686
Holy Fire: GREATNESS MIRACLE and impotence skeptics
Why do atheists and skeptics want to destroy faith?
Over the long history of Christianity, there was no miracle that would not try to deny atheists and skeptics. In this struggle, and are used any means. So, even St. John Chrysostom says about denied the miracle of the Resurrection, "and see how ridiculous their ideas! Pomyanuhom, say, like a smoothie he is still alive reche sy: for trieh dneh uprising. But if He was a liar and boast in vain, what are you afraid of, mosques and so fuss? We are afraid, they say, like the disciples did not steal or deceive the mob. But already proved that this could not possibly be. Yet anger is stubborn and shameless - and encroaches on a crazy thing "(Commentary on St. Matthew the Evangelist LXXXIX Interview, 2.)
.
Holy Edicule after Holy Fire
For two thousand years of perseverance in the struggle with Christianity unbelievers not waned. Can be born a question: why do some people, instead of to do something positive, to spend so much time and effort to refute the facts, in that they do not believe, and that to him personally have nothing to do? Why are they so important and meaningful to destroy someone else's faith? Why do some people planting and distribution of unbelief make their profession? More recently, he was associate professors and professors even "scientific atheism».
The charter of the "Union of Militant Atheists" article 1 was formulated as follows: "The Union of Militant Atheists have voluntary proletarian public organization, which sets the task of unification of Soviet working masses for active systematic and consistent struggle against religion in all its shapes and forms as a brake on the building of socialism and cultural revolution. »
Now there is no "socialist construction." What's in the eyes of modern militant skeptics inhibits the Christian faith of millions of people?
The reason is the demonic nature of atheism and generally any stubborn unbelief and skepticism. Only at different times in different ways it manifests itself. In the time of Soviet atheism main root was to pride, which led to the substitution of the atheistic ideology of Christianity "paradise on earth", and now the main cause of mass atheism - the passion and lust that betrayed the majority of people. "Unbelief comes from vicious life and vanity" (St. John Chrysostom).
Suspicion and speculation instead of evidence
Skeptics totally ignore those rules and methods that were elaborated centuries to establish the truth of the facts and conclusions. I mean logic, science and jurisprudence.
Logic formulates the rules of evidence and substantiate the allegations and conclusions. When building any conclusions parcels must be true. But the findings should be made only if they comply with the law of sufficient reason, introduced by mathematician and philosopher Leibniz. According to this law, "for the truth of all thought to be sufficient grounds, that is a conclusion should be justified on the basis of judgment, the truth of which has already been proved." Skeptics do not just do not believe in the miracle of the Holy Fire, but actively trying to spend the idea that every year for centuries committed fraud and deceit. How can they prove it?
As skeptics often use the concept of "witness", "testimony", it is important to refer to this discipline as the right, for the centuries-old world legal practice has developed clear criteria that accurately define exactly who can be brought to the case as a witness. In all legal systems, and even in ordinary discourse witness - a person personally present at this event, that is a witness
. Psevdosvidetelstva. Skeptics draw as "evidence" of people who absolutely not involved in the events described. For example, they cite the statements of Ibn al-Qalanisi († 1162), al-Dzhaubari († 1242), Mujir-ud-Din († c. 1496).
Ibn al-Qalanisi:
"When they are [in the church] on Easter, there hung the lamp on the altar and arrange trick to fire them came clockwork balsam wood and adaptations of it, and its property is the occurrence of fire when combined with jasmine oil. It has a bright light and a brilliant shine. They manage to spend between adjacent lamps stretched iron wire-like filaments continuously extending from one to the other, and rub it with oil Balsam, hiding it from view until the thread does not pass all the lamps. When they pray, and it is time to descend, open the doors of the altar, and they believe that there is the cradle of Isa [Jesus], let him be peace, and that from there he went up to heaven. They come and light a lot of candles, and it gets hot in the building of the sets of breathing people. Anyone standing out trying to bring fire to the filament, it [the fire] engages behind it and goes on all the lamps from one to another until all the lights. Who looks at it, thinking that the fire came down from the sky and lit the lamps. »
Al-Dzhaubari:
"But the fact that the lamp - the greatest tricks, arranged the first generation; I will explain it to you, and will reveal the secret. The fact that the top of the dome has a steel box connected to the chain, which is suspended. It is reinforced in the roof of the dome, and it does not see anybody, except the monk. This circuit is the box within which the void. And when it's Saturday evening light, the monk rises to the box and puts it like sulfur "sanbuseka", and under it a fire for up to the hour when he needed a descent of light. Chain it lubricates oil balsam tree, and when the time comes, the fire ignites the composition at the site of the chain connection of the attached box. Balsam oil is collected at this point and starts to flow through the circuit, going down to the oil lamp. With regard to the wick lamps fire, and he had Balsam is saturated with oil and
ignites it. " Skeptics these passages taken from the work of Orientalist IY Krachkovsky ( "Holy Fire" in the story of al-Biruni and other Muslim writers of X-XIII centuries. // Christian East. Pg., 1915. T. 3. Vol. 3). They are, to borrow these statements, or do not read or ignored the comment to them of Krachkovsky.
"From the survey we can see easily than predominantly Muslim different stories about the miracle of the Holy Fire from Christian. They all set out with understandable brevity, sometimes which reduces to a simple mention of (al-Jahiz, 'Ali al-IDF Sword Battalion); they are not based on personal observations. The only exception is Ibn al-Jawzi and the source of al-Biruni; Analysis of the last message we leave aside for a moment. Transmission of third-hand explained by coming across sometimes too obvious errors such as the date from al-Mas'udi message or Ibn al-Qalanisi the opinion of Christians concerning the place of birth and ascension of Jesus Christ. The facts of these stories comes down to very little: they imply is that all the time, to which the listed authors, the miracle being accomplished every year and was a well-known and common. Description of the miracle and the whole rite has a unique Ibn al-Jawzi. All other elements of the other posts should be attributed not so much to the actual, much to the legendary stories. One of them undoubtedly affects the impact of the literary scene processing. This is a story about a conversation with a senior person a monk on the actual miracle liner. The historical basis of it is, perhaps, an attempt to make sense of the destruction of the Temple in Jerusalem al-Hakim and his possible conversation with one of the close, driven by Ibn al-Qalanisi and al-Hariri. plot treatment is all subsequent versions, where instead of al-Hakim appears certain ruler (= Yaqut al-Qazvini), or al-Malik al-Mu'azzam (al-Dzhaubari), or, finally, he Salahaddin (Ibn-al -Dzhauzi), but instead priblizhennago person - monk (al-Dzhaubari), priest (= Yaqut al-Qazvini) and the patriarch himself (Ibn al-Jawzi)
. Another common element is the attempt to explain the miracle. This explanation comes from the part of the author (al-Dzhaubari, Ibn al-Jawzi, Mujir-ad-din), puts part in the story of the ruler of a conversation with a clergyman (Ibn al-Qalanisi, Yakut). Most of these explanations for the diversity and inconsistency indicates that here one can hardly look factual basis. Ibn al-Qalanisi and Mujir-al-Din is an explanation boils down to ignite the thread that connects all the lamps; closer to contemporary reality, one lamp appearing in Yakut and al-Dzhaubari. According to the first, she just lights up; According to the second, the wick is ignited by a complex device with a hidden sulfur, calculated for a certain period. The latter in the story there is also an internal contradiction: in the beginning, he says, that all the Christians there, as it were a conspiracy concerning the alleged miracle; from the end of the narrative reveals that the mystery of his only sign of the monk, arranging device. »
Filtering materials. Citing several statements Muslim authors, stories which, according to IB Krachkovsky, contradictory and did not have a "factual basis", especially the skeptics are silent message of the famous scientist in Khorezm Abu Rayhan Muhammad ibn Ahmad al-Biruni (973-1048), which tells a story of man, witnessed the descent of the Holy Fire. al-Biruni himself he completely trusts and with the narrator recognizes this great miracle: "Around the rocks - choirs, which are placed Muslims, Christians, and all who come to the place of the tomb to this day, bowing before God and pray to him from morning till evening . It comes mu'azzin mosque, the imam and the emir of the city. They sit at the tomb, bringing the lamps, which put on the coffin; and it is closed. Christians before extinguish their lamps and the lamps, and remain so until they see that pure white light lit the lamp. From her lit the lamps in the mosque and in the churches, then write in the capital of the Caliphate of the time of the descent of fire. As the speed of descent and its proximity to noon conclude about the harvest this year, the delay of the evening and the removal (from noon) - for crop failure
. I still have to transfer the narrator, that one of the rulers, instead of a wick put copper, so that it can not catch fire and all this would be upset. But when the fire came down, and burned copper. The descent of the fire in the day rolling does not deserve even a surprise, but its appearance without visible matter much udivitelno.Somnevatsya this is impossible, since there is (satisfying) all the conditions of the truth of a story about a church in a village
Egypt. »
This description is not originating from a Christian and a Muslim who is not interested in anything to write in favor of Christianity, is enough to make useless all attempts of skeptics. What is most important in this story?
1. The Christian church come muezzin's main mosque, the imam and the emir of the city and bring the lamps. For what purpose? To get the "pure white light." If Christians would receive the fire of the burning lamps or with the "lighter", why from this fire lighted the lamps in the main mosque?
2. Al-Biruni writes directly on the descent of the fire.
3. Then write in the capital of the Caliphate of the time of the descent of fire. What for? This musulmanevidyat sign: the speed of the descent of fire "conclude the harvest this year»
. 4. Al-Biruni writes about another miracle, "the fire came down, and burned copper»
. It is appropriate to put a simple question: If this would have happened, why it has become a Muslim would invent and to elevate Christianity
? So skeptics filtered material. This filtering of sources is forbidden science methodology. The scientific community has made and is making great efforts to protect the sphere of science from various imitations. One point, which is aimed at combating various forms of intellectual fraud, worded as follows:. "Ignoring that are significantly different from the rest, without notice" That is what the skeptics.
Photo: Micah Walter
Miracle of the Holy Fire - fact. In contrast to the full unsubstantiated assertions of skeptics, the miracle of the Holy Fire is annually observed fact. Every year several thousand present at the temple of the Holy Sepulchre see: in the Sepulcher, which has been checked and sealed, went with a bunch of candles the patriarch, whose clothes have been specifically examined. From it, he went out with a burning torch of the 33 candles. That is a fact. In the words of the ancient Roman judges, contra factum non est argumentum (against the fact there is no evidence). In response, the skeptics only suspicion and speculation. The extreme artificiality of the objections of skeptics is obvious if we take into account that in the inspection Edicule in its sealing and inspection every year, the patriarch attended by representatives of other Christian denominations.
Father Mitro (Papaioannou), who was the guardian of 57 years at the Chapel of the Holy Sepulchre, said such details Archimandrite Savva (Achilleos). "Between 10 and 11 in the morning of Holy Saturday is made strict control. Special authorized persons enter into the Holy Sepulcher St., on which a gold curtains hanging lamps 43 gold, they burn there day and night, 13 of them belong to the Orthodox, 13 - Catholics, 13 - Armenians and 4 - Copts. These lamps as luminous celestial ranks overshadow him the tomb of Christ. Inside the Holy Life-giving includes only specially authorized persons to the last minute, before it enters the patriarch, 43 to pay off all the lamps. On the day of Holy Fire set a strict order, which for centuries are strictly observed. On this day, they are always present and watching over the members of other faiths: Catholics, Armenians and Copts, with them part of the Sepulcher and Orthodox authorized. Their presence has only one goal - to see to it that has not been accidentally or intentionally burning any lamp or an object, which could start a fire, and disappeared there be any man. Edicule checked three times. Extinguish all candles and lamps, commissioners out of the Edicule. Temple of Life-giving Holy Sepulchre is immersed in total darkness. Exactly at 11 o'clock in the morning of Holy Saturday takes place the procedure of sealing the coffin. By this time the wax, which previously was done 40 liturgies should be ready, that is melted in advance for applying print to the entrance to the Sepulcher. Then two huge white ribbons crossed crosswise, cover the entrance door to the Sepulcher, the ends of the ribbons fluttering, decorating the entrance to the Sepulcher. On the double doors on all four sides is applied a sufficient amount of wax, and in the place where the ribbons intersect, superimposed the largest part of the wax and the entrance to the Sepulcher sealed with the official seal of the Patriarchate. This procedure resembles a hopeless attempt of the Jewish chief priests and Pharisees who wanted to seal the coffin Prince of life, the seal to His disciples stole the body is not. And proceed to the Roman procurator Pontius Pilate, to get legal permission to do so, saying, "Sir! we remember that that deceiver said while he was still alive, said: "After three days I will rise again ..." And Pilate said to them: "You have a guard; Go and secure as you know. " They came and put in custody of the Holy, and put a seal to the stone (Matthew 27:. 63-66). After the sealed doors of the Holy, exactly at 11 o'clock in the morning of Holy Saturday begins the procession around Edicule. Her triple bypass. A solemn procession is accompanied by the singing of psalms, the temple is announced marvelous Byzantine sacred hymns. The divine sound of sacred chants are heard throughout the church. Patriarch of all the bishops, dressed in gold surplices, bypass Sepulcher, accompanied by all the holy clergy. Ahead of the procession go subdeacon with candlesticks and six-winged ripidami in hand, prednesenii Holy Cross of the Lord. This solemn procession of Byzantine pilgrim carries in other spheres of life. For a while all the coming and the people praying here become citizens of Heaven. After the triple procession around the Edicule, the patriarch becomes opposite its entrance, this time it is subjected to a thorough examination in the presence of authorized representatives of non-Orthodox faiths, government officials and all the faithful people. This monitoring is done in order to eliminate any suspicion of the possibility of the presence of his subject, from which he could light a fire, he entered alone in the Sepulcher. After this procedure, the patriarch alone sticharion, and stole the bishop's omophorion enters the Sepulcher. And exactly at 12 o'clock cut the ribbon and remove seal with the entrance to the Sepulcher "(Sawa Achilleos, Archimandrite. I saw the Holy Fire. Athens, 2002).
