650
0,2
2013-05-18
Ужасы про зубных врачей
Когда мне было 22 года, попал я в срочном порядке на операционный стол в челюстно-лицевую хирургию для вскрытия флегмоны. (Для тех кто не в курсе поясняю, это когда молодые идиоты типа меня не вовремя лечат зубы, им вскрывают морду снаружи, вставляют во свежевскрытую рану приспособление типа сложенного зонтика, раскрывают его и вытаскивают вместе с гноем.
Удовольсвие под местным наркозом оставляет неизгладимые впечатления на долгую память). Может мое маленькое отступление кому-то поможет вовремя.
Операцию мне производил душевный дядька, заведующий отделением.
Низкий ему поклон, действительно все сделал хорошо. Время было обеденное, весь медперсонал куда то бесследно растворился, поэтому он был в одном лице и хирургом и ассистентом. Когда он перерезал по необходимости одну из вен, оказалось, что у него только один кохер.
Один из концов вены был им немедленно пережат, а второй был пережат пальцем хирурга. Пока хирург соображал, что ему делать дальше, я с его слов узнал много интересного о родителях той операционной сестры, которая готовила набор инструментов и кстати о ней самой. Закончив свой монолог он сказал:
— Потерпи сынок, отпустил вену и побежал в стерилизационную.
Отсутствовал он совсем недолго. Однако кровушки вытекло из меня тоже совсем не мало. Я четко ощутил, что вся спина от крови стала липкая.
Когда операция была практически закончена и врач начал меня бинтовать, в операционную заглянул какой то студент.
— Будущий хирург? — спросил врач.
— Хирург, — гордо ответил студент.
— Тогда заканчивай бинтовать и в палату! А я на минутку. Срочно позвонить надо.
В нормальном случае после операции, да еще с такой потерей крови, в палату отвозят на каталке. Однако видя, что я в сознании, мой новоявленный «хЕрург» (от слова «хер» ;) радостно сообщил: «Можете идти!»
и помог мне встать. Дойдя до двери и открыв ее я почувствовал, что земля начинает уходить из под ног и я куда то медленно проваливаюсь.
Последнее, что я успел заметить это были люди находившиеся в предбаннике. Они почему то бросились от меня в разные стороны, как от чумы.
Далее со со слов колег по несчастью из моей палаты. В отделении существовала старая традиция. Народ, ожидающий плановой операции обычно толпится перед операционной. А как же!!! Ведь завтра же я!!! Мандраж!!!
А теперь себе представте картину. Из операционной выскакивает озабоченный зав. отделением и убегает. Через минуту-другую медленно открывается дверь, бледный как смерть появляюсь я. «Ребята!.. Помогите!...», — прошептал я хватаясь за косяк двери и медленно сползая на пол, поворачиваясь при этом окровавленной спиной к и без того мандражирующей публике.
Далее картина маслом «Александр Матросов своей грудью закрывает амбразуру немецкого дзота с неперестающим строчить пулеметом». Кто-то из народа четко произнес: «З А Р Е З А Л И!
Удовольсвие под местным наркозом оставляет неизгладимые впечатления на долгую память). Может мое маленькое отступление кому-то поможет вовремя.
Операцию мне производил душевный дядька, заведующий отделением.
Низкий ему поклон, действительно все сделал хорошо. Время было обеденное, весь медперсонал куда то бесследно растворился, поэтому он был в одном лице и хирургом и ассистентом. Когда он перерезал по необходимости одну из вен, оказалось, что у него только один кохер.
Один из концов вены был им немедленно пережат, а второй был пережат пальцем хирурга. Пока хирург соображал, что ему делать дальше, я с его слов узнал много интересного о родителях той операционной сестры, которая готовила набор инструментов и кстати о ней самой. Закончив свой монолог он сказал:
— Потерпи сынок, отпустил вену и побежал в стерилизационную.
Отсутствовал он совсем недолго. Однако кровушки вытекло из меня тоже совсем не мало. Я четко ощутил, что вся спина от крови стала липкая.
Когда операция была практически закончена и врач начал меня бинтовать, в операционную заглянул какой то студент.
— Будущий хирург? — спросил врач.
— Хирург, — гордо ответил студент.
— Тогда заканчивай бинтовать и в палату! А я на минутку. Срочно позвонить надо.
В нормальном случае после операции, да еще с такой потерей крови, в палату отвозят на каталке. Однако видя, что я в сознании, мой новоявленный «хЕрург» (от слова «хер» ;) радостно сообщил: «Можете идти!»
и помог мне встать. Дойдя до двери и открыв ее я почувствовал, что земля начинает уходить из под ног и я куда то медленно проваливаюсь.
Последнее, что я успел заметить это были люди находившиеся в предбаннике. Они почему то бросились от меня в разные стороны, как от чумы.
Далее со со слов колег по несчастью из моей палаты. В отделении существовала старая традиция. Народ, ожидающий плановой операции обычно толпится перед операционной. А как же!!! Ведь завтра же я!!! Мандраж!!!
А теперь себе представте картину. Из операционной выскакивает озабоченный зав. отделением и убегает. Через минуту-другую медленно открывается дверь, бледный как смерть появляюсь я. «Ребята!.. Помогите!...», — прошептал я хватаясь за косяк двери и медленно сползая на пол, поворачиваясь при этом окровавленной спиной к и без того мандражирующей публике.
Далее картина маслом «Александр Матросов своей грудью закрывает амбразуру немецкого дзота с неперестающим строчить пулеметом». Кто-то из народа четко произнес: «З А Р Е З А Л И!
