725
0,2
2015-07-05
Вплавь из СССР (11 фотографий)
Невероятные прыжок и заплыв Станислава Курилова.
Совершил этот побег советский (а затем канадский и израильский) океанограф Станислав Васильевич Курилов. Его историю вы можете найти в разных источниках, в том числе в Википедии, кроме этого он написал об этом книгу, которую так же можно найти в интернете.
С детства он хорошо плавал, закончил школу, потом институт по специальности «океанография» и всю жизнь мечтал посетить тропические страны. Узнав, что путь ему туда заказан (кто не в курсе — из СССР нельзя было выехать без разрешения «компетентных органов», а разрешения ему не давали, т.к. он был потенциальным «невозвращенцем» — у него в Канаде жила родная сестра), он стал готовиться к побегу.
Слава отлично плавал и нырял, в том числе и без акваланга, занимался по самоизданным книжкам йогой, мог несколько дней не есть без ущерба для активности.
В 1974 году, в декабре, все продумав и подготовившись, он приобрел билет на круиз из Владивостока «Из зимы в лето» на теплоходе «Советский Союз» (на фото в заглавии поста). Такие круизы были очень популярны среди не сильно избалованного советского населения и являются уникальным ноу-хау Советского Союза — круиз в никуда. То есть за две недели теплоход из декабрьского Владивостока доплывал до жаркого экватора, описывал там полукруг и возвращался обратно, не заходя ни в один из портов. Что, собственно, и позволило Славе, как и другим гражданам без выездной визы, купить билет на этот круиз.
Несмотря на подготовку, все оказалось не так просто — теплоход был то ли случайно, то ли специально совсем не предназначен для прыжка с него. Вот как описывает это сам Курилов:
“Меньше всего лайнер был приспособлен для побега — как хорошая, добротная тюрьма. Линия борта шла от палубы не по прямой вниз, как у всех судов, а закруглялась “бочонком” — если кто и вывалится за борт, то упадет не в воду, а на округлость борта. Все иллюминаторы поворачивались на диаметральной оси, разделявшей круглое отверстие на две части. Я надеялся незаметно отправиться за борт через один из них, но это полукруглое отверстие годилось разве что для годовалого ребенка! Чуть ниже ватерлинии по обе стороны судна от носа и до кормы были приварены подводные металлические крылья шириной полтора метра. Для прыжка с борта нужно было бы разбежаться по палубе и нырнуть ласточкой, чтобы войти в воду как можно дальше от корпуса и этих крыльев. Такой прыжок трудно выполнить с верхних палуб, где есть разбег, — высота их превышала двадцать метров, и на ходу это мог сделать разве только Тарзан.
После тщательного осмотра кормы лайнера глазами будущего беглеца я понял, что прыгать можно только в двух местах: между лопастью гигантского винта и концами подводных крыльев, там, где струя воды отбрасывается от корпуса. Расстояние до воды отсюда было метров четырнадцать. Мне приходилось много раз прыгать в море со скал десятиметровой высоты или с надстроек небольших судов. Но с такой большой высоты… на скорости...”.
Прыжок, прямо скажем, был более чем рискованный — помимо риска попасть на сам винт или подводное крыло, пловца может обратной турбулентностью затянуть под лопасти. Прямо скажем — это надо очень хотеть вырваться на свободу, чтобы решиться на такой прыжок. И это только на прыжок — если получится прыжок, если удастся выплыть, если все пройдет незамеченным и теплоход не остановится и вышлет на поиски мотобот, вот даже если все эти «если» сработают, то пловцу предстоит плыть двое суток до ближайшей земли среди акул и прочих неприятных существ, которыми кишат эти моря, без пищи и воды. Я преклоняюсь перед железным мужеством этого человека.
“Полет над водой показался мне бесконечным.
Пока летел, я пересек некий психологический барьер и оказался по другую его сторону совсем другим человеком…
Всплыв на поверхность, я повернул голову… и замер от страха. Возле меня, на расстоянии вытянутой руки — громадный корпус лайнера и его гигантский вращающийся винт! Я почти физически чувствую движение его лопастей. Какая-то неумолимая сила подтягивает меня ближе и ближе. Я делаю отчаянные усилия, пытаясь отплыть в сторону — и увязаю в плотной массе стоячей воды, намертво сцепленной с винтом.
Мне кажется, что лайнер внезапно остановился — а ведь всего лишь несколько мгновений назад он шел со скоростью восемнадцать узлов! Через мое тело проходят устрашающие вибрации адского шума, грохот и гудение корпуса, они медленно и неумолимо пытаются столкнуть меня в черную пропасть. Я чувствую, как вползаю в этот звук… Винт кажется мне одушевленным — у него злорадно улыбающееся лицо, меня крепко держат его невидимые руки.
Внезапно что-то швыряет меня в сторону, и я стремительно лечу в разверзшуюся пропасть.
