1102
0,3
2015-07-05
Летчики - герои Великой Отечественной войны
О том, что в Красной Армии во время Великой Отечественной войны сражался безногий летчик Алексей Маресьев, благодаря писателю Борису Полевому и его «Повести о настоящем человеке» знает полмира. О том, что в советских Военно-воздушных силах с летчиками люфтваффе дрались и побеждали еще более десяти пилотов с ампутированной ногой, ступней или ступнями, знают очень немногие. Но, оказывается, в истории советской авиации был еще более удивительный случай: боевые вылеты во фронтовое небо совершал летчик, не имевший правой руки! Этот человек — Иван Антонович Леонов. И судьба его поистине уникальна…
А начиналась она как у многих деревенских мальчишек, появившихся на свет в самом начале 1920-х годов: босоногое полуголодное детство, школа-семилетка, фабрично-заводское училище и одновременные занятия в брянском аэроклубе. Работа на заводе, пока не исполнится восемнадцать — и призыв на военную службу. А затем прямая дорога в летное училище.
Курсантом Армавирской школы пилотов истребительной авиации Иван Леонов стал в апреле 1941-го. А уже в июле получил лейтенантские кубари на петлицы — война, ускоренный выпуск. Все рвались на фронт, а уж свежеиспеченные летчики — с двойной силой. Но судьба и начальство распорядились иначе: первым местом офицерской службы лейтенанта Леонова стал 56-й авиационный полк, базировавшийся в Монголии. Дальневосточные рубежи родины Иван Антонович охранял восемь месяцев. Естественно, все это время заваливал командование рапортами с просьбой перевести его на любой из фронтов. И добился своего — получил распоряжение убыть в истребительный полк, защищавший московское небо. Там в апреле 1942-го он принял боевое крещение.
Гитлеровцев от столицы уже отогнали, но немецкие бомбардировщики продолжали небольшими группами злодействовать в воздухе, стараясь наносить удары по военным заводам и эшелонам, спешащим к передовой. Этих воздушных пиратов и должен был перехватывать лейтенант Леонов вместе с сослуживцами
В первом же воздушном бою Ивану Антоновичу удалось сбить тяжелый «Юнкерс-88». Но и его ЛаГГ-3 был подожжен воздушными стрелками бомбовоза. Лейтенант, выполняя приказ командира звена, покинул горящую машину и камнем полетел вниз — парашют раскрылся не полностью. Лишь в сотне метров от земли купол наполнился воздухом. Поэтому приземление хоть и получилось жестким, но не оказалось смертельным — молодой пилот отделался вывихом обеих ног.
Однако товарищи, наблюдавшие за тем умопомрачительным падением, были абсолютно уверены в его гибели и с тяжелым сердцем готовились отправить похоронку родителям Ивана Антоновича. Слава богу, не успели: через две недели летчик возвратился в свою часть, рассказав, как на опушке его подобрали местные мальчишки, на руках отнесли в ближайшую деревню, как врачевала старуха-знахарка и с какими приключениями он добирался до родного полка.
Весной 1943 года Леонов оказался в Арзамасе, где прошел переподготовку на новейший истребитель Ла-5. К этому времени огромные силы Красной Армии и вермахта стягивались под Курск, где вот-вот было готово разразиться одно из крупнейших сражений Второй мировой. Там же в составе 1-й гвардейской воздушной армии оказался и двадцатилетний летчик-истребитель старший лейтенант Иван Леонов.
…Середина лета. Курская битва в разгаре. В небе над Огненной дугой Иван Антонович совершил 50 боевых вылетов, записал на свой счет семь фашистских самолетов: пять сбил лично и два в групповом бою.
15 июля к 18 часам Леонов успел пять раз подняться в воздух на прикрытие штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков, громивших танковые колонны врага. Солнце клонилось к закату, и летчик отдал распоряжение механику готовить истребитель к завтрашним полетам. Но неожиданно пришел приказ срочно провести аэрофотосъемку скопления вражеских эшелонов на перегоне Орел–Поныри.
