367
0,1
2016-09-21
Трудный возраст—почему подростки так странно себя ведут
Слово «юность» в нашей культуре воспринимается почти так же, как «риск», «эмоциональная драма» и ассоциируется со всеми формами странного поведения. До недавнего времени было принято объяснять подростковые метания с точки зрения психологии. По мере развития молодые люди должны решать ряд социальных и эмоциональных проблем, таких как отделение от родителей, завоевание своего места в группе сверстников, и осознание того, кто же они на самом деле. Не надо быть специалистом, чтобы понять, насколько это тревожные вопросы.
Но до сих пор остаются темные пятна в анализе подросткового возраста: например, тот внезапный всплеск тревоги и страха, который испытывают все тинейджеры и который не наблюдается ни у детей, ни у взрослых. Его причина кроется в особенностях развития мозга, а следствием является уйма времени, потраченного на то, чтобы научиться не бояться.
«Поведенческий парадокс помогает объяснить, почему тинейджеры так склонны причинять вред себе и другим. В их мире три врага — несчастные случаи, убийство и суицид»
Разные отделы мозга развиваются с разной скоростью. Оказывается, область, ответственная за обработку страха, миндалевидное тело, намного обгоняет в этом префронтальную кору, ответственную за рассуждения и функцию контроля. Это означает, что подростки имеют мозг, который наделен повышенной способностью испытывать тревогу и, вместе с тем, не так хорош, когда дело касается самоуспокоения и сознательной остановки неприятных мыслей.
У вас, возможно, возникнет вопрос: раз уж подростки такие пугливые, почему же они все время ищут новых ощущений и больше всего любят риск? Эти два утверждения входят в противоречие друг с другом. Ответ кроется в том, что центр удовольствия, так же, как и область, ответственная за обработку страха, развивается раньше, чем префронтальная кора. Этот поведенческий парадокс помогает объяснить, почему тинейджеры так склонны причинять вред себе и другим. В их мире три врага — несчастные случаи, убийство и суицид.
Конечно, у большинства подростков неврозы не развиваются, а напротив, формируется умение работать со своими страхами — к 25 годам префронтальная кора вполне развита для этого. Но все же до 20% тинейджеров в США имеют диагностированный невроз страха и страдают паническими атаками, что, возможно, является следствием влияния сразу и генетических, и средовых факторов.
Миндалевидное тело, или миндалина, находится глубоко под корой и посылает сигналы об опасности в префронтальную зону еще до того, как мы смогли бы ее осознать. Вспомните тот мгновенный выплеск адреналина, когда, гуляя по лесу, вам вдруг показалось, что в траве ползет змея. Это то, что делает миндалина. Вы еще раз оглядываетесь на место опасности, и префронтальная кора успокаивает вас: это всего лишь палка.
Схематично происходящее напоминает улицу с двусторонним движением: миндалина повышает уровень страха, а спустя время префронтальная кора дает нам информацию о том, как все обстоит на самом деле. Но у подростков эти процессы не идут так слаженно, потому у них гораздо хуже получается управлять своими эмоциями.
Б. Дж. Кейси, профессор психологии в Корнелльском университете, исследовал страх в группе детей, подростков и взрослых. Участникам показывали цветной квадрат и при этом включали вызывающие страх звуки. Квадрат, до этого нейтральный стимул, начинал ассоциироваться с неприятными звуками, а затем вызывал те же эмоции, что и музыка. Во всех группах показатели в этом эксперименте были одинаковы.
Интересное открылось в другом. Когда профессор Кейси тренировал в участниках отсутствие страха перед стимулом, то есть показывал просто цветной квадрат, то оказалось, что подростки дольше не могли «разучиться» испытывать те же чувства, что и в эксперименте с пугающей музыкой. Подросткам гораздо труднее, однажды запомнив что-то как небезопасное, отказаться от своих убеждений.
Юность — это время исследований, когда молодые люди отвоевывают все большую автономию, а растущая способность чувствовать страх и цепкая память в отношении небезопасных ситуаций помогают им пройти этот период адаптации и развивают чувство самосохранения. Разница в развитии миндалины и префронтальной коры была обнаружена не только у человека, но и у всех млекопитающих и классифицируется как эволюционное достижение. Такое новое, нейробиологическое, понимание подростковых проблем может изменить наш взгляд на терапию невроза.
Одно из наиболее распространенных направлений сегодня — когнитивно-поведенческая психотерапия, во время которой стимул, воспринимавшийся до этого как опасный, предъявляется многократно в новых, безопасных, условиях, что тренирует у пациента способность не испытывать страх. Если вы, к примеру, боитесь пауков, вам их шаг за шагом покажут в разных спокойных ситуациях, так чтобы вы наконец избавились от своей акарофобии. Но парадокс заключается в том, что подростки, хотя и нуждаются в терапии по причине плохого контроля негативных эмоций, могут быть к ней мало восприимчивы — по той же причине.