Я попал в сильную струю воды справа от винта, и меня отбросило в сторону.
Затаив дыхание, я старался оставаться под поверхностью воды до тех пор, пока большое световое пятно кормовых прожекторов пройдет мимо. Вскоре наступила полная темнота. Я выбросил ненужное уже полотенце, надел маску с трубкой и сделал несколько глубоких вдохов. Вода была довольно теплой, при такой температуре можно плыть очень долго. Я надел ласты и перчатки с перепонками между пальцами. Сумка стала больше не нужна. Мои часы со светящимся циферблатом показывали 20 часов 15 минут по корабельному времени, я выбросил их позже, когда заметил, что они остановились.
Лайнер стремительно удалялся”.
Было 13 декабря 1974 года. Спустя два дня, 15 декабря, Курилов доплыл до берега острова Сиаргао, Суригао, Филиппины. Некоторое время он провел там в заключении, потом работал чернорабочим на Филиппинах, потом — в Канаде, потом работал в большом количестве различных компаний по всему миру, везде по специальностям, связанным с его любимыми морями и океанами.
От Гаваев до дна Ледовитого Океана. Когда его история стала известна ВВС, о нем решили снять фильм. Местом съемки назначили Израиль, куда Курилов и направился. С фильмом по каким-то причинам не получилось, но вернувшись из Израиля Слава не смог забыть полюбившуюся ему страну и в итоге, в 1986 году, переехал в Хайфу, где работал в Хайфском океанографическом институте. 29 января 1998 года в возрасте 62 лет Слава Курилов погиб от разрыва сердца во время подводных исследований в Галилейском море.
Такая вот история человека, захотевшего стать свободным и заниматься любимым делом.
В Канаде Курилов начинал разнорабочим в пиццерии, потом работал в американских и канадских фирмах, занимающихся морскими исследованиями, проводил изыскания полезных ископаемых и океанографические исследования в Арктике, Тихом океане. В 1986 переехал в Израиль, где стал сотрудником Хайфского океанографического института.
В России, после побега, он не был ни разу. Приговор, по которому он был осужден на десять лет за измену родине, отменили только в 1990 году. А в 1991 году отрывки из книги «Побег» были опубликованы в «Огоньке», и Слава стал лауреатом премии этого журнала.
Погиб Слава Курилов 29 января 1998 года во время водолазных работ на Тивериадском озере в Израиле. Освобождая от рыболовных сетей аппаратуру на дне озера, запутался в сетях и выработал весь воздух.
Совершил этот побег советский (а затем канадский и израильский) океанограф Станислав Васильевич Курилов. Его историю вы можете найти в разных источниках, в том числе в Википедии, кроме этого он написал об этом книгу, которую так же можно найти в интернете.
С детства он хорошо плавал, закончил школу, потом институт по специальности «океанография» и всю жизнь мечтал посетить тропические страны. Узнав, что путь ему туда заказан (кто не в курсе — из СССР нельзя было выехать без разрешения «компетентных органов», а разрешения ему не давали, т.к. он был потенциальным «невозвращенцем» — у него в Канаде жила родная сестра), он стал готовиться к побегу.
Слава отлично плавал и нырял, в том числе и без акваланга, занимался по самоизданным книжкам йогой, мог несколько дней не есть без ущерба для активности.
В 1974 году, в декабре, все продумав и подготовившись, он приобрел билет на круиз из Владивостока «Из зимы в лето» на теплоходе «Советский Союз» (на фото в заглавии поста). Такие круизы были очень популярны среди не сильно избалованного советского населения и являются уникальным ноу-хау Советского Союза — круиз в никуда. То есть за две недели теплоход из декабрьского Владивостока доплывал до жаркого экватора, описывал там полукруг и возвращался обратно, не заходя ни в один из портов. Что, собственно, и позволило Славе, как и другим гражданам без выездной визы, купить билет на этот круиз.
Несмотря на подготовку, все оказалось не так просто — теплоход был то ли случайно, то ли специально совсем не предназначен для прыжка с него. Вот как описывает это сам Курилов:
“Меньше всего лайнер был приспособлен для побега — как хорошая, добротная тюрьма. Линия борта шла от палубы не по прямой вниз, как у всех судов, а закруглялась “бочонком” — если кто и вывалится за борт, то упадет не в воду, а на округлость борта. Все иллюминаторы поворачивались на диаметральной оси, разделявшей круглое отверстие на две части. Я надеялся незаметно отправиться за борт через один из них, но это полукруглое отверстие годилось разве что для годовалого ребенка! Чуть ниже ватерлинии по обе стороны судна от носа и до кормы были приварены подводные металлические крылья шириной полтора метра. Для прыжка с борта нужно было бы разбежаться по палубе и нырнуть ласточкой, чтобы войти в воду как можно дальше от корпуса и этих крыльев. Такой прыжок трудно выполнить с верхних палуб, где есть разбег, — высота их превышала двадцать метров, и на ходу это мог сделать разве только Тарзан.
