Счастье Сизифа и тотемы Кафки: 7 книг о мифах и их интерпретации

Почему технический прогресс так и не смог искоренить мифологическое мышление, а древние сюжеты снова и снова находят отражение в литературе и жизни? «Теории и практики» составили подборку книг, рассказывающих о разных аспектах мифологии — о том, как развитие земледелия повлияло на образ Богини-матери, как герои Кафки и Манна связаны с древними культами и зачем человечеству нужны трикстеры.

Альбер Камю «Миф о Сизифе» Не теряющее актуальность эссе, в котором Камю рассматривает загробную жизнь легендарного царя-трикстера с позиций абсурдистской философии. С точки зрения Камю, Сизиф — настоящий абсурдный герой, жаждущий жить полной жизнью, но обреченный на «бесполезный и безнадежный труд». Впрочем, тяжелая ноша не мешает ему обрести внутреннюю свободу, ведь любое предопределение сводится лишь к тому, как о нем судит сам человек. Камю размышляет о том, что жизнь обычного человека мало чем отличается от судьбы мифологического героя — по сути, разница лишь в том, что, в отличие от Сизифа, мы крайне редко осознаем всю абсурдность собственного существования.

«Эта вселенная, отныне лишенная властелина, не кажется ему ни бесплодной, ни ничтожной. Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым».

Карл Юнг «Душа и миф» Тематический сборник статей, в которых классик психологии анализирует античные мифы и сказочные мотивы, перечисляя базовые архетипы, лежащие в основе всех древних легенд — Младенец, Дева, Мать, Возрождение, Дух и Трикстер. Последнему посвящена отдельная статья, в которой Юнг объясняет, почему образ «трюкача» кочует из предания в предание, начиная с мифов о Гермесе и заканчивая сказкой про Мальчика-с-пальчик.

«Любого культурного человека, который ищет совершенства где-то в прошлом, должна удивить встреча с фигурой трюкача. Он — предвестник Спасителя и, подобно ему, бог, человек и животное вместе. Он одновременно недочеловек и сверхчеловек, животное и божественное создание, чья главная и наиболее вызывающая характеристика — бессознательность. Именно благодаря ей он отстранен от своих (очевидно, человеческих) собратьев, которые показывают, что он пал ниже их уровня сознательности. Он настолько не осознает себя, что его тело не составляет единства и руки борются одна с другой».

Елеазар Мелетинский «Поэтика мифа» Монография известного фольклориста посвящена истории мифов и их возрождению в современной западной культуре. Мелетинский рассматривает классические формы мифов и рассуждает о семантике мифологического сюжета. Самая интересная часть книги посвящена мифологическим образам в литературе XX века: из нее можно узнать о связи «Превращения» Кафки с тотемическими мифами, а Пеперкорна из «Волшебной горы» Томаса Манна — с культом Диониса. Большое внимание Мелетинский уделил и самому мифологичному произведению модернистской литературы — «Улиссу».

«Сопоставление сюжетов «Замка» и «Процесса» с циклом инициации вполне корректно, особенно если вспомнить, какую роль противопоставление посвященных и непосвященных играет в обоих романах. В «Замке» имеется в виду посвящение «замком» для превращения в полноправного члена общины, такова же цель древних посвятительных ритуалов. Учитывая особую роль «отца» и аллюзии на бога-отца у Кафки, стоит упомянуть некоторые мифы Северной Америки или Океании, где героя-сына испытывает его отец солнечный или иной бог: он пытается извести сына, жестоко наказать за нарушение брачных и иных табу, не допустить на небо, но сын в конце концов, как и во всех других подобных сюжетах, добивается своего и в дальнейшем обычно завоевывает особое покровительство отца и богов».

Ролан Барт «Миф сегодня» Ролан Барт в свое время предложил принципиально новую концепцию мифа — как особой коммуникативной системы, несущей в себе замаскированную идеологию. При этом то, что мы считаем смыслом высказывания с точки зрения обычного языка, для мифа является лишь формой, а смысл в нем находится на другом уровне восприятия. В той или иной степени мифы создаются и в современной жизни — в рекламе, кино, СМИ и политике. Впрочем, как считает философ, политический миф особенно пышно и непринужденно расцветает в буржуазном обществе — в отличие от «неуклюжих» мифов социализма.

