1359
0,4
2013-12-17
Некоторые любят погорячее
В 2011 году Американский киноинститут проводил опрос с целью выяснить, какая комедия является лучшей за всю историю кинематографа, и с большим отрывом это звание получила лента «Некоторые любят погорячее», или «В джазе только девушки». Возможно, здесь сыграла главная роль Мерилин Монро, или великолепный сценарий, который, кстати, не был готовым и дописывался в течение съёмочного процесса, или сам классический сюжет комедии положений, с переодеванием, или прекрасный юмор и диалоги, которые, спустя столько лет, не утратили своей комедийной актуальности и вызывают только добрый хохот. Скорее всего, здесь всего сошлось воедино, а мы получили отличную комедию на все времена, а это случается далеко не с каждым фильмом.
— Я не могу быть твоей женой, потому что я мужчина!
— Ну, у каждого свои недостатки. — наверное, нет такого человека, кто не знал бы эту ставшую классикой юмора фразу. Но точно не все знают, что ещё интересного скрывалось за смешной обложкой фильма с самими съёмками, актерами и, конечно, с главной блондинкой всех времён.
Кинокартина «Some like it hot» вышла на экраны в 1959 году, но впервые смешную историю двух мужчин-музыкантов под названием «Фанфары любви» экранизировали во Франции в 1935 году. Успех этого фильма превзошёл все ожидания, и в 1951-м уже в Германии выпустили его первый ремейк. В Америке тоже решили не оставаться в стороне от такой увлекательнейшей и смешной истории, покоряющей практически каждого зрителя.
Как всем известно «Some like it hot» был снят черно-белой плёнкой. Но это всего лишь стилизация под 20-е годы, которая вышла случайно, но вовсе не случайно. Хотя цветное кино уже давно имело место быть. И саму Мэрилин Монро на тот момент связывал контракт, по которому она должна была сниматься лишь в цветных фильмах.
Билли Уайлдер, режиссер фильма и не думал вначале о черно-белом варианте, но сделав несколько проб на цветную пленку, вдруг выяснил, что лица Кертиса и Леммона были зеленоватого цвета на фоне женских платьев по причине слишком тяжёлой косметики. И Уайлдер в итоге решил, что фильм надо делать черно-белым. Тем более, что цветная пленка в то время была ещё не слишком хорошего качества.
Сниматься в черно-белом варианте Уайлдер смог уговорить и Мэрилин, хотя если бы он тогда знал, сколько его нервов и нервов съемочной группы погубит это присутствие Монро в картине, вряд ли бы стал так упорствовать, но с другой стороны, знай, какое в итоге место займет его комедия в мировом кинематографе, то наверняка, уговаривал бы актрису ещё сильнее.
Монро уже тогда была секс символом, на которого тратились тонны пленки, и появления которого ждали на экране сотни тысяч зрителей-мужчин в душных залах многочисленных кинотеатров, но вот заучить больше двух слов текста Мерилин была не всегда в состоянии.
Помимо этого, на тот момент актриса была беременна, именно поэтому в фильме у неё довольно округлые формы и уже делая фотоматериалы о фильме, пришлось использовать тела дублёрш, к которым после монтировали голову Монро.
Съемочная группа и режиссер, работая с Мерилин, испытали много мучений. Актриса практически каждый день опаздывала на съемочную площадку на два-три часа, а порой вообще отказывалась выходить из своей гримёрки. Большинство диалогов она могла произнести только читая их в тексте. Для того чтобы снять правильно сцену, где её героиня произносит: «Это я, Душечка», понадобилось 47 дублей, поскольку актриса постоянно говорила неправильно: или «Душечка, это я» или «Это, Душечка, я».
Ещё в одной сцене, в которой Мерилин, роясь в ящике стола, спрашивает: «Где Бурбон?», — актриса на протяжении целых 40 дублей спрашивала: «Где бутылка?», «Где виски?» и даже «Где бонбон?». В итоге режиссер не выдержал и для подсказки написал этот «сложный» текст на картонке, которую поместил на стене с другими картонками-подсказками. Но тут Мэрилин стала путаться в этих самых картонках, не находя нужную ей глазами. Тогда, преисполнившись ангельского терпения, Уайлдер написал эту фразу на всех картонках. И к 59-му дублю необходимая фраза была произнесена правильно, но в тот момент Монро стояла спиной к камере…
Конечно, Билли Уайлдера всё это сильно печалило и он даже признавался, что уж лучше бы он, как и планировал изначально, пригласил Митци Гейнор на роль Душечки.Были дни, признаюсь, когда мне хотелось убить её, — говорил режиссер, но всё-таки после добавил: Я знал, конечно, что у неё были серьёзные проблемы. Мне ужасно неприятно говорить это, но в то время мне было совершенно на них наплевать. Я старался снять фильм, а ей заплатили много денег за участие в нем. Но надо сказать, что было много и прекрасных дней, когда мы все понимали, что она сделала то, что неподвластно никому.К тому же по всем этим причинам в совокупности сама Мэрилин начинала плакать после каждого неудавшегося дубля, из-за чего приходилось заново накладывать грим.
