Кто взрывал ДнепроГЭС?

68 лет назад,18 августа 1941 года, в 20:00-20:30, бегущей Красной Армией были взорваны Днепровские плотины и железнодорожный мост через Днепр.

«Военные транспорты и люди, которые в то время двигались по дамбе, естественно, погибли. В результате взрыва моста и плотины на острове Хортица остался отрезанным полк пехоты, который переправлялся в это время на восточный берег.

В теле плотины образовалась большая брешь, пошел активный сброс воды. В результате возникла обширная зона затопления в нижнем течении Днепра. Гигантская волна смыла несколько вражеских переправ, потопила много фа шистских подразделений, укрывшихся в плавнях. Но вырвавшаяся на свободу вода не разделяла людей на „своих“ и „чужих“.

Почти тридцатиметровая лавина воды пронеслась Днепровской поймой, заливая все на своем пути. Всю нижнюю часть Запорожья с огромными запасами разных товаров, военных материалов и десятками тысяч тонн пищевых продуктов и другого имущества за какой-то час было снесено. Десятки судов, вместе с судовыми командами, погибли в том ужасном потоке. Сила образовавшейся при подрыве плотины ДнепроГЭСа волны была такова, что монитор „Волочаевка“ был выброшен на берег и затем мог использоваться в качестве оборонительного сооружения лишь на суше.

В плавневой зоне острова Хортицы и Днепровских плавнях на десятки километров к Никополю и дальше стояли на позициях военные части. Взрыв плотины резко поднял уровень воды в нижнем течении Днепра, где в это время началась переправа отходивших под Николаевом войск 2-го кавалерийского корпуса, 18-й и 9-й армий. Эти войска были „отрезаны“ при переправе, частью пополнили число группировки войск, попавших в окружение и плен, а частью сумели переправиться в неимоверно тяжелых условиях, бросив артиллерию и военное снаряжение.
Рассказывали, что погибло в плавнях тогда приблизительно 20000 красноармейцев – сколько именно никто и не думал считать[5]. Кроме войск, погибло в плавнях десятки тысяч голов скота и много людей, которые на тот момент были там на работе.»

Кто взрывал Днепрогэс? Исследование zalizyaka в 3-х частях





Часть первая

ЗАПОРОЖЬЕ
Днепрогэс, август 1941 года

18 августа 1941 г. гитлеровцы, бросив на прорыв танки и моторизованные войска с целью внезапного захвата Днепрогэса[1] и плотины, по которой рассчитывали ворваться в город, прорвали оборону западнее Запорожья на узком участке фронта. Бывший начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии Ф. Гальдер так описывает события в районе Запорожья: «19 августа 1941 года. 59-й день войны. Обстановка на фронте: Группа армий “Юг”: Противник продолжает оказывать сопротивление румынским частям, наступающим на Одессу. В районе Очакова противник предпринял контратаку на участке 50-й дивизии. В херсонском порту наблюдается большое количество судов противника. 11-я армия сегодня ночью приступила к переправе войск 11-го армейского корпуса через Буг. Авиация противника усиленно атакует наши передовые наступающие части в излучине Днепра. 9-я танковая дивизия вышла в район 1 км западнее плотины у Запорожья. 14-я танковая дивизия ворвалась на плацдарм противника у Запорожья»[2].

По мосту через старое русло Днепра врагу удалось прорваться на Хортицу, приблизиться к Днепрогэсу и начать орудийно-минометный обстрел его защитников.

Обороняющиеся подразделения, выполняя «приказ товарища Сталина от 3 июля 1941 года» переключив генераторы ГЭС на самосожжение, отступили на Левобережье.

Бывший начальник строительства Днепростроя Ф.Г. Логинов рассказывает: “Это было 18 августа 1941 года. В тот день Днепрогэс работал с полной нагрузкой, хотя снаряды летели через плотину и машинный зал электростанции. В случае отступления наших войск решено было оборудование станции и плотину вывести из строя, не дать противнику возможности пользоваться Днепрогэсом. Тяжелая, но необходимая операция была поручена главному инженеру Днепрогэса Григорию Шацкому…»[3].

Немцы, впоследствии также подтвердили разрушение машинного зала работниками станции. В мемуарах Шпеера, который с сентября 1930 года был руководителем военного строительства Рейха, а с февраля 1942-го – имперским министром вооружения, сообщается: «…Посетил я и взорванную русскими электростанцию в Запорожье. В ней, после того, как крупная строительная часть сумела заделать брешь в плотине, были установлены немецкие турбины. При своем отступлении русские вывели из строя оборудование очень простым и примечательным образом: переключением распределителя смазки при полном режиме работы турбин. Лишенные смазки, машины раскалились и буквально пожрали сами себя, превратившись в груду непригодного металлолома. Весьма эффективное средство разрушения и всего — простым поворотом рукоятки одним человеком!»[4].

Но турбины не были главной целью уничтожения. Следовало взорвать саму плотину. Немецкие войска были еще на правом берегу Днепра, в районе Никополя и Кривого Рога. О планируемом взрыве Днепровской дамбы никто не был предупрежден ни на самой дамбе, по которой в том времени двигались военные транспорты и войска, которые отходили на левый берег Днепра, ни населения и учреждения города Запорожье — километров 10-12 от гидроэлектростанции вниз по течению Днепра. Так же не были предупреждены военные части, расположенные вниз от Запорожья в днепровских плавнях, хотя телефонное соединение в то время на Левобережье функционировало нормально.

Изучение имеющихся документов 157-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, охранявшего и оборонявшего Днепрогэс до последней минуты, позволяет с точностью до часов установить время подрыва плотины: 20.00-20.30 18 августа 1941 года.

Именно в это время Днепрогэс, Днепровские плотины, железнодорожный мост через Днепр были взорваны.

Военные транспорты и люди, которые в то время двигались по дамбе, естественно, погибли. В результате взрыва моста и плотины на острове Хортица остался отрезанным полк пехоты, который переправлялся в это время на восточный берег.

