Игла

Девушка была фигуристая. Одета в короткую маечку и спортивные штаны, именуемые «велосипедками», она сразу привлекла внимание Аскольда Изидоровича. От созерцания юного грациозного существа с нежным румянцем на щечках и трогательно вздернутым носиком тело старика наполнилось приятной истомой, а глаза плотоядно сверкнули.

Девушка пробежала мимо него по пустынной в этот час аллее и скрылась за поворотом. Аскольд Изидорович усмехнулся и припустил следом. Он бежал уверенно и легко, вдыхая полной грудью утреннюю прохладу и подставляя лицо мягкому ласковому ветру. Ему было много лет, но он не чувствовал возраста. Мускулистое, без единой капли лишнего жира тело оставалось по-прежнему молодым.

Он легко догнал бегунью и побежал рядом.

– Как вы красиво двигаетесь. Давно занимаетесь джоггингом?

Девушка остановилась.
– Чем, простите?
– Ну как же? – глаза пожилого ловеласа хитро сощурились. – Бег трусцой по-научному называется джоггинг.
– Ой! – засмеялась бегунья. – А я даже не знала! А вы сами давно бегаете?

Ответить старик не успел. Лицо свело судорогой. Ноги ослабели, и он неуклюже рухнул на землю.

– Что с вами?! – взвизгнула девушка.

На губах Аскольда Изидоровича запузырилась пена. Взглянув на девушку затуманенными глазами, он прохрипел:
– Игла…
– Помогите кто-нибудь! – истошно завопила любительница утренних пробежек. – Помогите!

* * * * *

Ботанический сад в нашем городе местами похож на реликтовый лес больше, чем на образцово-просветительский дендрарий. Он всецело принадлежит малолетним балбесам, прогуливающим здесь уроки, влюбленным сибаритам и старикам, избравшим его местом последних прогулок. Там, где территория сада плавно переходит в иные неокультуренные пространства нашей родины, безымянная для большинства горожан речушка перекатывается темной густой волной через коряги и поваленные стволы отживших свой век деревьев.

Солнечным, но холодным утром на берегу этой реки Ваня обнаружил себя укрытым старой кожаной курткой. Он лежал в позе эмбриона с поджатыми к животу коленями на остывшем пепелище брошенного костра. Добрый малый Ваня к сорока годам так и не стал Иваном Ивановичем. После очередного мировоззренческого спора с женой, окончившегося истерикой и скандалом, после нечеловеческой дозы алкоголя – два литра водки, – с невыносимой саднящей головной болью Ваня был жалок, зол и абсолютно равнодушен к тому, с какой степенью участия вы узнали о его существовании. По-звериному встав на четвереньки, он напился воды, поднялся на ноги и какое-то время исследовал себя и содержимое собственных карманов.

Ничего!

Ничего, что могло бы помочь немедленно опохмелиться.

Ничего, кроме старой ржавой иглы, неведомо когда подобранной им здесь же в одну из предыдущих ночевок. Иголку он снарядил суровой ниткой, спрятал за воротник куртки и забыл о них. Проносил много лет и иголку, и куртку, и воротник. А сейчас вспомнил, обнаружив разорванный карман. Ваня не торопился. Сел и собрался чинить одежду. Но скорняк он был никудышный, кожа поддавалась плохо, а иголка, увязнув в ней, вдруг взяла и сломалась…

Совсем рядом раздалось:
– Помогите кто-нибудь! Помогите!

Ваня высунул из кустов помятую опухшую физиономию.
– Чего блажишь, дурында?
– Человеку плохо! – с надеждой обратилась к нему бегунья.
– А кому сейчас хорошо?! – неожиданно зло отмахнулся неопохмеленный Ваня и смачно выругался…

Проклятая иголка сломалась и ободрала палец до крови. Алые капли испачкали листья бузины. Сунув палец в рот, Ваня мрачно побрел прочь.

– Помогите, – прошептала вслед ему девушка, пораженная стремительно сменяющимися событиями, но потом вспомнила, что у нее есть мобильник.
– Алло! Служба спасения?! Человек умирает!

* * * * *

Полиция приехала через две минуты после «скорой». Из машины вылезли пожилой сержант и молоденький лейтенант.

– Ну что там, док? – обратился сержант к врачу. – Живой?
Врач отрицательно покачал головой.
– Криминал?! – глаза лейтенанта засверкали азартом.
– Не похоже, – вздохнул врач. – Вон, лицо и шея какие синюшные – тромбоэмболия. Долго не мучился.
– Документов, конечно, нет? – констатировал сержант.
Врач пожал плечами:
– У него барсетка на пузе, может, там…

Лейтенант склонился над умершим, осторожно расстегнул маленькую сумочку и торжественно извлек паспорт.

– Записывай: Кащеев Аскольд Изидорович…

© Grigoriy63
© Стеклорез