Иван взлетел в паре с командиром звена. Главная задача — точно выдерживать высоту: стоит чуть приподняться или опуститься, и фокус фотоаппаратуры собьется, изображение на пленке станет мутным, нечитаемым.
А немцы установили вдоль железной дороги массу зениток. Их расчеты, завидев «лавочкиных», открыли плотный огонь. Но у воздушных разведчиков нет права на маневр. Единственное спасение — скорость…
Когда съемка была закончена, пара Ла-пятых, отвалив в сторону от простреливаемой зоны, легла на обратный курс. И тут метров на двести ниже мелькнул «Фокке-Вульф-190». Вообще-то разведчикам запрещено вступать в бой — отснятая пленка дороже любого сбитого немецкого истребителя. Но командир не удержался и скомандовал: «Атакуем!». Ведомый последовал за ним.
Сделав вираж с потерей высоты, ведущий свалился на «фоккер», полоснув его сигарообразное туловище длинной очередью. Следом в атаку пошел Леонов. Вторая длинная очередь — «фоккер» задымил и вошел в пике. Но тут из-за облаков вывалилась шестерка истребителей с крестами на фюзеляжах. Ивана взяли в клещи. Уворачиваясь от огненных трасс, старший лейтенант поймал в прицел еще один самолет противника. Утопил гашетку — и второй «фоккер» вспыхнул ярким костром.
А потом по кабине «лавочкина» ударил свинцовый град. Резкая боль пронзила левое плечо, рука соскочила с сектора газа и плетью повисла вдоль бронеспинки кресла. Ла-5 свалился в штопор. Теряя сознание, летчик откинул фонарь кабины и перевалился через борт. Из последних сил дернул кольцо парашюта…
Он упал в болото на нейтральной полосе метрах в двухстах от сбитого им немца. Пехота с обеих сторон ломанулась вперед — каждый спасал своего летчика. Под разрывы подключившихся к делу минометов Ивана Антоновича вынесли в первую линию окопов. Потом медсанбат, затем фронтовой госпиталь. И — ампутация левой руки по самое плечо. Хирурги и так сделали все для спасения жизни молодого пилота, у которого была раздроблена лопатка, поврежден плечевой сустав и пробито легкое.
Несмотря на удачно проведенные операции, состояние раненого с каждым днем ухудшалось. Началась гангрена. И друзья-летчики решили переправить его в Москву. Действуя из благих побуждений, они практически выкрали Ивана Антоновича из палаты, привезли на аэродром и ближайшим санитарным бортом отправили в столицу, не поставив в известность о своем самоуправстве никого из персонала фронтового госпиталя.
Когда на следующее утро заступившая на смену медсестра зашла в палату и увидала пустую койку старшего лейтенанта Леонова, она посчитала, что однорукого пациента, пораженного гангреной, увезли… в морг! И в управление армии (поскольку госпиталь фронтовой) ушли документы на «умершего» офицера. А оттуда извещение пришло в полк. Так второй раз Леонов попал в списки погибших.
После выздоровления Иван Антонович отказался от инвалидности, добился возвращения в действующую армию и волею судеб оказался на одном из передовых корректировочных воздушных постов. Там, ежедневно наблюдая за полетами и воздушными боями, искалеченный пилот размышлял о том, как ему вернуться в небо.
На самолетах тех времен левая рука пилота работала только с рычагом газа. Вот если бы сделать в самолете педаль, как в машине. Но для этого придется многое переделывать в конструкции… И вдруг Леонова осенило: ведь можно просто плечом дергать! В тот же день из тонкого листа алюминия, снятого со сбитого истребителя, он смастерили наплечник, приделав к нему шарнир, подсоединяющийся к ручке сектора газа. Опробовал свое изобретение на земле — вроде бы работает.