После тщательного осмотра кормы лайнера глазами будущего беглеца я понял, что прыгать можно только в двух местах: между лопастью гигантского винта и концами подводных крыльев, там, где струя воды отбрасывается от корпуса. Расстояние до воды отсюда было метров четырнадцать. Мне приходилось много раз прыгать в море со скал десятиметровой высоты или с надстроек небольших судов. Но с такой большой высоты… на скорости...”.
Прыжок, прямо скажем, был более чем рискованный — помимо риска попасть на сам винт или подводное крыло, пловца может обратной турбулентностью затянуть под лопасти. Прямо скажем — это надо очень хотеть вырваться на свободу, чтобы решиться на такой прыжок. И это только на прыжок — если получится прыжок, если удастся выплыть, если все пройдет незамеченным и теплоход не остановится и вышлет на поиски мотобот, вот даже если все эти «если» сработают, то пловцу предстоит плыть двое суток до ближайшей земли среди акул и прочих неприятных существ, которыми кишат эти моря, без пищи и воды. Я преклоняюсь перед железным мужеством этого человека.
“Полет над водой показался мне бесконечным.
Пока летел, я пересек некий психологический барьер и оказался по другую его сторону совсем другим человеком…
Всплыв на поверхность, я повернул голову… и замер от страха. Возле меня, на расстоянии вытянутой руки — громадный корпус лайнера и его гигантский вращающийся винт! Я почти физически чувствую движение его лопастей. Какая-то неумолимая сила подтягивает меня ближе и ближе. Я делаю отчаянные усилия, пытаясь отплыть в сторону — и увязаю в плотной массе стоячей воды, намертво сцепленной с винтом.
Мне кажется, что лайнер внезапно остановился — а ведь всего лишь несколько мгновений назад он шел со скоростью восемнадцать узлов! Через мое тело проходят устрашающие вибрации адского шума, грохот и гудение корпуса, они медленно и неумолимо пытаются столкнуть меня в черную пропасть. Я чувствую, как вползаю в этот звук… Винт кажется мне одушевленным — у него злорадно улыбающееся лицо, меня крепко держат его невидимые руки.
Внезапно что-то швыряет меня в сторону, и я стремительно лечу в разверзшуюся пропасть.
Я попал в сильную струю воды справа от винта, и меня отбросило в сторону.
Затаив дыхание, я старался оставаться под поверхностью воды до тех пор, пока большое световое пятно кормовых прожекторов пройдет мимо. Вскоре наступила полная темнота. Я выбросил ненужное уже полотенце, надел маску с трубкой и сделал несколько глубоких вдохов. Вода была довольно теплой, при такой температуре можно плыть очень долго. Я надел ласты и перчатки с перепонками между пальцами. Сумка стала больше не нужна. Мои часы со светящимся циферблатом показывали 20 часов 15 минут по корабельному времени, я выбросил их позже, когда заметил, что они остановились.
Лайнер стремительно удалялся”.
Было 13 декабря 1974 года. Спустя два дня, 15 декабря, Курилов доплыл до берега острова Сиаргао, Суригао, Филиппины. Некоторое время он провел там в заключении, потом работал чернорабочим на Филиппинах, потом — в Канаде, потом работал в большом количестве различных компаний по всему миру, везде по специальностям, связанным с его любимыми морями и океанами.
От Гаваев до дна Ледовитого Океана. Когда его история стала известна ВВС, о нем решили снять фильм. Местом съемки назначили Израиль, куда Курилов и направился. С фильмом по каким-то причинам не получилось, но вернувшись из Израиля Слава не смог забыть полюбившуюся ему страну и в итоге, в 1986 году, переехал в Хайфу, где работал в Хайфском океанографическом институте. 29 января 1998 года в возрасте 62 лет Слава Курилов погиб от разрыва сердца во время подводных исследований в Галилейском море.
Такая вот история человека, захотевшего стать свободным и заниматься любимым делом.
В Канаде Курилов начинал разнорабочим в пиццерии, потом работал в американских и канадских фирмах, занимающихся морскими исследованиями, проводил изыскания полезных ископаемых и океанографические исследования в Арктике, Тихом океане. В 1986 переехал в Израиль, где стал сотрудником Хайфского океанографического института.
В России, после побега, он не был ни разу. Приговор, по которому он был осужден на десять лет за измену родине, отменили только в 1990 году. А в 1991 году отрывки из книги «Побег» были опубликованы в «Огоньке», и Слава стал лауреатом премии этого журнала.
Погиб Слава Курилов 29 января 1998 года во время водолазных работ на Тивериадском озере в Израиле. Освобождая от рыболовных сетей аппаратуру на дне озера, запутался в сетях и выработал весь воздух.