И тем не менее, несмотря на все препоны-«бонбоны», Монро сделала потрясающую работу и добилась невероятных результатов на экране. Ведь никто, глядя на ее восхитительную игру, не поверил бы в то, каким кошмаром оказалась для нее работа на съемочной площадке. И лучше всего об этом сказал ее друг Джин Мартин: Я дорожу каждым мгновением этого фильма, но без Мэрилин ничего бы этого не было.
Весьма интересен и процесс подбора остальных главных героев фильма. Билли Уайлдер сначала очень хотел на роль Джерри-Дафны самого Фрэнка Синатру. Но Синатра тогда отказался, после чего роль Джерри и Джо была предложена Дэнни Кэю и Бобу Хоупу. Каким же образом режиссер всё же остановился на Леммоне и Кертисе — так до сих пор точно не известно, поэтому нам только остается возблагодарить Провидение за то, что Дафна — это Леммон, а Кертис — это Джозефина, иначе мы лишились бы комедийной экспрессии самого высшего актерского класса.
Когда Джек Леммон и Тони Кёртис первый раз примерили женские костюмы, они решили попробовать просто прогуляться по студии Голдвин, чтобы проверить, насколько они «сойдут» за женщин. Для чистоты эксперимента они даже зашли в один из женских туалетов, чтобы поправить макияж у зеркала, и ни одна из присутствующих там дам даже бровью не повела. Стало понято, что им удалось создать убедительные женские образы.
Для того чтобы научить Кёртиса и Леммона ходить на каблуках был приглашен профессиональный танцор-трансвестит. Но после одной недели занятий Леммон отказался от профессиональной помощи, пояснив, что вовсе не хочет в фильме ходить как женщина, а хочет ходить как мужчина, который пытается ходить как женщина.
Одна сцена фильма была настолько смешной, что её даже пришлось переснять: когда Леммон-Дафна приходит домой с маракасами после ночи с танго. Приглашенные специально зрители на предварительных просмотрах так сильно хохотали, что, кроме первых слов Дафны и Джозефины, им больше ничего не было слышно. Тогда режиссер специально добавил танцевальные па с маракасами у Дафны — лишь для того, чтобы были паузы между репликами героев, что должно было дать зрителям больше времени отсмеяться.
О съемках фильма ходило великое множество слухов, и большая часть их просто стала анекдотами. Это, например, относится и к известному высказыванию Тони Кертиса, что «целовать Мэрилин было все равно, что целовать Гитлера».
На самом деле вышло вот как: когда шла рекламная кампания фильма Кертиса постоянно спрашивали, о чем он думал, когда целовался с самой Мэрилин Монро. Я, как мне помнится, сказал: «Это было похоже на полет, как на крыльях, над заснеженной горой, после прыжка на лыжах с трамплина». Боже мой, я целовал самую желанную женщину в мире, но когда меня спрашивали об этом снова и снова, меня начало это раздражать. Возможно, сравнение с Гитлером возникло как ирония или сарказм по поводу этого насилия прессы. но средства массовой информации подхватили это мое высказывание, не воспроизведя полностью все, что я говорил. Спустя много лет, когда ему снова задавали этот вопрос, актер гневно ответил, что ничего подобного он никогда не говорил и что с Монро его связывали только нежные чувства.
В качестве оригинального названия картины была использована цитата из детской песенки «Горячая овсянка с горохом». Целая фраза из неё звучит так: «Кто-то любит погорячее, кто-то — холодную, кто-то — девятидневную в горшочке». В одном из диалогов в фильме эту цитату можно услышать: на слова Джуниора о том, что он предпочитает классику горячему джазу, Душечка говорит: «некоторые любят погорячее».
