И это - всё.

Нина Гейдэ
г. Копенгаген



За мной приедет датский принц на белом пароходе и увезёт к белым чайкам и светлым чаяниям. Вся жизнь – сначала.
Копенгаген – торговая гавань. Лето. Белое Лего яхт на яхонтовой воде. Изгибы каналов. Как наливается радостным светом день. Тень Андерсена в таверне. Так, верно, творятся сны. Туманы предвосхищений – и щели нет для сомнений: впереди – сказка.
Скатывается дождевою слезою осень с нарумяненных щек средневековых домов. Быстро смывается летний грим. Ритм неулыбчивых буден. Мечется сердце под барабанную дробь чужой речи. Не вы-го-ва-ри-ва-ет-ся датский глагол. Голод на свои родные словечки. Гололёд чужого произношения – падаю, падаю, падаю. Голая пристань с замёрзшими птицами кораблей. Стальные кинжалы волн.
Зимняя темнота – не та нота. Датский принц превращается в надсмотрщика. Щека в щетине. Тина бытовых повторов. Чахлые выяснения нечаянных отношений. И это всё?
Одиночество – ночи стонут от пустоты. Я пробираюсь задворками бытия к себе самой, я хочу выйти на соборную площадь любви, но не знаю дороги. Дорогие, далёкие мои, почему я здесь? С детством уже не расстаться, оно навсегда – мишки, зайчики, ирис «кис-кис», мамина тёплая ладонь – лад во всём и всё названо так напевно, так тревожно и нежно – по-русски.
Скинуть эту чужую лягушачью кожу, эту вечно настороженно-заискивающую улыбку – уличат в косноязычии или нет? Уличат. Улыбки лыковые, липовые. Иноязыкие улицы овеяны хладом, воздух лишён доброты. Добротность быта как арестантская шуба – и это всё? А что ты ещё хотела? Нежного переплетения пальцев? Жасминного запаха волос на подушке? Подумаешь – и так проживешь. Не проживу. Не приживусь. Прижимаюсь к холодному подоконнику. Подкована безразличием ко всему. Безразличие к безразличию к себе – главный совет психолога. Холодно. Холёный мир весь в заморозках безлюбья, и моего тепла не хватило, чтобы его согреть. Сгореть от любви – это на другой планете, это где-то очень далеко – там, где распускается сирень на школьном дворе, где я бегу и смеюсь, падаю на асфальт и обдираю коленку. Калека – это когда обдираешь душу. Душно.
Датский принц превратился в свинопаса – не спасся от сказки с плохим концом. Ему не нужна сирень – сирена финансового кризиса воет в его ушах и перекрывает все остальные звуки Вселенной. Всей ленью подсчитывать деньги восстаю и бегу к морю. Оно тоже холодное, но живое – мы оба умеем дышать полной грудью. Груды едва надкушенных, нераспробованных лет. И это всё? Русалочка приросла к камню. Ей уже не уплыть. А мне? Кто вытащит у меня из глаз льдинку – выиграет поединок со Снежной Королевой, посадит на лесного оленя и вернёт мне меня?
И тогда я скажу: я вернулась! – в многоголосицу улиц, пахнущих липовым цветом, в воркованье моих междометий, в щебетанье моих друзей – к моим берегам, к моим оберегам.
К радости прыгать на одной ножке. И это – всё.