Почему в одной семье бывают такие разные дети

«Почему в нашей семье оба ребенка такие разные? Ведь растут они в одной семье, да и воспитывали мы их одинаково. Первый — серьезный, добросовестный, учится хорошо, а у второго только озорство на уме».

На этот вопрос, нередко звучащий на встречах с родителями, приходится отвечать другим вопросом: «Да, вы живете в той же семье. Но правда ли, что вы и ваши дети живете в одинаковой семье? Я, например, уверен в обратном».




Ваш первый ребенок, придя в этот мир, встретился с мамой и папой и определенное время был единственным ребенком.

Ваш второй ребенок никогда не был единственным ребенком и всегда жил в семье, где, кроме него и родителей, был еще один ребенок.

Первенец — всегда первенец. Он получил больше любви, внимания и больше испытал на себе последствия тревоги родителей, ощутил непоследовательность их отношения. Он испытал горечь «сверженного с престола» после появления второго ребенка. Младший появился в более спокойной атмосфере, но, придя в этот мир, встретился не только с родителями, но и со своим предшественником. Однако ко всему этому мы должны добавить еще один не менее важный фактор, который проявляет себя в структуре межличностных отношений семьи.

Первенец первым «прощупывает», находит «слабые места» родителей и приспосабливается к ним. Он находит своеобразные способы поведения в семье, при помощи которых ощущает свою значимость, получает необходимое внимание родителей. Например, первенец чувствует, что внимание родителей обусловлено тем, какие новые навыки он освоил, чему новому научился, что любовь родителей зависит от того, сколько он помогает дома, насколько способен придерживаться порядка и т. д. Иными словами, старший принимает роль «маленького помощника».

Второй ребенок после младенческого периода (безоговорочной любви матери) попадает в ситуацию выбора средств, какими он может достичь любви и внимания родителей. В отличие от старшего, которому были открыты все пути, малыш находится в более сложной ситуации. Если он будет строить свои отношения с родителями по модели старшего, в нашем случае — стремиться к роли помощника, то он рискует остаться «в тени» старшего.

Часто младшие дети и пытаются вести себя, как старшие, но отношение родителей к их пока еще неумелым попыткам бывает разное, и от этого зависит дальнейший выбор. Поощрение даже за попытку действовать так, как старшие брат или сестра, — явление достаточно редкое, хотя только такое отношение может способствовать принятию младшим внутренней установки, аналогичной установке старшего.

Тогда при благоприятных прочих условиях мы наблюдаем в семье кооперацию, то есть братья, не конкурируя между собой, стремятся, например, как можно больше помочь родителям, берут на себя определенные домашние обязанности или вместе составляют костяк футбольной команды двора. Однако чаще наблюдается противоположное.

Попытка малыша следовать за старшим, конечно сперва нелепая, неумелая, смешная, вызывает снисходительную улыбку взрослых, вначале ставится в пример, а потом такие попытки остаются без внимания. Следуя за старшим, сам малыш часто воспринимает свою слабость, незначительность, говоря иными словами, попадает «в тень» старшего, остается позади него.

Малыш может устремиться «вдогонку» за старшим, с большим рвением развивать в себе способности для полноценной конкуренции и в надежде когда-нибудь стать лучше его, сильнее в каком-то значимом отношении. Все же дети чаще выбирают более легкий и простой путь — найти свой, индивидуальный способ ощущения значимости в семье, получения внимания и любви родителей.

Ситуацию развития второго ребенка образно можно представить в виде такой схемы-рисунка (рис. 1).

Рисунок 1.



В этом рисунке солнце — прообраз древнего символа благополучия — изображает родительскую любовь и внимание. Первый ребенок (дерево № 1) находит свой «путь к солнцу» — определенные способы получения любви, поощрения родителей (например, принимает роль маленького помощника, роль ребенка, постоянно нуждающегося в присмотре, и т. д.).

Иными словами, он как бы оставляет за собой определенную тень; если второй поведет себя так же, как и первый, то, будучи моложе, не имея достаточной жизненной практики, он останется в этом отношении слабее, будет «всегда вторым». А это воспринимается ребенком как урон чувству его значимости, более того, будучи менее совершенным в определенных формах поведения, чем старший ребенок, он реально может замечать, что ему меньше достается похвалы, добродушного внимания родителей, а вместо того постоянно надо следовать чьему-то примеру.