Не желая тратить время на хождение по мелким инстанциям, Иван Антонович отправился на прием прямо к командующему 1-й воздушной армией легендарному летчику Герою Советского Союза Михаилу Громову. «Как ты, однорукий, решился просить о допуске к полетам?!» — едва вникнув в суть просьбы молодого офицера, взорвался командарм. «Так будь у меня две руки, я бы к вам не пришел», — спокойно парировал Леонов. Остыв, командующий приказал выделить в распоряжение летчика самолет По-2 и предупредил, что через неделю сам примет у него экзамен по пилотированию.
Испытание Леонов сдал на «отлично», и был определен в 63-ю отдельную эскадрилью, занимавшуюся транспортировкой раненых и доставкой грузов в партизанские отряды. Так в военном небе появился единственный однорукий летчик.
В конце 1944-го его самолет не вернулся с боевого задания. И Леонова — уже в третий раз! — сочли погибшим. Но он дал о себе знать через неделю: позвонил в эскадрилью из госпиталя, доложил, что был обстрелян с земли, ранен в ноги и с трудом посадил изрешеченный пулями По-2 прямо на окопы нашей пехоты, сильно ударившись при посадке головой о край кабины. После этих ранений и травм Ивану Антоновичу пришлось окончательно расстаться с небом: войну он заканчивал уже на штабной работе и Победу встретил под Кенигсбергом.
После войны двадцатипятилетний офицер, демобилизовавшись, закончил Минский педагогический институт, преподавал в строительном училище, работал директором детского дома, возглавлял автошколу ДОСААФ, а затем много лет готовил молодые кадры в Тульском автотранспортном техникуме. С женой Ниной Васильевной они вырастили двух дочерей и воспитали пятерых приемных детей, чьи родители погибли в годы Великой Отечественной войны.
16 февраля 1995 года Указом Президента Российской Федерации № 147 Ивану Антоновичу Леонову было присвоено звание Героя России. Он почетный гражданин Шаблыкинского района Орловской области и города Тулы, его имя занесено в Книгу рекордов Гиннесса, присвоено одной из улиц в Орле и тульской средней школе № 70.
По примеру друга
Не менее удивительна биография Петра Семеновича Шемендюка — еще одного советского летчика-истребителя со схожей фронтовой судьбой.
После окончания школы и одесского фабрично-заводского училища он отправился на Дальний Восток — строить Комсомольск-на-Амуре. Там познакомился и подружился со сверстником Алексеем Маресьевым. Работали в одной плотницкой бригаде, и когда в 1936 году в рабочем поселке открылся аэроклуб, вместе записались на курсы учлетов.
История умалчивает, какими плотниками были Шемендюк с Маресьевым, а вот летный талант у молодых людей открылся сразу. Поэтому после выпускных экзаменов друзья получили направления в Читинскую школу первоначального летного обучения, а оттуда — в Батайскую школу летчиков-истребителей.
В 1940 году пути-дороги Алексея и Петра разошлись: Шемендюк отправился в Ленинградский военный округ, Маресьев остался инструктором в Батайске. И не знали друзья, что приближающаяся война заставит их пережить очень похожие жизненные ситуации.
Истребитель Маресьева был сбит над Демянским плацдармом 4 апреля 1942 года. Выпрыгнуть с парашютом летчик не успел, и его самолет упал на территории, занятой противником. Пилота при этом выбросило из кабины. С изувеченными, перебитыми ногами Алексей ползком восемнадцать суток пробирался к линии фронта. Возле села Плавни Валдайского района Новгородской области еле живого летчика обнаружили местные ребятишки. Больше недели жители деревни ухаживали за ним, а потом с помощью партизан переправили самолетом в Москву. В госпитале врачи были вынуждены ампутировать обе ноги в области голени из-за начавшейся гангрены.
Эта история, положенная Борисом Полевым в основу «Повести о настоящем человеке», известна многим. А вот как сложилась судьба Петра.
