ШКОЛА РАВНО ТЮРЬМА: ПОЧЕМУ МИР БОРЕТСЯ ЗА СВОБОДУ ОБУЧЕНИЯ

Время, проведенное ребенком в школе, качественно сравнимо со временем, проведенным преступником в тюрьме, утверждает американский психолог, профессор Бостонского колледжа Питер Грей. И если уж многие наши соотечественники по привычке, чуть что, равняются на Запад, не грех и взглянуть, что американцы предлагают миру в области детского образования. Тем более что многие до сих пор воспитывают детей по книжкам доктора Бенджамина Спока, унаследованным от собственных родителей.

Образовательная каторга
Питер Грей в своей книге «Свобода обучения»(Free to learn: Why unleashing the instinct to play will make our children happier, more self-reliant, and better students for life) отстаивает простую мысль: любое место, где человека лишают свободы, держат против его воли, является тюрьмой. И школа – как раз такое место. Детям не оставляют выбора: они обязаны посещать школу, хотят они того или нет, в любом настроении и независимо от их собственного желания. Поэтому все школьники так радуются болезням и (вспомните собственное детство золотое) настойчиво лижут сосульки, едят снег, ходят нараспашку и высовывают свежевымытые головы в открытую форточку в надежде подхватить спасительный вирус, избавляющий от учебной каторги.

Конечно, между школой и местами заключения есть разница, признает психолог: тюрьма – это наказание за преступления, а к школе «приговорены» все дети, достигшие определенного возраста. С другой стороны, в тюрьме, по сравнению со школой, все-таки больше свободы: не требуется проводить все свое время за точным исполнением того, что от тебя ежеминутно требуют надзиратели. Хотя за неисполнение приказов наказывают и школьников, и заключенных.

«Тот факт, что школа — это тюрьма, остается секретом полишинеля как раз для того, чтобы не задевать чувств учителей, иначе окажется, что масса приличных людей с вполне благими намерениями прикладывает руку к лишению наших детей свободы. Осознать этот факт было бы не слишком приятно», – говорит Питер Грей в интервью польскому изданию Uwazam Rze (пер. inosmi.ru).

Дневник несчастья
По словам П. Грея, когда несколько лет назад психологи Джереми Хантер и Михай Чиксенмихайи проводили в 33 американских школах исследование, они получили вполне предсказуемые и неприятные результаты. Каждому из участвовавших в эксперименте детей был выдан дневник, в котором в определенное время они должны были фиксировать свое настроение. Выяснилось, что наиболее несчастными дети были во время нахождения в школе, причем резкий спад настроения отмечался уже в воскресенье вечером, накануне новой учебной недели.

Образование в том виде, в котором оно существует, доводит учеников не только до депрессий, но и до самоубийств, обеспокоен Питер Грей. Он приводит следующую статистику: «За последние годы в США резко возросло количество часов, которые школьники проводят в школе. За тот же период резко увеличился процент детей с психическими проблемами. Например, в 1948 году лишь 4,1% подростков 14-16 лет соглашались при опросе с утверждением «Мне кажется, я сойду с ума», а в 1989 — уже 23,4%, то есть – почти каждый четвертый! С 1950 года количество самоубийств среди подростков выросло в четыре раза».

При этом, отмечает психолог, за тот же период количество самоубийств среди людей 25-40 лет увеличилось ненамного, а в возрастной группе старше 40 даже снизилось.

Во всем виновато провоцирующее депрессию и нервные расстройства отсутствие контроля над собственной жизнью, уверен Грей. Дети вынуждены целыми днями выполнять инструкции учителей, а по вечерам дома делать заданные на завтра уроки. Не справившихся с заданиями учеников ждет наказание, дурные оценки, учительский и родительский гнев, часто и публичный выговор перед всем классом, и насмешки более успешных учеников. Вполне достаточно и для невроза, и – в особо тяжелых случаях – для суицида.

Взрослому человеку было бы тяжело все время (или время от времени) находиться в положении неумехи, глупца, бездаря, терять свою репутацию, получая публичные разносы от начальства, например, – т.е. ощущать себя неудачником или преступником, несущим наказание. Но в случае с детьми мы все это позволяем, не задумываясь, и считаем оправданным.

Контроль, оценки и свобода получать знания
Грей поднимает проблему школьного образования как системы не столько обучения, сколько идеологической обработки и воспитания лояльности к властям – по мнению психолога, именно эту задачу школьное образование в мире выполняет в первую очередь. «В начале XIX века три четверти жителей США, включая рабов, умели читать и писать. В развитых странах Европы процент был примерно такой же. Количество грамотных было больше, чем количество рабочих мест, где требовалось такое умение, – напоминает Грей. – Так что внедрение государственного образования исходило не из намерения искоренить неграмотность, а из стремления получить контроль над тем, что люди читают, как они мыслят и как они себя ведут».