Please forgive me for this long passage. Я привел ее потому, что скептики пытаются внушить своим читателям, будто речь идет только об имитации контроля. Атеисты сознательно игнорируют тот факт, что существующий обычай контроля всех действий, связанных с получением огня (проверка часовни, печать на дверях, стража, а также досмотр патриарха) родился в условиях ожесточенной борьбы против христианства со стороны мусульман, которые с VII до начала XX века (за исключением XII в.) властвовали в Иерусалиме. Турецкие власти желали дискредитировать явление и приняли все меры, чтобы огонь не возгорался, ибо это чудо свидетельствовало о Божественности христианства. Скептики лукаво умалчивают о том, что турки, овладевшие в 1517 году Палестиной, ежегодно прибегали к обыскам Кувуклии и патриарха вовсе не ради «спектакля», как оскорбительно выражаются некоторые неверующие.
Что же мешало исламским правителям разоблачить христиан и тем самым лишить их впечатляющего свидетельства истинности их веры?
Вот что пишет русский паломник XVII века: «И как приближися близ Пасхе Христовы, в пяток на Страстной недели и близ вечерни, по повелению пашеву турки Божие милосердие, тое великую церковь – святую святых и Воскресение Христово отпечатали, и митрополит, и архиепископ, и старцы, и всяких чинов люди, верующе во Христа, обетники и тутошные, греки и арапы, войдоша в церковь и начаша вечерню пети <…> И приспе время празднишную вечерню пети, и прииде митрополит к тому приделу, где гроб Господень. А придел же в те поры запечатан, и огнь угашен; а турки митрополита всего обыскивают, чтобы у него не было ни кремени, ни огнива, ни труту, ни серы, но тот придел ему отпечатали. А митрополит у той часовни у дверей и зрит на Дейсус, прямо к востоку, и вверх на небо смотрит, где проломана маковица, и хвалу Богу воздающе со умилением и со слезами, ожидая милости Божи; а молился два часа. И как пробило 11 часов, и над маковицею тоя великия церкви с небес возгреме гром трикраты, и греки и арапы начаша велегласно глаголати: агиос, агиос, агиос, а по нашему есть: свят, свят, свят Господь Саваоф, и они начаша креститися. По том же грому прилетели три голуби сизы и сели три голуби те на той проломной маковице: един сел от востоку, а вторый сел от полудни, а третий з западу. И митрополит перекрестяся, и пойде в тот приделе, и бысть тамо много времени; а старец стоя вне тоя часовни у дверей и часто в тое часовню смотряше – то отворит, то затворит. Потом же над Господним гробом лампада прежде затеплиса от огня небеснаго, и по мале же времени изыде ис тоя часовни митрополит же и вынес затеплены два пука свеч в обеих руках и став на горнем месте, где же ему уготованное место, и вси христиане от митрополита возжегше свещи своя, а турки по тому же свещи возжегше; а тот небесный огнь глинность, не как земный огнь» (Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлевича Гагары (1634–1637 гг.) // Православный Палестинский сборник. СПб., 1891. Вып. 33. С. 33–34).
Неужели паша вместе со своими янычарами были такими бессильными на протяжении 400 лет, чтобы прекратить этот обычай, если он был обманом?
Благодатный огонь ежегодно сходит более 1000 лет. Возьмем условно за начало этого чуда сообщение западного монаха Бернарда (ок. 865 или 870), которое однозначно относится к чуду снисхождения Благодатного огня. «В Великую субботу, накануне Пасхи, на утреннем церковном служении в храме Гроба Господня, по пропетии “Кирие, элеисон” (“Господи, помилуй”), ангел нисходит и возжигает лампады, висящие над Гробом Господним. Патриарх передает этот огонь епископу и наконец всему народу, дабы всякий мог засветить этот огонь в своем доме. Нынешнего патриарха зовут Феодосием (863–879), он призван на это место за свое благочестие» (цит. по: Дмитриевский А.А. Благодать святого огня на Живоносном Гробе Господнем в Великую субботу. СПб., 1908. С. VI).
Начиная с Феодосия до нынешнего Феофила в Иерусалиме было 72 патриарха. В 1931–1935 годах и в 2000–2001 годах Иерусалимская кафедра вдовствовала. Благодатный огонь принимали митрополиты. Неужели за одиннадцать с половиной веков ни один из 72 предстоятелей Церкви и нескольких митрополитов не был удержан христианской совестью от тяжелого греха – обмана множества верующих людей. К этому надо добавить, что в Кувуклии вместе с православным патриархом каждый год присутствует армянский священнослужитель. Уже упоминавшийся страж часовни отец Митрофан рассказывает: «Затем я собственными глазами видел, как запечатали воском Кувуклию, стоя тут же, рядом, у двери Гроба. После торжественного крестного хода ровно в 12 часов дня двери Кувуклии широко распахнулись, были сняты все ленты и печати, и первым туда вошел патриарх. За ним в качестве наблюдателя последовал представитель Армянской Церкви, имеющий привилегию первенства. В его задачу входит тщательно следить за каждым движением патриарха. Обычно во вторую часть Кувуклии, там, где находится Живоносный Гроб Господень, он войти не может, наблюдая лишь из придела Ангела за действиями нашего патриарха».
Скептики даже на задумываются о моральных последствиях своей активности. Скептикам для отстаивания своей «правоты» нужно оклеветать всех патриархов Иерусалимской Церкви за 1000 лет, возводя на них обвинение в лжи, корыстолюбии и трусости.
Что же противопоставляют факту чуда скептики?
Несколько высказываний людей, которые не были очевидцами.
1. Приводится цитата из письма архиепископа Полоцкого Мелетия (Смотрицкого) к Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису: «Вероятно, помните, что я однажды спрашивал у вас, почему предместник ваш Мелетий, пиша против нового римского календаря и стараясь доказать превосходство старого перед новым, приводит в подтверждение своего мнения разные чудеса, не исключая и таких, которые более не повторяются, но вовсе не упоминает об этом знаменитом ежегодном чуде иерусалимском? На этот вопрос в[аше] пр[еосвященство] отвечали мне в присутствии двух ваших домашних сановников – протосинкелла иеромонаха Леонтия и архидиакона патриарха Александрийского, что если бы это чудо действительно совершалось в наше время, то все турки давно бы уверовали в [Иисуса] Христа. Еще резче отозвался о том патриарх Иерусалимский, тот самый, который берет этот огонь, выносит и раздает народу. Таким образом, прискорбно сказать, наши православные единоверцы относительно этого чудесного огня, который некогда действительно являлся, а теперь, за грехи наши, перестал являться, предпочитают быть заодно с еретиками, каковы евтихиане, диоскориты и яковиты, нежели с католиками, которые чуда этого не допускают по весьма уважительным, особенно при виде того, что в то время делают у гроба еретики абиссинцы» (Ивинский Павел. Восточно-славянская литература в великом княжестве Литовском. Вильнюс, 1998. С. 111–112).
Удивляет, что скептики приводят эту цитату. По-видимому, скептики не прочитали цитату внимательно и не заметили, что цитата против скептиков, ибо Мелетий (Смотрицкий)признает чудо Благодатного огня, только говорит, что огонь перестал сходить за грехи: «Относительно этого чудесного огня, который некогда действительно являлся, а теперь, за грехи наши, перестал являться».
Во-вторых, патриарх Кирилл Лукарис никогда не получал огонь и потому его высказывание никаким свидетельством не является. Так можно сослаться на любого иерарха.
Во-третьих, скептики намеренно умалчивают и о личности и религиозных убеждениях архиепископа Мелетия (Смотрицкого). Митрополит Макарий (Булгаков) в «Истории Русской Церкви» дает ему такую оценку: «Он не имел твердых религиозных убеждений, что едва ли не более всего зависело от его воспитания. Собственно религиозное воспитание его совершалось под тремя влияниями: под влиянием Православия в детстве, под влиянием строгого латинства в юности и под влиянием протестантских идей, когда он уже переступал пределы юности.
Самое сильное влияние было второе, потому что оно происходило в тот период жизни Мелетия, когда в нем пробуждались и укреплялись мыслительные силы; продолжалось во время его пребывания в Виленской иезуитской академии и совершалось такими мастерами своего дела, каковы были иезуиты. Оттого и неудивительно, если Мелетий не был тверд в своей вере и постоянно колебался то на одну, то на другую сторону, смотря по обстоятельствам, пока наконец совсем не отдался латинству <…>
Дело Смотрицкого возбуждало живейшее участие в Риме. Там была великая радость, когда получены были известия о принятии им унии. И сам папа Урбан VIII удостоил его своим посланием (от 7 октября 1628 г.), в котором, приветствуя его с обращением из схизмы к Католической Церкви, выражал желание, чтобы он старался обратить и других схизматиков. Все сочинения Смотрицкого, начиная с “Апологии”, написанные в защиту унии и латинства против Православия, вызывали между католиками неумеренные похвалы. Многие, в том числе кардиналы, писали к нему письма и величали его ученейшим мужем и польским Цицероном. Сам папа пожелал иметь эти сочинения в латинском переводе – Мелетий перевел свои сочинения и переслал папе, а папа приказал положить манускрипт Мелетиев в своей избранной апостолической библиотеке в замке Святого ангела» (История Русской Церкви. Т. 5, отд. 1, гл. 4).
Мелетий (Смотрицкий) пишет: «Еще резче отозвался о том патриарх Иерусалимский». В 1608–1644 годы Иерусалимским патриархом был Феофан III. Этот уважаемый патриарх матери всех христианских Церквей 37 лет принимал Благодатный огонь. Если принять слова Мелетия, то получается, что он все это время лицемерил. Почему в столь принципиальном вопросе мы должны больше доверять предавшему Православие человеку, чем честному священнослужителю, который мужественно боролся и смог сохранить за Православной Церковью права в храме Гроба Господня, Вифлеемский храм и Рождественскую пещеру. Правитель Палестины Магомет-паша арестовал Феофана за его настойчивость и едва не казнил.
2. Если судить по количеству ссылок и тиражированию, то наибольший вес скептики придают записи, сделанной архимандритом Порфирием (Успенским; будущим епископом) в своем дневнике «Книга бытия моего». Он приводит рассказ Филадельфийского епископа Дионисия. При чтении выясняется, что митрополит Мисаил сказал епископу Дионисию, что он зажигает огонь от лампады. Епископ Дионисий пересказал это архимандриту Порфирию. А отец Порфирий записал это в своем дневнике. Можно было бы вспомнить важнейшее правило римского права: testis unus, testis nullus (один свидетель – не свидетель), но все дело в том, что в данном случае мы не имеем ни одного свидетеля, ибо сообщивший нам это архимандрит Порфирий свидетелем не является. С точки зрения права, для судьи, которому предстояло бы вынести решение по определенному факту, такого рода показание имело бы нулевую ценность. С точки зрения логики, как уже говорилось выше, здесь грубо нарушен закон достаточного основания. Я употребил слово «грубо», потому что на основе дважды опосредованного утверждения делается универсальный вывод об обмане верующих не только митрополитом Мисаилом, но и всеми патриархами и замещавшими их митрополитами на протяжении более 1000 лет. Логика – дисциплина точная. Она жестко формулирует требование доказательности: «о чем невозможно говорить, о том следует молчать» (Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. 7).