К началу Курской битвы он был уже признанным асом: 261 боевой вылет, 13 сбитых лично самолетов противника и шесть — в групповых боях.
1 августа 1943 года командир эскадрильи старший лейтенант Шемендюк южнее Орла проводил свой сороковой воздушный бой. Комэск успел поджечь двух «мессеров», когда заметил, что в хвост самолету младшего лейтенанта Редькина пристраивается вражеский истребитель. Времени предупреждать подчиненного об опасности не оставалось — тот все равно не успел бы среагировать. И Петр бросил своего «яшку» наперерез свинцовым очередям.
Вывалившись из объятого пламенем Як-1, Шемендюк раскрыл парашют. Пока спускался на зеленеющие внизу верхушки деревьев, вокруг злобно кружила тройка Ме-109, пытавшихся расстрелять беспомощного пилота. Убить не убили, но покалечили изрядно: у Петра были ранены обе ноги, перебита левая рука.
Во вражеском тылу выжить с такими ранениями практически невозможно. Спас ряд счастливых случайностей. В заброшенной избушке лесника, оказавшейся поблизости от места его падения, Шемендюк нашел продукты и кое-какие медикаменты, то ли припасенные запасливым хозяином, то ли оставленные им для партизан. А на второй день на летчика наткнулась группа разведчиков, возвращавшихся после выполнения задания за линией фронта. Они и вынесли Петра к своим. И через некоторое время он, как и Алексей Маресьев, оказался в столичном госпитале. Ноги ему залечили, а вот левую руку врачи спасти не смогли.
В госпитальной палате покалеченному комэска медсестры принесли свежий номер газеты «Правда», где на первой странице сообщалось, что «Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» присвоено…». Далее шел длинный список, почти в самом конце которого стояла и его фамилия.
Но не только эта новость взволновала новоиспеченного Героя. В том же указе несколькими строками выше стояла фамилия Алексея Маресьева! А через пару недель в госпитале появился и сам Алексей Петрович. На тот момент он уже вернулся в авиацию, провел несколько воздушных боев, сбил два немецких самолета. Он и убедил отчаявшегося было друга, что после ампутации руки жизнь и служба в авиации не заканчиваются. Было им тогда по 27 лет…
После выписки из госпиталя Петру Семеновичу долго пришлось обивать пороги различных инстанций. В конце концов добро на его возвращение в боевую часть дал лично командующий Военно-воздушными силами Красной Армии маршал авиации Александр Новиков.
Правда, по медицинским показателям подниматься в воздух Шемендюку больше не разрешили. Но после окончания курсов при Высшей офицерской школе он был назначен помощником командира 130-й истребительной авиационной дивизии по воздушно-стрелковой подготовке. Интересно, что примерно в тот же период, абсолютно не сговариваясь с товарищем, на инструкторскую работу перешел и Алексей Маресьев, переведясь из боевого полка в управление вузов главного штаба ВВС.
Хотя лично участвовать в воздушных схватках Петру Семеновичу больше не доводилось, он обучал летному мастерству молодых истребителей. Уже после войны будет подсчитано, что в период с 18 октября 1944 года по 1 мая 1945 года летчики, подготовленные Шемендюком, провели в небе над Восточной Пруссией 128 воздушных боев, в которых сбили 81 самолет противника. Так что питомцы сполна рассчитались с врагом за кровь своего наставника и потерянную им руку. Ну а признанием Родиной личных заслуг прославленного летчика стал орден Отечественной войны I степени, который майор Шемендюк получил в апреле сорок пятого, незадолго до Победы.
Демобилизовался из действующей армии Петр Семенович в 1946 году. А двумя месяцами позже вышел в отставку и Алексей Петрович Маресьев.
После войны Петр Семенович жил в Калининграде, работал заместителем управляющего «Калининградэнерго», избирался депутатом городского Совета. В 1983-м переехал в Херсон, где почти десять лет возглавлял музей истории комсомола, а после его закрытия трудился в Фонде реабилитации инвалидов. 9 мая 2000 года в составе делегации украинских ветеранов Великой Отечественной войны участвовал в юбилейном Параде Победы на Красной площади в Москве.
