Слава Никоноров. В группе было два человека, которые играли плохо — я и Федя.

Анатолий Голубовский

Мой собеседник — актер театра «Черный квадрат», режиссер, поэт и изумительно фееричная личность. Его игра — как взрыв петарды. Как прикосновение к чему-то неуловимому, о чем мы помнили в детстве, но потом благополучно забыли.

-Ты приехал в Киев поступать в институт Поплавского на факультет режиссуры?
-Вообще-то я приехал поступать в Карпенко-Карого, но меня туда не приняли.
-Почему, как ты думаешь?
-Как сказали потом знающие люди, на тот момент там все было «схвачено». И, выбирая между своим талантом и коррупцией, выбираешь, конечно, коррупцию)) Я поступил на платное отделение в Университет Культуры, и не жалею. В целом, считаю, особой разницы нет. Гораздо больше зависит от того, какой у тебя преподаватель. Будет он что-то давать студентам или они ему будут «до лампочки». Я попал к среднему. В принципе, ему было весело с нами заниматься, но были моменты, которые меня поражали. К примеру, он мог провести занятие «Изучение основ смешного», сопровождавшееся просмотром диска с записью «Камеди-клаб». Для того, чтобы понять, как юмор воздействует на человека. И мы на занятиях по режиссуре изучали «Камеди-клаб». Он смеялся. А иногда он читал нам Чехова. Просто читал, ничего не объясняя. Но в какие-то моменты ему, повторю, было интересно с нами заниматься. В другие — не очень.
-Как в твоей жизни возник «Черный Квадрат»?
-В институте я познакомился с Дашей Малковой. Сейчас — удивительное дело — она в Черновцах, и я даже не знаю, чем занимается. Не познакомься я с ней — сейчас бы у меня не было всего нынешнего круга друзей. Поскольку все — из ЧК. Дашин брат Дима играл в «Квадрате». Даша решила поступать и пригласила меня на экзамен. Посмотреть, поддержать. Я посмотрел. Понял, что, в принципе, могу не хуже. И на следующий день, в воскресенье, пришел и поступил. Довольно залихватски. До этого я был на двух спектаклях, мне понравилось, но само поступление — достаточно случайное))
-Ходят упорные слухи, что в начале своего обучения в «ЧК» ты был, мягко говоря, не очень уверен в себе. Насколько это соответствует действительности?
-Соответствует на 100%. Представь — я прихожу в универ. И там я на хорошем счету. Не то, чтобы самый крутой в группе, но чувствую уверенность в себе. А прихожу сюда — здесь ходят титаны. Неелов, который челом задевает небеса и осыпает на меня звезды… Я его боялся буквально до дрожи в коленях. Если идти к студии от метро «Университет», то там есть определенное место, где у меня начинали трястись колени. Это был какой-то страх перед величием, что ли. Можно даже так сказать: в универ я ходил самоутверждаться, а в студию ЧК — самоуничижаться. В группе было два человека, которые играли плохо — я и Федя. Он не всегда приезжал, и это меня огорчало. Потому что его неприезд автоматически означал, что я — самый плохой. Я это чувствовал, понимал. И когда девочки выбирали ребят на «10 минут до и после сек&а», меня выбирали в последнюю очередь, и то, как-то махнув рукой — за неимением другого выбора. И вот я постоянно жил с этим чувством. И когда был первый отсев, и выяснилось, что я прошел — это было крайне неожиданно. Неелов еще так интересно огласил список — громко и отчетливо назвав фамилии прошедших, доходит до моей — и как то невнятно, практически себе под нос, «Никоноров». Я даже не понял, прозвучала моя фамилия или мне показалось. Поворачиваюсь, смотрю на Дашу, она удивленно смотрит в ответ. Да все были удивлены, что я прошел. Но дальше я ничего не сделал за первые полгода и меня выгнали.
-Тебя выгнали из ЧК?

-Ну, точнее, я не прошел второй отсев, поскольку был абсолютно безынициативным. И неуверенным в себе. Анатолий Николаевич именно так меня и припечатал: «Ты не уверен в себе». Но, расставаясь, сказал: «Приятно будет увидеть тебя в следующий раз». Без пафоса, спокойно. Но это сказал САМ Неелов. И перед следующим набором я позвонил ему. Спросил, приходить ли мне. А он ответил: «Конечно, помню, приходи». И я пришел. Не мог не прийти. Так что, можно сказать, что в ЧК меня притянула личность этого человека. Невероятного титана, каким он мне тогда казался.
-Каким волшебным образом твоя неуверенность трансформировалась в титул «Лучшего новичка»?