Для тех, кто знаком с биографией епископа Порфирия (Успенского), запись о Благодатном огне, которую приводят скептики, не вызывает никакого доверия. Епископ Порфирий известен как человек, который пытался опровергать и другие чудеса и предания, принятые Церковью.
В Предисловии к книге «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского» (СПб., 1912) читаем: «Давно напечатаны и широко распространены по всей России многотомные сочинения архим. Порфирия об Афоне. В этих объемистых, толстых книгах покойный епископ Порфирий (не тем будь помянут он на том свете) шаг за шагом осмеивает и отрицает путем научных данных чуть не каждое афонское предание о том или ином чуде, проявляет очень мало благоговения к афонским святыням, осмеивает святогорцев в их подвигах и т.д.; эти книги в России можно встретить в каждой духовной библиотеке, во многих церквах, есть они и на Афоне в монастырских библиотеках.
Одним словом, книги епископа Порфирия, по-видимому очень способные подорвать уважение к Святой Горе, по России широко распространены; однако отразилось ли это сколько-либо на отношении православной Руси к Афону, на размерах денежных лепт, идущих на Афон?! – Нисколько! Святая Гора Афонская находится под особым покровом Царицы Небесной. Сама Богоматерь, Царица неба и земли, печется об Афоне».
Епископ Порфирий (Успенский) резко высказывался о Синайском кодексе (рукописи Библии IV века), который является сокровищем Церкви. Он был против церковного употребления этого ценнейшего манускрипта. Известный исследователь древностей и путешественник Авраам Норов выпустил специальную книжку «В защиту Синайской рукописи от нападений о. архимандрита Порфирия Успенского» (СПб., 1863). Он пишет: «Вслед за появлением в свет Синайской Библии, я известился о напечатанной о. архимандритом Порфирием брошюре под заглавием: “Мнение о Синайской рукописи, содержащей в себе Ветхий Завет неполный и весь Новый Завет с посланием св. апостола Варнавы и книгою Ермы архимандрита Порфирия Успенского”. Я поспешил приобрести ее, надеясь воспользоваться изысканиями о. архимандрита, который жил долго на Востоке, известен своим путешествием на Синай и который первый указал на этот кодекс и частью описал его; но я был поражен удивлением и глубоко восскорбел, увидев, что сочинение о. архимандрита есть не иное что, как самая язвительная статья, направленная преимущественно на личность Г. Тишендорфа и не выдерживающая ни малейшей ученой критики и которая никогда не должна была истекать из-под пера мужа, облеченного духовным саном.
С крайним сожалением берусь за перо; но вменяю это себе в обязанность; ибо цель моя есть не разбор личностей о. архимандрита с Г. Тишендорфом, а защита священного памятника, исторгнутого из пламени Омара, хранившегося столько веков на Синайской горе; бывшего в руках св. отцов и отшельников, оставивших на нем следы своего чтения, и теперь поруганного, предаваемого отлучению Церкви за то только, как явствует из сочинения о. архимандрита, что Г. Тишендорф не признал его первым, который открыл его в монастыре Синайском. Это поругание от лица, облеченного священным саном, которое говорит, что его мнение “есть плод свободной библейской критики, и плод первый на почве богословской словесности нашей”, и что “никто, прочитав его, не скажет в последствии, что у русского духовенства нет своего разумения Библии, нет своего семени для сеяния, нет молотила для отделения плевел от пшеницы”. Это поругание, говорю я, может произвести глубокое впечатление на тех, которые незнакомы с греческим языком и не будут иметь в руках этого издания, не для всех доступного по своей цене и напечатанного в малом числе экземпляров <…> Мы могли бы написать пространную статью опровержений на все превратные толки о. архимандрита, ибо его мнение представляет обширное поле для критики; но для этого потребно время, а мы поспешили успокоить любящих слово Божие относительно нападений о. архимандрита Порфирия на один из самых древних памятников Священного Писания».
Авраам Сергеевич Норов
Наконец, это сообщение епископа Порфирия о митрополите Мисаиле полностью опровергается писателем и путешественником Авраамом Сергеевичем Норовым, который, в отличие от епископа Порфирия, был очевидцем получения святого огня. Он совершил путешествие в Иерусалим в 1835 году, был в часовне и из придела Ангела видел действияпринимавшего огонь митрополита Мисаила: «Таким образом мы достигли часовни Гроба Господня среди чудного зрелища народа, волнуемого или нависшего со всех аркад и карнизов. В часовню Гроба Господня вошли за митрополитом только один из греческих епископов, архиерей армянский (недавно получивший на это право), русский консул из Яффы и мы – трое путешественников. За нами затворились двери. Никогда не угасающие лампады над Гробом Господним были уже потушены, одно слабое освещение проходило к нам из храма сквозь боковые отверстия часовни. Эта минута торжественна: волнение в храме утихло; все исполнилось ожидания. Мы стояли в приделе Ангела, пред отваленным от вертепа камнем; один только митрополит вошел в вертеп Гроба Господня. Я уже сказал, что вход туда не имеет дверей. Я видел, как престарелый митрополит, склонясь пред низким входом, вошел в вертеп и повергся на колени пред святым Гробом, пред которым ничего не стояло и который совершенно обнажен. Не прошло минуты, как мрак озарился светом – и митрополит вышел к нам с пылающим пуком свечей» (Путешествие по Святой Земле в 1835 году. М., 2008. Гл. XIII).
3. Скептики прибегают к еще одному псевдосвидетельству. Они делают ссылку на «игумена монастыря Святых Архангелов (Армянская Апостольская Церковь) иеромонаха Гевонда Оганесяна, который девять лет присутствовал на церемонии и лично знакомом с теми священниками Армянской Апостольской Церкви, которые входили внутрь Кувуклии». Странный и логически беспомощный аргумент со ссылкой на анонимных «священников ААЦ».
Вот и весь арсенал. Ни одного прямого свидетельства за 1000 лет!
Доклад профессора Н.Д. Успенского
Почти все скептики ссылаются на речь профессора Н.Д. Успенского, произнесенную 9 октября 1949 года «К истории обряда святого огня, совершаемого в Великую субботу в Иерусалиме». Она тиражируется на многих сайтах. В глазах всех неверующих и сомневающихся она значима по двум причинам. Во-первых, автор – профессор Ленинградской духовной академии. Во-вторых, тексту доклада Успенский придал форму исследования.
На фоне того полемического сумбура, которым наполнены сайты скептиков, доклад этот действительно отличается. Однако само по себе профессорское звание не может придать утверждениям какую-то особую убедительность. Известно, что в XIX веке десятки европейских профессоров (преимущественно немецких), занимавшихся изучением библейских книг, дошли до неверия и отрицания богодухновенности Священного Писания.
Что касается самого доклада, то было бы ошибкой предложенный текст назвать исследованием, ибо научная работа однозначно предполагает поиск истины и творческий подход к еще нерешенной проблеме. Н.Д. Успенский же уже до начала работы имел негативный взгляд. Все его усилия свелись к тому, чтобы «подтвердить» свою точку зрения. Из огромного массива свидетельств о чуде Благодатного огня он нашел несколько высказываний, которые, как ему показалось, подтверждают его позицию. Десятки весомых свидетельств в пользу чуда автор просто проигнорировал. Такой метод несовместим с наукой. Легко увидеть приемы, к которым автор нарочито прибегает. Его вывод сводится к нулю, так как он никогда не был в Иерусалиме и никогда не присутствовал во время схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня.
О предвзятом отношении Н.Д. Успенского к этому чуду говорит эмоционально сформулированный в начале речи тезис: «Было бы дерзостью и непочтительностью по отношению к Богу ежегодно ожидать от Него знамения». А как же Овчая купель? Люди ежегодно ждали чуда. «Ангел бо Господень на всяко лето схождаше в купель и возмущаше воду: и иже первее влазяше по возмущении воды, здрав бываше, яцем же недугом одержим бываше» (Ин. 5: 4). Разве «дерзость и непочтительность по отношению к Богу» то, что мы ежегодно в одно и то же время (праздник Крещения Господня) ждем великого освящения воды? Чудо это по своей значимости вполне сопоставимо с чудом схождения Благодатного огня в Великую субботу.
Один из приемов автора состоит в том, чтобы выявить расхождения в исторических сообщениях об этом чуде и этим обесценить свидетельства. Он цитирует игумена Даниила, который не видел ни голубя, ни молнии, но «тако невидимо сходит с небеси благодатию Божиею и вжигает кандила в гробе Господни». После этого Н.Д. Успенский прибавляет: «Заметим, что игумен Даниил путешествовал ко Гробу Господню в 1106–1107 годах». Однако и после него в письмах наших паломников встречаются подобные заявления о тех образах, в каких появляется Благодатный огонь, заявления, противоречащие самим себе, где этот огонь представляется и сходящим «аки солнце», и распространяющимся по доске Гроба Господня «аки молния», воочию для всех молящихся. Так, например, в «Пути» иеромонахов Макария и Селивестра, паломничествовавших в 1704 году, читаем: «В Великую субботу о девятом часе огнь сходит с неба невидимо в кандилы, и уже сам огнь загорится и тотчас внидет в знамение Божие, с небеси приидет огнь аки солнце над гроб Божий, и от той лучи загорится кандило; и узревши вси людие Божии сошедшую с небеси благодать над Гробом Господним во огненне образе, огню ходящу по Гробу Господню по досце мраморной всякими цветы с небеси, что молния, и видевшее вси людие, возрадуются великою радостию зело о таковом человеколюбии Божием».
Если бы у автора доклада был бы научный подход, то он допустил бы разнообразие формы одного и того же явления в разные годы. Паломник В.Я. Гагара, которого мы уже цитировали, рассказывает: «И как пробило 11 часов, и над маковицею тоя великия церкви с небес возгреме гром трикраты, и греки и арапы начаша велегласно глаголати: агиос, агиос, агиос, а по-нашему есть: свят, свят, свят Господь Саваоф, и они начаша креститися. По том же грому прилетели три голуби сизы и сели три голуби те на той проломной маковице: един сел от востоку, а вторый сел от полудни, а третий з западу. И митрополит перекрестяся, и пойде в тот приделе, и бысть тамо много времени».
Затем Н.Д. Успенский прибегает к такому приему. Он берет Святогробский типикон 1122 года, в котором содержится чинопоследование, отражающее богослужебную практику иерусалимского храма Воскресения того времени: «Народ непрерывным голосом взывает: “Господи, помилуй”. Потом патриарх с его окружающими входит во святой Гроб, падает трижды ниц и молится и просит (Бога) о себе и о людях. Тогда возжигает от святого света и дает архидиакону, а архидиакон – народу». Это древнее свидетельство о чудесном огне драгоценно, поскольку не является лишь наблюдением паломника. В силу того, что чудо является ежегодно повторяющимся, о нем говорится даже в местном типиконе. Поскольку обычно в уставных книгах свет лампады не называется святым светом, то у любого непредубежденного человека будет однозначное объяснение. Однако Успенский, поставивший критическую цель, прибегает к извилистой логике. Он берет более ранние уставные книги (Латальскую рукопись начала IХ в. и Кальскую рукопись конца X или начала ХI в.) и подробно цитирует их. Поскольку в этих рукописях не упоминается о святом огне, а сказано: «Воздает лобзание священникам и диаконам, благословляют свечи и зажигают лампады», то автор неожиданно делает вывод: «Простой и ясный ответ на недоуменные слова Святогробского типикона “тогда возжигает от святого света”».
