5 книг о человеческой природе: восприятие времени, глупость, флирт и меланхолия

Почему лето уже не такое длинное как в детстве? Зачем люди разговаривают с домашними животными? Что значит «глупое общество»? Ответы на эти вопросы, а также мужские слезы, флирт с немецкими оккупантами и мода на невротичность — в подборке книг о человеческой природе.

Леонард Млодинов

«(Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением»

Леонард Млодинов, физик, соавтор Стивена Хокинга и профессор Калифорнийского технологического университета в Пасадене (там работают герои «Теории большого взрыва») взялся за новую тему — человеческую психику. Млодинов вводит понятие «новое бессознательное». В отличие от фрейдовского бессознательного, иррационального, мрачного и таящего опасности, новое бессознательное служит наилучшей адаптации человека в обществе, хранит «заархивированный» опыт, знания и правила, хоть временами и дает сбои.

С примерами из анатомии нервной системы, описанием экспериментов социальной психологии и шутками о своей маме в стиле Говарда Воловитца Млодинов описывает удивительный мир нового бессознательного. Оказывается, множество наших воспоминаний искусственно сконструированы, а важные решения (например, о том, за кого голосовать или куда вложить деньги) мы зачастую принимаем не рационально, как нам может показаться, а автоматически. Однако вследствие полезности механизма эмпатии мы предполагаем мотивированное и осмысленное поведение у себя, знакомых людей и даже наших домашних животных. Также из книги можно узнать о том, стоит ли доверять показаниям свидетелей на суде, необходимости стереотипов для структурирования восприятия и брачных ритуалах плодовых мушек.

«Пытаясь объяснить полицейскому свой поворот через сплошную, вы привлекаете сознательную часть ума и конструируете оптимальное объяснение, а бессознательное тем временем занято подбором соответствующих глагольных форм, сослагательных наклонений и бесконечных предлогов и частиц, обеспечивая вашим оправданиям справную грамматическую форму. Если вас попросили выйти из машины, вы инстинктивно встанете примерно в метре-полутора от полицейского, хотя, общаясь с друзьями, автоматически сокращаете это расстояние сантиметров до шестидесяти- семидесяти. Большинство подчиняется этим неписаным правилам соблюдения дистанции с другими людьми, и мы неизбежно ощущаем неудобства, когда эти правила нарушаются».

Клодия Хэммонд

«Искаженное время: особенности восприятия времени

Профессиональный психолог, автор статей и радиоведущая, а также преподаватель Бостонского университета в Лондоне Клодия Хэммонд собрала и описала материалы по сложнейшей и многогранной теме — восприятию времени.

Цитируя дневники военнопленных или описывая научные опыты с тактильными иллюзиями, Клодия Хэммонд неизменно увлекательно объясняет, почему с возрастом время начинает течь быстрее и почему лето ребенка — это целая эпоха, а лето взрослого — скоротечная обыденность; отчего обратный путь всегда кажется короче и по каким причинам время для больного с высокой температурой или человека, стоящего у обрыва, замедляется.

В книге рассказывается о том, насколько по-разному воспринимаются 30 минут в очереди за документами или при чтении интересной книги; о том, что значит «ритм жизни» города и об отношении ко времени в различных культурах; об укладе жизни средневекового монастыря и людях с нарушениями восприятия времени, о том, что такое «эффект отпуска» и удивительном ощущении, когда среди наших коллег и друзей появляются те, кто родился в 90-е, хотя, казалось бы, место им — за школьной партой.

А в конце «Искаженного времени» даются практические рекомендации о том, как удлинить и замедлить свое субъективное время или наоборот заставить его течь быстрее.

«Возьмем спектакль и вечеринку, начинающиеся в одинаковое время — 19:30. Во многих культурах мира, включая европейскую и североамериканскую, принято на спектакль приходить чуть раньше, а на вечеринку — чуть позже. Социолог Эвиатар Зерубавель считает, что эти общепринятые нормы позволяют нам судить о времени. Мы знаем, что обычно спектакль или представление продолжаются два часа, и все, что длится дольше, для нас слишком затянуто. Однако этот же двухчасовой отрезок покажется нам слишком коротким, если говорить об утренних рабочих часах. Привыкнув видеть знакомого в один и тот же час, мы, столкнувшись с ним в другое время, можем его и не узнать. Внутри культур вырабатываются определенные правила: как долго можно оставаться в гостях, как долго следует ухаживать за девушкой, прежде чем сделать ей предложение. Исключения из этих правил нас удивляют».