В теле плотины образовалась большая брешь, пошел активный сброс воды. В результате возникла обширная зона затопления в нижнем течении Днепра. Гигантская волна смыла несколько вражеских переправ, потопила много фашистских подразделений, укрывшихся в плавнях. Но вырвавшаяся на свободу вода не разделяла людей на «своих» и «чужих».

Почти тридцатиметровая лавина воды пронеслась Днепровской поймой, заливая все на своем пути. Всю нижнюю часть Запорожья с огромными запасами разных товаров, военных материалов и десятками тысяч тонн пищевых продуктов и другого имущества за какой-то час было снесено. Десятки судов, вместе с судовыми командами, погибли в том ужасном потоке. Сила образовавшейся при подрыве плотины ДнепроГЭСа волны была такова, что монитор «Волочаевка» был выброшен на берег и затем мог использоваться в качестве оборонительного сооружения лишь на суше.

В плавневой зоне острова Хортицы и Днепровских плавнях на десятки километров к Никополю и дальше стояли на позициях военные части. Взрыв плотины резко поднял уровень воды в нижнем течении Днепра, где в это время началась переправа отходивших под Николаевом войск 2-го кавалерийского корпуса, 18-й и 9-й армий. Эти войска были «отрезаны» при переправе, частью пополнили число группировки войск, попавших в окружение и плен, а частью сумели переправиться в неимоверно тяжелых условиях, бросив артиллерию и военное снаряжение.

Рассказывали, что погибло в плавнях тогда приблизительно 20000 красноармейцев — сколько именно никто и не думал считать[5]. Кроме войск, погибло в плавнях десятки тысяч голов скота и много людей, которые на тот момент были там на работе.

Вот как описывают это событие очевидцы:

«И вдруг дрогнула земля. Мишка посмотрел на запад и ахнул: там, где-то у Днепра беззвучно вырастал, поднимался огромный, агромаднейший чёрный гриб… Плотина! Взорвали плотину!

— Мама, открой шире рот!!!

— Что?

— Открой! Шире! Рот!

И рвануло! Ох, как рвануло! Гордость наша, любовь наша, красавец наш Днепрогэс, Днiпрельстан ти наш рiдний, какой же болью в наших сердцах отозвалась твоя боль, твоя смертельная рана, что ой как не скоро зарубцуется! А сколько же ещё впереди таких ран?»[6]

«…18-го августа….когда я добиралась до пристани, то видела, что вся Дубовая Роща и прибрежные дома были залиты днепровской водой, потому что в ночь под 17-е наши взорвали плотину (перемычку) ДнепроГЭСа, и вода хлынула сильным валом и снесла все на своем пути. А в плавнях ниже города оставалось много скота и людей. В городе стояла зловещая тишина и опустение, с часу на час ждали немцев — народ по случаю устроил грабеж мельниц и магазинов. Власть опомнилась и через пару дней в городе был восстановлен порядок»[7].

Марк Трояновский[8]: «Неожиданно 17-го утром в районе Днепрогэса появились немцы. Почти все работники политуправления были брошены на помощь в части, охраняющие подступы к плотине. Разрывы мин и снарядов. У въезда на плотину установлен броневик и полковые пушки. Через плотину отправляют пополнение, причем без винтовок…

Вскоре мы были свидетелями, как это пополнение побежало обратно. Выстрелами его начали гнать в бой снова. А еще через час всем без винтовок разрешено было уйти. Такая неразбериха расслабляла и стойкие части. Мы немного поснимали все эти безобразия у плотины. Сняли вспыхнувший на том берегу громадный пожар у военного завода.

Все под обстрелом, никто точно не знает где что. Пока мы решали, куда ехать, улицы города начали подвергаться интенсивному обстрелу. Мины и артиллерия. Неприятель рядом, на том берегу. Было жутко смотреть, как метались женщины, не зная как быть. Они живут на том берегу, работая на этом. Утром, как ни в чем не бывало, пошли на работу. Все было нормально, ходили трамваи. А теперь на той стороне градом сыплются снаряды. Пылают большие жилые дома. Люди в отчаянии.

Наступила тревожная ночь с 17 на 18 августа. На том берегу пылали пожары. Политотдел готовил машины для эвакуации. Штаб переезжает ночью. Ждали ночью прихода наших танков. А вдруг что-нибудь будет интересное!!!

Ночь провели у машин на улице. Раздалось несколько больших взрывов. Не знали, что это. Думали разрывы тяжелых снарядов. Ночью часов в 12 узнаем жуткую новость — плотина Днепрогэса и ж.д. мост взорваны. Взорваны без особой нужды, преждевременно, когда на том берегу остались наши части. Говорят, что сейчас ищут виновников. А сделали это как будто работники НКВД, спаниковали»[9].

Действительно, паника имела место. Но был ли подрыв Днепрогэса самоуправным?

К сожалению, командующий Южным фронтом Тюленев И.В. об этом факте в своих воспоминаниях указал очень скупо: «Мы находились в Запорожье, когда вдруг земля качнулась под ногами — взрыв огромной силы потряс воздух. Двенадцатитонный заряд тола уничтожил Днепрогэс, гордость советского народа»[10].



