467
0,1
2015-07-05
Нам улыбались в лицо, а за спиной шипели
Лично меня никогда не убеждала женская логика. Ибо не люблю, когда женщины пытаются быть одновременно логичными и искренними. Женская суть всегда искривляет линию рассуждений — либо хромает логика, либо, что чаще -искренность перебивается эмоциональной составляющей… Прочитал тут статейку в «КП»… По моему, написано логично и искренне.
Нам улыбались в лицо, а за спиной шипели: «Рюсские оккупанты! Нэнавидим!»
Наш колумнист рассуждает о том, как искусственные границы испортили отношения между постсоветскими республиками
Муж мой, который колесил по миру намного больше, чем я, посетил как-то в Филадельфии американскую школу (это ещё до 9/11 было). Там он впервые увидел карту мира, на которой Евразия оказалась разорвана на две части, а в центре карты царили два американских материка. Поразило его там и обилие наглядной агитации. Казалось бы, в Советском Союзе плакаты и плакатики сопровождали нас с младых ногтей — однако Штаты в этом отношении переплюнули. Их худграф призывал к здоровому образу жизни вообще и безопасному сексу в частности, заботился об окружающей среде — но больше всего внимания было уделено межнациональным отношениям: нет плохих и хороших рас, все мы тут американцы, etc. «Надо же, — сказал муж, — а у нас только к первому мая вешали стандартную картинку с белым, негром и азиатом, которые за руки держались. И всё. Видимо, уже не требовалось».
Не требовалось, точно. Я родилась в стране, где этническое было равносильно этнографическому и кулинарному. Грузины — хачапури и лезгинка, украинцы — шаровары и галушки, узбеки — тюбетейки и плов. Во всем остальном разницы не ощущалось. Хотя нет, вру. Мы у себя в РСФСР были самыми обычными, скучноватыми, зато по границам нас окружали особые люди. Мудрецы, философы, поэты. Гостеприимные, лукавые и хлебосольные. С милым таким акцентом. С виноградной косточкой и пегим псом, бегущим краем моря. И нас даже не удивлял и не раздражал такой, к примеру, факт: у них в магазинах свободно продавалось то, чего у нас не было вообще, или то, за чем нам надо было давиться в очередях. Мало ли. В конце концов, они там тоже не на мерседесах ездили. Да и от проклятого царизма они больше настрадались, и вообще.
Поэтому я обману, если скажу, будто беловежские соглашения в момент их подписания меня как-то особо напрягли. Ну, было одно устройство, теперь другое. СНГ — почти конфедерация. Разберемся. Мы же всё равно вместе, куда мы друг от друга. Наивная дура. Оказывается, всё это время нам улыбались в лицо, говорили тосты, поили вином, а за спиной шипели: «Рюсские оккупанты! Нэнавидим!». Оказывается, всё это время мы их угнетали, выкачивали их ресурсы, жрали их сало, топтали их национальную культуру. И горлом, извините, их плов пошел — уж не плевали ли они туда, не мочились ли? И орден Дружбы народов, над которым в Союзе так издевались, обрел смысл. Да, дружить, оказывается — это подвиг, достойный отдельной награды.
И в 91-м мы потеряли гораздо больше, чем могли себе представить. Гораздо, гораздо больше. Тбилиси потеряли, представляете. Тоже был наш город. Душанбе потеряли. Лично я потеряла Усть-Каменогорск. Второй мой родной город, всё детство там провела. Заложен в 1720 году майором Иваном Михайловичем Лихаревым. И территория была отбита не у казахов вовсе, не. У джунгарцев. Крепость Усть-Каменная, оплот сибирского казачества. Могилы предков моих там. Дед любимый там лежит. И ухаживать за могилами больше некому — последние родственники уехали спешно в начале девяностых. Нет, головы им, к счастью, не проламывали, погромов не устраивали. Но ясно дали понять: второй сорт. Согласны? Живите. А на нет и суда нет.
И потом моя страна, которую обрезали по периметру, не только долги за все республики заплатила, но и до сих пор платит — за своё. За базу в Севастополе, за Байконур. И у себя мы вынуждены были по второму разу строить то, что уже строили — в неправильных местах. Но никто за утраченное воевать не пошел. А грузины, скажем, пошли. Ещё до нашей Чечни, напомню. На пляжи высаживались, где отдыхающие загорали.
Мудрецы, философы и поэты с хэканьем и бэканьем, с удовольствием пускали друг другу кишки по всем окраинам. Узбеки резали месхетинцев, киргизы — узбеков, абхазы уничтожали грузин, грузины мал-мало убивали осетинских женщин и детей на Зарской дороге, армяне и азербайджанцы стреляли в друг друга на поражение около Нагорного Карабаха. Свобода пришла — нагая, как и было предсказано. Потому что экономика рухнула везде. Но не цветы бросала Свобода на сердце — гранаты.