Оценки и поощрения только ухудшают положение: согласно проведенному в Мичиганском университете еще в 70-е годы эксперименту, в ситуации, когда одной группе дошкольников предложили просто порисовать разноцветными фломастерами, а другой группе за рисунок пообещали награду, рисунки тех детей, кто старался за «пряник», оказались гораздо хуже. Кроме того, в среднем эти дети потратили на рисование на 50% меньше времени, чем те, кому никаких наград не было обещано. Подобные эксперименты проводились впоследствии неоднократно, с людьми разного возраста, но результат всегда был одинаков: поощрения не только не помогают, но, наоборот, вредят обучению.

Дети рождаются с инстинктивной потребностью учиться тому, что поможет им нормально функционировать в мире, они хотят познавать, развлекаться, заводить знакомства, исследовать что-то новое – врожденное стремление человека к знаниям и любопытство невозможно утолить. В конце 60-х один из преподавателей Колумбийского университета Даниэль Гринберг создал школу, в которой самим детям было предоставлено право выбирать, чем им хочется заниматься: им предоставляется возможность музицировать, рисовать, играть в футбол, рыбачить и изучать химию, физику, математику и другие науки. Никаких оценок и проверки тестами не предусмотрено.

При этом, по словам Грея, который опирается в том числе на опыт воспитания собственного ребенка, окончившего эту школу, не стоит опасаться, что самостоятельно расставляющие свои приоритеты школьники окажутся во взрослой жизни неуспешными. Sudbury Valley School уже больше 40 лет, и 75% ее выпускников успешно поступили в высшие учебные заведения. По данным опроса, 71% выпускников Sudbury Valley не почувствовали никаких негативных последствий от своего «свободного» обучения, а если кому-то из них не хватало каких-то знаний, они без проблем самостоятельно закрыли пробелы.

«Самое важная и характерная почти для всех выпускников школы черта: они все легко находят работу, а потом занимаются ею с огромным удовольствием», – отмечает Питер Грей.

Школ, работающих по такой системе, в Штатах 22, в Европе – не меньше 14 подобных учебных заведений.

Кроме того, Америку захватывает новое движение – анскулинг: растет процент детей, находящихся на домашнем обучении, – в США их на данный момент два миллиона. За последние 12 лет их количество увеличилось почти вдвое, это 4% всех американских детей. Причем 10% из них, обучаясь дома, сами принимают решение, что им учить и чем заниматься.

Пережиток прошлого
По мнению Питера Грея, через полвека нынешние традиционные школы будут считаться дикостью и варварством, ведь они делают детей несчастными, угнетают их и испытывают на психологическую прочность постоянным давлением. У Грея есть аргумент в пользу большей свободы: чем дальше, тем меньше становится рабочих мест, на которых требуется беспрекословное выполнение приказов, которому учат в обычной школе, – и речь, как правило, идет о низкооплачиваемой и малоквалифицированной работе.

Таким образом, сегодня традиционная школа не дает своим выпускникам никаких гарантий будущей востребованности, работы, денег и устройства в жизни. А если вспомнить вопиющий случай с женой футболиста Жиркова, тоже ведь получившей когда-то аттестат, в котором явно были не сплошь двойки и тройки, – то и гарантии каких-либо знаний не предполагается.

Так что, если родители хотят, чтобы их дети были счастливы и могли реализовать себя в новом мире, стоит дать им больше свободы. Или, как минимум, перестать «прессовать» их из-за недостаточных успехов в учебе и не слишком высоких оценок, или требовать все новых и новых достижений. Отличник, доведенный до отделения неврозов, или двоечник-самоубийца – к сожалению, все более частые случаи в нашей жизни.

В конце концов, если уж говорить о многих великих и знаменитых, нередко они категорически не принимали и не любили школу, конфликтовали с учителями и классом, бросали учебу или их выгоняли. И прежде чем включаться в работу репрессивной машины «семья и школа», стоит вспомнить хотя бы Уинстона Черчилля, Марка Твена, Альберта Эйнштейна или Томаса Эдисона. А также всех «гениальных троечников» (есть и такое неофициальное понятие в педагогике), которые двинули науку и культуру вперед намного мощнее и дальше, чем большинство отличников.

У нас нет либеральной Sudbury Valley School, но у нас есть мы сами, и в нашей власти хотя бы немного уменьшить психологический пресс, давящий на детские плечи. Для начала просто поумерив свои требования.

Тереза Ренёва