Грузия после восхождения на Казбек

Спустившись с заснеженной вершины Казбека в горный поселок у ее подножья Степанцмиду или по-старому Казбеги, и наобнимавшись на прощание с участниками нашей экспедиции, я только здесь, смогла отключить пристальную внимательность к состоянию каждого, кто прошел этот путь со мной.  Со всех тех, кто поднялся, кто спустился и кто ждал.

Я только сейчас смогла полностью с удовольствием выдохнуть, как это происходит у человека после хорошо проделанной работы.  Вот и хорошо – жить будут и будут жить по-новому. Это путешествие для каждого явится точкой невозврата, ведь прежним не вернулся никто – это было очевидно.

Вернувшись в действительность, я поняла, что сейчас больше всего хочу в горячий душ. Разместившись в хостеле с моей подругой Эргин на ночлег, выяснилось, что во всём поселке, именно сегодня, нет горячей воды.  Авария, а значит горячий душ нам не светит, и я пошла мыть себя по частям в умывальнике.

Я была очень и очень злая, мне казалось это так несправедливо и от собственного внутреннего возмущения мне стало очень смешно. Но я знала, что завтра будет новый день и в нём будет чудо. Приедет мой Волшебник и я с безграничным удовольствием погружусь в состояние тепла и изобилия.

Там будет теплым всё, что хочется чтоб было теплое; прохладным все, что хочется чтоб было прохладным; мягким, всё что должно быть мягким (я столько ночей спала в палатке на земле и камнях) и твердым всё, что должно быть твердым, и остальное всё будет… просто вкусным. Мой любимый Джин, волшебным образом создаст прекрасное послевкусие того, что было на Горе. 

В этом прелесть и полнота спектра нашей жизни. Всего того, что может желать человек живя полной грудью на стыке ощущений и восприятия действительности. Мне вспоминается высказывание суфиев: «Человек, твоя Жизнь проходит между хорошо и очень хорошо».  Как же жаль, что многие этого не видят. Если б люди не забывали об этом, мы бы всегда были бы окружены только счастливыми и светящимися лицами, но увы.



И действительно ранним утром за мной приехала. Серебристая вместительная карета, чтобы погрузить нас и наши 100-литровые рюкзаки.

Мы отправились в Тбилиси, чтобы прежде всего проводить мою подругу в аэропорт, а затем путешествовать и наслаждаться Грузией. На тот момент, я успела исходить сотню километров по хребтам и долинам во время нашего восхождения на Вершину, вдали от повседневной цивилизации. 

Подавший нам карету-машину Джин, как и должно быть свойственно настоящим Волшебникам, умеет красиво встретить и сопроводить, показать и рассказать, накормить и напоить. 

Накормить и напоить — это, как раз сейчас, было очень важно! Без преувеличения, мы были заметно изможденны и обезвожены 9-дневной “прогулкой” на высоту более пяти тысяч метров. Но безумно счастливы за то, что было и за то, что есть и даже авансом, за то, что еще нас ждет впереди. 

После таких восхождений, приходит такое чёткое, такое ясное понимание — кто Ты. Приходит оно вместе с чувством глубокой правильности происходящего в любой точке жизни.  Куда не посмотри, и в прошлом и в будущем, всё на своих местах, как собственно и всегда.  Только не все, и не всегда это способны видеть. Это большое искусство, которое идет из открытого сердца, простите за банальность. Искусство — видеть жизнь здесь и сейчас. Умиляясь тому, как же ладно всё в ней. Видеть жизнь, а не придумывать её – большой дар. Если вы утратили его – идите в горы.

В старом Тбилиси “обедал” нас Джин в сказочном ресторане Ризо Габриадзе, очень вкусными блюдами с незнакомыми нам названиями.  Некоторые из них звучали совсем не по-грузински. “Семечки” и “пончики” резали слух в одном ряду с хинкали, мацони, пхали, чехонбили, саперави, набеглави …  



В грузинском языке есть слово “шемомеджамо”- это означает, что еда настолько вкусная, что невозможно остановиться, дословный перевод “шемомеджамо” — я случайно съел все это. Мне это слово здесь стало понятно, оно вошло в мой лексикон, когда я поглощала грузинскую кухню.

«Семечки» — оказались мелко нарезанные и искусно-поджаренные кусочки сочного мяса, чему обрадовалась моя не вегетарианская подруга Эргин, а «пончики» – это совсем не пончики, а то…что мне очень подходит. Удивительно креативная страна и люди здесь действительно понимают то, что делают. Здесь есть чему поучиться.