«В чем суть мифа? В том, что он преобразует смысл в форму, иными

словами, похищает язык. Образ африканского солдата, белокоричневый баскский домик, сезонное понижение цен на фрукты и овощи похищаются мифом не для того, чтобы использовать их в качестве примеров или символов, а для того, чтобы с их помощью натурализовать Французскую империю, пристрастие ко всему баскскому, правительство. Всякий ли первичный язык неизбежно становится добычей мифа? Неужели нет такого смысла, который смог бы избежать агрессии со стороны формы? В действительности все, что угодно, может подвергнуться мифологизации, вторичная мифологическая система может строиться на основе какого угодно смысла и даже, как мы уже убедились, на основе отсутствия всякого смысла».

Алексей Лосев «Диалектика мифа» Известный советский философ и тайный монах трактовал миф как «в словах данную чудесную личностную историю» — то есть как способ интуитивного взаимодействия с реальностью, позволяющий достичь максимальной самореализации человеческого «Я». А еще доказывал, что от мифологического мышления не могут абстрагироваться даже ученые. Лосев не побоялся раскритиковать философию диалектического материализма, что сыграло роковую роль в его биографии: после выхода книги в 1930 году весь тираж был изъят, а сам ученый провел 10 лет на Беломорканале.

«Декарт начинает свою философию с всеобщего сомнения. Даже относительно Бога он сомневается, не является ли и Он также обманщиком. И где же он находит опору для своей философии, свое уже несомненное основание? Он находит его в «я», в субъекте, в мышлении, в сознании, в ego, в cogito. Почему это так? Только потому, что таково его собственное бессознательное вероучение, такова его собственная мифология, такова вообще индивидуалистическая и субъективистическая мифология, лежащая в основе новоевропейской культуры и философии. Декарт — мифолог, несмотря на весь свой рационализм, механизм и позитивизм».

Карен Армстронг «Краткая история мифа» Британская исследовательница истории религий и призер TED написала увлекательную книгу на стыке истории, культурологии и психологии, в которой рассказывает о том, как мифы о героях возникли под влиянием шаманских ритуалов, как аграрная революция сформировала противоречивый образ щедрой и кровожадной Богини-Матери и почему деятелям эпохи Просвещения так и не удалось одержать полную победу над мистицизмом. Кроме того, автор размышляет о роли, которую играет миф в укрощении Бессознательного и об опасностях современной демифологизированной цивилизации.

«В других культурах для человека было бы немыслимо остановиться посреди обряда инициации или перехода, так и не избавившись от ужаса. Мы же в отсутствие жизнеспособной мифологии поступили именно так. В современном неприятии мифа есть некий трогательный и даже героический аскетизм. Однако своей приверженностью сугубо линейному, логическому и историческому образу мышления мы лишаем себя целительных средств и приемов, позволявших людям раскрывать весь потенциал своей сущности, дабы жить полной жизнью, не отворачиваясь от неприемлемого».

Курт Хюбнер «Истина мифа» Немецкий философ и методолог науки пытается «примирить миф с притязаниями рациональности», размышляя о том, в каких отношениях он находится с наукой, политикой и искусством в современном обществе. Миф, в представлении Хюбнера, — система мировоззрения, которая тесно связана с реальностью, обладает своей структурой и логикой, и вполне может конкурировать с наукой по своей онтологической ценности.

«Результаты уже почти двести лет длящегося исследования мифа вызвали тихую революцию, поскольку они, хотя это еще вряд ли заметили, подорвали многое из того, что прежде казалось столь самоочевидным — то устаревшее и опровергнутое во всяком случае наукой мнение, согласно которому миф есть лишь чистое порождение фантазии… С другой стороны, можно предположить, что эпоха, строящая свою жизнь по одностороннему научно-техническому образцу, высшую точку развития уже прошла. Но если предшествующий опыт не может быть полностью забыт, то в будущем можно представить себе только одну культурную форму, в которой наука и миф не будут ни подавлять друг друга, ни существовать раздельно, но вступят в некоторые опосредованные жизнью и мыслью отношения».

Источник: theoryandpractice.ru