Герой Советского Союза Петр Семенович Шемендюк скончался 19 июля 2001 года. А за два месяца до этого ушел из жизни его друг Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев…
Автор Игорь Софронов
А начиналась она как у многих деревенских мальчишек, появившихся на свет в самом начале 1920-х годов: босоногое полуголодное детство, школа-семилетка, фабрично-заводское училище и одновременные занятия в брянском аэроклубе. Работа на заводе, пока не исполнится восемнадцать — и призыв на военную службу. А затем прямая дорога в летное училище.
Курсантом Армавирской школы пилотов истребительной авиации Иван Леонов стал в апреле 1941-го. А уже в июле получил лейтенантские кубари на петлицы — война, ускоренный выпуск. Все рвались на фронт, а уж свежеиспеченные летчики — с двойной силой. Но судьба и начальство распорядились иначе: первым местом офицерской службы лейтенанта Леонова стал 56-й авиационный полк, базировавшийся в Монголии. Дальневосточные рубежи родины Иван Антонович охранял восемь месяцев. Естественно, все это время заваливал командование рапортами с просьбой перевести его на любой из фронтов. И добился своего — получил распоряжение убыть в истребительный полк, защищавший московское небо. Там в апреле 1942-го он принял боевое крещение.
Гитлеровцев от столицы уже отогнали, но немецкие бомбардировщики продолжали небольшими группами злодействовать в воздухе, стараясь наносить удары по военным заводам и эшелонам, спешащим к передовой. Этих воздушных пиратов и должен был перехватывать лейтенант Леонов вместе с сослуживцами
В первом же воздушном бою Ивану Антоновичу удалось сбить тяжелый «Юнкерс-88». Но и его ЛаГГ-3 был подожжен воздушными стрелками бомбовоза. Лейтенант, выполняя приказ командира звена, покинул горящую машину и камнем полетел вниз — парашют раскрылся не полностью. Лишь в сотне метров от земли купол наполнился воздухом. Поэтому приземление хоть и получилось жестким, но не оказалось смертельным — молодой пилот отделался вывихом обеих ног.
Однако товарищи, наблюдавшие за тем умопомрачительным падением, были абсолютно уверены в его гибели и с тяжелым сердцем готовились отправить похоронку родителям Ивана Антоновича. Слава богу, не успели: через две недели летчик возвратился в свою часть, рассказав, как на опушке его подобрали местные мальчишки, на руках отнесли в ближайшую деревню, как врачевала старуха-знахарка и с какими приключениями он добирался до родного полка.
Весной 1943 года Леонов оказался в Арзамасе, где прошел переподготовку на новейший истребитель Ла-5. К этому времени огромные силы Красной Армии и вермахта стягивались под Курск, где вот-вот было готово разразиться одно из крупнейших сражений Второй мировой. Там же в составе 1-й гвардейской воздушной армии оказался и двадцатилетний летчик-истребитель старший лейтенант Иван Леонов.
…Середина лета. Курская битва в разгаре. В небе над Огненной дугой Иван Антонович совершил 50 боевых вылетов, записал на свой счет семь фашистских самолетов: пять сбил лично и два в групповом бою.
15 июля к 18 часам Леонов успел пять раз подняться в воздух на прикрытие штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков, громивших танковые колонны врага. Солнце клонилось к закату, и летчик отдал распоряжение механику готовить истребитель к завтрашним полетам. Но неожиданно пришел приказ срочно провести аэрофотосъемку скопления вражеских эшелонов на перегоне Орел–Поныри.
Иван взлетел в паре с командиром звена. Главная задача — точно выдерживать высоту: стоит чуть приподняться или опуститься, и фокус фотоаппаратуры собьется, изображение на пленке станет мутным, нечитаемым.