Грузия. Эта страна всегда имела выход к морю и находилась на стыке древних торговых путей, а значит здесь всегда были рады новым гостям. Гости сулили обогатить идеями и дарами. Новым невиданным, далёким неслыханным. Отсюда должно быть и грузинское гостеприимство. 

Новый гость — новая волна вдохновения. Праздник — когда гость в доме. Гость, он полезен всегда, если уметь правильно им пользоваться. Хлебосольность — это внутреннее состояние трудолюбивого и умеющего наслаждаться жизнью народа этого края.  Как себя узнаешь, если другому не покажешь?

Самопознание — это же не только самонаблюдение, это ещё и наблюдение за реагирующими на тебя и твои поступки. Много о себе понимаешь, когда видишь эффект производимый собственными действиями и поступками.  В приятии гостей, много Силы Духа народного и в такой открытости национальное самосознание непрестанно растет.

Грузинский народ однозначно ориентирован на сотрудничество и «перекрестное опыление вдохновением», хотя и отпор нарушителю устоев и традиций готов дать немедля. А всё это к чему? Разбираются грузины в людях. Опыт исторический, как талант — его не пропьёшь чачей.

Это отличается от отношения к гостям у многих других народов, для которых чужак — это потенциальный враг, который пришел украсть, поработить или завоевывать. 

Новое, которое способно перемещаться — прошло проверку и временем и расстоянием, а значит такое новое – полезно. Такое новое, всегда вкусно и открывает нам нас самих заново.

Ведь, человек обречен себя отождествлять со всем, что слышит. Даже если он категорически чего-то не приемлет, ему всё равно, в своём сознании придется сначала с этим отождествиться (хоть на мгновение), а затем можно и отвергнуть. Воспринял человек, что-то и автоматически взвесил, — а как бы мне “в этом было”, как бы я себя чувствовал, когда так… 

Поэтому, путешествия и всяческий контакт с новизной нас развивают. 

Принять гостя является здесь честью и даёт преимущества, ведь, теперь я знаю то, что могу и соседу поведать, значит и для соседа я желанный гость с новостями.



Открытость, с которой грузинский народ стяжает знания, и любопытство, с которым погружается в исследование всего за что берется, достойно восхищения. Культура и образование здесь всегда были на высоте. Учителя удивительно настоящие, актёры неподражаемо глубокие, певцы пламенно-страстные, а танцоры – так я вообще промолчу – слов нет. 

Отсюда, из многообразия всего, что исторически стекалось в эти земли и такой характерный юмор, и грузинские тосты, и грузинское песни. Смесь житейской мудрости, романтики, эротики и благодарности жизни, но эротика здесь главное! 

Эротика — главное всегда там, где много вкуса жизни. Именно смакование через все сигналы органов чувств и соблазняет нас назвать человека сексуальным. Хотя, если присмотреться повнимательнее, это совсем не про секс. Не про секс с людьми, а это про секс с Жизнью. В её многообразии проявлений напирающих на нас непрестанно, когда мы открыты миру.

В этой стране почти не было безотцовщины. Даже после войны, было очень мало беспризорных детей. Каждого сироту здесь обязательно, без вопросов, заберут родственники. А если нет у какой пары своих детей, то многодетные родственники родят и подарят младенца бездетным своим кузенам. 

Понимание и знание мужской иерархии, я наблюдала здесь повсюду – и в среде альпинистов на метеостанции, и на таксомоторной стоянке, и в кафе-ресторане. Старшие дают распоряжения, а молодые мужчины с удовольствием выполняют. И такая в этом мужская солидарность и уважение, что я любовалась. Такое мужское братство вместо сопротивления, саботажа или конкуренции, что хочется снять шляпу или еще чего снять.

В этой стране и мужчины, и женщины выразительные носители пола. Если вы женщина и забыли об этом — поезжайте в Грузию, вам напомнят. Грузинская Мама — оплот семьи, женщина-царица. Это можно не только увидеть, здесь, это можно пережить.

Грузинские мужчины умеют хорошо готовить, занимаются ремеслами, домом. Они мастера в том, за что берутся и всегда полны гордости за свою работу. Пиар своего продукта – это тоже то, чему можно здесь поучиться.

Если когда-то вы окажетесь в Тбилиси, знайте, что вам стоит посетить горячие серные бани в старом городе. Особенно вы их оцените, если вам перед этим повезет, и вы до них ненавязчиво взметнетесь на одну из вершин Кавказа, то вы узнаете что такое счастье или счастье в кубе.