Недавнее исследование подростков с тревожными расстройствами показало, что только 55-60% из них вылечиваются в ходе когнитивно-поведенческой терапии или при приеме антидепрессантов, тогда как если эти методы совместить, то есть кроме психологического оказывать и фармакологическое воздействие, цифра увеличивается до 81%.
Источник: theoryandpractice.ru
Но до сих пор остаются темные пятна в анализе подросткового возраста: например, тот внезапный всплеск тревоги и страха, который испытывают все тинейджеры и который не наблюдается ни у детей, ни у взрослых. Его причина кроется в особенностях развития мозга, а следствием является уйма времени, потраченного на то, чтобы научиться не бояться.
«Поведенческий парадокс помогает объяснить, почему тинейджеры так склонны причинять вред себе и другим. В их мире три врага — несчастные случаи, убийство и суицид»
Разные отделы мозга развиваются с разной скоростью. Оказывается, область, ответственная за обработку страха, миндалевидное тело, намного обгоняет в этом префронтальную кору, ответственную за рассуждения и функцию контроля. Это означает, что подростки имеют мозг, который наделен повышенной способностью испытывать тревогу и, вместе с тем, не так хорош, когда дело касается самоуспокоения и сознательной остановки неприятных мыслей.
У вас, возможно, возникнет вопрос: раз уж подростки такие пугливые, почему же они все время ищут новых ощущений и больше всего любят риск? Эти два утверждения входят в противоречие друг с другом. Ответ кроется в том, что центр удовольствия, так же, как и область, ответственная за обработку страха, развивается раньше, чем префронтальная кора. Этот поведенческий парадокс помогает объяснить, почему тинейджеры так склонны причинять вред себе и другим. В их мире три врага — несчастные случаи, убийство и суицид.
Конечно, у большинства подростков неврозы не развиваются, а напротив, формируется умение работать со своими страхами — к 25 годам префронтальная кора вполне развита для этого. Но все же до 20% тинейджеров в США имеют диагностированный невроз страха и страдают паническими атаками, что, возможно, является следствием влияния сразу и генетических, и средовых факторов.
Миндалевидное тело, или миндалина, находится глубоко под корой и посылает сигналы об опасности в префронтальную зону еще до того, как мы смогли бы ее осознать. Вспомните тот мгновенный выплеск адреналина, когда, гуляя по лесу, вам вдруг показалось, что в траве ползет змея. Это то, что делает миндалина. Вы еще раз оглядываетесь на место опасности, и префронтальная кора успокаивает вас: это всего лишь палка.
Схематично происходящее напоминает улицу с двусторонним движением: миндалина повышает уровень страха, а спустя время префронтальная кора дает нам информацию о том, как все обстоит на самом деле. Но у подростков эти процессы не идут так слаженно, потому у них гораздо хуже получается управлять своими эмоциями.
Б. Дж. Кейси, профессор психологии в Корнелльском университете, исследовал страх в группе детей, подростков и взрослых. Участникам показывали цветной квадрат и при этом включали вызывающие страх звуки. Квадрат, до этого нейтральный стимул, начинал ассоциироваться с неприятными звуками, а затем вызывал те же эмоции, что и музыка. Во всех группах показатели в этом эксперименте были одинаковы.
Интересное открылось в другом. Когда профессор Кейси тренировал в участниках отсутствие страха перед стимулом, то есть показывал просто цветной квадрат, то оказалось, что подростки дольше не могли «разучиться» испытывать те же чувства, что и в эксперименте с пугающей музыкой. Подросткам гораздо труднее, однажды запомнив что-то как небезопасное, отказаться от своих убеждений.
Юность — это время исследований, когда молодые люди отвоевывают все большую автономию, а растущая способность чувствовать страх и цепкая память в отношении небезопасных ситуаций помогают им пройти этот период адаптации и развивают чувство самосохранения. Разница в развитии миндалины и префронтальной коры была обнаружена не только у человека, но и у всех млекопитающих и классифицируется как эволюционное достижение. Такое новое, нейробиологическое, понимание подростковых проблем может изменить наш взгляд на терапию невроза.
Одно из наиболее распространенных направлений сегодня — когнитивно-поведенческая психотерапия, во время которой стимул, воспринимавшийся до этого как опасный, предъявляется многократно в новых, безопасных, условиях, что тренирует у пациента способность не испытывать страх. Если вы, к примеру, боитесь пауков, вам их шаг за шагом покажут в разных спокойных ситуациях, так чтобы вы наконец избавились от своей акарофобии. Но парадокс заключается в том, что подростки, хотя и нуждаются в терапии по причине плохого контроля негативных эмоций, могут быть к ней мало восприимчивы — по той же причине.
Недавнее исследование подростков с тревожными расстройствами показало, что только 55-60% из них вылечиваются в ходе когнитивно-поведенческой терапии или при приеме антидепрессантов, тогда как если эти методы совместить, то есть кроме психологического оказывать и фармакологическое воздействие, цифра увеличивается до 81%.
Источник: theoryandpractice.ru
