Как мыслят нобелевские лауреаты?

Чему можно поучиться у физика Ричарда Фейнмана, который получил Нобелевскую премию, играл на барабанах, писал картины и очень любил всё объяснять на примерах.

 

История жизни Ричарда Фейнмана будет интересна, даже если вы не стремитесь получить самую престижную научную награду, а просто хотите смотреть на окружающий мир с любопытством и глубоким пониманием. Словом, мыслить как марсианин.





Кто не знает о Фейнмане, тот не знает об удивительном и потрясающем учёном. Книги, лекции, рассказы современников открывают его как человека, соединяющего в себе невероятный интеллект и чувство юмора, детское любопытство и обаяние. Он создал совершенно новую область науки и при этом остался немного хулиганом. Исследование поведения муравьёв, потому что они вдруг проложили дорогу к его шкафу, или изучение биологии вместо отдыха — всё это было для него естественно.

 

Обучение на примерах

 

Сочинения, видеолекции и целый курс по физике дают возможность оценить нетипичный метод преподавания Фейнмана, который вдохновил несколько поколений студентов-физиков. При объяснении материала он применял способ, который всегда сам использовал в своей научной деятельности — приводил примеры.

 

Так уж я устроен: когда мне излагают задачу в общих понятиях, я не могу в ней разобраться, если не держу в уме конкретного примера и мысленно не примеряю к нему то, о чем мне рассказывают.

 

Фейнман стремился донести до студентов смысл явлений. Он хотел, чтобы каждый понял суть происходящего, действительно разобрался в новом материале, мог сам прикладывать полученные знания к другим явлениям. По курсу его лекций, который он читал в Калтехе, издана серия книг под названием «Фейнмановские лекции по физике». Они читаются скорее как приключенческий роман, чем как привычный учебник. 

Фейнман считал, если какой-то вопрос невозможно объяснить первокурснику так, чтобы он его понял, значит, этот вопрос просто недостаточно изучен. Главная особенность его работ — непривычный порядок изложения. Проблема стандартных пособий в том, что они редко показывают связь между различными науками, поэтому читателю сложно выстроить единую картину мира и чётко в ней ориентироваться. А Фейнман как будто волшебной нитью связывает многогранные физические явления в одну ткань мироздания. Он мгновенно переходит от анализа движения пружинки с грузиком к движению планет.

Так по-настоящему раскрывается всё великолепие науки, объясняющее устройство мира, и великолепие человеческого интеллекта, способного дойти до такого понимания. Возможно, именно от таких вещей и зарождается любовь к научному знанию.

 

Понимание вместо зубрёжки

 

Фейнман добивался, чтобы ученики не зубрили материал, а понимали. Впервые он столкнулся с «зубрёжкой» в Бразилии, куда его пригласили прочитать курс лекций по физике для группы студентов, будущих учителей. Они легко отвечали на вопросы, пока дело не доходило до практических заданий.

Ответы на них нужно было получить, немного поразмыслив, а не вспомнив — в учебниках не было аналогичных примеров. Требовалось применить теоретические знания к реальным задачам. Но этого студенты не могли. Позже Фейнман посетил лекцию в инженерной школе и понял, как такое происходило.





После лекции я спросил одного студента:

— Вы ведёте все эти записи. Что вы с ними делаете?
— О, мы их заучиваем. У нас будет экзамен.
— А какой будет экзамен?
— Очень простой. Я могу Вам прямо сейчас назвать один из вопросов, — он заглянул в тетрадь и сказал: «В каком случае два тела считаются эквивалентными?». А ответ: «Два тела считаются эквивалентными, если равные вращательные моменты производят равные ускорения».

Так что, как видите, они могли сдавать экзамены, и «учить» всё это, и не знать абсолютно ничего, кроме того, что они вызубрили.

Ральф Лейтон и Ричард Фейнман,

«Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!»