А немцы установили вдоль железной дороги массу зениток. Их расчеты, завидев «лавочкиных», открыли плотный огонь. Но у воздушных разведчиков нет права на маневр. Единственное спасение — скорость…
Когда съемка была закончена, пара Ла-пятых, отвалив в сторону от простреливаемой зоны, легла на обратный курс. И тут метров на двести ниже мелькнул «Фокке-Вульф-190». Вообще-то разведчикам запрещено вступать в бой — отснятая пленка дороже любого сбитого немецкого истребителя. Но командир не удержался и скомандовал: «Атакуем!». Ведомый последовал за ним.
Сделав вираж с потерей высоты, ведущий свалился на «фоккер», полоснув его сигарообразное туловище длинной очередью. Следом в атаку пошел Леонов. Вторая длинная очередь — «фоккер» задымил и вошел в пике. Но тут из-за облаков вывалилась шестерка истребителей с крестами на фюзеляжах. Ивана взяли в клещи. Уворачиваясь от огненных трасс, старший лейтенант поймал в прицел еще один самолет противника. Утопил гашетку — и второй «фоккер» вспыхнул ярким костром.
А потом по кабине «лавочкина» ударил свинцовый град. Резкая боль пронзила левое плечо, рука соскочила с сектора газа и плетью повисла вдоль бронеспинки кресла. Ла-5 свалился в штопор. Теряя сознание, летчик откинул фонарь кабины и перевалился через борт. Из последних сил дернул кольцо парашюта…
Он упал в болото на нейтральной полосе метрах в двухстах от сбитого им немца. Пехота с обеих сторон ломанулась вперед — каждый спасал своего летчика. Под разрывы подключившихся к делу минометов Ивана Антоновича вынесли в первую линию окопов. Потом медсанбат, затем фронтовой госпиталь. И — ампутация левой руки по самое плечо. Хирурги и так сделали все для спасения жизни молодого пилота, у которого была раздроблена лопатка, поврежден плечевой сустав и пробито легкое.
Несмотря на удачно проведенные операции, состояние раненого с каждым днем ухудшалось. Началась гангрена. И друзья-летчики решили переправить его в Москву. Действуя из благих побуждений, они практически выкрали Ивана Антоновича из палаты, привезли на аэродром и ближайшим санитарным бортом отправили в столицу, не поставив в известность о своем самоуправстве никого из персонала фронтового госпиталя.
Когда на следующее утро заступившая на смену медсестра зашла в палату и увидала пустую койку старшего лейтенанта Леонова, она посчитала, что однорукого пациента, пораженного гангреной, увезли… в морг! И в управление армии (поскольку госпиталь фронтовой) ушли документы на «умершего» офицера. А оттуда извещение пришло в полк. Так второй раз Леонов попал в списки погибших.
После выздоровления Иван Антонович отказался от инвалидности, добился возвращения в действующую армию и волею судеб оказался на одном из передовых корректировочных воздушных постов. Там, ежедневно наблюдая за полетами и воздушными боями, искалеченный пилот размышлял о том, как ему вернуться в небо.
На самолетах тех времен левая рука пилота работала только с рычагом газа. Вот если бы сделать в самолете педаль, как в машине. Но для этого придется многое переделывать в конструкции… И вдруг Леонова осенило: ведь можно просто плечом дергать! В тот же день из тонкого листа алюминия, снятого со сбитого истребителя, он смастерили наплечник, приделав к нему шарнир, подсоединяющийся к ручке сектора газа. Опробовал свое изобретение на земле — вроде бы работает.
Не желая тратить время на хождение по мелким инстанциям, Иван Антонович отправился на прием прямо к командующему 1-й воздушной армией легендарному летчику Герою Советского Союза Михаилу Громову. «Как ты, однорукий, решился просить о допуске к полетам?!» — едва вникнув в суть просьбы молодого офицера, взорвался командарм. «Так будь у меня две руки, я бы к вам не пришел», — спокойно парировал Леонов. Остыв, командующий приказал выделить в распоряжение летчика самолет По-2 и предупредил, что через неделю сам примет у него экзамен по пилотированию.