Для такого утверждения нет абсолютно никаких оснований. Если бы речь шла о трех изводах одного текста, то тогда бы возникла исследовательская проблема: почему могли возникнуть расхождения и какой вариант является наиболее авторитетным? Но речь идет о совсем разных текстах разного времени. Сам автор это признает: «Между этими рукописями и Святогробским типиконом 1122 года есть много различий. Так, если по Святогробскому типикону обряд святого огня совершался в центре вечерни, после чтения паремий, то по Латальской и Кальской рукописям – до начала вечерни. Second. По Святогробскому типикону, обряду святого огня предшествовал обряд омовения лампад и приготовления их; ни Латальская, ни Кальская рукописи такого отдельного обряда не знают. По Латальской рукописи, клирики, придя в храм при закрытых его дверях, “зажигают свечи”, а по Кальской – “заготовляют три кадильницы”. И это приготовление к чину, таким образом, непосредственно примыкает к последнему. Third. По Святогробскому типикону, все три каждения совершаются молча, и самый обряд получения святого огня сопровождается тайной молитвой патриарха, с тремя поклонами, под многократное пение “Господи, помилуй”. По Латальской и Кальской рукописям, обхождение сопровождается пением псалма, ектенией и чтением молитвы. Fourth. По Святогробскому типикону, во время обряда в храме присутствует народ, и для принятия святого огня патриарх и клир уходят внутрь Кувуклия, а по Латальской и Кальской рукописям, обряд совершается в отсутствие народа и патриарх не входит за святым огнем в Кувуклий, а в самом храме “благословляют свечи и зажигают лампады”».
Я специально выделил часть последней фразы. Нет никаких оснований чинопоследование Латальской и Кальской рукописей рассматривать как описание того же обряда, о котором говорится в Святогробском типиконе. Поэтому и окончательный вывод делается без всякого основания.
Вот и все доводы Успенского в оправдание своего неверия в чудо. Остальная часть доклада содержит изложение авторской версии происхождения обряда Благодатного огня. Основная мысль сводится к тому, что «ветхозаветный обычай вошел в новозаветную Церковь и получил новое идейное значение».
Необходимо сказать, что отношение автора доклада к чуду святого огня далеко не случайно. В таком принципиальном богословском вопросе, каким является понимание таинства евхаристии, он держался лютеранских воззрений. Протоиерей Валентин Асмус в работе, посвященной святоотеческому пониманию учения о евхаристии, пишет: «Успенский обильно цитирует евхаристические пассажи Златоуста с их потрясающим реализмом, но он спокойно уничтожает этот реализм одной фразой, назвав их всего лишь “приемом ораторского красноречия”. Единственным богословским выражением воззрений Златоуста на евхаристию Успенский признает Послание Златоуста Кесарию. К сожалению, это Послание Златоусту не принадлежит. Оно напечатано и в Патрологии Миня, и в петербургском издании русского перевода Златоуста в разделе подложных (spuria) сочинений святителя. Самый авторитетный современный указатель святоотеческих творений Clavis Patrum Graecorum (Turnhout, 1974. Vol. 2) также относит Послание Кесарию к числу подложных. В том же убеждает и непредвзятое чтение Послания, явно относящегося ко времени напряженных христологических споров. Послание сохранилось полностью лишь на латыни. Успенский, цитируя то место Послания, где употреблено слово natura, подменяет его греческим physis, не оговаривая, что делает обратный перевод. Успенский, приписав Златоусту учение неведомого автора Послания к Кесарию и свое собственное воззрение, доказывает церковность этого учения тем, что его не осудил Собор под дубом. Но тот Собор и не мог осудить учение Послания к Кесарию, во-первых, потому, что он судил Златоуста, которому не принадлежит Послание, написанное не один десяток лет спустя после его смерти, а во-вторых, потому, что Собор под дубом вообще не выдвинул ни одного догматического обвинения. Изумляет фраза Успенского: “Если бы Церковь отрицала существование в освященных дарах физической природы хлеба и вина, то это служило бы для монофизитов хорошим аргументом против дифизитов” (с. 20). На самом деле православные признавали в евхаристии не двойство евхаристических веществ и Божественной ипостаси Слова, но двойство человечества и Божества Христова, явленное в тайне евхаристии. Столь свободно обращаясь со святоотеческим учением, Успенский тем более свободен в обращении с католическими авторами. Так, Успенский приписывает Аквинату утверждение, что «евхаристия представляет восстановление сущности Голгофской жертвы Христа и потому может быть названа закланием Христа». На самом же деле Фома утверждает, что совершение евхаристии есть “некий образ, представляющий (imago quaedam repraesentativa) страсть Христову, каковая есть истинное Его заклание (immolatio)” (part III, quaest. 83, art. 1). Выступление Успенского не осталось безответным. Диакон Андрей Юрченко адресовал священноначалию встревоженное послание. Святейший Патриарх Пимен поручил МДА высказаться по поднятому вопросу, и академия в лице профессора В.Д. Сарычева подтвердила православие традиционного учения нашей Церкви о евхаристии и неправославие понимания евхаристии, предложенного ленинградским профессором. Идеи Николая Дмитриевича были официально опровергнуты, церковное учение осталось непоколебленным» (Евхаристия //http://www.patriarchia.ru/db/text/97468.html).
Приведенная пространная цитата не относится непосредственно к обсуждаемой нами теме, но хорошо характеризует важную черту Н.Д. Успенского – произвольно интерпретировать тексты. Весь доклад «К истории обряда святого огня», который так ценят скептики, на этом и построен.
В этом году на Страстной седмице поднялась новая, пожалуй, самая большая волна публикаций против чуда схождения Благодатного огня. Волну эту вызвал диакон Андрей Кураев. Год назад он комментировал прямую телевизионную трансляцию и говорил об этом как о зримом подтверждении истинности Православия.
Что же произошло за год? Отчего пропала его вера в чудо Благодатного огня?
Оказывается, причиной – английское слово representation, которое употребил патриарх Феофил в беседе. Патриарху был задан вопрос: «Ваше Блаженство, Вы являетесь одним из реальных свидетелей величайшего чуда схождения Благодатного огня. Непосредственно при этом присутствуете. Мне бы хотелось узнать, как это происходит? Ваше первое впечатление, когда Вы стали свидетелем этого чуда? Что происходит с человеком? И сам этот процесс опишите, пожалуйста».
Ответ патриарха Феофила состоит из двух частей. В первой он говорит об обрядовой стороне. Поэтому употреблены термины ceremony (церемония) и representation (изображение, образ).
Что такое церемония? «Церемония (от лат. caermonia, букв. почтение, благоговение) – торжественное совершение чего-нибудь, обряд по установленным правилам» (Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка). И понятие representation также указывает на внешний образ действия. У любого таинства, например крещения, кроме реального действия Божественной благодати есть видимая обрядовая сторона, то есть ceremony, representation. Сказав об этом, патриарх Феофил далее говорит о духовной стороне этого события: «Теперь вторая часть вашего вопроса; это, собственно, о нас. Это опыт (experience), который, если хотите, аналогичен опыту, который человек испытывает, когда получает святое причастие. То, что происходит там, относится и к церемонии святого огня. Это значит, что определенный опыт нельзя объяснить, выразить словами».
Диакон Андрей дал совершенно произвольную интерпретацию этого места, проигнорировав слова, которые убеждают, что предстоятель Иерусалимской Церкви говорил о подлинности этого благодатного события: «Это опыт (experience), который, если хотите, аналогичен опыту, который человек испытывает, когда получает святое причастие». Предельно ясно, потому что в таинстве евхаристии мы принимаем подлинное тело и подлинную кровь Господа нашего Иисуса Христа: «Если, званый на брак, Он совершил это славное чудо, не тем более ли, “даровав сынам чертога брачного” (Мф. 9: 15) Свое тело и кровь Свою во спасение, Он требует нашей веры? Поэтому с полной уверенностью примем это как тело и кровь Христову. Ибо в образе хлеба дается тебе тело, а в образе вина дается тебе кровь, чтобы, приобщившись тела и крови Христа, ты сделался Ему сотелесным и единокровным. Таким образом мы и становимся христоносцами, когда тело и кровь Его соединятся с нашим телом и кровью. Так, по словам блаженного Петра, мы становимся “причастниками Божеского естества” (2 Пет. 1: 4)… Итак, хлеб и вино не считай простыми, ибо они есть тело и кровь Христовы, по изречению Владыки» (святитель Кирилл Иерусалимский).
Так же, как великий предшественник по Иерусалимской кафедре, понимает причастие и патриарх Феофил. Неужели Святейший Патриарх великое таинство евхаристии стал бы сравнивать с тем, что вызывается «зажигалкой»? Абсурд! Слово «зажигалка», являющееся совершенно произвольным и надуманным, соблазнило духовно немощных и слабых в вере людей, а атеистам дало новый импульс для усердия не по разуму.
Чудесное происхождение Благодатного огня доказывается тем, что в первое минуты он не обжигает. Этим огнем можно «умыться». Сколько ухищрений придумано скептиками, чтобы опровергнуть это свойство, в котором за последние годы могли убедиться десятки тысяч паломников.
«Да и я, многогрешный раб, от митрополита из рук возжегше в одном месте 20 свеч и браду свою теми всеми свещами жег, и ни единаго власа ни скорчило, ни припалило; и погасиша все свещи и потом. возжегше у иных людей, те свещи затеплил, тако же и в третий те свещи затепли и я, и то ничем же не тронуша, единаго власа не опалило, ни скорчило, а я, окаянный, не веря, что небесный огнь и послание Божие, и тако трижды возжегше свещи свои и гасиша, и перед митрополитом и пред всеми греками о том прощахся, что похулил Божию силу и огнь небесный назвах, что греки соделывают чародейством, а не Божие создание; и митрополит меня в том во всех простих и благослових» (Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлевича Гагары (1634–1637 гг.) // Православный Палестинский сборник. СПб., 1891. Вып. 33. С. 37).
«Вшедшу мне, сказывал он, внутрь ко святому Гробу, видим бе на всей крыше гробной блистающ свет, подобно рассыпанному мелкому бисеру, в виде белого, голубого, алого и других цветов, который потом, совокупляясь, краснел и претворялся в течение времени в вещество огня; но огнь сей в течение времени, как только можно прочесть не спеша четыредесять крат “Господи, помилуй!”, не жжет, и от сего-то огня уготованные кандила и свещи возжигаются. Но впрочем, присовокупил он, как и откуду явление сие бывает, сказать не могу.» (Иеромонах Мелетий. 1793–1794 гг. ).
«Живо я очутился на площадке у храма, где меня обступили многие из наших паломников. Все они, в слезах полного умиления, радости и счастия, указывали мне, что Благодатный огонь не жжет. Многие из них и при мне обводили шею, руки и обнаженную грудь этим огнем, и он действительно не жег, он начинает жечь только тогда, когда пучок разгорится ярким пламенем. По примеру и указаниям моих знакомых паломников, все это я лично испытал. Обводя этим Благодатным огнем и шею, и руки, я не чувствовал никакой боли». (Константин Ростовцев, член Императорского православного палестинского общества (1896 г.). – «Православная жизнь». 1962. № 4).
«Этот огонь обладает особыми чудесными свойствами: в первые минуты он не жжет, его можно прикладывать к лицу, как бы умываться им. Я сам прислонял огонь к лицу. Говорить здесь о самовнушении бессмысленно: не могу же я внушить своим волосам, чтобы они не загорались от огня» (Архимандрит Рафаил (Карелин). – karelin-r.ru/faq/answer/1000/753/index.html).
Сестра Фотиния из монастыря святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. 2007 год
Сестра Фотиния из монастыря святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. 2007 год
Живя в монастыре святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, я специально спрашивал сестер, которые многократно бывали в Великую субботу в храме Гроба Господня. Они все проверили на себе это свойство Благодатного огня.
Скептики пытаются собрать заявления лиц, которые утверждают, что огонь их обжигал. Возможно, так и было, но весь вопрос в том, сколько прошло времени. Как образ схождения и продолжительность ожидания в разные годы неодинакова, так и продолжительность времени, когда огонь сохраняет это чудесное свойство, разное. Архимандрит Рафаил (Карелин) пишет: «Когда я по прошествии некоторого времени, может быть, пяти минут, решил повторить то же, то почувствовал другое – огонь уже жег». Сестра Елизавета из Гефсимании говорит, что прошло минут 15, а огонь все еще не обжигал. Никакого противоречия нет. Если не смотреть специально на часы, то восприятие времени бывает очень субъективно. Важен сам факт.
Когда скептики собирают «свидетельства», чтобы поставить под сомнение это чудесное свойство Благодатного огня, они вновь обнаруживают научно-методологическую неграмотность. В науке обобщения делаются на основе твердо установленных положительных фактов. Наличие отрицательных фактов побуждает лишь к исследованию (насколько это возможно) причин их появления.
Неверие и скептицизм бесплодны. «Как удаляющийся от света не вредит нисколько свету, а самому себе весьма много, погружаясь во мрак, так и привыкший пренебрегать Всемогущею силою ей не вредит нисколько, а самому себе причиняет крайний вред» (Иоанн Златоуст).
Иеромонах Иов (Гумеров), 17 июня 2008 г.