[1] Днепровская гидроэлектростанция имени В. И. Ленина начала строиться в 1927 году, пущена в эксплуатацию в 1932 году. Мощность 650 мегаватт. Проектная мощность достигнута в 1939 году. Здание длиной 236 м, высотой 70 м. 9 вертикальных гидроагрегатов по 72 MW. Плотина криволинейная, длина ее 760 м. Щитовая стена длиной 216 м, высота 60 м. Глухая плотина длиной 251 м. 47 водосливных пролетов.
[2] Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг.— М.: Воениздат, 1968-1971 Оригинал: Halder F. Kriegstagebuch. Tägliche Aufzeichnungen des Chefs des Generalstabes des Heeres 1939-1942. — Stuttgart: W. Kohlhammer Verlag, 1962-1964 Книга на сайте: militera.lib.ru/db/halder/index.html
[3] Н.И. Павленко. “Буду жить!”. 2000. (по публикации в «Наш современник» N7, 2001)
nashsovr.aihs.net/p.php?y=2001&n=7&id=1
[4] Шпеер А. Воспоминания. — Смоленск: Русич; Москва: Прогресс,1997
militera.lib.ru/memo/german/speer_a/index.html
[5] На сегодняшний момент остается спорным количество захороненных красноармейцев, — цифры называются разные, но само место захоронения споров не вызывает, — это железнодорожный мостик на улице Хлястиковы. Именно туда прибило тела красноармейцев, и именно там их захоронили местные жители, предварительно углубив ложбинку. Сейчас на их останках накатан слой асфальта — для удобства хождения. Павел Макаров. whp057.narod.ru/nikopol1-st1.htm
[6] Илья Коган. Вот так это было…Повесть. www.erfolg.ru/hall/i_kogan.htm
[7] Швидкая Зоя. Я — Зоя… Набережные Челны. Самиздат. 1996. (Воспоминания Швидкой Зои Петровны) zhurnal.lib.ru/o/onushko_l_g/yazoyadoc.shtml
[8] ТРОЯНОВСКИЙ Марк Антонович (1907-1967) — известный кинодокументалист.
[9] Трояновский М.А. «… С веком наравне: Дневники. Письма. Записки». Сост. Е.Уварова-Трояновская, Н.Венжер. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. — 304 с.
[10] Тюленев И. В. Через три войны. — М.: Воениздат, 1972 г.



Часть вторая

Ненамного проясняют ситуацию со взрывом Днепрогэса и открытые для исследования оперативные документы штаба Южного фронта:

«Серия Г

ДИРЕКТИВА № 0083/ОП

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ПОКРОВСКОЕ.
21.8.41 г. 15 ч. 45 м.
Карта 500 000

…На запорожском направлении пр-к в составе одной тд и одной-двух мд достиг рубежа р. Днепр, ведет разведку и подготовку к форсированию р. Днепр[11]…
Пр-к, действуя превосходящими силами, имел целью занять всю правобережную Украину, нанести отдельные поражения армиям фронта, обороняющимся западнее р. Днепр, в частности р-не Николаев[12]. Введя в бой значительное количество танковых и мотодивизий, пр-к с ходу пытался овладеть переправами через р. Днепр р-нах Днепропетровск[13], Запорожья, Никополь[14], Херсон и одновременно овладеть Одесса…
….Упорно оборонявшиеся части Южного фронта не дали пр-ку овладеть Днепропетровск[15], Запорожье, Херсон[16], Одесса, нанесли ему тяжелые потери под Николаев, Запорожье, Днепропетровск…
…Запорожская группа: состав – 274, 226, 270 сд, полк НКВД. Управление группой возлагаю на к-ра 48 ск г. м. Малиновского и его штаб, которому немедленно убыть в Запорожье и вступить в командование группой. Задача – овладеть островом Хортица и, прочно обороняясь по вост. берегу р. Днепр, удерживать своих руках Запорожье.
Командующий Южфронтом Тюленев
Член Военного совета Запорожец
Наштаюжфронта Романов»[17]

Во исполнение указанного приказа командования Южного фронта 3 сентября 1941 г. части 274-й стрелковой дивизии 12-й армии с участием Запорожского народного ополчения под прикрытием танков форсировали Днепр и в трехдневных ожесточенных боях разгромили врага на острове Хортица. После освобождения Хортицы значительно ослаб артиллерийский обстрел заводов и города, что способствовало ускорению демонтажа и эвакуации оборудования и людей.

После уничтожения Днепровской дамбы и Днепрогэса, все партийное руководство убежало на восток. Через неделю по приказу Москвы большинство этих горе-руководителей вернулись назад в Запорожье и еще какое-то время до прихода немцев продолжало «руководить» и заверять, что Запорожье «никогда не будет сдано врагу», что врага за Днепр не пустят. Заблаговременное уничтожение Днепрогэса они объясняли «враждебной диверсией», «вредительством».

После взрыва Днепрогэса оборона Запорожья продолжалась еще полтора месяца. В сентябре из города ежесуточно уходили на восток не менее 620 вагонов, а в отдельные дни — около 900. Только для вывоза одного завода “Запорожсталь” потребовалось 8 тыс. вагонов. Были вывезены 22 завода союзного значения и 26 предприятий легкой и пищевой промышленности. Кроме того, эвакуированы машиностроительный, педагогический институты и другие учебные заведения, театр им. М.К. Заньковецкой, радиоузел, кинофильмофонд, ценные экспонаты областного краеведческого музея и многое другое. Это был героический подвиг запорожских рабочих и инженерно-технических работников.

Являвшийся в то время членом Военного Совета Южного направления Н.С. Хрущев[18] позже очень кратко «вспомнил» сражение за Запорожье: «Много станков эвакуировали мы из Запорожья, буквально под носом у противника. Мы поручили провести эту операцию Корнийцу. Он был в те дни либо членом Военного совета Южного фронта, либо, кажется, представителем правительства Украины. Корниец сыграл большую роль в эвакуации оборудования, и это оборудование сейчас же пошло на восток, что очень положительно сказалось на создании оборонной промышленности на новом месте»[19].

4 октября рабочие и инженерно-технические работники, участвовавшие в демонтаже заводов, оставили город. Только тогда немецкие войска вошли в Запорожье. Их встретили пожары и мины. Все что нельзя было вывезти на восток, было взорвано или подожжено.



Что же произошло 18 августа 1941 года на ДнепроГЭСе и кто отдал приказ на подрыв плотины?

Леонид Сосницкий утверждает, что приказ на разрушение Днепрогэса отдал командующий Юго-Западным направлением Буденный С.М. «Еще днем 18 августа в Запорожье видели Семена Буденного (все известные исторические источники об этом молчат), и вероятно, это он принял решение подрывать Днепрогэс. К тому времени гитлеровцы уже были хозяевами положения на острове Хортица, развернули артиллерию. Попали они на остров «за компанию» — абсолютно мирно, вместе с окруженными, ополченцами, эвакуировавшимся мирным населением и колхозным скотом. Никто никому, по воспоминаниям, ни в чем не препятствовал, немцы тоже вели себя «культурно». Так мост через Старый Днепр достался врагу, а через Новый Днепр[20] (второй рукав речки, которая омывает Хортицу — возле левого берега) удалось подорвать. Делалось это так поспешно и суетливо, что войска, бросив технику и вооружения, на каких-то досках, бочках форсировали очень значительное водное препятствие. В результате некоторые ветераны и сегодня уверены, что взрыв осуществили немецкие диверсанты, переодетые в советскую форму»[21].