Эти сероводородные родники существуют с самых древних эпох, и именно они стали причиной появления города Тбилиси. По легенде, уходящей корнями в V век, один из первых грузинских царей был на соколиной охоте на месте нынешнего Тбилиси.  Когда его сокол напал на фазана и раненный фазан упал в воду источника, то моментально исцелился и улетел.

Царь решил, что это знак свыше, и велел основать при родниках город. Назвали это город «Теплый город», то есть Тбилиси. Около серных бань и сейчас можно видеть бронзовую статуэтку сокола, схватившего фазана. Фазан так же стал логотипом Тбилиси и его изображение можно видеть на городских скамейках.

Мои впечатления были усилены контрастом еще свежих в памяти прикосновений вершинного снега и реакцией примороженных при восхождении пальцев рук и ног.

Доселе невиданная глубина расслабления, после контрастных ванн, действительно накрыла меня.  В холодной купели так долго и с таким удовольствием, лично я, прежде никогда столько не находилась. Важно только не визжать погружаясь в бассейн с ледяной водой, иначе вы расплещите все салюты “изнутри наружу” и себе внутреннему, яркого ничего не оставите. Входить в контрастную воду нужно тихо, делая бесконечный вдох и такой же длинный выдох. Такое тихое переживание контрастов – есть еще большее искусство, чем умение проораться выражая эмоции, но это секрет – об этом никому.

Спала я после серных источников неземным сном и проснувшись, еще долго не могла вспомнить на какой я планете и какое я здесь животное, а может я и вовсе здесь сегодня растение.

Так и я, как тот фазан, свежая и бодрая упорхнула из Тбилиси в Аджарию.

По дороге нас радовали своевольно гуляющие лошади, коровы и свиньи. Иногда гордо-одинокие, иногда маленькими компаниями, они перегораживали движение на нашем пути. Однажды, спускаясь с холма где-то в Имеретии по серпантину, мы увидели статную бабушку в черном, стоящую на высоком крыльце своего дома, с огромным военным биноклем.

– А это она высматривает вольготно пасущуюся на склонах корову, пояснили мне.

Это удивительно, но домашний скот в грузинских деревнях принято отпускать на волю. Это полное доверие и скоту и людям, что приятно и неожиданно радует ум. Горные хребты и речушки являются естественным ограждением и не способствуют тому, чтобы скот уходил далеко от дома. Думаю, что рельеф родных мест хорошо запоминается животными.

Но и конечно люди, такое доверие миру, могут позволить себе только те, у кого присутствует сознание изобилия, что очень радует. Не жадность, не страх, нехватка или зависть «чтоб у соседа что-то сдохло» — нет, а сознание изобилия. Хватит всем, места, корма, скота, вина. Да и вином домашним здесь угощать принято, просто так, потому что человек понравился. 

Хотя, если мерять меркантильными мерками, то выясниться, что страна не богатая и люди не зажиточные. Но присутствует чувство, что здесь есть всё что нужно для жизни. Широка душа грузинская –БОГатая /бога вмещает/.

Христианство здесь сильно старше, чем то христианство, что на славянских территориях. Чего стоит только часовенка на 4 тысячах метров, выше ледников, под самой вершиной Казбека. Белый фургончик, приютившийся на маленьком пяточке безжизненной земли, растянутый стропами, чтобы его не сдуло вершинными ветрами, внутри оснащен иконами, лампадкой и колоколом…



Взошёл на эту высоту, можешь вместо молитвенного барабана, как в высоких буддистских Гималаях, самостоятельно позвонить в колокол и дозвониться богу. Уважение к святыням здесь трепетно-чувственное, что любому гостю страны напоминает с новой глубиной о существовании непроявленного в проявленном. Бог, он то ведь — один, это «провайдеры» у нас могут быть разные.

Подъезжая к Батуми, мы увидели синие силуэты небоскребов, тонущие в закатных сумерках и растворяющиеся в надвигающейся грозе. Батуми — маленький Дубай. Моё субъективное, если смотреть издалека и на большой скорости. Вид на Батуми – город в грозовых облаках, которые непрерывно сползали с холмов, куда уходила городская канатка – восхитил меня своим контрастом уюта, современности и конечно видом на море. А вблизи город напоминал Советский Союз, и ощущение дома и ностальгическая печалька дают о себе знать, особенно на контрасте новых высоток со старыми районами.



Мы с Джином гуляли непривычно медленно, если сравнивать с моей прошедшей неделей на Казбеке. Просто размеренно плыли, в светящемся своей характерной архитектурой вечернем Батуми. Мой Волшебник, разворачивал для меня Грузию с цивилизованной стороны, а я любовалась городской суетой вечерней набережной курортного города,. Людьми, снующими на велосипедах, и других разных и незнакомых мне средствах передвижения. Вот, счастливые родители с колясочками и снующими вокруг них малышами, значит всё в порядке — в этой стране любят, любят друг друга и рожают детей.