Испытание Леонов сдал на «отлично», и был определен в 63-ю отдельную эскадрилью, занимавшуюся транспортировкой раненых и доставкой грузов в партизанские отряды. Так в военном небе появился единственный однорукий летчик.
В конце 1944-го его самолет не вернулся с боевого задания. И Леонова — уже в третий раз! — сочли погибшим. Но он дал о себе знать через неделю: позвонил в эскадрилью из госпиталя, доложил, что был обстрелян с земли, ранен в ноги и с трудом посадил изрешеченный пулями По-2 прямо на окопы нашей пехоты, сильно ударившись при посадке головой о край кабины. После этих ранений и травм Ивану Антоновичу пришлось окончательно расстаться с небом: войну он заканчивал уже на штабной работе и Победу встретил под Кенигсбергом.
После войны двадцатипятилетний офицер, демобилизовавшись, закончил Минский педагогический институт, преподавал в строительном училище, работал директором детского дома, возглавлял автошколу ДОСААФ, а затем много лет готовил молодые кадры в Тульском автотранспортном техникуме. С женой Ниной Васильевной они вырастили двух дочерей и воспитали пятерых приемных детей, чьи родители погибли в годы Великой Отечественной войны.
16 февраля 1995 года Указом Президента Российской Федерации № 147 Ивану Антоновичу Леонову было присвоено звание Героя России. Он почетный гражданин Шаблыкинского района Орловской области и города Тулы, его имя занесено в Книгу рекордов Гиннесса, присвоено одной из улиц в Орле и тульской средней школе № 70.
По примеру друга
Не менее удивительна биография Петра Семеновича Шемендюка — еще одного советского летчика-истребителя со схожей фронтовой судьбой.
После окончания школы и одесского фабрично-заводского училища он отправился на Дальний Восток — строить Комсомольск-на-Амуре. Там познакомился и подружился со сверстником Алексеем Маресьевым. Работали в одной плотницкой бригаде, и когда в 1936 году в рабочем поселке открылся аэроклуб, вместе записались на курсы учлетов.
История умалчивает, какими плотниками были Шемендюк с Маресьевым, а вот летный талант у молодых людей открылся сразу. Поэтому после выпускных экзаменов друзья получили направления в Читинскую школу первоначального летного обучения, а оттуда — в Батайскую школу летчиков-истребителей.
В 1940 году пути-дороги Алексея и Петра разошлись: Шемендюк отправился в Ленинградский военный округ, Маресьев остался инструктором в Батайске. И не знали друзья, что приближающаяся война заставит их пережить очень похожие жизненные ситуации.
Истребитель Маресьева был сбит над Демянским плацдармом 4 апреля 1942 года. Выпрыгнуть с парашютом летчик не успел, и его самолет упал на территории, занятой противником. Пилота при этом выбросило из кабины. С изувеченными, перебитыми ногами Алексей ползком восемнадцать суток пробирался к линии фронта. Возле села Плавни Валдайского района Новгородской области еле живого летчика обнаружили местные ребятишки. Больше недели жители деревни ухаживали за ним, а потом с помощью партизан переправили самолетом в Москву. В госпитале врачи были вынуждены ампутировать обе ноги в области голени из-за начавшейся гангрены.
Эта история, положенная Борисом Полевым в основу «Повести о настоящем человеке», известна многим. А вот как сложилась судьба Петра.
К началу Курской битвы он был уже признанным асом: 261 боевой вылет, 13 сбитых лично самолетов противника и шесть — в групповых боях.
1 августа 1943 года командир эскадрильи старший лейтенант Шемендюк южнее Орла проводил свой сороковой воздушный бой. Комэск успел поджечь двух «мессеров», когда заметил, что в хвост самолету младшего лейтенанта Редькина пристраивается вражеский истребитель. Времени предупреждать подчиненного об опасности не оставалось — тот все равно не успел бы среагировать. И Петр бросил своего «яшку» наперерез свинцовым очередям.