Несколько позже мост через Старый Днепр был подорван политруком Бочаровым М.З.[22]

После войны, многие причастные к этому старались вообще представить подрыв ДнепроГЭСа как самовольную и паникерскую акцию.

Из показаний бывшего помощника начальника Политуправления Южного фронта по комсомолу Б.С. Мельникова:
«…В ночь с 17 на 18 августа обстановка на Запорожском направлении Южного фронта резко изменилась. Противник прорвал нашу оборону и город, по сути, оставался неприкрытым. Вот что сообщалось о сложившейся обстановке Политическим Управлением Южного фронта в донесении на имя начальника Главного Политического Управления РККА тов. Мехлиса[23]: —…Утром 18 августа противник силами до пехотной дивизии с танками повел наступление на город Запорожье. Оборонявшая Запорожский плацдарм плохо вооруженная, только что введенная в бой 274 с[трелковая] д[ивизия] под натиском противника начала отход… Для восстановления порядка в дивизию Военным Советом был послан генерал-майор Харитонов[24] (в то время он был зам[естителем] нач[альника] штаба фронта…), а политуправлением фронта — 20 политработников, которые были разбиты на две группы по десять человек. Одна группа действовала под руководством помощника начальника политуправления Южного фронта по комсомолу, батальонного комиссара тов. Мельникова, другая под руководством начальника отдела политуправления, батальонного комиссара тов. Усова. …19, 20 и 21 августа работники политуправления принимали активное участие в организации боя, снабжении дивизии боеприпасами и продовольствием, эвакуации раненых…

Перед нашей группой членом Военного Совета т. Запорожец[25] и руководством Политуправления т. Мамоновым[26] и Брежневым[27] была поставлена задача: любой ценой сдержать беспорядочно отходящие части через остров Хортица, создать из них поспешную оборону по старому руслу Днепра, надежно прикрывая мост. Остановить продвижение противника и держаться до подхода подкрепления. Вторая группа должна была действовать в районе плотины Днепрогэс.

Через несколько минут мы спешились с грузовой машины на мосту, соединяющем город с островом Хортица, так как проехать машиной дальше уже было невозможно. Мост был забит людской лавиной: машинами, повозками и скотом. Потребовались нечеловеческие усилия от каждого из нас, чтоб[ы] под огнем противника сдержать бегущих в панике и повернуть их в сторону врага…

Здесь мы встретились с генерал-майором Харитоновым, который одобрил наши действия и сам лично помогал формировать боевые отряды и уточнял боевые задачи им. Противник был остановлен. На мосту было подбито три вражеских танка. Все воспрянули духом, лелея надежду, что скоро к нам подойдет подкрепление.

Но через некоторое время обстановка на острове Хортица стала просто критической и, казалось, безвыходной. Произошел потрясающий взрыв, а вскоре и другой. Взорвана была перемычка плотины и подорван мост, соединяющий остров с г. Запорожье. Мост же через старое русло остался целехонек и, по сути, стал открытым для фашистской нечисти.

…Противник прорвался на остров, занял южную его часть. Продолжая оказывать ожесточенное сопротивление во много раз превосходящим силам противника, наши силы слабели, кое-кто начал бежать к Днепру.



Достоверность критического положения, сложившегося на острове Хортица, и нашей обреченности подтверждает… телеграмма начальника политуправления Южного фронта тов. Мамонова на имя начальника Главного политуправления РККА товарища Мехлиса, датированная 20 августа 1941 г. В ней говорится: —…На левом участке армии [в] результате неоднократных атак танков и моточастей противника оставлен Запорожский плацдарм. Подполковник Петровский — начальник отдела инженерного управления штаба фронта и нач[альник] отдела Эпин (научно-испытательного института) — представитель генштаба без ведома Военного Совета фронта взорвали плотину и мост… Взрыв перемычки и моста поставил в тяжелое положение около 3000 человек, находящихся на острове Хортица…“ В этой телеграмме Вы прочтете, что виновники этого взрыва были арестованы и преданы суду военного трибунала»[28].

Но не всю правду говорит помощник по комсомолу. Да и мог он знать эту правду?