Over the long history of Christianity, there was no miracle that would not try to deny atheists and skeptics. In this struggle, and are used any means. So, even St. John Chrysostom says about denied the miracle of the Resurrection, "and see how ridiculous their ideas! Pomyanuhom, say, like a smoothie he is still alive reche sy: for trieh dneh uprising. But if He was a liar and boast in vain, what are you afraid of, mosques and so fuss? We are afraid, they say, like the disciples did not steal or deceive the mob. But already proved that this could not possibly be. Yet anger is stubborn and shameless - and encroaches on a crazy thing "(Commentary on St. Matthew the Evangelist LXXXIX Interview, 2.)
.
Holy Edicule after Holy Fire
For two thousand years of perseverance in the struggle with Christianity unbelievers not waned. Can be born a question: why do some people, instead of to do something positive, to spend so much time and effort to refute the facts, in that they do not believe, and that to him personally have nothing to do? Why are they so important and meaningful to destroy someone else's faith? Why do some people planting and distribution of unbelief make their profession? More recently, he was associate professors and professors even "scientific atheism».
The charter of the "Union of Militant Atheists" article 1 was formulated as follows: "The Union of Militant Atheists have voluntary proletarian public organization, which sets the task of unification of Soviet working masses for active systematic and consistent struggle against religion in all its shapes and forms as a brake on the building of socialism and cultural revolution. »
Now there is no "socialist construction." What's in the eyes of modern militant skeptics inhibits the Christian faith of millions of people?
The reason is the demonic nature of atheism and generally any stubborn unbelief and skepticism. Only at different times in different ways it manifests itself. In the time of Soviet atheism main root was to pride, which led to the substitution of the atheistic ideology of Christianity "paradise on earth", and now the main cause of mass atheism - the passion and lust that betrayed the majority of people. "Unbelief comes from vicious life and vanity" (St. John Chrysostom).
Suspicion and speculation instead of evidence
Skeptics totally ignore those rules and methods that were elaborated centuries to establish the truth of the facts and conclusions. I mean logic, science and jurisprudence.
Logic formulates the rules of evidence and substantiate the allegations and conclusions. When building any conclusions parcels must be true. But the findings should be made only if they comply with the law of sufficient reason, introduced by mathematician and philosopher Leibniz. According to this law, "for the truth of all thought to be sufficient grounds, that is a conclusion should be justified on the basis of judgment, the truth of which has already been proved." Skeptics do not just do not believe in the miracle of the Holy Fire, but actively trying to spend the idea that every year for centuries committed fraud and deceit. How can they prove it?
As skeptics often use the concept of "witness", "testimony", it is important to refer to this discipline as the right, for the centuries-old world legal practice has developed clear criteria that accurately define exactly who can be brought to the case as a witness. In all legal systems, and even in ordinary discourse witness - a person personally present at this event, that is a witness
. Psevdosvidetelstva. Skeptics draw as "evidence" of people who absolutely not involved in the events described. For example, they cite the statements of Ibn al-Qalanisi († 1162), al-Dzhaubari († 1242), Mujir-ud-Din († c. 1496).
Ibn al-Qalanisi:
"When they are [in the church] on Easter, there hung the lamp on the altar and arrange trick to fire them came clockwork balsam wood and adaptations of it, and its property is the occurrence of fire when combined with jasmine oil. It has a bright light and a brilliant shine. They manage to spend between adjacent lamps stretched iron wire-like filaments continuously extending from one to the other, and rub it with oil Balsam, hiding it from view until the thread does not pass all the lamps. When they pray, and it is time to descend, open the doors of the altar, and they believe that there is the cradle of Isa [Jesus], let him be peace, and that from there he went up to heaven. They come and light a lot of candles, and it gets hot in the building of the sets of breathing people. Anyone standing out trying to bring fire to the filament, it [the fire] engages behind it and goes on all the lamps from one to another until all the lights. Who looks at it, thinking that the fire came down from the sky and lit the lamps. »
Al-Dzhaubari:
"But the fact that the lamp - the greatest tricks, arranged the first generation; I will explain it to you, and will reveal the secret. The fact that the top of the dome has a steel box connected to the chain, which is suspended. It is reinforced in the roof of the dome, and it does not see anybody, except the monk. This circuit is the box within which the void. And when it's Saturday evening light, the monk rises to the box and puts it like sulfur "sanbuseka", and under it a fire for up to the hour when he needed a descent of light. Chain it lubricates oil balsam tree, and when the time comes, the fire ignites the composition at the site of the chain connection of the attached box. Balsam oil is collected at this point and starts to flow through the circuit, going down to the oil lamp. With regard to the wick lamps fire, and he had Balsam is saturated with oil and
ignites it. " Skeptics these passages taken from the work of Orientalist IY Krachkovsky ( "Holy Fire" in the story of al-Biruni and other Muslim writers of X-XIII centuries. // Christian East. Pg., 1915. T. 3. Vol. 3). They are, to borrow these statements, or do not read or ignored the comment to them of Krachkovsky.
"From the survey we can see easily than predominantly Muslim different stories about the miracle of the Holy Fire from Christian. They all set out with understandable brevity, sometimes which reduces to a simple mention of (al-Jahiz, 'Ali al-IDF Sword Battalion); they are not based on personal observations. The only exception is Ibn al-Jawzi and the source of al-Biruni; Analysis of the last message we leave aside for a moment. Transmission of third-hand explained by coming across sometimes too obvious errors such as the date from al-Mas'udi message or Ibn al-Qalanisi the opinion of Christians concerning the place of birth and ascension of Jesus Christ. The facts of these stories comes down to very little: they imply is that all the time, to which the listed authors, the miracle being accomplished every year and was a well-known and common. Description of the miracle and the whole rite has a unique Ibn al-Jawzi. All other elements of the other posts should be attributed not so much to the actual, much to the legendary stories. One of them undoubtedly affects the impact of the literary scene processing. This is a story about a conversation with a senior person a monk on the actual miracle liner. The historical basis of it is, perhaps, an attempt to make sense of the destruction of the Temple in Jerusalem al-Hakim and his possible conversation with one of the close, driven by Ibn al-Qalanisi and al-Hariri. plot treatment is all subsequent versions, where instead of al-Hakim appears certain ruler (= Yaqut al-Qazvini), or al-Malik al-Mu'azzam (al-Dzhaubari), or, finally, he Salahaddin (Ibn-al -Dzhauzi), but instead priblizhennago person - monk (al-Dzhaubari), priest (= Yaqut al-Qazvini) and the patriarch himself (Ibn al-Jawzi)
. Another common element is the attempt to explain the miracle. This explanation comes from the part of the author (al-Dzhaubari, Ibn al-Jawzi, Mujir-ad-din), puts part in the story of the ruler of a conversation with a clergyman (Ibn al-Qalanisi, Yakut). Most of these explanations for the diversity and inconsistency indicates that here one can hardly look factual basis. Ibn al-Qalanisi and Mujir-al-Din is an explanation boils down to ignite the thread that connects all the lamps; closer to contemporary reality, one lamp appearing in Yakut and al-Dzhaubari. According to the first, she just lights up; According to the second, the wick is ignited by a complex device with a hidden sulfur, calculated for a certain period. The latter in the story there is also an internal contradiction: in the beginning, he says, that all the Christians there, as it were a conspiracy concerning the alleged miracle; from the end of the narrative reveals that the mystery of his only sign of the monk, arranging device. »
Filtering materials. Citing several statements Muslim authors, stories which, according to IB Krachkovsky, contradictory and did not have a "factual basis", especially the skeptics are silent message of the famous scientist in Khorezm Abu Rayhan Muhammad ibn Ahmad al-Biruni (973-1048), which tells a story of man, witnessed the descent of the Holy Fire. al-Biruni himself he completely trusts and with the narrator recognizes this great miracle: "Around the rocks - choirs, which are placed Muslims, Christians, and all who come to the place of the tomb to this day, bowing before God and pray to him from morning till evening . It comes mu'azzin mosque, the imam and the emir of the city. They sit at the tomb, bringing the lamps, which put on the coffin; and it is closed. Christians before extinguish their lamps and the lamps, and remain so until they see that pure white light lit the lamp. From her lit the lamps in the mosque and in the churches, then write in the capital of the Caliphate of the time of the descent of fire. As the speed of descent and its proximity to noon conclude about the harvest this year, the delay of the evening and the removal (from noon) - for crop failure
. I still have to transfer the narrator, that one of the rulers, instead of a wick put copper, so that it can not catch fire and all this would be upset. But when the fire came down, and burned copper. The descent of the fire in the day rolling does not deserve even a surprise, but its appearance without visible matter much udivitelno.Somnevatsya this is impossible, since there is (satisfying) all the conditions of the truth of a story about a church in a village
Egypt. »
This description is not originating from a Christian and a Muslim who is not interested in anything to write in favor of Christianity, is enough to make useless all attempts of skeptics. What is most important in this story?
1. The Christian church come muezzin's main mosque, the imam and the emir of the city and bring the lamps. For what purpose? To get the "pure white light." If Christians would receive the fire of the burning lamps or with the "lighter", why from this fire lighted the lamps in the main mosque?
2. Al-Biruni writes directly on the descent of the fire.
3. Then write in the capital of the Caliphate of the time of the descent of fire. What for? This musulmanevidyat sign: the speed of the descent of fire "conclude the harvest this year»
. 4. Al-Biruni writes about another miracle, "the fire came down, and burned copper»
. It is appropriate to put a simple question: If this would have happened, why it has become a Muslim would invent and to elevate Christianity
? So skeptics filtered material. This filtering of sources is forbidden science methodology. The scientific community has made and is making great efforts to protect the sphere of science from various imitations. One point, which is aimed at combating various forms of intellectual fraud, worded as follows:. "Ignoring that are significantly different from the rest, without notice" That is what the skeptics.
Photo: Micah Walter
Miracle of the Holy Fire - fact. In contrast to the full unsubstantiated assertions of skeptics, the miracle of the Holy Fire is annually observed fact. Every year several thousand present at the temple of the Holy Sepulchre see: in the Sepulcher, which has been checked and sealed, went with a bunch of candles the patriarch, whose clothes have been specifically examined. From it, he went out with a burning torch of the 33 candles. That is a fact. In the words of the ancient Roman judges, contra factum non est argumentum (against the fact there is no evidence). In response, the skeptics only suspicion and speculation. The extreme artificiality of the objections of skeptics is obvious if we take into account that in the inspection Edicule in its sealing and inspection every year, the patriarch attended by representatives of other Christian denominations.
Father Mitro (Papaioannou), who was the guardian of 57 years at the Chapel of the Holy Sepulchre, said such details Archimandrite Savva (Achilleos). "Between 10 and 11 in the morning of Holy Saturday is made strict control. Special authorized persons enter into the Holy Sepulcher St., on which a gold curtains hanging lamps 43 gold, they burn there day and night, 13 of them belong to the Orthodox, 13 - Catholics, 13 - Armenians and 4 - Copts. These lamps as luminous celestial ranks overshadow him the tomb of Christ. Inside the Holy Life-giving includes only specially authorized persons to the last minute, before it enters the patriarch, 43 to pay off all the lamps. On the day of Holy Fire set a strict order, which for centuries are strictly observed. On this day, they are always present and watching over the members of other faiths: Catholics, Armenians and Copts, with them part of the Sepulcher and Orthodox authorized. Their presence has only one goal - to see to it that has not been accidentally or intentionally burning any lamp or an object, which could start a fire, and disappeared there be any man. Edicule checked three times. Extinguish all candles and lamps, commissioners out of the Edicule. Temple of Life-giving Holy Sepulchre is immersed in total darkness. Exactly at 11 o'clock in the morning of Holy Saturday takes place the procedure of sealing the coffin. By this time the wax, which previously was done 40 liturgies should be ready, that is melted in advance for applying print to the entrance to the Sepulcher. Then two huge white ribbons crossed crosswise, cover the entrance door to the Sepulcher, the ends of the ribbons fluttering, decorating the entrance to the Sepulcher. On the double doors on all four sides is applied a sufficient amount of wax, and in the place where the ribbons intersect, superimposed the largest part of the wax and the entrance to the Sepulcher sealed with the official seal of the Patriarchate. This procedure resembles a hopeless attempt of the Jewish chief priests and Pharisees who wanted to seal the coffin Prince of life, the seal to His disciples stole the body is not. And proceed to the Roman procurator Pontius Pilate, to get legal permission to do so, saying, "Sir! we remember that that deceiver said while he was still alive, said: "After three days I will rise again ..." And Pilate said to them: "You have a guard; Go and secure as you know. " They came and put in custody of the Holy, and put a seal to the stone (Matthew 27:. 63-66). After the sealed doors of the Holy, exactly at 11 o'clock in the morning of Holy Saturday begins the procession around Edicule. Her triple bypass. A solemn procession is accompanied by the singing of psalms, the temple is announced marvelous Byzantine sacred hymns. The divine sound of sacred chants are heard throughout the church. Patriarch of all the bishops, dressed in gold surplices, bypass Sepulcher, accompanied by all the holy clergy. Ahead of the procession go subdeacon with candlesticks and six-winged ripidami in hand, prednesenii Holy Cross of the Lord. This solemn procession of Byzantine pilgrim carries in other spheres of life. For a while all the coming and the people praying here become citizens of Heaven. After the triple procession around the Edicule, the patriarch becomes opposite its entrance, this time it is subjected to a thorough examination in the presence of authorized representatives of non-Orthodox faiths, government officials and all the faithful people. This monitoring is done in order to eliminate any suspicion of the possibility of the presence of his subject, from which he could light a fire, he entered alone in the Sepulcher. After this procedure, the patriarch alone sticharion, and stole the bishop's omophorion enters the Sepulcher. And exactly at 12 o'clock cut the ribbon and remove seal with the entrance to the Sepulcher "(Sawa Achilleos, Archimandrite. I saw the Holy Fire. Athens, 2002).