Второму ребенку, как и реальному дереву в представленной картинке, приходится искать собственный путь, чтобы выйти из «тени», пробиться к «солнцу» — то есть «прощупать» те способы поведения, которые обеспечивали бы ему родительское внимание, восприятие и любовь его как индивидуального, ни с кем не сравнимого человека. Примером логики развития личности второго ребенка может служить следующий пример.

Первый ребенок — мальчик семи лет, послушный, покладистый. Он стремится к усвоению новых навыков, знаний, особенно в тех сферах, которые кажутся важными его родителям. В школе с первых дней учится только очень хорошо, что вызывает восторг родителей. Он, как говорит мать, серьезный, дисциплинированный, на него можно положиться. Второй мальчик, моложе на два года, — «живое серебро» (подобие ртути). Он неугомонен, у него на уме только разные проделки, шутки, ничем не может серьезно заняться, ему бы только дурачиться.

При более пристальном знакомстве с семьей вы бы несомненно увидели причины такого разного личностного развития детей. Второй ребенок таким своим развитием обязан, во-первых, своему творческому отношению к окружению, во-вторых, способу поведения первого ребенка и, в-третьих, личностным особенностям своих родителей. Мать, говоря о втором, «проблемном» ребенке, рассказывая о его проделках, все же не может сдержать улыбку. Почему?

Второй ребенок, подсознательно приняв роль шута в семье, своей непосредственностью, шутливостью, неконвенциональностью поведения принес то, что надо и родителям, и всей семье, — эмоциональность. И нашел он это, опираясь не на какие-то знания, сверхчутье и т. д.

Все значительно проще — как только он начал вести себя иным способом, чем его брат, а именно так, как он ведет себя теперь, он ощутил внимание к себе, к своим индивидуальным проявлениям и, наконец, улыбку и расторможенность в поведении родителей. Образно говоря, он вылез из «тени» брата, нашел путь к тому, чтобы ощутить свою значимость, не конкурируя с ним.

Старший общается с родителями на «взрослом уровне» — делится идеями, расспрашивает их и т. д. Второй же — на детском, непосредственном, эмоциональном уровне. Каждый из них заполняет определенную «экологическую нишу» в семье, получая при этом необходимую «психологическую пищу» — чувство значимости, любовь и внимание родителей к ним как к индивидуальным и автономным людям. Это способствует и развитию доброжелательных и терпимых отношений между братьями: оба брата прекрасно общаются между собой: младший — постоянный выдумщик, генератор идей, а старший — интеллектуальный контролер, реализатор, руководитель.

Хорошо это или плохо, что дети выбирают столь разные формы поведения? Вопрос сложен, и однозначно на него ответить, наверное, невозможно. В описанном случае братья как бы дополняют друг друга, делают жизнь всей семьи более разнообразной, полной. И все же второй ребенок вызывает и определенную тревогу: сможет ли он стать порядочным человеком?

Наверняка, если эмоциональная связь родителей с ним продержится, об этом беспокоиться не следует, хотя очевидно, что будет он совершенно другой личностью, чем его брат. Смотреть на их различие можно с точки зрения философии обыденного сознания: все люди по-своему красивы и ценны. Каким скучным стал бы мир, если бы в нем жили одинаковые личности.

Однако существует не только такая жизненная философия, но и научные аргументы в пользу того, что терпимое, в некоторой степени снисходительное отношение к путям развития личности служит одним из важных факторов психического здоровья развивающегося человека.

В психологии накоплено много фактов о том, что необоснованное стремление «сделать из ребенка что-то», «перекроить» его по нередко фантастическому представлению родителей, то есть нетерпимость к индивидуальным, творческим (в широком смысле слова) проявлениям ребенка, как правило, приводит к плачевным результатам: искаженным отношениям к окружающим и себе, протесту, негативизму, а часто и к психическим нарушениям.

В некоторых семьях процветают однообразные, часто ничем не обоснованные жесткие представления о том, как должен вести себя ребенок, каким быть и даже… кем быть двадцать лет спустя! Конечно, такой набор правил ложится тяжким бременем на развитие каждого ребенка в семье, но это отдельная тема. Давайте ограничимся только ситуацией второго ребенка, который в этом случае попадает в очень сложное положение. Ее так же образно можно представить в виде схемы-рисунка (рис. 2).

Рисунок 2.



Его отличие от рисунка 1 в том, что родительские требования ставят очень жесткие ограничения возможному поведению ребенка. Первенец быстро распознает их и, если они не слишком противоречат его психологическим потребностям, приспосабливается к ним.