У меня тоже было желание, это было желание … поесть. Простое животное желание, после спуска – пить и есть. К концу восхождения, моя грудная клетка стала заметно рельефно-ребристая и не только изголодалась по кислороду, но и по полноценной человеческой еде … и это счастье.

Счастье соскучится за чем-то или кем-то, а после вдоволь насладиться. Ведь иначе, если нет никогда и ни в чем дефицита, то у человека притупляется острота восприятия и исчезает благодарность к жизни. Дефицит чего-либо заставляет нас по-новому оценить то, чего мы долго себя лишали. Как же это здорово — просто соскучиться.

И так у меня было два запроса: хочу арбуз и рыбу, ну еще и море. Море как пахнущие, осязаемые декорации. Да, и декорации, пожалуйста, заверните – они тоже важны.

После спуска с горы, у меня обычно яркие вкусовые предпочтения, как у беременных. Те знают, чего хотят, хотят именно«того-самого» и хотят это немедленно! В остальное же время жизни у меня нет такой острой необходимости иметь явные предпочтения в еде, пожелания – да, но ажиотажа нет. Чтобы утолить жажду и голод, мы поднялись по винтовой лестнице одного из множества уютных ресторанчиков на батумской набережной, и расположились на белой веранде с видом на море.

— А вы случайно не артист, тот-самый, нет? — спросила моего мужчину, гостеприимная официантка. О, этот вопрос для Джина был уже знакомый. Постсоветское пространство ему его периодически задают, а иногда и просто сразу просят автограф. Мы вместе киваем:

-  Да, да, — и уточняем… да, то есть нет… похож, похож, на “того самого” …и смеёмся.

В общем обслуживала официантка наш столик с повышенной нежностью, может не поверила, что просто похож, а может мы сильно отличались от других посетителей и на всякий случай к нам здесь отнеслись как-то по особенному, а может это и есть – грузинское гостеприимство.

Утром, я проснулась и не сразу вспомнила где я. Окно во всю стену предоставило мне город с 100-метровой высоты. Я медленно возвращалась в ощущения тела, “встраивая” руки в пальцы, вспоминала кто я и откуда. Мы в Батуми и внизу под нашей гостиницей, плещется бирюзовое Черное море.

Море такое же вечное по отношению к человеческой жизни, как и горы, и я пошла на встречу с ним. Плыла я долго и далеко. Море мне казалось тропой наверх, к облакам в дали, и в какой-то момент я поняла, что нет никакой разницы, долго плыть или долго, долго идти. Состояние ритма, оно наше всё. Поймав его, можно делать своё дело нескончаемо, без устали и с удовольствием, и кажется, что целую вечность.

Облака мне казались такими родными, я плыла и смотрела в них. И казалось я их очень знаю. Знаю их больше, чем этот берег, чем батумские холмы, чем прибрежная зелень. Ну конечно! И тут я вспомнила, ну конечно, я ж только третий день как оттуда. Ну да, я же только спустилась с горы! Да, я помню их текстуру, плотность и форму, как можно помнить лицо родного человека, каждую бороздку, волоски и родинки. Я даже знаю температуру видимого облака в разных его местах, на прикосновение к коже. Знаю, потому что помню.

Форма облака выдает его характер, его активность, турбулентность. Именно такое, турбулентное облако сопровождало нас последние три часа на пути к вершине Казбека, выдувая мозги и леденя череп. Есть облака — холодного серого тумана; есть облака – мокро-теплого тумана белого; есть облака — струящиеся вверх, как вуали, протуберанцамивздымающими и низводящими струны дыхания неба и земли.

Мне казалось, что я знаю об этих облаках сейчас больше, чем о людях, встречающихся мне в Батуми. «Я понимаю облака сейчас больше, чем людей», – меня улыбнула эта мысль. И так, в умилении, улыбаясь облакам и всему радиусу горизонта, я развернулась и поплыла обратно.

Выйдя из моря, мы увидели внушительное стадо коровушек. Те самые счастливые “коровушки-туристки” стояли вдоль пляжа и каждая “припаркована” под своей пальмой-зонтиком от палящего солнца. Одна корова – одна пальма, очень структурно. Перекликается, уходящий вдаль ряд коров и пальм, с такими же ровненькими структурными клочками белых облаков над линией воды вдоль горизонта. Музыка, ритмы Грузии, подумала я.