-Я больше года учился в студии, прежде чем в первый раз вышел на плоты. Не очень удачно. Меня обыгрывали, как собаку. Максимум, что успел — сказать пару фраз. Но со второго захода в ЧК я начал активно писать этюды, репетировать и показывать их, дружить с коллективом, а не приходить на занятия перепуганной бестолочью, в общем, как-то влился в коллектив. К экзамену я готовился очень тщательно. У меня был потрясающий монолог о самоубийце, за который я, собственно, и был удостоен похвалы. В универе мне очень помог с его постановкой преподаватель. Анатолию Николаевичу монолог понравился, он показал меня зрителю — я сыграл три роли в этюдах. В итоге, у меня за период чуть более месяца — конец апреля — май — произошел мегаскачок. В Китае — экономическое чудо, а у меня получилось совершить театральное чудо. Неелов это заметил. И отметил. Само собой, это сыграло большую роль в моей дальнейшей карьере.
-Твоя манера игры — с неожиданными акцентами, налетом гротеска — это больше врожденное или уже найденное тобой в процессе поиска оптимальных вариантов?

-Ну… понятно, что искал. Но мне кажется, что любой человек, когда ищет свою манеру игры, всегда находит то, что может делать максимально просто и легко. То, что является «его». Я бы вряд ли мог найти что-то другое. Мы ведь ищем внутри себя. Наверное, это наиболее комфортная для меня манера.

-Да. Но ее все-таки нужно найти. Миша Костров как-то привел в качестве примера Сашу Розвякова — пока тот не определился со своей нынешней манерой исполнения, у него не очень-то получалось. А нашел — и сразу прорыв.
А как тебе даются серьезные роли — такие, как в «Комнате Эрика»? Мне понравилось.

-Мне не очень даются серьезные роли. Точнее, так, как по моему представлению, это должно быть сыграно, я сыграть не могу. И серьезные роли я практически не исполнял. В них я неуверенно себя чувствую. Может, со стороны это выглядит хорошо. Слава Богу.
-Выглядит интересно. Неожиданно. А эффект неожиданности может в какие-то моменты перевесить все остальное. Даже качество игры.

-Понимаешь, конечно, не хотелось бы все время играть дурачков. Хочется сыграть нечто, извини, если пошло прозвучит, «демоническое». Ну, и еще по поводу нюансов игры… мне очень нравится добавлять в нее движение — движение рук, микромимику. Люблю смотреть в зеркало и находить подергивание церебрального мешочка, еще какие-то незаметные, на первый взгляд, мелочи. Для меня это — хобби. И так интереснее играть. Когда в тебе живет все. Я понимаю, что немножко гротескный жанр, но это классно. И если ты умеешь это делать — то почему нет?

-В короткометражке «№ 304» ты совсем другой. Пришлось сдерживать себя? Я понимаю, работа на камеру — совершенно другой формат, но все-таки?

-Вообще нет слов. Они взяли человека, который может все и не разрешили делать ничего. Сказали не двигаться. То есть, забрали у меня все, что я умею делать хорошо. Фактически — произнести текст — и все. Мне это очень не нравится.
-Да я тоже не в восторге. Зачем тебе нужна была эта роль?
-Это проблема №1. Я прихожу играть скетчи, предлагаю режиссеру, как мне кажется, лучший вариант. Показать какие-то переживания. А он говорит — проще. На камеру это выглядит нехорошо. Конечно, когда остальные играют просто я на их фоне выгляжу неадекватно. Но это так скучно и обидно, когда тебе не дают играть. Представь — я умею конструировать космические корабли, меня вызывают по спецсвязи, говорят — срочно приезжай. Приезжаю, и мне выдают задание — сделать десять тысяч мясорубок. Я недоумеваю — ну, как же… А мне — десять тысяч мясорубок, и не умничай.
Однако, будучи режиссером, я понимаю, что в определенном смысле они правы. И нужно делать то, что они хотят.
-В «Профессионалах» — то же самое ощущение. Что постоянно себя сдерживаешь. Игра на мизере. Дескать, могу больше, но, если хотите, могу и так. Однако сама работа запоминающаяся.



-Ну, во-первых, там играть именно так и нужно было. А, во-вторых, когда выходишь на площадку, тебя постоянно точит маленький демон — что-нибудь подсказать режиссеру. Потому что вроде бы видишь, как можно сделать круче. Но этого делать нельзя. Этим ты его унизишь перед группой. А если скажешь на ушко, тоже вряд ли понравится. В общем, нет смысла. Каждый должен заниматься своим делом. Поэтому — сдерживаешься или нет, нужно сделать то, что требует режиссер. Вот в «реклама by Слава Никоноров» я не сдерживался. Узнают же меня по бабуле из «Витальки» и по «Профессионалам».
-Зачем тебе понадобилось каратэ?

