ТИм Скоренко
Доброго вечера, Хельга, пора ложиться. Да, нам не видно, но где-то встаёт Луна, где-то она освещает раздолья житниц, где-то на сельских угодьях лежит она, где-то она попадает в пустые окна, где-то заморских целует во сне княгинь… Спи, дорогая, ты с нами не одинока, к нам ни за что не сумеют пройти враги. Шприц, дорогая, ты помнишь — бывало раньше. Просто укол и не более, раз — и нет. Это полезно — ты станешь стройней и краше всех остальных, кому тоже двенадцать лет.
Доброго вечера, Хильда, спокойной ночи. Это всего лишь укол, принимай как есть. Мало ли, юная фройляйн, чего ты хочешь, будешь послушной — хотя бы пока мы здесь. Да, неуютно: ни солнца, ни даже ветра, серые стены и воздух весьма тяжёл. Помни, хорошая: скоро наступит лето, будет уютно, свободно и хорошо. Будут качели, скакалки, мальчишки, платья, новые туфли с приподнятым чуть носком. Просто прививка, не больше, здоровья ради. Просто укол, как обычно. Простой укол.
Доброго вечера, Хельмут. Ты смелый мальчик. Ты бы пошёл на войну — только мал пока. Помнишь, сынок, как солдаты штыками машут? Слово солдата — закон, а рука — крепка. Я подарю тебе саблю в отличных ножнах завтра, а нынче придётся чуть-чуть стерпеть. Это укол — всем солдатам такой положен, ты же мужчина? Герой, богатырь, медведь. Ты настоящий ариец, совсем как папа, вовсе не больно, а если болит — держись. Всё это жизнь, мой хороший, терпи, не драпай, это солдатская, сильная, злая жизнь.
Доброго вечера, Хольда, сиди спокойно. Сладить с тобой невозможно совсем никак. Ты — как фельдмаршал, кричащий бойцам «По коням!», ты — как растущий на площади красный мак. Нет, не вертись, неприятно, никто не спорит. Просто как только ты стихнешь — и боль пройдёт. Помнишь — такую же делали всем от кори? Помнишь, ты слово запомнила — «антидот»? Помнишь — ведь не было страшно? Сиди, не прыгай. Где воспитание, девочка? Где оно? Ах, непоседа, негодница, торопыга! Всё, всё закончено, Хольда. Всё решено…
Доброго вечера, Хедда, не плачь, мышонок. Ты уже взрослая девочка, так ведь, да? Слышишь за стенкой какой-то неясный шорох? Это вода, под землёю течёт вода. Да, так бывает — представь-ка себе, что Шпрее вдруг потекла не снаружи, а здесь, внутри. Здесь ручеёк — не река. Он бежит быстрее, только его не увидишь — как ни смотри. Что, интересно? Гляди, это шприц с иголкой. Видишь — так тонко, не видно её почти. Это не больно, чуть только, пожалуй, колко, если так можно сказать. Ну, не плачь, прости.
Доброго вечера, Хайда. Гляди — комарик. Мелкий комарик, укусит тебя чуть-чуть. Мама, конечно, конфету тебе подарит… Что это значит, конфету, мол не хочу. Может, печенье? Пирожное? Может, куклу? Всё, что угодно, сегодня, проси, малыш. Дай-ка мне руку, хорошая, дай мне руку. Раз — и комарик, а дальше ты сладко спишь. Милая Хайда, прошу у тебя прощенья. Сон — это сладко, хороших, родная, снов. Против теченья — так значит, против теченья. Это любовь. Это наша к тебе любовь.
Всё, я готова, Пауль. Мой Бог, мой Йозеф. Я принимаю тебя, как последний яд. Если мы больше не можем терпеть угрозы, значит, поступим сегодня на верный лад. Значит, вернёмся туда, где триас и юра, значит, последуем вместе туда, где ждут нас наши дети, и кроме того, наш фюрер — так будет лучше, чем если остаться тут. Жми на курок, распахни нам на волю двери, прочь от дворцовых интрижек, поклёпов, смут.
Мы поступаем по вере, по нашей вере. Нас не простят. Но мне верится, что поймут.
Your text to link...
