Юлия Мироненко
знаешь, мама, посуда, она бьётся просто так.
счастье не требует особых условий,
как жизнь не требует счастья,
и значит не стоит пытаться её разделить на части
в попытке понять, кто совершает за нас этот шаг — от «хотеть» до «стать».
да, в телевизоре врут, врут в интернете,
в церкви, на кафедрах, прямо в лицо,
в зеркало, глядя себе в глаза;
знаешь, мама, мы в сущности просто дети.
мы живем верой, и значит, мы будем, словно бессмертные, ждать,
веря, что непременно добрые небеса
когда-то спасут нас от пробок и подлецов,
что можно прожить без боли,
что кто-то за всё ответит,
что это именно мы, своей личной силой и волей,
заставляем наши сердца стучать.
мама, но так ли это?..
а если, позволить лёгким смело дышать,
где им самим заблагорассудится,
будут ли это бурной столицы улицы?
нет. ты непременно окажешься там,
где много чистого воздуха
с запахом — слышишь? — вздорной весенней грозы.
рядом с людьми, от которых не нужно отдыха,
рядом с которыми мысли светлы и ясны.
а если дать волю ногам — они уведут на прогулку в лес или в поле,
и лучше, если удастся им заблудиться,
и сядет мобильник, и будет темно и поздно — тогда ты сможешь из родника напиться,
устроить постель из сена и развести костёр,
и взгляд обретёт наконец забытый давно простор
смотреть, смотреть, смотреть на дивные звезды.
а если, дать мыслям вольную волю,
будут они, привычно, о страхе, или о боли?..
один — это слишком много,
два — это слишком мало.
можно просчитывать якобы все дороги,
жёстко сводя до крошечных интервалов
по праву принадлежащую тебе бесконечность;
можно позволить себе беспечность
видеть, как мир донельзя, чудовищно совершенен — как совершенен святой иисус, так и предатель иуда,
и абсолютно каждое из миллиардов мировоззрений.
хочется счастья? к черту, давай уже, бить посуду