-Захотел попробовать. Я далек от спорта, для меня ходить в строю — полный абсурд. Но мне было интересно — в чем смысл каратэ? Ты приходишь, наряжаешься в кимоно, все эти ритуалы… И стоишь, три часа машешь кулаками. Повторяешь одно и то же движение очень спокойно, размеренно, глядя на линию, проведенную сантиметрах в двадцати от потолка. Ты не можешь смотреть никуда, кроме как на нее. И мне казалось — это такой бред… Для этого нужно было ездить на Лесной массив, но мне это до странности нравилось — белые люди в белых одеждах машут руками, сенсей говорит — нужно одно движение отрабатывать 10000 раз. Только так можно научиться. Но через десять лет мы все станем мастерами.
-По поводу 10000. Как-то группа исследователей задалась вопросом — каковы необходимые условия для того, чтобы стать топ-скрипачем. Не знаю, почему не гитаристом или барабанщиком — может кого из них в детстве гамма из соседнего окна впечатлила, но стартовало исследование с этого. И они выяснили — 10000 часов занятий в течение 10 лет гарантируют попадание в мировой топ. 5000 — просто очень хороший спец. 2000-3000 — будете радовать родных и друзей. Возможно, будет достаточно меньшего количества времени — в зависимости от врожденных задатков и т.п. Но 10000 часов за десять лет — 1000 в год — 4 часа в день (за вычетом выходных и праздников) — гарантия попадания в мировой топ. И, как потом выяснилось, в любом деле.
-Да. А почему? Ложбинка в мозгу. Сигнал делает себе русло — и многократные повторения доводят определенные реакции до автоматизма.
-Какой из форматов ЧК тебе ближе — «плоты», «мафия», чистая импровизация?
-«Мафия» мне не нравится. Я застал время, когда она была несколько другая. Сейчас она больше построена на гэгах. Так уж сложилось, и это вовсе не плохо, но зритель приходит именно за этим. Поэтому вставить в этот формат нечто более глубокое невозможно.
Чистая импровизация мне нравится. Но я не умею ее играть на том уровне, чтобы мне не было стыдно перед зрителями. Было несколько удачных заходов, но это случайность.
-А если сыграть10000 раз?
-Я бы выходил. Не приглашают. Когда приглашали — я ни разу не отказался. К тому же я себя очень плохо чувствую после таких спектаклей. Вроде бы за 8 лет пора научиться принимать такие уколы, да и опыт, несомненно, приобретается, но он неприятный. А жизнь одна, и хочется позитива. Но, если позовут — выйду.
«Плоты» мне ближе и понятней. Но с какого-то момента их стало невозможно играть по-настоящему. Когда любая мысль имеет право на существование, в тебе возникает естественное внутреннее противоречие. Ты даешь какую-то тему, а остальных это должно задевать за живое и удивлять. В этом есть нечто искусственное. Ведь если ты взрослый, уверенный в себе, самодостаточный человек, то многие из этих тем тебя не особо затронут. Или реакция будет иной. Но это уже будет не так интересно.
-С другой стороны, это стимулирует тебя не только на поднятие серьезных и интересных тем, но и на их максимально интересную «подачу».
-Все так. Но исходя из формата «плотов», образ умного человека скучен. Для театра это неинтересно.
-Ты как-то упомянул, что выходить, к примеру, на чистой импровизации, когда на площадке Курилко и Голованов, очень тяжело, поскольку они дают события с такой скоростью, что дай Бог успеть вставить свои пару фраз. Понятно, темп нужен, иначе зритель будет скучать. Но не утрачивается ли при этом глубина?
-Конечно, теряется. Просто нужно грамотно их сочетать. Как делается глубина? Если, в темповом отрезке ты говоришь быстро, то излучаемая тобой энергия распределяется, к примеру, на 5 слов. А потом ты замедляешься, и каждое твое слово становится более веским.
-Еще из подслушанного на занятиях. Ты говорил, предпочитаешь играть с более слабыми, чем ты сам, партнерами. Тебе это дает возможность больше раскрываться как режиссеру. То есть, скажем, с Головановым или Никитенко тебе играть сложнее?
-Не так однозначно. С одной стороны, если с таким партнером «затупишь», то он может вытянуть ситуацию. Поэтому, если с точки зрения сложности, то с ними легче. С другой стороны, если берешь с собой новичка, то сам становишься для него партнером, на которого он может опереться. Неелов говорит: «Играйте с более сильными партнерами. Будете расти, реализовываться». А я играю с более слабыми партнерами и тоже расту. В этом тоже что-то есть. Расти, будучи опорой для кого-то. Ну, и такой нюанс — на таком фоне ты всегда будешь круто выглядеть)) Может, и это играет роль на подсознательном уровне
-Твой проект на www.stihi.ru/2013/09/04/10594 — лично для себя или это грозит перерасти в нечто большее?
-Просто пишу стихи. С 2008 года. Начал их оформлять в такую вот книжечку. А на сайте разместил, чтобы читали. Кто-то, уже не помню кто, посоветовал. Больше ста двадцати человек прочитало — и хорошо. Хотя, хотелось бы больше, потому что стихи хорошие. В чем-чем, а в этом я чуть-чуть разбираюсь.
-Ты учился на факультете режиссуры и успешно его закончил. В ближайшее время мы увидим какой-нибудь твой спектакль?
-На нынешний момент я уже выучил текст моноспектакля. Решил, что имея возможность, очень обидно тратить много времени на спектакль, не поучаствовав в нем в качестве режиссера. «А кто режиссер?» — «Никоноров» — «Оооо!» Конечно, когда ты на сцене, то, вроде бы получаешь от зрителя все. Но когда ты это еще и придумал… Круче — только если к тому же и напишешь это. Но, поскольку писатель я пока еще так себе, то взял один моноспектакль. Не буду говорить, какой. Пусть это будет сюрпризом. К сожалению — мало свободного времени. Когда человек пишет картины, как мой папа — ему проще)) Заперся в мастерской — и фигачишь себе кисточкой. А у меня социальная профессия и обязательства перед многими людьми. Съемки, репетиции, кому-то помочь в поступлении, интервью вот еще)) Поэтому с графиком для занятий тем, чем хочется довольно сложно. Тебя ведь никто не торопит, кроме себя самого. И постоянно что-то откладываешь.
-Ты производишь впечатление довольно мягкого человека. Насколько просто поддерживать дисциплину на занятиях?
-Между прочим, я веду занятия у детей. Поэтому — несложно. Знаешь, я очень люблю кричать. Со взрослыми, правда, кричать не приходилось. А дети иногда доводят. И на занятиях, на самом деле, я немного издеваюсь над всеми. Иногда играю чуть-чуть сумасшедшего. Особенно придя к новеньким. Пусть думают, что я этакий гуру. При этом, естественно, обучаю. Просто форма подачи такая. Но в тот момент, когда кричу — у меня абсолютная вера, что я сатана))По посылу — очень зло и жестоко. В реальной жизни у меня не бывает, чтобы я на кого-то так реагировал. И даже не столь важно, как это выглядит со стороны, я реально чувствую внутри чистое праведное зло. Просто — ох, какое зло!!!