Вот что в своих мемуарах сообщил бывший заместитель предсовнаркома СССР М.Г. Первухин[29]: «К началу августа 1941 г. районы Днепра оказались в зоне военных действий. Встал вопрос об эвакуации жемчужины советской энергетики – Днепровской гидроэлектростанции имени В. И. Ленина… Верховным главнокомандованием было дано задание советским войскам Юго-западного фронта укрепиться на рубеже реки Днепр и задержать противника. В этих целях в крайнем случае взорвать плотину Днепровской гидростанции, чтобы вражеские войска не смогли с ходу перейти на левый берег реки и занять важный промышленный центр.
Мне было поручено проследить за тем, чтобы на гидростанции все было подготовлено для взрыва, а сам взрыв сделан тогда, когда наши отступающие войска перейдут на левый берег Днепра. Вместе с работниками Наркомата электростанций и Днепрэнерго я обсудил, как лучше выполнить это важное и тяжелое, особенно для нас, энергетиков, задание. Надо было устроить такой взрыв, чтобы он помешал немецким войскам использовать плотину для переброски своих сил и техники, а с другой стороны оставить возможность после окончания войны быстрого восстановления гидростанции. Было решено заложить взрывчатку в верхнюю потерну (тоннель в теле плотины, соединяющий правый и левый берега). Место закладки взрывчатки отделить с обеих сторон мешками с песком, чтобы взрывная волна пошла в нужном направлении и разрушила только несколько пролетов сливной части плотины, а вместе с ней – и мостовой переход…
Днепрогэс имел сильную военную охрану и зенитную оборону. Накануне рокового дня, когда пришлось подорвать плотину, город Запорожье сильно бомбили немецкие самолеты, но зенитная оборона не позволила противнику прицельно бросать бомбы на электростанцию и плотину. Вечером этого же дня, после очередного воздушного налета, неожиданно начался обстрел района электростанции из минометов. Это было совсем неожиданно, так как советские войска удерживали противника еще в нескольких десятках километров западнее. Оказалось, что во время отвлекающей бомбардировки города воздушный десант противника высадился на острове Хортица, примерно в трех километрах от плотины. Очевидно, командование немецких войск хотело занять Днепрогэс неповрежденным и хотело это сделать с помощью парашютистов…
Во второй половине дня, когда почти была закончена укладка взрывчатки, прибыл представитель штаба фронта, который вручил представителям военного командования на Днепрогэсе телеграмму главнокомандующего войсками Юго-западного направления маршала С. М. Буденного, уточнявшую срок взрыва. В ней было указано, что в случае опасности занятия плотины немцами, она должна быть выведена из строя.
Смеркалось, через потерну перешли на левый берег бойцы, так как сверху по плотине проходить было уже нельзя, ибо она была под сильным артиллерийским огнем противника.
Вдруг обстрел прекратился и наступила гнетущая тишина, которая при неизвестности обстановки действовала на нервы наших людей хуже, чем обстрел…
Настал момент, когда командир воинской части, обороняющей Днепрогэс, замкнул контакты аккумуляторной батареи, глухой взрыв потряс плотину… Взрывом… было разрушено несколько пролетов сливной части плотины. При взрыве погибли не только гитлеровцы, находившиеся на плотине, но, и при быстром подъеме воды ниже электростанции, в днепровских плавнях правого берега, было затоплено немало войск и вооружения противника, готовившегося к переправе на левый берег… С болью в сердце и надеждой на скорое возвращение к берегам Днепра уходили работники электростанции глубокой ночью на Восток…
В течение дня[30] я несколько раз по телефону проверял положение дела на Днепрогэсе. Вечером, примерно часов в пять, я позвонил секретарю обкома. Он мне сообщил, что на правом берегу у плотины появились немецкие танки и плотину взорвали… Поздно ночью я был в ЦК и доложил И. В. Сталину, что плотина Днепрогэса взорвана. Он ответил, что вовремя сделали и тем самым остановили продвижение немцев на этом участке фронта»[31].
Заместитель Народного комиссара обороны СССР генерал-полковник А.В.Хрулёв[32] позже также подтвердил, что санкцию на взрыв ДнепроГЭСа давали в Москве: «В период с 2 по 4 августа 1941 года непосредственно штабу тыла поручили доставку самолетами саперов и взрывчатки в Запорожье»[33].
Каких же саперов было поручено доставить в Запорожье непосредственно штабу Главного управления тыла Красной Армии?



[11] Мост через Старый Днепр в районе Запорожья захвачен немецкими войсками еще 18 августа 1941 года.
[12] Оставлен Красной Армией 15 августа 1941 года. Уже 17 августа немецкие войска вступили в Николаев.
[13] Немецким войскам (передовые части 13 танковой дивизии) удалось захватить наплавной мост через Днепр в районе Днепропетровска 24 августа.
[14] Никополь захвачен германскими войсками 17 августа 1941 года.
[15] Германская армия оккупировала Днепропетровск 25 августа 1941 года.
[16] Херсон был захвачен 18 августа 1941 года.
[17] Ф. 228, оп. 2535сс, д. 36, лл. 308-311. Подлинник.
ww2doc.50megs.com/Issue40/Issue40_204.html
[18] ХРУЩЕВ Никита Сергеевич (1894-1971). Советский и партийный деятель. С 1938 — первый секретарь ЦК КП(б) Украины, с 1939 — член Политбюро ЦК ВКП(б). В годы Великой Отечественной войны Хрущёв был членом военных советов Юго-Западного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского и 1-го Украинского фронтов. Закончил войну в звании генерал-лейтенанта. В период с 1944 по 1947 работал Председателем Совета Министров Украинской ССР, затем вновь избран первым секретарем ЦК КП(б) Украины. С декабря 1949 — первый секретарь Московского областного и секретарь Центрального комитетов партии. В сентябре 1953 г. Хрущёв избран первым секретарем ЦК. С 1958 — Председатель Совета Министров СССР. На этих постах находился до 14.10.1964.
[19] Хрущёв Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания). Книга I. — М.: ИИК «Московские Новости», 1999 militera.lib.ru/memo/russian/khruschev1/index.html
[20] Оба моста построены в 1931 году. Трехарочный мост через Новый Днепр был длиной 715 м и высотой 50 м. Одноарочный мост через Старый Днепр имел протяженность 370 м. В свое время это был самый большой однопролетный мост в Европе. Оба моста были двухъярусными. По верхнему ярусу проходила железная дорога, по нижнему — широкая шоссейная и автомобильная дорога с тротуарами по обе стороны для пешеходов. Автором проектов мостов был Николай Станиславович Стрелецкий, член-корреспондент АН СССР.
[21] «Наша газета +» 17.08.2001 N 33 (122) стр. 16-17. Запорожские «панфиловцы»: 60 лет историческая наука молчит. Запорожье.http://zhurnal.lib.ru/s/shewljakow_m_w/zaporozje.shtml
[22] Источник информации — Борисенко О.Е., главный хранитель фондов национального заповедника «Хортица» photoalbum.zp.ua/history/most/

[23] МЕХЛИС Лев Захарович (1889–1953), член Оргбюро ЦК ВКП(б) в 1938–52, генерал-полковник (1944). В 1937–40 и с 1941 нач. ГлавПУ РККА, несет персональную ответственность за масс, репрессии против военных кадров, в т. ч. против рук. деятелей армии в 1937–40. С 1940 нарком Госконтроля СССР. В первые месяцы войны выступил инициатором парт, мобилизаций, на основе которых в ком. роты было призвано 132 тыс. коммунистов и комсомольцев (в основном актив предприятий и учреждений, не имевший достаточной военной подготовки), в большинстве своем погибших на самых опасных участках фронтов. В 1941–42 зам. наркома обороны. В мае 1942 представитель Ставки ВГК на Крымском фр., проявил полную несостоятельность в руководстве войсками, один из виновников неудачного исхода оборонит, операции войск фронта на Керченском полуострове. Освобожден от занимаемых должностей и понижен в воинском звании. В июле — сент. 1942 член Воен. совета 6-й А, затем Воронеж, (сент. — окт. 1942), Волхов, (окт. 1942 — апр. 1943), Брян. (июль — окт. 1943), 2-го Прибалт, (окт. — дек. 1943), Зап. (дек. 1943 — апр. 1944), 2-го Белорус, (апр. — июль 1944), 4-го Укр.фронта (с авг. 1944 до конца войны).