По своему скудоумию не могу я понять, как язык поворачивается произносить хвалу тому, кто и заложил под страну все эти национальные мины. В лучших изобретательских традициях, ага. Если и можно сказать о чем-то «дотянулся проклятый Сталин» — то вот об этом хаосе и кровавой бане. Нет во мне фанатизма, и коммунистам легко скажу «спасибо» за многое — за ликвидацию безграмотности и ряда опасных болезней (привет возвращающемуся полиомиелиту), за электрификацию всей страны. Но за национальный вопрос? Они же резали по живому. Выкраивали, создавали мифы и легенды. Казахов, например, они лишили всего корпуса казахской литературы, переведя их с арабского сначала на латиницу (1929 год), потом на кириллицу (1940). За одиннадцать лет дважды сменили алфавит людям. Уму непостижимо.
Так что все бредовые исторические идеи насчет трипольской культуры у украинцев или двух тысяч лет кЫргЫзской государственности — они из тех же коммунистических лабораторий. В которых изобретали национальную литературу, национальное самосознание, сами нации клепали на коленке. Поэтому так просто бывшие идеологи коммунизма перекрасились по республикам в ярых национал-патриотов. Инструмент не изменился, руки привычны. К монументальной скульптуре и музеям в том числе — вместо Ленина воткнем Голодомор, вместо музея марксизма-ленинизма — музей оккупации.
А нам другой музей нужен. Музей воды. Той самой, которую возят на обиженных. Музей фальши, лжи и передергиваний. Музей искусственных границ, искусственных наций. Титульных, е-ма.
Повторюсь, наши бывшие сограждане нас старательно учат. Показывают и обозначают: их путь — это путь в тупик. Это любезная Фарион, одно из знамен Майдана, ратующая за запрет русского языка на Украине. Это метки с обозначением национальности на машинах. Это беженцы, беженцы, и не один день, а триста шестьдесят пять в году.
Да, Россия мононациональная страна по всему. Да, у нас восемьдесят процентов русских. Но под ногами везде мины прошлого. Якуты и буряты, башкиры и татары не равномерно среди русских насажены. У них есть республики, компактные места для проживания. Дали им автономии, границы, так чего уж. Обратно фарш в мясо не превратить. И надо осторожнее ходить. Быть бережнее друг с другом. Хохло-, бульбо-, жидо- и прочие срачи не должны срывать крыши.
Националисткой меня не сделать ни в каком изводе. Sticks and stones may break my bones, but words will never hurt me
Взято тут: www.kp.ru/daily/26201.5/3087959/
Автор: Ольга ТУХАНИНА. Фото: REUTERS
Источник: www.yaplakal.com/
Нам улыбались в лицо, а за спиной шипели: «Рюсские оккупанты! Нэнавидим!»
Наш колумнист рассуждает о том, как искусственные границы испортили отношения между постсоветскими республиками
Муж мой, который колесил по миру намного больше, чем я, посетил как-то в Филадельфии американскую школу (это ещё до 9/11 было). Там он впервые увидел карту мира, на которой Евразия оказалась разорвана на две части, а в центре карты царили два американских материка. Поразило его там и обилие наглядной агитации. Казалось бы, в Советском Союзе плакаты и плакатики сопровождали нас с младых ногтей — однако Штаты в этом отношении переплюнули. Их худграф призывал к здоровому образу жизни вообще и безопасному сексу в частности, заботился об окружающей среде — но больше всего внимания было уделено межнациональным отношениям: нет плохих и хороших рас, все мы тут американцы, etc. «Надо же, — сказал муж, — а у нас только к первому мая вешали стандартную картинку с белым, негром и азиатом, которые за руки держались. И всё. Видимо, уже не требовалось».
Не требовалось, точно. Я родилась в стране, где этническое было равносильно этнографическому и кулинарному. Грузины — хачапури и лезгинка, украинцы — шаровары и галушки, узбеки — тюбетейки и плов. Во всем остальном разницы не ощущалось. Хотя нет, вру. Мы у себя в РСФСР были самыми обычными, скучноватыми, зато по границам нас окружали особые люди. Мудрецы, философы, поэты. Гостеприимные, лукавые и хлебосольные. С милым таким акцентом. С виноградной косточкой и пегим псом, бегущим краем моря. И нас даже не удивлял и не раздражал такой, к примеру, факт: у них в магазинах свободно продавалось то, чего у нас не было вообще, или то, за чем нам надо было давиться в очередях. Мало ли. В конце концов, они там тоже не на мерседесах ездили. Да и от проклятого царизма они больше настрадались, и вообще.