 

Студенты просто запоминали слова, не понимая смысла. Если в задаче встречалось знакомое определение, они могли быстро и легко его отчеканить. Но вот привести конкретный пример или решить на основе определения задачу, подобие которой не разбиралось в учебниках, они попросту не могли. Они не знали ничего кроме слов, которые запомнили.

 

Достанет ли динозавр до окна?

 

В лекциях Фейнмана очень мало научного сухого языка. Он хотел донести до студентов, что учиться надо через понимание, а не запоминание. Сам учёный усвоил это правило с самого детства: такой способ познания привил ему отец, который, хоть и не был учёным, отлично понимал, что и как устроено в мире.

 

Мы читали, скажем, о динозаврах. Книга рассказывала о тираннозавре рексе и утверждала что-то вроде: «Этот динозавр двадцать пять футов в высоту, а ширина его головы – шесть футов». Тут мой папа переставал читать и говорил: «Давай-ка посмотрим, что это значит. Это значит, что если бы он оказался на нашем дворе, то смог бы засунуть голову в это окно». (Мы были на втором этаже.) «Но его голова была бы слишком широкой, чтобы пролезть в окно». Всё, что он мне читал, он старался перевести на язык реальности.

Ричард Фейнман, «Какое тебе дело до того, что думают другие?»

Сказать почти то же самое

 

Возможно, на отношение Фейнмана к формальному языку повлияло участие в одной междисциплинарной конференции. Перед ней участникам присылали статьи для ознакомления. Читая одну из них, Фейнман чувствовал себя очень неуверенно, поскольку не понимал ни слова. Но настойчивости ему было не занимать.

 

Я притормозил на первом попавшемся месте и внимательно прочитал следующее предложение. В точности я его не помню, но оно было очень похожим на такое: «Индивидуальный член социального общества нередко получает информацию по визуальным, символьным каналам». Повертел я это предложение так и сяк и наконец перевел его на нормальный язык. Знаете, что оно означало? «Люди читают».

Ральф Лейтон и Ричард Фейнман,

«Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!»

 

Как ловко авторы скрыли за громкими словами банальную мысль! Иногда, когда в работе нет новизны и ценности, их отсутствие прикрывают слишком «заумной» речью, так что читатели считают, будто глубина темы им не по зубам, хотя автор всего лишь стремится пустить пыль в глаза. Присмотритесь: если текст перегружен терминами, определениями, понятиями, может, он ими прикрывает свою пустоту?

Как вы оцениваете свою жизнь?

 

Ричард Фейнман не преклонялся перед авторитетами. Сам он признавался, что, когда говорит о физике, забывает обо всём остальном. В том числе о приличиях и громком имени собеседника.

После одного из собраний Нильс Бор пригласил его к себе на дискуссии, потому что Фейнман был единственным, кто не боялся возразить известному учёному. Их споры сводились к одному — поиску истины, а поэтому регалии и статус отбрасывались в сторону.

Ещё одно свойство, которое было присуще Фейнману — упорство. Искать противоречия, придумывать новые методы, проверять их работоспособность, снова и снова возвращаться к началу после неудач, обдумывая решения — таким был его путь к чему-то новому. Никакие научные открытия не происходят быстро: для этого нужна огромная мыслительная работа, настойчивость и любовь к своему занятию.

 

Также интересно: Пико Айер: Искусство взять паузу  

Хорхе Букай: 20 шагов на пути к себе

 

Конечно, нет пошаговой инструкции для получения премии или достижения выдающихся результатов, но истинное понимание, отсутствие слепой веры авторитетам и упорство всегда будут помощниками на этом пути.

 

— Какова твоя оценка жизни?
— 64.
— Почему ты назвал «64»?
— А каким способом вы предлагаете оценивать жизнь?
— Да нет, почему ты назвал «64», а, скажем, не «73»?
— Если бы я назвал «73», вы задали бы мне этот же вопрос.

Ричард Фейнман в разговоре с психиатром военной медицинской комиссии

  опубликовано   Автор: Ирина Хромова

 



Источник: newtonew.com/discussions/nobel-howto