А рабочим названием фильма было «Не сегодня, Джозефина»
После предварительного просмотра фильма продюсеры попросили режиссера переделать все и показать больше Мэрилин. По их мнению, хорошая комедия не должна длиться больше полутора часов. И Билли Уайлдер согласился внести кое-какие изменения, но в итоге только вырезал одну сцену на 15 секунд.
А вот советская цензура оказалась менее сговорчивой и вырезала целых 25 минут фильма — почти все поцелуи героини Мерлин и другие сцены, по её мнению, близкие к эротическим.
— Я не могу быть твоей женой, потому что я мужчина!
— Ну, у каждого свои недостатки. — наверное, нет такого человека, кто не знал бы эту ставшую классикой юмора фразу. Но точно не все знают, что ещё интересного скрывалось за смешной обложкой фильма с самими съёмками, актерами и, конечно, с главной блондинкой всех времён.
Кинокартина «Some like it hot» вышла на экраны в 1959 году, но впервые смешную историю двух мужчин-музыкантов под названием «Фанфары любви» экранизировали во Франции в 1935 году. Успех этого фильма превзошёл все ожидания, и в 1951-м уже в Германии выпустили его первый ремейк. В Америке тоже решили не оставаться в стороне от такой увлекательнейшей и смешной истории, покоряющей практически каждого зрителя.
Как всем известно «Some like it hot» был снят черно-белой плёнкой. Но это всего лишь стилизация под 20-е годы, которая вышла случайно, но вовсе не случайно. Хотя цветное кино уже давно имело место быть. И саму Мэрилин Монро на тот момент связывал контракт, по которому она должна была сниматься лишь в цветных фильмах.
Билли Уайлдер, режиссер фильма и не думал вначале о черно-белом варианте, но сделав несколько проб на цветную пленку, вдруг выяснил, что лица Кертиса и Леммона были зеленоватого цвета на фоне женских платьев по причине слишком тяжёлой косметики. И Уайлдер в итоге решил, что фильм надо делать черно-белым. Тем более, что цветная пленка в то время была ещё не слишком хорошего качества.
Сниматься в черно-белом варианте Уайлдер смог уговорить и Мэрилин, хотя если бы он тогда знал, сколько его нервов и нервов съемочной группы погубит это присутствие Монро в картине, вряд ли бы стал так упорствовать, но с другой стороны, знай, какое в итоге место займет его комедия в мировом кинематографе, то наверняка, уговаривал бы актрису ещё сильнее.
Монро уже тогда была секс символом, на которого тратились тонны пленки, и появления которого ждали на экране сотни тысяч зрителей-мужчин в душных залах многочисленных кинотеатров, но вот заучить больше двух слов текста Мерилин была не всегда в состоянии.
Помимо этого, на тот момент актриса была беременна, именно поэтому в фильме у неё довольно округлые формы и уже делая фотоматериалы о фильме, пришлось использовать тела дублёрш, к которым после монтировали голову Монро.
Съемочная группа и режиссер, работая с Мерилин, испытали много мучений. Актриса практически каждый день опаздывала на съемочную площадку на два-три часа, а порой вообще отказывалась выходить из своей гримёрки. Большинство диалогов она могла произнести только читая их в тексте. Для того чтобы снять правильно сцену, где её героиня произносит: «Это я, Душечка», понадобилось 47 дублей, поскольку актриса постоянно говорила неправильно: или «Душечка, это я» или «Это, Душечка, я».
Ещё в одной сцене, в которой Мерилин, роясь в ящике стола, спрашивает: «Где Бурбон?», — актриса на протяжении целых 40 дублей спрашивала: «Где бутылка?», «Где виски?» и даже «Где бонбон?». В итоге режиссер не выдержал и для подсказки написал этот «сложный» текст на картонке, которую поместил на стене с другими картонками-подсказками. Но тут Мэрилин стала путаться в этих самых картонках, не находя нужную ей глазами. Тогда, преисполнившись ангельского терпения, Уайлдер написал эту фразу на всех картонках. И к 59-му дублю необходимая фраза была произнесена правильно, но в тот момент Монро стояла спиной к камере…
Конечно, Билли Уайлдера всё это сильно печалило и он даже признавался, что уж лучше бы он, как и планировал изначально, пригласил Митци Гейнор на роль Душечки.Были дни, признаюсь, когда мне хотелось убить её, — говорил режиссер, но всё-таки после добавил: Я знал, конечно, что у неё были серьёзные проблемы. Мне ужасно неприятно говорить это, но в то время мне было совершенно на них наплевать. Я старался снять фильм, а ей заплатили много денег за участие в нем. Но надо сказать, что было много и прекрасных дней, когда мы все понимали, что она сделала то, что неподвластно никому.К тому же по всем этим причинам в совокупности сама Мэрилин начинала плакать после каждого неудавшегося дубля, из-за чего приходилось заново накладывать грим.