Please forgive me for this long passage. Я привел ее потому, что скептики пытаются внушить своим читателям, будто речь идет только об имитации контроля. Атеисты сознательно игнорируют тот факт, что существующий обычай контроля всех действий, связанных с получением огня (проверка часовни, печать на дверях, стража, а также досмотр патриарха) родился в условиях ожесточенной борьбы против христианства со стороны мусульман, которые с VII до начала XX века (за исключением XII в.) властвовали в Иерусалиме. Турецкие власти желали дискредитировать явление и приняли все меры, чтобы огонь не возгорался, ибо это чудо свидетельствовало о Божественности христианства. Скептики лукаво умалчивают о том, что турки, овладевшие в 1517 году Палестиной, ежегодно прибегали к обыскам Кувуклии и патриарха вовсе не ради «спектакля», как оскорбительно выражаются некоторые неверующие.
Что же мешало исламским правителям разоблачить христиан и тем самым лишить их впечатляющего свидетельства истинности их веры?
Вот что пишет русский паломник XVII века: «И как приближися близ Пасхе Христовы, в пяток на Страстной недели и близ вечерни, по повелению пашеву турки Божие милосердие, тое великую церковь – святую святых и Воскресение Христово отпечатали, и митрополит, и архиепископ, и старцы, и всяких чинов люди, верующе во Христа, обетники и тутошные, греки и арапы, войдоша в церковь и начаша вечерню пети <…> И приспе время празднишную вечерню пети, и прииде митрополит к тому приделу, где гроб Господень. А придел же в те поры запечатан, и огнь угашен; а турки митрополита всего обыскивают, чтобы у него не было ни кремени, ни огнива, ни труту, ни серы, но тот придел ему отпечатали. А митрополит у той часовни у дверей и зрит на Дейсус, прямо к востоку, и вверх на небо смотрит, где проломана маковица, и хвалу Богу воздающе со умилением и со слезами, ожидая милости Божи; а молился два часа. И как пробило 11 часов, и над маковицею тоя великия церкви с небес возгреме гром трикраты, и греки и арапы начаша велегласно глаголати: агиос, агиос, агиос, а по нашему есть: свят, свят, свят Господь Саваоф, и они начаша креститися. По том же грому прилетели три голуби сизы и сели три голуби те на той проломной маковице: един сел от востоку, а вторый сел от полудни, а третий з западу. И митрополит перекрестяся, и пойде в тот приделе, и бысть тамо много времени; а старец стоя вне тоя часовни у дверей и часто в тое часовню смотряше – то отворит, то затворит. Потом же над Господним гробом лампада прежде затеплиса от огня небеснаго, и по мале же времени изыде ис тоя часовни митрополит же и вынес затеплены два пука свеч в обеих руках и став на горнем месте, где же ему уготованное место, и вси христиане от митрополита возжегше свещи своя, а турки по тому же свещи возжегше; а тот небесный огнь глинность, не как земный огнь» (Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлевича Гагары (1634–1637 гг.) // Православный Палестинский сборник. СПб., 1891. Вып. 33. С. 33–34).
Неужели паша вместе со своими янычарами были такими бессильными на протяжении 400 лет, чтобы прекратить этот обычай, если он был обманом?
Благодатный огонь ежегодно сходит более 1000 лет. Возьмем условно за начало этого чуда сообщение западного монаха Бернарда (ок. 865 или 870), которое однозначно относится к чуду снисхождения Благодатного огня. «В Великую субботу, накануне Пасхи, на утреннем церковном служении в храме Гроба Господня, по пропетии “Кирие, элеисон” (“Господи, помилуй”), ангел нисходит и возжигает лампады, висящие над Гробом Господним. Патриарх передает этот огонь епископу и наконец всему народу, дабы всякий мог засветить этот огонь в своем доме. Нынешнего патриарха зовут Феодосием (863–879), он призван на это место за свое благочестие» (цит. по: Дмитриевский А.А. Благодать святого огня на Живоносном Гробе Господнем в Великую субботу. СПб., 1908. С. VI).
Начиная с Феодосия до нынешнего Феофила в Иерусалиме было 72 патриарха. В 1931–1935 годах и в 2000–2001 годах Иерусалимская кафедра вдовствовала. Благодатный огонь принимали митрополиты. Неужели за одиннадцать с половиной веков ни один из 72 предстоятелей Церкви и нескольких митрополитов не был удержан христианской совестью от тяжелого греха – обмана множества верующих людей. К этому надо добавить, что в Кувуклии вместе с православным патриархом каждый год присутствует армянский священнослужитель. Уже упоминавшийся страж часовни отец Митрофан рассказывает: «Затем я собственными глазами видел, как запечатали воском Кувуклию, стоя тут же, рядом, у двери Гроба. После торжественного крестного хода ровно в 12 часов дня двери Кувуклии широко распахнулись, были сняты все ленты и печати, и первым туда вошел патриарх. За ним в качестве наблюдателя последовал представитель Армянской Церкви, имеющий привилегию первенства. В его задачу входит тщательно следить за каждым движением патриарха. Обычно во вторую часть Кувуклии, там, где находится Живоносный Гроб Господень, он войти не может, наблюдая лишь из придела Ангела за действиями нашего патриарха».
Скептики даже на задумываются о моральных последствиях своей активности. Скептикам для отстаивания своей «правоты» нужно оклеветать всех патриархов Иерусалимской Церкви за 1000 лет, возводя на них обвинение в лжи, корыстолюбии и трусости.
Что же противопоставляют факту чуда скептики?
Несколько высказываний людей, которые не были очевидцами.
1. Приводится цитата из письма архиепископа Полоцкого Мелетия (Смотрицкого) к Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису: «Вероятно, помните, что я однажды спрашивал у вас, почему предместник ваш Мелетий, пиша против нового римского календаря и стараясь доказать превосходство старого перед новым, приводит в подтверждение своего мнения разные чудеса, не исключая и таких, которые более не повторяются, но вовсе не упоминает об этом знаменитом ежегодном чуде иерусалимском? На этот вопрос в[аше] пр[еосвященство] отвечали мне в присутствии двух ваших домашних сановников – протосинкелла иеромонаха Леонтия и архидиакона патриарха Александрийского, что если бы это чудо действительно совершалось в наше время, то все турки давно бы уверовали в [Иисуса] Христа. Еще резче отозвался о том патриарх Иерусалимский, тот самый, который берет этот огонь, выносит и раздает народу. Таким образом, прискорбно сказать, наши православные единоверцы относительно этого чудесного огня, который некогда действительно являлся, а теперь, за грехи наши, перестал являться, предпочитают быть заодно с еретиками, каковы евтихиане, диоскориты и яковиты, нежели с католиками, которые чуда этого не допускают по весьма уважительным, особенно при виде того, что в то время делают у гроба еретики абиссинцы» (Ивинский Павел. Восточно-славянская литература в великом княжестве Литовском. Вильнюс, 1998. С. 111–112).
Удивляет, что скептики приводят эту цитату. По-видимому, скептики не прочитали цитату внимательно и не заметили, что цитата против скептиков, ибо Мелетий (Смотрицкий)признает чудо Благодатного огня, только говорит, что огонь перестал сходить за грехи: «Относительно этого чудесного огня, который некогда действительно являлся, а теперь, за грехи наши, перестал являться».
Во-вторых, патриарх Кирилл Лукарис никогда не получал огонь и потому его высказывание никаким свидетельством не является. Так можно сослаться на любого иерарха.
Во-третьих, скептики намеренно умалчивают и о личности и религиозных убеждениях архиепископа Мелетия (Смотрицкого). Митрополит Макарий (Булгаков) в «Истории Русской Церкви» дает ему такую оценку: «Он не имел твердых религиозных убеждений, что едва ли не более всего зависело от его воспитания. Собственно религиозное воспитание его совершалось под тремя влияниями: под влиянием Православия в детстве, под влиянием строгого латинства в юности и под влиянием протестантских идей, когда он уже переступал пределы юности.
Самое сильное влияние было второе, потому что оно происходило в тот период жизни Мелетия, когда в нем пробуждались и укреплялись мыслительные силы; продолжалось во время его пребывания в Виленской иезуитской академии и совершалось такими мастерами своего дела, каковы были иезуиты. Оттого и неудивительно, если Мелетий не был тверд в своей вере и постоянно колебался то на одну, то на другую сторону, смотря по обстоятельствам, пока наконец совсем не отдался латинству <…>
Дело Смотрицкого возбуждало живейшее участие в Риме. Там была великая радость, когда получены были известия о принятии им унии. И сам папа Урбан VIII удостоил его своим посланием (от 7 октября 1628 г.), в котором, приветствуя его с обращением из схизмы к Католической Церкви, выражал желание, чтобы он старался обратить и других схизматиков. Все сочинения Смотрицкого, начиная с “Апологии”, написанные в защиту унии и латинства против Православия, вызывали между католиками неумеренные похвалы. Многие, в том числе кардиналы, писали к нему письма и величали его ученейшим мужем и польским Цицероном. Сам папа пожелал иметь эти сочинения в латинском переводе – Мелетий перевел свои сочинения и переслал папе, а папа приказал положить манускрипт Мелетиев в своей избранной апостолической библиотеке в замке Святого ангела» (История Русской Церкви. Т. 5, отд. 1, гл. 4).
Мелетий (Смотрицкий) пишет: «Еще резче отозвался о том патриарх Иерусалимский». В 1608–1644 годы Иерусалимским патриархом был Феофан III. Этот уважаемый патриарх матери всех христианских Церквей 37 лет принимал Благодатный огонь. Если принять слова Мелетия, то получается, что он все это время лицемерил. Почему в столь принципиальном вопросе мы должны больше доверять предавшему Православие человеку, чем честному священнослужителю, который мужественно боролся и смог сохранить за Православной Церковью права в храме Гроба Господня, Вифлеемский храм и Рождественскую пещеру. Правитель Палестины Магомет-паша арестовал Феофана за его настойчивость и едва не казнил.
2. Если судить по количеству ссылок и тиражированию, то наибольший вес скептики придают записи, сделанной архимандритом Порфирием (Успенским; будущим епископом) в своем дневнике «Книга бытия моего». Он приводит рассказ Филадельфийского епископа Дионисия. При чтении выясняется, что митрополит Мисаил сказал епископу Дионисию, что он зажигает огонь от лампады. Епископ Дионисий пересказал это архимандриту Порфирию. А отец Порфирий записал это в своем дневнике. Можно было бы вспомнить важнейшее правило римского права: testis unus, testis nullus (один свидетель – не свидетель), но все дело в том, что в данном случае мы не имеем ни одного свидетеля, ибо сообщивший нам это архимандрит Порфирий свидетелем не является. С точки зрения права, для судьи, которому предстояло бы вынести решение по определенному факту, такого рода показание имело бы нулевую ценность. С точки зрения логики, как уже говорилось выше, здесь грубо нарушен закон достаточного основания. Я употребил слово «грубо», потому что на основе дважды опосредованного утверждения делается универсальный вывод об обмане верующих не только митрополитом Мисаилом, но и всеми патриархами и замещавшими их митрополитами на протяжении более 1000 лет. Логика – дисциплина точная. Она жестко формулирует требование доказательности: «о чем невозможно говорить, о том следует молчать» (Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. 7).