Хосе Антониа Марина

«Поверженный разум. Теория и практика глупости»

Испанский философ, психолог и педагог Хосе Антонио Марина, автор книг о страхе и воспитанию таланта посчитал, что исследований заслуживают не только разум и интеллект, но и глупость.

Марина считает глупость серьезной и заразной болезнью общества и рассуждает о том, что многие вещи, которыми принято восхищаться (например, быстрая и бесполезная смерть в бою из-за неправильного руководства), стоит осуждать за глупость, а не воспевать.

Автор рассуждает о том, что помимо умных и глупых людей, есть, например, умные и глупые общества; включает в понятие глупости когнитивные ошибки, неспособность адекватно воспринимать реальность и адекватно же управлять свои поведением, описывает, как предубеждения, эмоции, тщеславие и неправильные цели не дают людям правильно мыслить, и, наконец, связывает противоположность глупости — разум с умением быть счастливым.

«Некоторое время назад в одной немецкой газете было напечатано жалобное письмо некоего инженера, который разрабатывал печи крематориев для нацистских лагерей смерти. Он жаловался на то, что никто так и не оценил техническое качество его разработок. Ведь уничтожить быстро и эффективно миллион или несколько миллионов человеческих тел не так уж легко. Процесс уничтожения человеческих останков должен был быть непрерывным, быстрым и дешевым. Как вам нравятся претензии немецкого инженера?»

Фабьенна Каста-Розаc

«История флирта»

Французская журналистка и историк Фабьенна Каста-Розас взялась исследовать историю и развития понятия «флирт». Появлению флирта мы обязаны нуждам военной экономики, и появился он в Belle Époque — считает Каста-Розас. Из книги можно узнать о флирте как о средстве против экзистенциальной тоски, о связи флирта с психоанализом, феминизмом и сексуальной революцией, а также о флирте и первом поцелуе как о групповой подростковой инициатической практике.

Приключения юной Симоны де Бовуар, мода на танго, пересказ малоизвестных сейчас, но популярных в свое время романов, дневников и мемуаров; мнение врачей начала XX века, что флирт как и онанизм истощает организм — все сплетается в одну яркую, но при этом логически выверенную историю.

Помимо забавных историй о флирте в кинематографе и таком оригинальном способе показывать даме свою любовь, как есть цветы и ленты из ее букета, в «Истории флирта» рассказывается о различиях в нравах Европы и США, об изменении общественных настроений после Первой мировой войны и девушках-флапперах, новом пуританстве 30-х и флирте как коллаборационизме в 40-х.

«В 1922 году по настоянию ряда лиг и ассоциаций защиты семьи цензоры Голливуда вынесли декрет, согласно которому поцелуй на экране должен занимать не более 2, 15 метров пленки (то есть около трех секунд), причем сюда включены все фазы этого события, начиная с улыбки и кончая финальным объятием».

Карин Юханнисон

«История меланхолии. О страхе, скуке и чувствительности в прежние времена и теперь»

Переживание утраты, ужас, тревога, усталость, растерянность, ранимость, лень, сплин, тоска, отвращение, бессонница, нервные срывы, перенапряжение — таким явлениям посвящена книга шведской исследовательницы-культуролога Карин Юханнисон.

С научной дотошностью в книге рассматривается вопросы о связи меланхолии и личностной идентичности, о моде на те или иные психологические состояния, о невротичности как якобы обязательном свойстве интеллигентных людей и о гендерных нормах в отношении тоски и печали.

Граница между болезнью и здоровьем, пищевые расстройства, связанные с меланхолией, отражение чувств в литературе и в свою очередь переживания читателя над книгой, связь перфекционизма и неврозов — все будет разложено в книге героями, которой станут и посетители литературных салонов, где считалось необходимым продемонстрировать свои слезы и чувствительность, и «выгорающие» на работе жители современного мегаполиса.

«Установление в XIX веке четких границ между частным и общественным, с одной стороны, мужчиной и женщиной, с другой, явилось поворотным пунктом в истории слез. Когда выдержка и самоконтроль стали стержнем, на котором держится современная личность, слезливая сентиментальность сделалась обременительной, а слезы начали вызывать раздражение. Сильные чувства не освобождали личность, а напротив выводили ее из равновесия. Приступы слез у мужчин воспринимались как проигрыш или унижение. Отступиться от принципа сдержанности и дать волю слезам — значило сравняться с женщинами, детьми, признать себя «тряпкой». Даже женщины, хотя за ними сохранилось право плакать, уже не могли, как раньше, проявлять таким образом благородство натуры».

Источник: theoryandpractice.ru