И тем не менее, несмотря на все препоны-«бонбоны», Монро сделала потрясающую работу и добилась невероятных результатов на экране. Ведь никто, глядя на ее восхитительную игру, не поверил бы в то, каким кошмаром оказалась для нее работа на съемочной площадке. И лучше всего об этом сказал ее друг Джин Мартин: Я дорожу каждым мгновением этого фильма, но без Мэрилин ничего бы этого не было.
Весьма интересен и процесс подбора остальных главных героев фильма. Билли Уайлдер сначала очень хотел на роль Джерри-Дафны самого Фрэнка Синатру. Но Синатра тогда отказался, после чего роль Джерри и Джо была предложена Дэнни Кэю и Бобу Хоупу. Каким же образом режиссер всё же остановился на Леммоне и Кертисе — так до сих пор точно не известно, поэтому нам только остается возблагодарить Провидение за то, что Дафна — это Леммон, а Кертис — это Джозефина, иначе мы лишились бы комедийной экспрессии самого высшего актерского класса.
Когда Джек Леммон и Тони Кёртис первый раз примерили женские костюмы, они решили попробовать просто прогуляться по студии Голдвин, чтобы проверить, насколько они «сойдут» за женщин. Для чистоты эксперимента они даже зашли в один из женских туалетов, чтобы поправить макияж у зеркала, и ни одна из присутствующих там дам даже бровью не повела. Стало понято, что им удалось создать убедительные женские образы.
Для того чтобы научить Кёртиса и Леммона ходить на каблуках был приглашен профессиональный танцор-трансвестит. Но после одной недели занятий Леммон отказался от профессиональной помощи, пояснив, что вовсе не хочет в фильме ходить как женщина, а хочет ходить как мужчина, который пытается ходить как женщина.
Одна сцена фильма была настолько смешной, что её даже пришлось переснять: когда Леммон-Дафна приходит домой с маракасами после ночи с танго. Приглашенные специально зрители на предварительных просмотрах так сильно хохотали, что, кроме первых слов Дафны и Джозефины, им больше ничего не было слышно. Тогда режиссер специально добавил танцевальные па с маракасами у Дафны — лишь для того, чтобы были паузы между репликами героев, что должно было дать зрителям больше времени отсмеяться.
О съемках фильма ходило великое множество слухов, и большая часть их просто стала анекдотами. Это, например, относится и к известному высказыванию Тони Кертиса, что «целовать Мэрилин было все равно, что целовать Гитлера».
На самом деле вышло вот как: когда шла рекламная кампания фильма Кертиса постоянно спрашивали, о чем он думал, когда целовался с самой Мэрилин Монро. Я, как мне помнится, сказал: «Это было похоже на полет, как на крыльях, над заснеженной горой, после прыжка на лыжах с трамплина». Боже мой, я целовал самую желанную женщину в мире, но когда меня спрашивали об этом снова и снова, меня начало это раздражать. Возможно, сравнение с Гитлером возникло как ирония или сарказм по поводу этого насилия прессы. но средства массовой информации подхватили это мое высказывание, не воспроизведя полностью все, что я говорил. Спустя много лет, когда ему снова задавали этот вопрос, актер гневно ответил, что ничего подобного он никогда не говорил и что с Монро его связывали только нежные чувства.
В качестве оригинального названия картины была использована цитата из детской песенки «Горячая овсянка с горохом». Целая фраза из неё звучит так: «Кто-то любит погорячее, кто-то — холодную, кто-то — девятидневную в горшочке». В одном из диалогов в фильме эту цитату можно услышать: на слова Джуниора о том, что он предпочитает классику горячему джазу, Душечка говорит: «некоторые любят погорячее».
А рабочим названием фильма было «Не сегодня, Джозефина»
После предварительного просмотра фильма продюсеры попросили режиссера переделать все и показать больше Мэрилин. По их мнению, хорошая комедия не должна длиться больше полутора часов. И Билли Уайлдер согласился внести кое-какие изменения, но в итоге только вырезал одну сцену на 15 секунд.
А вот советская цензура оказалась менее сговорчивой и вырезала целых 25 минут фильма — почти все поцелуи героини Мерлин и другие сцены, по её мнению, близкие к эротическим.