Попрощавшись с Батуми и гостеприимной Аджарией, мы поехали в Окаце-каньон в Сванетии. Вдоль отвесной стены каньона сделан подвесной мост длинной с 1,5 км и смотровая площадка, с которой открывается вид на извивающийся каньон и окружающие скалы. Что сказать, хорошо пройтись и размяться после многочасового сиденья в машине. И, если вы в Грузию приехали не на восхождение в горы, то заезжайте — удовольствие будет и за Грузию порадуетесь.  А, если вы с Казбека спустились, то этим вас, конечно, не удивишь.



Недалеко от каньона Окаце есть нижний и верхний водопады Кинча, где мы решили переночевать прямо под звёздами. Потоки воды стремительно стекали с 40-метровой высоты верхнего водопада, куда можно добраться только на джипе или вездеходе. Выше верхнего водопада мы нашли уютное место с естественными купаленьками. 

Горная река омывала стену каньона, образовав много живописных ванн. Дробила скалу на квадратные каменные пуфики, которые напоминали рукотворный фундамент какого-то древнего храма. Предания гласят, что в этом месте были древние купальни для грузинской знати. Здесь нет туристов, есть убывающая луна и дрова для вечернего костра. Утром стена каньона зажглась предрассветным экраном и показала нам мистерию красок восхода.

Водопад – большой, породистый был у меня ранее, неделю назад под ледником на высоте 3200м во время «прогулки» на Казбек. Тот поток девственной воды мощно бьёт из-под голубого ледника, отсвечивает 100-метровой радугой и долго, долго ещё его сила, на много километров, пенит белую реку в ущелье. Не много народа полезет на такую высоту, ну а если и полезет, то вряд ли только с целью, просто, полюбоваться водопадом.

Здесь же в маленьких купелях, я отдыхала в праздном безмолвии и безделии, привыкала к своему новому телу после восхождения. Джин плескался в водопадах, как молодой дельфин.

По дороге, я как-то заново смотрела на людей. И кажется воспринимала их жизни, как никогда ранее. Целиком. Через такую очевидную для каждого формулу его персонального счастья. Вот бабушка с внуком, вот в чем её счастье. Вот конюх, вот турист -путешественник, вот хозяин кафе, вот их лица и морщинки на них в уголках глаз и рта. Так понятны их хорошо и их плохо – как на ладони видны все их чаяния. Как будто я вижу судьбы людей прозрачными. Радостно мне за них, ведь получают они своё – своё то, о чем живут, даже если это совсем не то, о чем они думают свои мысли.



На следующее утро мы поехали в пещеру Прометея находящуюся недалеко от Тсхалтубо. В этих многокилометровых подземных лабиринтах есть чему восхититься. Очень контрастно мне было под землёй после высоты снежной. Подсвечены сталактиты и сталагмиты, залы огромные, рельефы сказочно-внеземные. В общем, на искусство подсветки я еще в Тбилиси и Батуми обратила особое внимание – с любовью к рельефу сделано. Чувственно и в меру нежно, в меру агрессивно.

И пришло мне осознание, нет скорее осязание. Осязание рая Адама и Евы, снаружи теплынь тропическая, а в горе прохлада, как в старинных замках озера с подземными реками вокруг. И строить древним людям, ничего и не надо было. Сколько человек не строит, а Великого Архитектора не превзойдет. Все равно, даже в лучших своих творениях, человек повторяет именно Его шедевры — шедевры Творца Всего.

Приятно было выйти из прохлады естественного подземного замка в тропическое тепло солнечного дня. Первым делом мы с Джином снова стали искать для меня арбуз, ведь мой организм всё еще был сильно обезвожен. Бойтесь своих желаний — им свойственно осуществляться. Арбуз нашелся и отобедав мы отправились назад в Тбилиси, а оттуда в Киев. Из состояния вечности и счастья безвременья нас выдернула необходимость ехать в аэропорт.

Хочу еще добавить, что после восхождений, люди мне не мешают жить. Вот, просто совсем не мешают, они становятся мне интересны заново, со всеми своими уникальными различиями. Они воспринимаются мной, как органичная часть ландшафта той местности, которую я посетила. Устрой их жизни и их менталитет, вижу я как продолжение уникальности энергий и природы этих мест.



Так мне виделось тогда, и я заново училась понимать себя через чужие смыслы, наблюдая чужие судьбы, которые всегда видны через осанку и печать на лице. И глядя на них, я медленно вспоминаю, что я их часть тоже…опубликовано  

Автор: Наталья Валицкая

 

От Сочи до Эльбруса: 16 поводов съездить на российский Кавказ

Путешествие на Байкал. Часть 7

 

Источник: valitskaya.com/wp/