Для тех, кто знаком с биографией епископа Порфирия (Успенского), запись о Благодатном огне, которую приводят скептики, не вызывает никакого доверия. Епископ Порфирий известен как человек, который пытался опровергать и другие чудеса и предания, принятые Церковью.
В Предисловии к книге «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского» (СПб., 1912) читаем: «Давно напечатаны и широко распространены по всей России многотомные сочинения архим. Порфирия об Афоне. В этих объемистых, толстых книгах покойный епископ Порфирий (не тем будь помянут он на том свете) шаг за шагом осмеивает и отрицает путем научных данных чуть не каждое афонское предание о том или ином чуде, проявляет очень мало благоговения к афонским святыням, осмеивает святогорцев в их подвигах и т.д.; эти книги в России можно встретить в каждой духовной библиотеке, во многих церквах, есть они и на Афоне в монастырских библиотеках.
Одним словом, книги епископа Порфирия, по-видимому очень способные подорвать уважение к Святой Горе, по России широко распространены; однако отразилось ли это сколько-либо на отношении православной Руси к Афону, на размерах денежных лепт, идущих на Афон?! – Нисколько! Святая Гора Афонская находится под особым покровом Царицы Небесной. Сама Богоматерь, Царица неба и земли, печется об Афоне».
Епископ Порфирий (Успенский) резко высказывался о Синайском кодексе (рукописи Библии IV века), который является сокровищем Церкви. Он был против церковного употребления этого ценнейшего манускрипта. Известный исследователь древностей и путешественник Авраам Норов выпустил специальную книжку «В защиту Синайской рукописи от нападений о. архимандрита Порфирия Успенского» (СПб., 1863). Он пишет: «Вслед за появлением в свет Синайской Библии, я известился о напечатанной о. архимандритом Порфирием брошюре под заглавием: “Мнение о Синайской рукописи, содержащей в себе Ветхий Завет неполный и весь Новый Завет с посланием св. апостола Варнавы и книгою Ермы архимандрита Порфирия Успенского”. Я поспешил приобрести ее, надеясь воспользоваться изысканиями о. архимандрита, который жил долго на Востоке, известен своим путешествием на Синай и который первый указал на этот кодекс и частью описал его; но я был поражен удивлением и глубоко восскорбел, увидев, что сочинение о. архимандрита есть не иное что, как самая язвительная статья, направленная преимущественно на личность Г. Тишендорфа и не выдерживающая ни малейшей ученой критики и которая никогда не должна была истекать из-под пера мужа, облеченного духовным саном.
С крайним сожалением берусь за перо; но вменяю это себе в обязанность; ибо цель моя есть не разбор личностей о. архимандрита с Г. Тишендорфом, а защита священного памятника, исторгнутого из пламени Омара, хранившегося столько веков на Синайской горе; бывшего в руках св. отцов и отшельников, оставивших на нем следы своего чтения, и теперь поруганного, предаваемого отлучению Церкви за то только, как явствует из сочинения о. архимандрита, что Г. Тишендорф не признал его первым, который открыл его в монастыре Синайском. Это поругание от лица, облеченного священным саном, которое говорит, что его мнение “есть плод свободной библейской критики, и плод первый на почве богословской словесности нашей”, и что “никто, прочитав его, не скажет в последствии, что у русского духовенства нет своего разумения Библии, нет своего семени для сеяния, нет молотила для отделения плевел от пшеницы”. Это поругание, говорю я, может произвести глубокое впечатление на тех, которые незнакомы с греческим языком и не будут иметь в руках этого издания, не для всех доступного по своей цене и напечатанного в малом числе экземпляров <…> Мы могли бы написать пространную статью опровержений на все превратные толки о. архимандрита, ибо его мнение представляет обширное поле для критики; но для этого потребно время, а мы поспешили успокоить любящих слово Божие относительно нападений о. архимандрита Порфирия на один из самых древних памятников Священного Писания».
Авраам Сергеевич Норов
Наконец, это сообщение епископа Порфирия о митрополите Мисаиле полностью опровергается писателем и путешественником Авраамом Сергеевичем Норовым, который, в отличие от епископа Порфирия, был очевидцем получения святого огня. Он совершил путешествие в Иерусалим в 1835 году, был в часовне и из придела Ангела видел действияпринимавшего огонь митрополита Мисаила: «Таким образом мы достигли часовни Гроба Господня среди чудного зрелища народа, волнуемого или нависшего со всех аркад и карнизов. В часовню Гроба Господня вошли за митрополитом только один из греческих епископов, архиерей армянский (недавно получивший на это право), русский консул из Яффы и мы – трое путешественников. За нами затворились двери. Никогда не угасающие лампады над Гробом Господним были уже потушены, одно слабое освещение проходило к нам из храма сквозь боковые отверстия часовни. Эта минута торжественна: волнение в храме утихло; все исполнилось ожидания. Мы стояли в приделе Ангела, пред отваленным от вертепа камнем; один только митрополит вошел в вертеп Гроба Господня. Я уже сказал, что вход туда не имеет дверей. Я видел, как престарелый митрополит, склонясь пред низким входом, вошел в вертеп и повергся на колени пред святым Гробом, пред которым ничего не стояло и который совершенно обнажен. Не прошло минуты, как мрак озарился светом – и митрополит вышел к нам с пылающим пуком свечей» (Путешествие по Святой Земле в 1835 году. М., 2008. Гл. XIII).
3. Скептики прибегают к еще одному псевдосвидетельству. Они делают ссылку на «игумена монастыря Святых Архангелов (Армянская Апостольская Церковь) иеромонаха Гевонда Оганесяна, который девять лет присутствовал на церемонии и лично знакомом с теми священниками Армянской Апостольской Церкви, которые входили внутрь Кувуклии». Странный и логически беспомощный аргумент со ссылкой на анонимных «священников ААЦ».
Вот и весь арсенал. Ни одного прямого свидетельства за 1000 лет!
Доклад профессора Н.Д. Успенского
Почти все скептики ссылаются на речь профессора Н.Д. Успенского, произнесенную 9 октября 1949 года «К истории обряда святого огня, совершаемого в Великую субботу в Иерусалиме». Она тиражируется на многих сайтах. В глазах всех неверующих и сомневающихся она значима по двум причинам. Во-первых, автор – профессор Ленинградской духовной академии. Во-вторых, тексту доклада Успенский придал форму исследования.
На фоне того полемического сумбура, которым наполнены сайты скептиков, доклад этот действительно отличается. Однако само по себе профессорское звание не может придать утверждениям какую-то особую убедительность. Известно, что в XIX веке десятки европейских профессоров (преимущественно немецких), занимавшихся изучением библейских книг, дошли до неверия и отрицания богодухновенности Священного Писания.
Что касается самого доклада, то было бы ошибкой предложенный текст назвать исследованием, ибо научная работа однозначно предполагает поиск истины и творческий подход к еще нерешенной проблеме. Н.Д. Успенский же уже до начала работы имел негативный взгляд. Все его усилия свелись к тому, чтобы «подтвердить» свою точку зрения. Из огромного массива свидетельств о чуде Благодатного огня он нашел несколько высказываний, которые, как ему показалось, подтверждают его позицию. Десятки весомых свидетельств в пользу чуда автор просто проигнорировал. Такой метод несовместим с наукой. Легко увидеть приемы, к которым автор нарочито прибегает. Его вывод сводится к нулю, так как он никогда не был в Иерусалиме и никогда не присутствовал во время схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня.
О предвзятом отношении Н.Д. Успенского к этому чуду говорит эмоционально сформулированный в начале речи тезис: «Было бы дерзостью и непочтительностью по отношению к Богу ежегодно ожидать от Него знамения». А как же Овчая купель? Люди ежегодно ждали чуда. «Ангел бо Господень на всяко лето схождаше в купель и возмущаше воду: и иже первее влазяше по возмущении воды, здрав бываше, яцем же недугом одержим бываше» (Ин. 5: 4). Разве «дерзость и непочтительность по отношению к Богу» то, что мы ежегодно в одно и то же время (праздник Крещения Господня) ждем великого освящения воды? Чудо это по своей значимости вполне сопоставимо с чудом схождения Благодатного огня в Великую субботу.
Один из приемов автора состоит в том, чтобы выявить расхождения в исторических сообщениях об этом чуде и этим обесценить свидетельства. Он цитирует игумена Даниила, который не видел ни голубя, ни молнии, но «тако невидимо сходит с небеси благодатию Божиею и вжигает кандила в гробе Господни». После этого Н.Д. Успенский прибавляет: «Заметим, что игумен Даниил путешествовал ко Гробу Господню в 1106–1107 годах». Однако и после него в письмах наших паломников встречаются подобные заявления о тех образах, в каких появляется Благодатный огонь, заявления, противоречащие самим себе, где этот огонь представляется и сходящим «аки солнце», и распространяющимся по доске Гроба Господня «аки молния», воочию для всех молящихся. Так, например, в «Пути» иеромонахов Макария и Селивестра, паломничествовавших в 1704 году, читаем: «В Великую субботу о девятом часе огнь сходит с неба невидимо в кандилы, и уже сам огнь загорится и тотчас внидет в знамение Божие, с небеси приидет огнь аки солнце над гроб Божий, и от той лучи загорится кандило; и узревши вси людие Божии сошедшую с небеси благодать над Гробом Господним во огненне образе, огню ходящу по Гробу Господню по досце мраморной всякими цветы с небеси, что молния, и видевшее вси людие, возрадуются великою радостию зело о таковом человеколюбии Божием».
Если бы у автора доклада был бы научный подход, то он допустил бы разнообразие формы одного и того же явления в разные годы. Паломник В.Я. Гагара, которого мы уже цитировали, рассказывает: «И как пробило 11 часов, и над маковицею тоя великия церкви с небес возгреме гром трикраты, и греки и арапы начаша велегласно глаголати: агиос, агиос, агиос, а по-нашему есть: свят, свят, свят Господь Саваоф, и они начаша креститися. По том же грому прилетели три голуби сизы и сели три голуби те на той проломной маковице: един сел от востоку, а вторый сел от полудни, а третий з западу. И митрополит перекрестяся, и пойде в тот приделе, и бысть тамо много времени».
Затем Н.Д. Успенский прибегает к такому приему. Он берет Святогробский типикон 1122 года, в котором содержится чинопоследование, отражающее богослужебную практику иерусалимского храма Воскресения того времени: «Народ непрерывным голосом взывает: “Господи, помилуй”. Потом патриарх с его окружающими входит во святой Гроб, падает трижды ниц и молится и просит (Бога) о себе и о людях. Тогда возжигает от святого света и дает архидиакону, а архидиакон – народу». Это древнее свидетельство о чудесном огне драгоценно, поскольку не является лишь наблюдением паломника. В силу того, что чудо является ежегодно повторяющимся, о нем говорится даже в местном типиконе. Поскольку обычно в уставных книгах свет лампады не называется святым светом, то у любого непредубежденного человека будет однозначное объяснение. Однако Успенский, поставивший критическую цель, прибегает к извилистой логике. Он берет более ранние уставные книги (Латальскую рукопись начала IХ в. и Кальскую рукопись конца X или начала ХI в.) и подробно цитирует их. Поскольку в этих рукописях не упоминается о святом огне, а сказано: «Воздает лобзание священникам и диаконам, благословляют свечи и зажигают лампады», то автор неожиданно делает вывод: «Простой и ясный ответ на недоуменные слова Святогробского типикона “тогда возжигает от святого света”».
Для такого утверждения нет абсолютно никаких оснований. Если бы речь шла о трех изводах одного текста, то тогда бы возникла исследовательская проблема: почему могли возникнуть расхождения и какой вариант является наиболее авторитетным? Но речь идет о совсем разных текстах разного времени. Сам автор это признает: «Между этими рукописями и Святогробским типиконом 1122 года есть много различий. Так, если по Святогробскому типикону обряд святого огня совершался в центре вечерни, после чтения паремий, то по Латальской и Кальской рукописям – до начала вечерни. Second. По Святогробскому типикону, обряду святого огня предшествовал обряд омовения лампад и приготовления их; ни Латальская, ни Кальская рукописи такого отдельного обряда не знают. По Латальской рукописи, клирики, придя в храм при закрытых его дверях, “зажигают свечи”, а по Кальской – “заготовляют три кадильницы”. И это приготовление к чину, таким образом, непосредственно примыкает к последнему. Third. По Святогробскому типикону, все три каждения совершаются молча, и самый обряд получения святого огня сопровождается тайной молитвой патриарха, с тремя поклонами, под многократное пение “Господи, помилуй”. По Латальской и Кальской рукописям, обхождение сопровождается пением псалма, ектенией и чтением молитвы. Fourth. По Святогробскому типикону, во время обряда в храме присутствует народ, и для принятия святого огня патриарх и клир уходят внутрь Кувуклия, а по Латальской и Кальской рукописям, обряд совершается в отсутствие народа и патриарх не входит за святым огнем в Кувуклий, а в самом храме “благословляют свечи и зажигают лампады”».