Психологическое пространство, или «свет родительского солнца», оказывается полностью заслоненным для второго, преграды окружают его со всех четырех сторон. Стремление второго «пробиться на свет» постоянно блокируется ограничениями родителей и косвенно — избранным путем развития первенца.

Второй может выбрать путь следования за старшим и как-то существовать в его «тени». В таком случае он постоянно недополучает родительскую любовь и внимание как автономное, неповторимое существо. Это травмирует его самоуважение, ощущение собственной значимости. Как реальное дерево, растущее в подобных условиях, остается малорослым и недоразвитым, так и ребенок в таком положении в личностном плане не вырабатывает в себе жизненных сил. Однако подобные условия развития не могут хотя бы эпизодически не вызывать протеста, поиска выхода из положения. В решении подобной ситуации можно наблюдать, по крайней мере, три стратегии.

Первая стратегия. Второй ребенок очень рано начинает воспринимать старшего как препятствие, стоящее между ним и родителями. Это ведет к конкурентным отношениям с ним и начинает проявляться в чувстве зависти, стремлении унизить старшего в глазах родителей, ябедничестве, чрезмерном хвастовстве с целью искусственно повысить свою значимость.

Такое поведение диктуется искаженным умозаключением: «Я буду ценен и любим, когда превзойду старшего, и все средства хороши для достижения этой цели». Старший, как правило, быстро улавливает «нечестную игру» младшего (ябедничество, хвастовство, обман) и со своей стороны наказывает малыша за это собственными средствами или унижает, дискредитирует его в глазах родителей.

Тот в свою очередь или пытается прямо «побороть» старшего, или еще яростнее прибегает к «запрещенным» приемам, например, пытается оклеветать старшего, делает что-то недозволенное и сваливает вину на старшего. Это опять взвинчивает старшего. И так далее.

Так образуется замкнутый круг, в котором все нарастают конкурентные, чрезвычайно напряженные отношения, что, как правило, приводит к разнообразным выраженным нарушениям (преимущественно у младшего ребенка), к долговременной вражде, ненависти между братьями. Наверное, и вам приходилось сталкиваться с, казалось бы, внешне необъяснимой враждой между уже взрослыми сестрами, братьями и быть ошеломленным ею. В восьми случаях из десяти — это отголоски детских сражений. Описанная ситуация как раз образно и представлена на рис. 3.

Рисунок 3.



Вторая стратегия. Ребенок направляет свою энергию не на конкурирование с братом, а на ломку родительских ограничений (рис. 4). Внутренняя позиция в таком случае как бы направляет поведение ребенка одновременно против родителей и на поиск контакта с ними: «Я заставлю вас считаться со мной таким, какой я есть».

Хотя отчаянное стремление ребенка бороться с ограничениями родителей выражает ощущаемую ненужность, отверженность, эмоциональный холод, оно очень редко воспринимается родителями именно так. Чаще — как проявление «плохости», как результат недостаточно строгого воспитания, разбалованности и т. д.

Таким образом, стремление ребенка пробиться сквозь ограничение встречается с нарастанием ограничений со стороны родителей, с их ужесточением. Создается порочный круг: протест против ограничений — ужесточение ограничений — более сильный протест и т. д. С возрастом реакции протеста ребенка становятся все сильнее.

В конце младшего школьного и особенно в подростковом возрасте немалая часть правонарушений совершается как своеобразный протест против семейной ситуации, как иллюзорное средство ее решения.

Рисунок 4.



Третья стратегия. Она представлена на рис. 5. Дерево, вместо того чтобы расти вверх, к солнцу, поворачивает назад, в землю. Не знаю, насколько это реально в природе, но в отношении развития личности иногда происходит нечто подобное. Ребенок в таких случаях как бы совершенно отказывается от борьбы за себя, теряет надежду достичь ощущения собственной значимости и любви со стороны окружающих.

Всем своим поведением он как бы говорит миру: «Разве вы не видите, какой я никчемный? Так оставьте же меня в покое!» Это закрытый, необщающийся ребенок, целыми днями, кажется, ничем не занимающийся. Если взрослый пытается ему помочь, заняться с ним, он, кажется, специально показывает свою глупость, неловкость. «Оставьте меня в покое», — это внутренняя позиция ребенка, в психологическом аспекте находящегося в самом тяжелом положении.

Рисунок 5.