Поэтому я обману, если скажу, будто беловежские соглашения в момент их подписания меня как-то особо напрягли. Ну, было одно устройство, теперь другое. СНГ — почти конфедерация. Разберемся. Мы же всё равно вместе, куда мы друг от друга. Наивная дура. Оказывается, всё это время нам улыбались в лицо, говорили тосты, поили вином, а за спиной шипели: «Рюсские оккупанты! Нэнавидим!». Оказывается, всё это время мы их угнетали, выкачивали их ресурсы, жрали их сало, топтали их национальную культуру. И горлом, извините, их плов пошел — уж не плевали ли они туда, не мочились ли? И орден Дружбы народов, над которым в Союзе так издевались, обрел смысл. Да, дружить, оказывается — это подвиг, достойный отдельной награды.
И в 91-м мы потеряли гораздо больше, чем могли себе представить. Гораздо, гораздо больше. Тбилиси потеряли, представляете. Тоже был наш город. Душанбе потеряли. Лично я потеряла Усть-Каменогорск. Второй мой родной город, всё детство там провела. Заложен в 1720 году майором Иваном Михайловичем Лихаревым. И территория была отбита не у казахов вовсе, не. У джунгарцев. Крепость Усть-Каменная, оплот сибирского казачества. Могилы предков моих там. Дед любимый там лежит. И ухаживать за могилами больше некому — последние родственники уехали спешно в начале девяностых. Нет, головы им, к счастью, не проламывали, погромов не устраивали. Но ясно дали понять: второй сорт. Согласны? Живите. А на нет и суда нет.
И потом моя страна, которую обрезали по периметру, не только долги за все республики заплатила, но и до сих пор платит — за своё. За базу в Севастополе, за Байконур. И у себя мы вынуждены были по второму разу строить то, что уже строили — в неправильных местах. Но никто за утраченное воевать не пошел. А грузины, скажем, пошли. Ещё до нашей Чечни, напомню. На пляжи высаживались, где отдыхающие загорали.
Мудрецы, философы и поэты с хэканьем и бэканьем, с удовольствием пускали друг другу кишки по всем окраинам. Узбеки резали месхетинцев, киргизы — узбеков, абхазы уничтожали грузин, грузины мал-мало убивали осетинских женщин и детей на Зарской дороге, армяне и азербайджанцы стреляли в друг друга на поражение около Нагорного Карабаха. Свобода пришла — нагая, как и было предсказано. Потому что экономика рухнула везде. Но не цветы бросала Свобода на сердце — гранаты.
По своему скудоумию не могу я понять, как язык поворачивается произносить хвалу тому, кто и заложил под страну все эти национальные мины. В лучших изобретательских традициях, ага. Если и можно сказать о чем-то «дотянулся проклятый Сталин» — то вот об этом хаосе и кровавой бане. Нет во мне фанатизма, и коммунистам легко скажу «спасибо» за многое — за ликвидацию безграмотности и ряда опасных болезней (привет возвращающемуся полиомиелиту), за электрификацию всей страны. Но за национальный вопрос? Они же резали по живому. Выкраивали, создавали мифы и легенды. Казахов, например, они лишили всего корпуса казахской литературы, переведя их с арабского сначала на латиницу (1929 год), потом на кириллицу (1940). За одиннадцать лет дважды сменили алфавит людям. Уму непостижимо.
Так что все бредовые исторические идеи насчет трипольской культуры у украинцев или двух тысяч лет кЫргЫзской государственности — они из тех же коммунистических лабораторий. В которых изобретали национальную литературу, национальное самосознание, сами нации клепали на коленке. Поэтому так просто бывшие идеологи коммунизма перекрасились по республикам в ярых национал-патриотов. Инструмент не изменился, руки привычны. К монументальной скульптуре и музеям в том числе — вместо Ленина воткнем Голодомор, вместо музея марксизма-ленинизма — музей оккупации.
А нам другой музей нужен. Музей воды. Той самой, которую возят на обиженных. Музей фальши, лжи и передергиваний. Музей искусственных границ, искусственных наций. Титульных, е-ма.
Повторюсь, наши бывшие сограждане нас старательно учат. Показывают и обозначают: их путь — это путь в тупик. Это любезная Фарион, одно из знамен Майдана, ратующая за запрет русского языка на Украине. Это метки с обозначением национальности на машинах. Это беженцы, беженцы, и не один день, а триста шестьдесят пять в году.
Да, Россия мононациональная страна по всему. Да, у нас восемьдесят процентов русских. Но под ногами везде мины прошлого. Якуты и буряты, башкиры и татары не равномерно среди русских насажены. У них есть республики, компактные места для проживания. Дали им автономии, границы, так чего уж. Обратно фарш в мясо не превратить. И надо осторожнее ходить. Быть бережнее друг с другом. Хохло-, бульбо-, жидо- и прочие срачи не должны срывать крыши.
Националисткой меня не сделать ни в каком изводе. Sticks and stones may break my bones, but words will never hurt me
Взято тут: www.kp.ru/daily/26201.5/3087959/
Автор: Ольга ТУХАНИНА. Фото: REUTERS
Источник: www.yaplakal.com/