Я специально выделил часть последней фразы. Нет никаких оснований чинопоследование Латальской и Кальской рукописей рассматривать как описание того же обряда, о котором говорится в Святогробском типиконе. Поэтому и окончательный вывод делается без всякого основания.
Вот и все доводы Успенского в оправдание своего неверия в чудо. Остальная часть доклада содержит изложение авторской версии происхождения обряда Благодатного огня. Основная мысль сводится к тому, что «ветхозаветный обычай вошел в новозаветную Церковь и получил новое идейное значение».
Необходимо сказать, что отношение автора доклада к чуду святого огня далеко не случайно. В таком принципиальном богословском вопросе, каким является понимание таинства евхаристии, он держался лютеранских воззрений. Протоиерей Валентин Асмус в работе, посвященной святоотеческому пониманию учения о евхаристии, пишет: «Успенский обильно цитирует евхаристические пассажи Златоуста с их потрясающим реализмом, но он спокойно уничтожает этот реализм одной фразой, назвав их всего лишь “приемом ораторского красноречия”. Единственным богословским выражением воззрений Златоуста на евхаристию Успенский признает Послание Златоуста Кесарию. К сожалению, это Послание Златоусту не принадлежит. Оно напечатано и в Патрологии Миня, и в петербургском издании русского перевода Златоуста в разделе подложных (spuria) сочинений святителя. Самый авторитетный современный указатель святоотеческих творений Clavis Patrum Graecorum (Turnhout, 1974. Vol. 2) также относит Послание Кесарию к числу подложных. В том же убеждает и непредвзятое чтение Послания, явно относящегося ко времени напряженных христологических споров. Послание сохранилось полностью лишь на латыни. Успенский, цитируя то место Послания, где употреблено слово natura, подменяет его греческим physis, не оговаривая, что делает обратный перевод. Успенский, приписав Златоусту учение неведомого автора Послания к Кесарию и свое собственное воззрение, доказывает церковность этого учения тем, что его не осудил Собор под дубом. Но тот Собор и не мог осудить учение Послания к Кесарию, во-первых, потому, что он судил Златоуста, которому не принадлежит Послание, написанное не один десяток лет спустя после его смерти, а во-вторых, потому, что Собор под дубом вообще не выдвинул ни одного догматического обвинения. Изумляет фраза Успенского: “Если бы Церковь отрицала существование в освященных дарах физической природы хлеба и вина, то это служило бы для монофизитов хорошим аргументом против дифизитов” (с. 20). На самом деле православные признавали в евхаристии не двойство евхаристических веществ и Божественной ипостаси Слова, но двойство человечества и Божества Христова, явленное в тайне евхаристии. Столь свободно обращаясь со святоотеческим учением, Успенский тем более свободен в обращении с католическими авторами. Так, Успенский приписывает Аквинату утверждение, что «евхаристия представляет восстановление сущности Голгофской жертвы Христа и потому может быть названа закланием Христа». На самом же деле Фома утверждает, что совершение евхаристии есть “некий образ, представляющий (imago quaedam repraesentativa) страсть Христову, каковая есть истинное Его заклание (immolatio)” (part III, quaest. 83, art. 1). Выступление Успенского не осталось безответным. Диакон Андрей Юрченко адресовал священноначалию встревоженное послание. Святейший Патриарх Пимен поручил МДА высказаться по поднятому вопросу, и академия в лице профессора В.Д. Сарычева подтвердила православие традиционного учения нашей Церкви о евхаристии и неправославие понимания евхаристии, предложенного ленинградским профессором. Идеи Николая Дмитриевича были официально опровергнуты, церковное учение осталось непоколебленным» (Евхаристия //http://www.patriarchia.ru/db/text/97468.html).
Приведенная пространная цитата не относится непосредственно к обсуждаемой нами теме, но хорошо характеризует важную черту Н.Д. Успенского – произвольно интерпретировать тексты. Весь доклад «К истории обряда святого огня», который так ценят скептики, на этом и построен.
В этом году на Страстной седмице поднялась новая, пожалуй, самая большая волна публикаций против чуда схождения Благодатного огня. Волну эту вызвал диакон Андрей Кураев. Год назад он комментировал прямую телевизионную трансляцию и говорил об этом как о зримом подтверждении истинности Православия.
Что же произошло за год? Отчего пропала его вера в чудо Благодатного огня?
Оказывается, причиной – английское слово representation, которое употребил патриарх Феофил в беседе. Патриарху был задан вопрос: «Ваше Блаженство, Вы являетесь одним из реальных свидетелей величайшего чуда схождения Благодатного огня. Непосредственно при этом присутствуете. Мне бы хотелось узнать, как это происходит? Ваше первое впечатление, когда Вы стали свидетелем этого чуда? Что происходит с человеком? И сам этот процесс опишите, пожалуйста».
Ответ патриарха Феофила состоит из двух частей. В первой он говорит об обрядовой стороне. Поэтому употреблены термины ceremony (церемония) и representation (изображение, образ).
Что такое церемония? «Церемония (от лат. caermonia, букв. почтение, благоговение) – торжественное совершение чего-нибудь, обряд по установленным правилам» (Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка). И понятие representation также указывает на внешний образ действия. У любого таинства, например крещения, кроме реального действия Божественной благодати есть видимая обрядовая сторона, то есть ceremony, representation. Сказав об этом, патриарх Феофил далее говорит о духовной стороне этого события: «Теперь вторая часть вашего вопроса; это, собственно, о нас. Это опыт (experience), который, если хотите, аналогичен опыту, который человек испытывает, когда получает святое причастие. То, что происходит там, относится и к церемонии святого огня. Это значит, что определенный опыт нельзя объяснить, выразить словами».
Диакон Андрей дал совершенно произвольную интерпретацию этого места, проигнорировав слова, которые убеждают, что предстоятель Иерусалимской Церкви говорил о подлинности этого благодатного события: «Это опыт (experience), который, если хотите, аналогичен опыту, который человек испытывает, когда получает святое причастие». Предельно ясно, потому что в таинстве евхаристии мы принимаем подлинное тело и подлинную кровь Господа нашего Иисуса Христа: «Если, званый на брак, Он совершил это славное чудо, не тем более ли, “даровав сынам чертога брачного” (Мф. 9: 15) Свое тело и кровь Свою во спасение, Он требует нашей веры? Поэтому с полной уверенностью примем это как тело и кровь Христову. Ибо в образе хлеба дается тебе тело, а в образе вина дается тебе кровь, чтобы, приобщившись тела и крови Христа, ты сделался Ему сотелесным и единокровным. Таким образом мы и становимся христоносцами, когда тело и кровь Его соединятся с нашим телом и кровью. Так, по словам блаженного Петра, мы становимся “причастниками Божеского естества” (2 Пет. 1: 4)… Итак, хлеб и вино не считай простыми, ибо они есть тело и кровь Христовы, по изречению Владыки» (святитель Кирилл Иерусалимский).
Так же, как великий предшественник по Иерусалимской кафедре, понимает причастие и патриарх Феофил. Неужели Святейший Патриарх великое таинство евхаристии стал бы сравнивать с тем, что вызывается «зажигалкой»? Абсурд! Слово «зажигалка», являющееся совершенно произвольным и надуманным, соблазнило духовно немощных и слабых в вере людей, а атеистам дало новый импульс для усердия не по разуму.
Чудесное происхождение Благодатного огня доказывается тем, что в первое минуты он не обжигает. Этим огнем можно «умыться». Сколько ухищрений придумано скептиками, чтобы опровергнуть это свойство, в котором за последние годы могли убедиться десятки тысяч паломников.
«Да и я, многогрешный раб, от митрополита из рук возжегше в одном месте 20 свеч и браду свою теми всеми свещами жег, и ни единаго власа ни скорчило, ни припалило; и погасиша все свещи и потом. возжегше у иных людей, те свещи затеплил, тако же и в третий те свещи затепли и я, и то ничем же не тронуша, единаго власа не опалило, ни скорчило, а я, окаянный, не веря, что небесный огнь и послание Божие, и тако трижды возжегше свещи свои и гасиша, и перед митрополитом и пред всеми греками о том прощахся, что похулил Божию силу и огнь небесный назвах, что греки соделывают чародейством, а не Божие создание; и митрополит меня в том во всех простих и благослових» (Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлевича Гагары (1634–1637 гг.) // Православный Палестинский сборник. СПб., 1891. Вып. 33. С. 37).
«Вшедшу мне, сказывал он, внутрь ко святому Гробу, видим бе на всей крыше гробной блистающ свет, подобно рассыпанному мелкому бисеру, в виде белого, голубого, алого и других цветов, который потом, совокупляясь, краснел и претворялся в течение времени в вещество огня; но огнь сей в течение времени, как только можно прочесть не спеша четыредесять крат “Господи, помилуй!”, не жжет, и от сего-то огня уготованные кандила и свещи возжигаются. Но впрочем, присовокупил он, как и откуду явление сие бывает, сказать не могу.» (Иеромонах Мелетий. 1793–1794 гг. ).
«Живо я очутился на площадке у храма, где меня обступили многие из наших паломников. Все они, в слезах полного умиления, радости и счастия, указывали мне, что Благодатный огонь не жжет. Многие из них и при мне обводили шею, руки и обнаженную грудь этим огнем, и он действительно не жег, он начинает жечь только тогда, когда пучок разгорится ярким пламенем. По примеру и указаниям моих знакомых паломников, все это я лично испытал. Обводя этим Благодатным огнем и шею, и руки, я не чувствовал никакой боли». (Константин Ростовцев, член Императорского православного палестинского общества (1896 г.). – «Православная жизнь». 1962. № 4).
«Этот огонь обладает особыми чудесными свойствами: в первые минуты он не жжет, его можно прикладывать к лицу, как бы умываться им. Я сам прислонял огонь к лицу. Говорить здесь о самовнушении бессмысленно: не могу же я внушить своим волосам, чтобы они не загорались от огня» (Архимандрит Рафаил (Карелин). – karelin-r.ru/faq/answer/1000/753/index.html).
Сестра Фотиния из монастыря святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. 2007 год
Сестра Фотиния из монастыря святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. 2007 год
Живя в монастыре святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, я специально спрашивал сестер, которые многократно бывали в Великую субботу в храме Гроба Господня. Они все проверили на себе это свойство Благодатного огня.
Скептики пытаются собрать заявления лиц, которые утверждают, что огонь их обжигал. Возможно, так и было, но весь вопрос в том, сколько прошло времени. Как образ схождения и продолжительность ожидания в разные годы неодинакова, так и продолжительность времени, когда огонь сохраняет это чудесное свойство, разное. Архимандрит Рафаил (Карелин) пишет: «Когда я по прошествии некоторого времени, может быть, пяти минут, решил повторить то же, то почувствовал другое – огонь уже жег». Сестра Елизавета из Гефсимании говорит, что прошло минут 15, а огонь все еще не обжигал. Никакого противоречия нет. Если не смотреть специально на часы, то восприятие времени бывает очень субъективно. Важен сам факт.
Когда скептики собирают «свидетельства», чтобы поставить под сомнение это чудесное свойство Благодатного огня, они вновь обнаруживают научно-методологическую неграмотность. В науке обобщения делаются на основе твердо установленных положительных фактов. Наличие отрицательных фактов побуждает лишь к исследованию (насколько это возможно) причин их появления.
Неверие и скептицизм бесплодны. «Как удаляющийся от света не вредит нисколько свету, а самому себе весьма много, погружаясь во мрак, так и привыкший пренебрегать Всемогущею силою ей не вредит нисколько, а самому себе причиняет крайний вред» (Иоанн Златоуст).
Иеромонах Иов (Гумеров), 17 июня 2008 г.
15 Unusual and even countries Indicators of the economy that will surprise you
Getting rid of the pain in the lower back: 8 simple exercises