[24] ХАРИТОНОВ Фёдор Михайлович (1899-1943), генерал-лейтенант (1942), в августе 1941 — генерал-майор, заместитель начальника штаба Южного фронта (до 22.06.1941- начальник отдела штаба Московского ВО, до июля 1941года — комкор 2-го вдк, с сентября 1941 г. — командующий 9-й армией). Начальник Генерального штаба A.M. Василевский о Харитонове: «После неудачной Харьковско-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности. Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач, я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии». Возглавив 6-ю армию нового формирования, Харитонов успешно командовал ею, был награжден орденом Кутузова I степени, получил звание генерал-лейтенанта, но тяжело заболел и умер 28 мая 1943 года.

[25] ЗАПОРОЖЕЦ Александр Иванович (1899-1959). Политический работник Красной Армии. Армейский комиссар I ранга (02.1941), корпусной комиссар (10.1942), генерал-лейтенант (12.1942). До войны начальник Главного управления политической пропаганды РККА, с марта 1941 зам. наркома обороны СССР. С июля 1941 член Военного совета Южного фронта.

[26] МАМОНОВ Михаил Иванович — начальник политуправления Южного фронта, дивизионный комиссар. (примерно с 30 июля 1941 года, т.к. направляемые до этого числа политические донесения политического управления Южного фронта Главному политическому управлению Красной Армии подписывались начальником этого политуправления дивизионным комиссаром Ф.Н. Ворониным (Ф.228, оп.3995сс, д.1)
[27] БРЕЖНЕВ Леонид Ильич (1906-1982) – на тот момент заместитель начальника Политуправления Южного фронта, полковой комиссар. Впоследствии – руководитель Советского государства: первый Секретарь ЦК КПСС с 1964, с 1966 Генеральный Секретарь, Председатель Президиума Верховного Совета СССР с 1960 по 1964 и с 1977 по 1982.
[28] ДАЗО, ф. п-102, оп. 30 а, спр. 68, арк. 2-9. Оригінал. Машинопис.

[29] ПЕРВУХИН Михаил Георгиевич. С 1939 по 1940 год — нарком электростанций и электропромышленности СССР. С апреля 1940 — заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР. Летом и осенью 1941 года отвечал за эвакуацию энергетического потенциала европейской части страны на Восток.

[30] Речь идет о 18 августа 1941 года

[31] www.portal-slovo.ru/rus/science/226/6027

[32] ХРУЛЁВ Андрей Васильевич (1892 – 1962), генерал-полковник. В июле 1941 г. А.В.Хрулёв был назначен заместителем Народного комиссара обороны СССР, 1 августа 1941 года издан приказ НКО № 0257 об организации Главного управления тыла Красной Армии, начальником Тыла Красной Армии (он же начальник Главного управления Тыла Красной Армии) был назначен генерал-лейтенант интендантской службы А.В.Хрулёв, одновременно он оставался и заместителем Народного комиссара обороны СССР.
[33] Карпов В.В. «Генерал армии Хрулёв. Все для Победы. Великий интендант», М. «Вече». 2005.



Часть третья

А вот теперь нужно познакомиться с непосредственным исполнителем, которого, по словам «помощника по комсомолу» за самовольный взрыв плотины предали суду военного трибунала. К счастью, он оставил об этом событии свои воспоминания.

ЭПОВ Борис Александрович

Родился 31 октября 1900 года. Инженер-полковник. Окончил Казанские Военно-Инженерные Курсы (последующем 4-я Инженерная школа) в 1919 году, Военно-Инженерную Академию — в 1937 году. Кандидат технических наук. Автор многих научных работ по взрывному делу. Лауреат Сталинской (впоследствии Государственной) премии за 1942-1943 годы (вместе с П.Г. Радевич и Н.И. Ивановым). В Красной Армии с 1919 года (командир взвода прожекторной роты Запасного Инженерного батальона, затем служил в инженерном батальоне 13 стрелковой дивизии Южного фронта, в 1-м учебном Инженерный батальон в минно-подрывной роте). С 1927 года старший техник минно-подрывной лаборатории Научно-Испытательного Инженерно-Технического (НИИТ) Полигона в Нахабино. С 1939 года по 1941 год – на преподавательской работе в Военно-Инженерной Академии. Участник Советско-Финской войны 1939-1940 годов. В первые дни Великой Отечественной войны выехал в Ленинград с целью испытания дистанционного управления противотанковых миннозаградительных средств. С середины июля 1941 года участвовал в рекогносцировке и проектировании системы инженерных заграждений на подступах к Москве. С 1946 по 1950 руководитель спецлаборатории Удара и взрыва. С 1950 по 1955 — начальник кафедры взрывного дела и заграждений Военно-Инженерной Академии.



Вот что вспоминает об этих днях Борис Александрович:

«14 августа меня вызвал начальник инженерных войск генерал Л.З. Котляр и предложил дать соображения о выводе из строя Днепровской ГЭС путем разрушения плотины, моста через аванкамеру и машинного зала и необходимых для этого материалах, а также приказал вылететь утром специальным самолетом в Запорожье для подготовки намеченных разрушений, придав мне двух младших лейтенантов и дав необходимые указания начальнику инженерных войск Южного фронта полковнику Шифрину[34].

