ДЕНЬ, КОГДА Я ПЕРЕСТАЛА ТОРОПИТЬ СВОЕГО РЕБЕНКА...

Когда вы живете сумасшедшей жизнью, каждая минута должна быть на счету. Вы чувствуете, как должны проверить что-то из списка, уставиться в экран или спешить в следующее запланированное место. И как бы я ни пыталась распределить свое время и внимание и сколько бы разных задач ни пыталась решить — у меня все равно не хватало времени, чтобы все успеть/


Такой была моя жизнь в течение двух безумных лет. Мои мысли и поступки контролировались электронными уведомлениями, ринг-тонами, и наполненным до отказа расписанием. И хотя всеми фибрами души мой внутренний контролер хотел бы найти время для всех дел в моем перегруженном плане, этого не получалось.

Так случилось, что шесть лет назад я была благословлена спокойным, беззаботным, остановись-и-понюхай-розу ребенком. Когда мне нужно было уходить, она наслаждалась поиском блестящей короны в моей сумке.

Когда мне нужно было быть где-то пять минут назад, она требовала пристегнуть ее игрушечное животное к сиденью автомобиля.Когда мне нужно было быстро перекусить в Subway, она не могла перестать говорить с пожилой женщиной, похожей на ее бабушку.

Когда у меня было тридцать минут, чтобы добежать куда-то, она просила меня остановить коляску, чтобы приласкать каждую собаку, мимо которой мы проходили. Когда у меня был полностью расписанный день, начиная с 6 утра, она просила меня разбить яйца, чтобы взболтать их очень медленно и осторожно.

Мой беззаботный ребенок был подарком моему Типу А, но я не замечала этого. О нет, когда ты живешь сумасшедшей жизнью, ты имеешь туннельное видение, прогнозируя только то, что идет следующим на повестке дня. И все, чему нельзя было поставить галочку в расписании, было пустой тратой времени.

Всякий раз, когда мой ребенок заставлял меня отойти от расписания, про себя я думала: “У нас нет на это времени”. Следовательно, два слова, которые я наиболее часто говорила моей маленькой любительнице жизни были: «Давай, скорее».

Я начинала свои предложения с них: «Давай скорее, мы опаздываем».

И заканчивала предложения ими: «Мы все пропустим, если ты не поторопишься».

Я начинала свой день с них.
Поторапливайся и ешь свой завтрак.
Поторапливайся и одевайся.

Я заканчивала свой день ими.
Поскорее почисти зубы.
Поскорее ложись в постель.

И хотя слова “поскорее” и “поторапливайся”, мало что делали, если ничего, для ускорения моего ребенка, я говорила их все равно. Возможно, даже чаще, чем слова “я люблю тебя”.

Да, правда болезненна, но правда лечит… и приближает меня к такому родителю, каким я хочу быть.

Затем, в один судьбоносный день все изменилось. Мы просто забирали мою старшую дочь из детского сада и выходили из машины. Это происходило не так быстро, как бы ей хотелось, и она сказала своей маленькой сестре: «Какая же ты медлительная!». И, когда она скрестила руки на груди и с досадой вздохнула, я увидела в ней себя — и это причинило мне душевную боль.

Я была преследователем, подталкивающим, давящим и торопящим маленького ребенка, который просто хотел наслаждаться жизнью. Я прозрела и ясно увидела, как вредит мое торопливое существования обоим мои детям.

Хотя мой голос дрожал, я посмотрела в глаза своей малышке и сказала: «Я так сожалею, что я заставляю тебя спешить. Мне нравится, что ты не торопишься, и я хочу быть больше похожей на тебя».

Обе мои дочери выглядели одинаково удивленными моим болезненным признанием, но лицо младшей несомненно озарилось сиянием одобрения и принятия.

“Я обещаю быть более терпеливой”, — сказала я и обняла свою девочку-с-вьющимися-волосами, которая теперь сияла от обещания ее матери.

Изгнать из моего лексикона слово “поторопись” было довольно легко. Но, что было на самом деле трудно, так это набраться терпения, чтобы ждать моего неторопливого ребенка. Чтобы помочь нам обеим, я начала давать ей немного больше времени на подготовку, когда нам приходилось куда-то ехать. Но иногда, не смотря на это, мы все равно опаздывали. Тогда, я уговорила себя, что буду опаздывать, только эти несколько лет, пока она еще мала.

Когда мы с дочерью гуляли или ходили в магазин, я позволяла ей задавать темп. И когда она останавливалась, чтобы полюбоваться чем-то, я прогоняла мысли о моих планах из головы и просто наблюдала за ней. Я замечала такие выражения ее лица, каких я раньше никогда видела. Я изучала пятнышки на ее руках и то, как ее глаза, прищуривались во время улыбки. Я видела, как другие люди откликаются на нее, когда она останавливается, чтобы поговорить с ними. Я видела, как она изучала интересных букашек и красивые цветы. Она была Noticer*(созерцателем), и я быстро осознала, что The Noticers* в мире редкие и прекрасные подарки. Вот тогда я, наконец, поняла — она была подарком для моей бешеной души.

Я дала обещание притормозить почти три года назад. И до сих пор для того, чтобы жить в замедленном темпе, мне приходится прилагать немалые усилия. Но моя младшая дочь является живым напоминанием о том, почему я должна продолжать попытки. И действительно, в другой раз, она напомнила мне об этом снова.

Во время отпуска мы отправились вдвоем на велосипедную прогулку к палатке с фруктовым льдом. После покупки угощения моя дочь села за столик для пикника, восхищенно любуясь ледяной башней, которую держала в руке. Вдруг, я увидела беспокойство на ее лице: “Я должна спешить, мама?”

Я могла бы заплакать. Возможно, шрамы поспешной жизни никогда не исчезают полностью, с грустью подумала я.

Когда мой ребенок смотрел на меня, пытаясь понять, нужно ли ей сейчас торопиться, я знала, что у меня был выбор. Я могла бы сидеть и печалиться, думая о том, сколько раз в жизни я подгоняла ее… или я могла бы отпраздновать тот факт, что сегодня я стараюсь делать по-другому.

Я решила жить в сегодня.

«Не торопись, милая. Только не торопись», — сказала я мягко. Ее лицо мгновенно посветлело, и плечики расслабились.

И так мы сидели бок о бок, разговаривая о вещах, о которых говорят играющие-на-гавайской-гитаре-6-летние-дети. Были даже моменты, когда мы сидели молча, просто улыбались друг другу, любуясь окрестностями и звуками вокруг нас.

Я думала, что мой ребенок собирался съесть все до последней капли, но когда она добралась почти до конца, она протянула мне ложку кристалликов льда из сладкого сока. «Я сохранила последнюю ложку для тебя, мама», — сказала моя дочь с гордостью.

Когда я позволила льдинкам доброты утолить мою жажду, я поняла, что я только что заключила сделку всей жизни.
Я дала моему ребенку немного времени… и взамен, она отдала мне свою последнюю ложку и напомнила, что вкус становится слаще, и любовь приходит легче, когда перестаешь так нестись по жизни.

И теперь, будет ли это…

…поедание фруктового льда;

…собирание цветов;

…пристегивание ремня безопасности;

…разбивание яиц;

…поиск морских ракушек;

…рассматривание божьих коровок;

…или просто прогулка…

Я не буду говорить: “У нас нет на это времени!”. Потому что, по существу, это значит: “У нас нет времени, чтобы Жить”.

Остановиться, чтобы насладиться простыми радостями повседневной жизнь — это единственный способ жить по-настоящему.

Автор: Rachel Macy Stafford's