448
0,2
2016-03-31
За мной пришел ветер.
Сергей Анчуткин
В квартире как раз было тесно. На коврике у двери сидели я, призрак отрочества и воображаемый друг Гриша. Проще говоря – ни души.
Друг, кстати, не мой. Не знаю, чей. Но кроме меня, его никто не видит. Он прибился к нам с призраком прошлой весной, с помощью молотка и пары ржавых гвоздей. И с тех пор висит не до конца мертвым грузом. А вот молоток — наоборот, в хозяйстве пригодился. Картину там повесить. Или палец к стене прибить. Да и вообще. Красивая вещь.
Когда мы поняли, что происходит, то все хором забились под одеяло. Но там тоже гулял ветер. И кажется, даже выгуливал ободранного кота. Тогда мы решили забиться под кровать. Но у моей кровати нету ножек. Да и самой кровати, если честно, нет. Так, матрац на стене и пара пастельных пейзажей. Поэтому Гриша попросил чаю.
— Можно мне чаю?
-Чай – это слишком по-осеннему, прости. Возьми лучше компот. Он еще с зимы в кладовке. Разлит.
И Гриша поплелся в кладовку. А мы начали собираться. Где-то ждала куча неотложных дел. Мне нужно было на роботу, призраку – писать стихи в духе Уильяма Блейка в переводе Маршака. Грише нужно было только немного сочувствия.
— Вы куда? – это он выбрался наконец из лабиринта кладовки.
— В основном звонить людям и предлагать купить что-то ненужное. Еще немного курить с независимым видом у окна. Он давно хотел со мной покурить, но я обычно делаю это с тоской. – Это забираюсь в лабиринт галстука.
На улице ходили какие-то люди. Они смотрели на меня, поправляли улыбки и кому-то звонили. Наверное, предупреждали тех, что еще не вышли.
Лично я предпочитаю думать, что ничего у них и не вышло.
Покурить, кстати, так и не получилось – независимого вида не было на месте. Вообще ничего не было на месте. Телефон, например, я нашел в холодильнике. Люди в нем мерзли и звонили мне сами, предлагали свои деньги, товары, мечты, судьбы… Я отвечал, что мне не нужен секонд-хенд, и вообще ничего не нужно.
Люди все время пытаются что-то приобрести. Хотя на самом деле хотят от чего-то избавиться.
А до работы я так и не дошел.
Потому что за мной пришел ветер.
В квартире как раз было тесно. На коврике у двери сидели я, призрак отрочества и воображаемый друг Гриша. Проще говоря – ни души.
Друг, кстати, не мой. Не знаю, чей. Но кроме меня, его никто не видит. Он прибился к нам с призраком прошлой весной, с помощью молотка и пары ржавых гвоздей. И с тех пор висит не до конца мертвым грузом. А вот молоток — наоборот, в хозяйстве пригодился. Картину там повесить. Или палец к стене прибить. Да и вообще. Красивая вещь.
Когда мы поняли, что происходит, то все хором забились под одеяло. Но там тоже гулял ветер. И кажется, даже выгуливал ободранного кота. Тогда мы решили забиться под кровать. Но у моей кровати нету ножек. Да и самой кровати, если честно, нет. Так, матрац на стене и пара пастельных пейзажей. Поэтому Гриша попросил чаю.
— Можно мне чаю?
-Чай – это слишком по-осеннему, прости. Возьми лучше компот. Он еще с зимы в кладовке. Разлит.
И Гриша поплелся в кладовку. А мы начали собираться. Где-то ждала куча неотложных дел. Мне нужно было на роботу, призраку – писать стихи в духе Уильяма Блейка в переводе Маршака. Грише нужно было только немного сочувствия.
— Вы куда? – это он выбрался наконец из лабиринта кладовки.
— В основном звонить людям и предлагать купить что-то ненужное. Еще немного курить с независимым видом у окна. Он давно хотел со мной покурить, но я обычно делаю это с тоской. – Это забираюсь в лабиринт галстука.
На улице ходили какие-то люди. Они смотрели на меня, поправляли улыбки и кому-то звонили. Наверное, предупреждали тех, что еще не вышли.
Лично я предпочитаю думать, что ничего у них и не вышло.
Покурить, кстати, так и не получилось – независимого вида не было на месте. Вообще ничего не было на месте. Телефон, например, я нашел в холодильнике. Люди в нем мерзли и звонили мне сами, предлагали свои деньги, товары, мечты, судьбы… Я отвечал, что мне не нужен секонд-хенд, и вообще ничего не нужно.
Люди все время пытаются что-то приобрести. Хотя на самом деле хотят от чего-то избавиться.
А до работы я так и не дошел.
Потому что за мной пришел ветер.