Прибыв в Запорожье и убедившись, что другим самолетом необходимые материалы доставлены и находятся на аэродроме, я явился к начинжу фронта и находившемуся в Запорожье члену военного совета фронта Т. Коломийцу, а затем приступил с помощью упомянутых младших лейтенантов и выделенного одного батальона к подготовке выполнения полученного задания. Начальник ДнепроЭнерго в это время занимался подготовкой и эвакуацией генераторов станции. Охрану подготовительных работ вел полк НКВД.

Прибывший вместе с начинжем Шифриным начальник штаба фронта генерал Харитонов дал указание выполнить разрушение после того, как немцы выйдут на правый берег Днепра. Правом на выполнение задания будет отход охранного полка НКВД и специально выделенного для связи подполковника А.Ф.Петровского[35].

К концу дня 18 августа немцы вышли на правый берег Днепра и начали обстрел левого берега; полк НКВД также отошел на левый берег и командир полка, отходя вместе со связным подполковником Петровским, дали команду на приведение в исполнение разрушения, что мною совместно с приданными младшими лейтенантами и было выполнено. В результате взрыва в теле плотины было вырвано около 100 метров по ее длине (из общей длины плотины равной 600м).

Докладывать об исполнении разрушения пришлось начальнику политотдела фронта генералу Запорожец, так как весь состав Военного Совета фронта находился в войсках и в штабе фронта.

Запорожец был старшим из офицерского состава; но он находился в паническом настроении, так как располагался со штабом фронта на левом берегу, тогда как немцы уже достигли правого берега, и, кроме того, он не был в курсе постановления ГОКО о выводе Днепрогэса из строя. Поэтому его реакцией было: «Сдать оружие». Досужий адъютант, отобрав у меня револьвер и не зная, что со мной делать, ввиду поступившего уже распоряжения о передислокации штаба вглубь обороны, передал меня в ведение фронтового СМЕРШ’а (органы ОГПУ в войсках во время войны). СМЕРШ, конечно, также не зная о распоряжении ГОКО, предъявил мне обвинение в измене Родине и в течение десяти дней допытывался у меня – чье вредительское задание я выполнял; а затем, поняв истинное положение дела, не знал, как ему выйти из создавшегося казуса.

В это время генерал Котляр попал на прием к товарищу Сталину и доложил ему об этом случае; Сталин тут же вечером дал указание НКВД, а утром в 6 часов я уже был освобожден из-под ареста; начальник фронтового СМЕРШ’а принес мне извинения и принял меры к приведению меня в порядок и передаче в штаб инженерных войск фронта, а оттуда я самолетом вернулся 20 сентября в Москву[36].

Днепрогэс, декабрь 1943 года. Неудавшееся покушение

Днепрогэс пытались взорвать при отступлении и немецкие войска. Но не взорвали…

Вот что написано по поводу разминирования Днепрогэса в Энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941-1945»: В ночь с 29 на 30 декабря 1943 года советские войска форсировали Днепр. Саперы пробрались через взорванные пролеты плотины к правому берегу, обнаружили и обрезали электрокабели, проложенные врагом к зарядам, которые должны были уничтожить Днепрогэс. Только в нижней части плотины было обнаружено около 100 полутонных авиабомб и 3 т тола. Всего за время разминирования Днепрогэса с января по август 1944 года саперами извлечено 66 т взрывчатых веществ, 26 тыс. мин, снарядов и гранат»[37].

О попытке взорвать Днепрогэс написано было и в других источниках, опубликованных в послевоенные годы.

«Еще во время боев за Запорожье наши летчики-разведчики сфотографировали гидроэлектростанцию. По указанию Центрального Комитета партии аэрофотоснимки были направлены в Москву. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин потребовал от командования фронта принять все меры для сохранения плотины. Выполнение этой задачи возлагалось на командующего артиллерией фронта генерала М.И. Неделина, начальника инженерных войск фронта генерала Л. З. Котляра и командующего воздушной армией генерала В.А. Судец.

Разведка сообщила: каждый устой плотины подготовлен к взрыву, а проводка для подрыва зарядов находится на правом берегу в подземном укрытии. Пробраться на устои плотины даже ночью было невозможно: противник простреливал левый берег мощным артиллерийским огнем, освещал местность ракетами. А время шло. Руководители необычной операции разработали план спасения Днепрогэса, его утвердил представитель Ставки. Было решено создать видимость форсирования советскими войсками Днепра, взрывами бомб крупного калибра с взрывателями замедленного действия «перепахать» на подступах к плотине на глубину нескольких метров сотни гектаров земли, чтобы порвать провода и предотвратить тем самым разрушение плотины.

В полосе Правобережья, выше и ниже плотины, в целях маскировки по оборонительным сооружениям и окопам противника применялись бомбы крупных и мелких калибров с взрывателями мгновенного действия. Для большего звукового эффекта и психологического воздействия на противника использовались взрыватели дистанционного действия, позволяющие осуществлять подрывы бомб на высоте 200 — 300 м от земли. Зенитную оборону врага подавляли летчики 295-й и 288-й истребительных авиационных дивизий. С наступлением темноты бомбардировщики 244-й и 262-й авиационных дивизий бомбили отведенную каждому подразделению площадь»[38].

О том, что плотина Днепрогэса не была разрушена немцами, свидетельствует Григорий Петрович Евдокимов — в годы Великой Отечественной войны штурман бомбардировочной авиации 449 БАП: «В ночь с 12 на 13 октября 1943 года полку было приказано — бомбами крупного калибра накрыть площадь размером 300 на 300 метров, примыкающую к плотине Днепрогэса с правого берега Днепра. Командование рассчитывало, что бомбы крупного калибра со взрывателями, поставленными на различное замедление, взрываясь, порвут провода, идущие к плотине, и тем самым удастся предотвратить готовящиеся немцами взрыв и разрушение плотины. (К тому времени немцы заложили в плотине большое количество взрывчатки и 100 авиационных бомб по 500 килограммов каждая). Задача эта была необычайно сложная — ведь стоило попасть лишь одной бомбе в плотину и она бы взлетела на воздух. По снимкам, сделанным дневным разведчиком, была тщательно изучена цель. Определены подходы, способы подсветки. И задача была успешно решена»[39].