Обобщая, можно сказать, что развитие второго ребенка происходит легче и полноценнее в тех случаях, когда родители с пониманием относятся к различным и разнообразным проявлениям личности, обладают способностью воспринимать и любить своих детей такими, какие они есть. Это дает шанс обоим детям найти приемлемые неконкурентные позиции по отношению друг к другу, сохраняет эмоциональный контакт между родителями и детьми.

Такое «нестесненное» развитие некоторым может показаться вообще неконтролируемым. На самом деле эффективнее в воспитании не прямая манипуляция путем системы жестких ограничений, а вера в мудрость развивающегося человека, поддержка его и эмоциональная теплота. Это основа того, чтобы маленький человек сам разобрался в окружающем его мире, был достаточно храбрым, чтобы идти по избранному пути, и в то же время чтобы он смог открыто, с привязанностью и нежностью смотреть своим родителям в глаза.

Анализ семьи с двумя детьми не будет полным, если умолчать о «природных» обстоятельствах, облегчающих развитие первого и второго ребенка. На первый взгляд кажется, что семьи, в которых растут дети противоположных полов, находятся в психологически более благоприятной ситуации.

Традиционно с очень раннего возраста мальчики и девочки встречаются с разными требованиями. В нашей культуре, например, мальчиков чаще поощряют за инициативу, храбрость, предприимчивость, независимость и даже агрессивность. Традиции воспитания нацеливают мальчиков на обширный мир социальных и трудовых отношений.

От девочек ждут, что они вырастут нежными, душевными, чуткими, отзывчивыми. Они направляются на ограниченную сферу социальных действий, на глубокое и тонкое понимание человеческих отношений, на семью.

Таким образом, брат и сестра редко жестко конфликтуют друг с другом, если их поведение соответствует ожиданиям родителей. Конкурентные, трудные взаимоотношения в таких семьях возникают главным образом из-за явного предпочтения родителями какого-то одного пола. Чаще всего это мальчики, по крайней мере в европейской культуре. Возможно, что предпочтение мужского рода относится к реликтам ушедшего феодального строя, в котором мальчик — и наследник, и продолжатель рода, и физическая сила, защищающая семью. Как бы там ни было, явное желание иметь только мальчика (реже девочек) приводит к ярким внутрисемейным психологическим проблемам.

Девочки, растущие в семьях, ориентированных на мужские ценности, часто начинают чувствовать собственную неполноценность из-за своей половой принадлежности. Стремление к значимости, которая осмысляется так: «я буду любима и желанна, если во всем сравняюсь с мальчиком» — ведет к принятию мужских форм поведения, усвоению мужских ценностей. В таких случаях развивается и острая конкуренция между сестрой и братом, все больше отдаляющая девочку от «женских» способов самовыражения.

Почти в каждом дворе можно найти девочку, гоняющую вместе с мальчишками мяч, бегающую с ними наперегонки и даже одетую подобно мальчику. В сущности, эти девочки демонстрируют своеобразное приспособление к преобладающим ценностям в семье. Как правило, такое поведение не дает желаемого ощущения значимости — сколько ты ни старайся, все равно останешься девочкой. Даже несмотря на хорошо усвоенное «мальчишество», они постоянно находятся под угрозой обострения внутреннего конфликта «кто я?»: «я девочка — я мальчик».

Это противоречие дает о себе знать, как только расширяется привычное социальное окружение (новое место жительства, детский сад, школа и т. п.), когда их мальчишеское поведение вызывает недоумение и насмешку окружающих. Внутренний конфликт обостряется в пору полового созревания.

Возникает ощущение неадекватности собственного поведения, мучительное переживание неполноценности. В то же время девочка начинает смотреть на мальчиков как на что-то иное, да и отношения мальчиков к ней окрашиваются тонами первой любви, ожиданием чего-то большего, чем от простого компаньона детских игр.

Все это либо ведет молодую девушку к кардинальной перестройке привычных способов поведения и осмысления мира, либо отгораживает ее от сверстников: «я — ничто и ни с кем не могу сдружиться», либо девочка еще ярче проявляет свои мальчишеские черты, пытаясь не отстать и даже обогнать мальчишек в самых дерзких их затеях.

В последнем случае развивается маскулинная личность женщины, которой наряду с сильным, решительным отношением к жизни приходится постоянно переживать ситуацию «белой вороны» как среди женщин, так и среди мужчин. Часто такая, внешне жесткая женщина прячет за подобным обликом высокую чувствительность, ранимость и чувство отчужденности.

Источник: Г. Хоментаускас «Семья глазами ребенка