532
0,1
2014-03-18
Вечерняя беседа
Был обычный сентябрьский вечер, и ничего не предвещало беды. Щётка привычно стояла в желтом стаканчике и рассказывала ему какие-то глупые пустые истории, а он слушал и молчал. Но именно в тот вечер случилось то, что на долгое время лишило щётку покоя. Вернувшись с работы, хозяйка принесла его.
Статный, новый и красивый. Символ силы и величия возвышался на стиральной машинке. Увидев его, щётка чуть не лишилась дара речи, все щетинки встали дыбом от зависти. На несколько минут ванная комната погрузилась в безмолвие, которое прервал возглас шокированной щётки:
— Ну чего разулыбался! Было бы чем хвастаться! И получше видали!.. Чего молчишь, или с нами Вам гордость Ваша общаться не позволяет?
Щётка нарочно делала ударение на словах «Вам» и «Ваша», пытаясь задеть собеседника. Разговора не получилось. Фалоиммитатор стоял в горделивом молчании. Щётка не могла смотреть на довольное лицо хозяйки, возвращающей ненавистного соседа на место. Несколько дней она удерживала себя от разговора с ним, но после очередного возвращения на стиральную машинку щётке удалась короткая беседа:
— Ну как?
— Восхитительно!
Щётка меняется в цвете с белого на красный:
— Нет, вы послушайте его — «восхитительно»! Вот же зараза!
Фалоиммитатор замер в сияющей самодовольной улыбке. Так прошел ещё один день. В следующий раз инициативу разговора взял на себя он:
— Это мне стоило бы завидовать. Тобой она пользуется дважды в день, а мной даже и не ежедневно.
— Да пошел ты!
— Ты приносишь ей пользу. А я так — бесполезная игрушка.
— Был бы бесполезным, давно бы тебя уже выкинули!
— И выкинет. Вот появится у неё нормальный мужик, и гнить мне на помойке. А хозяйка у нас симпатяга, так что мой век короток.
— Ой, запребеднялся! Можт тебя пожалеть ещё?!
— Я не понимаю твой зависти! Мы ведь абсолютно на равных правах! И обязанности у нас схожие, и ты и я имеем доступ к её телу, только в разное время и через разные пути.
— Ты приносишь ей удовольствие, а я тупо предотвращаю кариес! Поэтому и завидую…
— Я всё бы отдал, чтобы приносить людям хоть какую-то практическую пользу. Пусть хоть орехи бьют! Как я устал от этого бесцельного существования!
— Каждому своё! Думаете, я доволен своей жизнью? Думаете, не хотелось мне быть вместилищем вина для уст Диогена, или подносить чернила перу Гёте! Почему не стою я на пышных столах, а вынужден держать эту болтливую неудачницу! — выпалил желтый стаканчик.
И снова ванную заволокло молчание. На лицах всех троих читалась грусть и безысходность. Как может изменить свою судьбу, находящуюся в чужих руках, безвольная вещица, созданная для удовлетворения хозяйских потребностей.
— А мне нравится! — буркнула из под ванны старая клизма.
Статный, новый и красивый. Символ силы и величия возвышался на стиральной машинке. Увидев его, щётка чуть не лишилась дара речи, все щетинки встали дыбом от зависти. На несколько минут ванная комната погрузилась в безмолвие, которое прервал возглас шокированной щётки:
— Ну чего разулыбался! Было бы чем хвастаться! И получше видали!.. Чего молчишь, или с нами Вам гордость Ваша общаться не позволяет?
Щётка нарочно делала ударение на словах «Вам» и «Ваша», пытаясь задеть собеседника. Разговора не получилось. Фалоиммитатор стоял в горделивом молчании. Щётка не могла смотреть на довольное лицо хозяйки, возвращающей ненавистного соседа на место. Несколько дней она удерживала себя от разговора с ним, но после очередного возвращения на стиральную машинку щётке удалась короткая беседа:
— Ну как?
— Восхитительно!
Щётка меняется в цвете с белого на красный:
— Нет, вы послушайте его — «восхитительно»! Вот же зараза!
Фалоиммитатор замер в сияющей самодовольной улыбке. Так прошел ещё один день. В следующий раз инициативу разговора взял на себя он:
— Это мне стоило бы завидовать. Тобой она пользуется дважды в день, а мной даже и не ежедневно.
— Да пошел ты!
— Ты приносишь ей пользу. А я так — бесполезная игрушка.
— Был бы бесполезным, давно бы тебя уже выкинули!
— И выкинет. Вот появится у неё нормальный мужик, и гнить мне на помойке. А хозяйка у нас симпатяга, так что мой век короток.
— Ой, запребеднялся! Можт тебя пожалеть ещё?!
— Я не понимаю твой зависти! Мы ведь абсолютно на равных правах! И обязанности у нас схожие, и ты и я имеем доступ к её телу, только в разное время и через разные пути.
— Ты приносишь ей удовольствие, а я тупо предотвращаю кариес! Поэтому и завидую…
— Я всё бы отдал, чтобы приносить людям хоть какую-то практическую пользу. Пусть хоть орехи бьют! Как я устал от этого бесцельного существования!
— Каждому своё! Думаете, я доволен своей жизнью? Думаете, не хотелось мне быть вместилищем вина для уст Диогена, или подносить чернила перу Гёте! Почему не стою я на пышных столах, а вынужден держать эту болтливую неудачницу! — выпалил желтый стаканчик.
И снова ванную заволокло молчание. На лицах всех троих читалась грусть и безысходность. Как может изменить свою судьбу, находящуюся в чужих руках, безвольная вещица, созданная для удовлетворения хозяйских потребностей.
— А мне нравится! — буркнула из под ванны старая клизма.