-Наработок, чтобы полностью вести свою группу, уже достаточно?

-По секрету — если набор будет больше, чем в прошлом году, то такой вариант возможен. Я — за. Правда, есть один момент. Знаний много, но они бессистемные. Но сам процесс безумно интересен и желание обучать есть. Да и удовольствие от этого получаю неимоверное.
-Это заметно. И на занятиях, и на «квартирниках». Кстати, на «квартирники» ходишь из чувства долга — «надо помочь»?
-Да нет, мне интересно. Другое дело, что занятость не особо позволяет — репетиции, монтаж и прочее. Но если есть время — не отказываюсь. Я помню момент, как ко мне подошла девочка и предложила сыграть вместе. То есть, ко мне подошли, подали руку.
-То есть, все-таки отдать долг?
-Нет. Это как-то так звучит… Я так должен сделать. И вовсе не потому, что меня к этому обязывает какой-то долг. Мне это просто приятно сделать.
-Как кинорежиссер ты сейчас в чем-то задействован?
-Нет. Чтобы не утратить навыков, я время от времени снимаю короткометражки. Кстати, довольно хорошие. Мне это в кайф. Планирую снять и большое кино, но в более отдаленном будущем.



-Тематика, сюжет?
-Пока нет ни тематики, ни сюжета. Просто есть желание. Когда пойму, что меня вообще интересует в этой жизни, тогда придет и сюжет, и тематика. И возможности. Если не финансовые, то умственные, чтобы воплотить это. Годам, скажем, к 30.