Вывалившись из объятого пламенем Як-1, Шемендюк раскрыл парашют. Пока спускался на зеленеющие внизу верхушки деревьев, вокруг злобно кружила тройка Ме-109, пытавшихся расстрелять беспомощного пилота. Убить не убили, но покалечили изрядно: у Петра были ранены обе ноги, перебита левая рука.
Во вражеском тылу выжить с такими ранениями практически невозможно. Спас ряд счастливых случайностей. В заброшенной избушке лесника, оказавшейся поблизости от места его падения, Шемендюк нашел продукты и кое-какие медикаменты, то ли припасенные запасливым хозяином, то ли оставленные им для партизан. А на второй день на летчика наткнулась группа разведчиков, возвращавшихся после выполнения задания за линией фронта. Они и вынесли Петра к своим. И через некоторое время он, как и Алексей Маресьев, оказался в столичном госпитале. Ноги ему залечили, а вот левую руку врачи спасти не смогли.
В госпитальной палате покалеченному комэска медсестры принесли свежий номер газеты «Правда», где на первой странице сообщалось, что «Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» присвоено…». Далее шел длинный список, почти в самом конце которого стояла и его фамилия.
Но не только эта новость взволновала новоиспеченного Героя. В том же указе несколькими строками выше стояла фамилия Алексея Маресьева! А через пару недель в госпитале появился и сам Алексей Петрович. На тот момент он уже вернулся в авиацию, провел несколько воздушных боев, сбил два немецких самолета. Он и убедил отчаявшегося было друга, что после ампутации руки жизнь и служба в авиации не заканчиваются. Было им тогда по 27 лет…
После выписки из госпиталя Петру Семеновичу долго пришлось обивать пороги различных инстанций. В конце концов добро на его возвращение в боевую часть дал лично командующий Военно-воздушными силами Красной Армии маршал авиации Александр Новиков.
Правда, по медицинским показателям подниматься в воздух Шемендюку больше не разрешили. Но после окончания курсов при Высшей офицерской школе он был назначен помощником командира 130-й истребительной авиационной дивизии по воздушно-стрелковой подготовке. Интересно, что примерно в тот же период, абсолютно не сговариваясь с товарищем, на инструкторскую работу перешел и Алексей Маресьев, переведясь из боевого полка в управление вузов главного штаба ВВС.
Хотя лично участвовать в воздушных схватках Петру Семеновичу больше не доводилось, он обучал летному мастерству молодых истребителей. Уже после войны будет подсчитано, что в период с 18 октября 1944 года по 1 мая 1945 года летчики, подготовленные Шемендюком, провели в небе над Восточной Пруссией 128 воздушных боев, в которых сбили 81 самолет противника. Так что питомцы сполна рассчитались с врагом за кровь своего наставника и потерянную им руку. Ну а признанием Родиной личных заслуг прославленного летчика стал орден Отечественной войны I степени, который майор Шемендюк получил в апреле сорок пятого, незадолго до Победы.
Демобилизовался из действующей армии Петр Семенович в 1946 году. А двумя месяцами позже вышел в отставку и Алексей Петрович Маресьев.
После войны Петр Семенович жил в Калининграде, работал заместителем управляющего «Калининградэнерго», избирался депутатом городского Совета. В 1983-м переехал в Херсон, где почти десять лет возглавлял музей истории комсомола, а после его закрытия трудился в Фонде реабилитации инвалидов. 9 мая 2000 года в составе делегации украинских ветеранов Великой Отечественной войны участвовал в юбилейном Параде Победы на Красной площади в Москве.
Герой Советского Союза Петр Семенович Шемендюк скончался 19 июля 2001 года. А за два месяца до этого ушел из жизни его друг Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев…
Автор Игорь Софронов