Под покровом темной, холодной осенней ночи, под грохот разрывов авиационных бомб саперы перерезали провода и обезвредили подрывные заряды на всех элементах конструкции плотины.

Сохранились и воспоминания самих героев, которые непосредственно спасли Днепрогэс. Обозреватель «Совершенно секретно» Иосиф Гальперин опубликовал свидетельства сапера Насибуллы Хаматовичы Ямалова: «Сначала их было девятнадцать добровольцев, отобранных из разных частей капитаном Михаилом Сошинским. Тренировались на своем, левом берегу. Учились бесшумно пробираться по разрушенным бетонным блокам, вязали веревочные лестницы. Потом саперы, разведчики, водолазы полтора месяца в конце 43-го по ночам лазали по плотине, на которой хозяйничали немцы, искали кабель. А фронт стоял, ждал, не форсировал ни Днепр, ни события. Потому что если бы немцам удалось взорвать плотину, наводнение смыло бы наступающие войска.

Ночью они видели картину почти сюрреалистическую. Верхний мост, по которому передвигались грузовые краны, взорван в нескольких местах, трамвайный мост под ним – тоже. Ниже в теле плотины располагался верхний туннель – там жили немцы. А еще ниже – тот самый туннель, в котором разведчики должны были найти кабель. Взрывчатку искать не было смысла – ее замуровали в бетон.

Сержант Ямалов и рядовой Петр Стародубов начали поиски в туннеле. Забрались на ближний к левому берегу бык плотины, Стародубов страховал, Ямалов начал спуск вниз по колодцу внутри быка. Скобы целы не все, временами приходилось висеть на руках над пропастью в десятки метров глубиной и нащупывать носками следующую скобу. При этом на шее автомат, в кармане пистолет и полна пазуха гранат. Спускался час. Ближе к концу услышал шум. Вдруг немцы? Все равно полез дальше – задание-то надо выполнять. Оказалось, шумит вода. Противник залил туннель, но не до потолка, пройти и дышать можно. О чем и доложили.

На следующую ночь опять пошли со Стародубовым, спустились вместе, как приказал Сошинский, чем дальше идти – тем выше вода. Вот уже и по грудь. И вдруг – поперек туннеля свежая бетонная стена, из нее торчат трубы, из труб хлещет вода. Потом расхрабрились, как говорит Ямалов, обжились солдаты в туннеле – и посветили дальше фонариком. Так на третью ночь они нашли еще и омут, куда уходила вода из верхнего туннеля. Омут вел к нижнему туннелю, кабельному. Вслед за разведчиками Сошинский прислал водолазов, которые начали изучать нижний туннель, а разведчики продолжили изучение следующих пятнадцати быков. За двенадцать ночей проверили все доступные колодцы. Противника не обнаружили. А Ямалова не оставляла простая мысль – вдруг за той свежей бетонной стеной немцы устроили себе жилье и, не дай бог, услышат ночных «гостей»?

Концов, ведущих к взрывчатке, найти никак не могли. Сошинский обратил внимание на глубокие отверстия в теле плотины на стороне, обращенной к острову Хортица. Почти у самой поверхности воды, в двух-трех метрах, спускаться к ним по веревке – метров двадцать. На Хортице – враг, шарит прожекторами и стреляет по всему подозрительному. Дождутся разведчики, пока луч по плотине скользнет мимо, – и кубарем вниз, разматывая лестницу, привязанную к арматуре. В первой шахте нашли ящики с песком, но ни зарядов, ни проводки не обнаружили. Весь день провели у воды, наблюдая за фашистами на Хортице. Поднялись наверх, в кровь обрывая руки. И потом еще тридцать ночей изучали следующие шахты.

К последним быкам пошли уже четверо – кроме Ямалова со Стародубовым еще и лейтенант Курузов с рядовым Шабановым. Потому что между быками были большие провалы, вдвоем не управиться. Курузов еще придумал тряпки с керосином захватить – тросы скользкие над пропастью натянуты, решили их протирать. Насибулла Хаматович вспоминает:

– Ползем поверху, по рельсам – остаткам кранового моста, а внизу два немецких полковника. Наверное, те, кто отвечал за уничтожение плотины. Шабанов посмотрел на них и говорит: «Давай плюнем!» Еле отговорил. Абдрахман Шабанов погиб, когда мы уже Берлин штурмовали… Спустились. И вот там Курузов наткнулся на толстый обрезиненный провод. Вырезали с десяток метров. Нас ждали с нетерпением, через три часа началась артподготовка. Фронт пошел в наступление на Запорожье[40].

Как видим, советские войска приложили немалые усилия для сохранения в целости Днепрогэса, подрыв плотины был успешно предотвращен. Правда, на Нюрнбергском процессе, чтобы увеличить объем требований к германским репарациям, советская сторона предъявила фотографии взорванного своими же войсками Днепрогэса.

__________________
[34] ШИФРИН А.Ш. — начальник второго эшелона инженерного управления Южного фронта, полковник.
[35] ПЕТРОВСКИЙ А.Ф. — начальник отдела инженерного управления штаба Южного фронта
[36] Использованы материалы и фото сайта «Род Эповых»
www.epov.ru/index.php?section=memoi...section=epov-ba

[37] Энциклопедия «Великая Отечественная война. 1941-1945», Москва, 1985 г.

[38] Скоморохов Н. М., Бурляй Н. Н., Гучок В. М. и др. 17-я воздушная армия в боях от Сталинграда до Вены. — М., Воениздат, 1977. militera.lib.ru/h/17va/02.html

[39] Евдокимов Г. П. 300 вылетов за линию фронта. — Ижевск: Удмуртия, 1979. — 188 с. www.victory.mil.ru/lib/books/memo/e...imov_gp/07.html

[40] «Совершенно секретно». 2005. №5 И несколько фот ДнгепроГЭС сегодняшнего дня



…



…



Одно из орудий, защищавших его

На этом все ))



Источник: www.yaplakal.com/