744
0,2
2014-12-02
Работа фотографа
Рекламный фотограф анонимно рассказал, из чего делают пивную пену и жир на бульоне, где взять вербу в августе, как поднять грудь модели и за что его так любят соседи.
Мне было девять лет, когда папа подарил мне свой старый фотоаппарат «Смена-1». С той поры я начал фотографировать. Как хороший мальчик, я отучился в школе, в институте, пошёл на работу в офис. Сначала фотография была моим хобби, но постепенно хобби стало самоокупаемым. Я решил уйти из офиса и начать делать что-нибудь своими руками.
Про деньги
Путь взросления фотографа происходит так: сперва тебе просто интересно фотографировать тёлок в клубе, потом ты выясняешь, что, кроме тёлок, есть что-то ещё достойное фотографирования, а зрелость — это когда ты отменяешь съёмку тёлки, потому что шикарная погода для пейзажа и ты едешь снимать любимую берёзку.
При этом я всегда хотел фотографировать для себя, но в итоге получилось так, что за фотографию мне готовы платить больше, чем за другую работу. Вилка заработка здесь довольно большая: есть молодые мальчики и девочки, готовые снимать за любые деньги. Там гонорары — одна-три тысячи рублей за съёмку, а пять тысяч уже считается хорошими деньгами. Если человек всерьёз занимается коммерческой фотографией, то в какой-то момент он выходит на среднестатистический уровень заработка — примерно тысяча долларов за съёмочный день (это не шесть часов и не восемь, а обычно десять-двенадцать).
Если заказчик присутствует на съёмке, грубо говоря, восемь-девять часов, а в середине ещё сходит на обед, то фотограф будет на площадке на два часа раньше и закончит сильно позже. Но это не значит, что востребованный фотограф будет зарабатывать двадцать тысяч долларов в месяц. Хорошей загрузкой считается, если снимаешь через день. Это значит, что ты хреначишь без выходных.
Есть, конечно, элита — фотографы, у которых откуда-то появилось хорошо узнаваемое имя: Фридкес, Миша Королёв, Влад Локтев, Макс Мармур, Морозовы. У них средняя цена, как мне говорили, где-то пять-десять тысяч долларов за съёмочный день.
Когда снимаешь много и регулярно, в одиночку работать невозможно: нужен ассистент, модели, которые за собой сразу тянут стилиста, визажиста, мейкап, хайр-ап; если это съёмка еды, нужен повар; если еда с нормальным бюджетом, то ещё фуд-стилист, ассистент по свету и так далее. Конечно, съёмочная группа обходится в другие деньги. В нормальный месяц у меня доход может быть десять-двадцать тысяч долларов, при этом зарплатой я могу считать пять, всё остальное — затраты на организацию съёмок.
У каждого фотографа есть специализация, хотя бы на уровне «живое-неживое»: кто-то больше по людям, кто-то — по нелюдям. Я всегда тяготел к нелюдям, к неживой природе. Мне повезло: я давно разглядел тренд фуд-истерии. Тогда как было: бутерброд с колбасой сфоткал, и всё — ты, походу, фуд-фотограф. Еда у меня так или иначе составляет половину заказов, в этой тусе я относительно известен. Сейчас, конечно, уровень знаний требуется другой, надо неплохо разбираться в кулинарии и уметь готовить.
Про заказчиков
На двадцать заказчиков один из анекдота. Но ведёт он себя так по незнанию. Тогда ты ему просто объясняешь, что нельзя «поиграть с формой квадрата», потому что он станет прямоугольником. Я читаю «Адовые клиенты», но и в 90 % случаев дизайнер, который это пишет, мудила, и банально не уважает своего заказчика, готового заплатить ему деньги.
Мне в основном попадаются умные люди. Как-то я снимал рекламу для одного производителя круп. У них не получалось прислать курьера к съёмке и привезти ту самую крупу. Ну, думаю, ладно, вся гречка одинаковая, пошёл в магазин и купил самую красивую гречку, снял, отправил. Мне говорят: «Слушай, отличная картинка, всё очень нравится, только гречка у тебя не та». Я перезваниваю и говорю: «Ребят, слушайте, вы объясните мне, идиоту, где разница?» Они говорят: «У них иная технология обжарки, кончик подламывается, а у нас он не подломан, это наша фишка. Хорошо, что генеральному не успели показать, он бы обиделся. Он знает наизусть все сорта гречки, различает по виду, запаху, цвету, форме и называет страну происхождения». Я только руками развёл.
Про пиво из масла и пену из стирального порошка
Когда фуд-фотограф признаётся, чем он зарабатывает на жизнь, в 80 % случаев его сразу же спрашивают: «А вы правда обрабатываете еду лаком для волос?» Я не знаю, откуда взялся этот проклятый стереотип и сразу хочу сказать: нет! Когда я вижу еду, я не хватаюсь сразу за лак для волос, вообще это крайне редко применяемый аксессуар! Скоро при словах «лак для волос» я начну убивать.
Я люблю масляный глянец, поэтому, чтобы придать блеск овощам и фруктам, пользуюсь растительным маслом — беру кисточку, салфетку и натираю. Яблоко, чисто вымытое, натёртое, лежит правильным боком к камере. Кисточкой аккуратно проведи в том месте, где тебе нужен яркий блик по композиции, и никакого лака для волос.
Конечно, есть свои секреты, но про них, наверное, все и так знают. Например, если пиво в кадре как-то ярко фигурирует, то, скорее всего, это не пиво. С пивом куча проблем: красивый бокал живёт двадцать-тридцать секунд, дальше пенка проседает, бокал то запотевает, то отпотевает обратно, он мокнет, начинают собираться большие капельки, они скатываются, их протирают салфеткой, салфетка оставляет разводы, и мы берём новый бокал и начинаем всё сначала. Зачем этот геморрой? Берём подсолнечное масло, рафинированное и нерафинированное (если светлое пиво) — они хорошо смешиваются, — подбираем нужный заказчику тон, наливаем в бокал, и ничего с ним не происходит. Из стирального порошка делается отличная устойчивая пена, которая может прожить около получаса. Хорошие фуд-стилисты различают стиральные порошки по сортам и знают, сколько воды какой температуры добавить, чтобы получить пузырёк нужного размера.
Чтобы сфотографировать запотевшую бутылку с водкой, проще всего взять специальный спрей с имитацией запотевания. Все эти «Морозные узоры» можно купить в специальном магазине, где всех основных фотографов знают в лицо. Сложно снимать прозрачности и отражения, например флакончик духов с хромовой пробкой. Слышал, как ребята снимали самовары в каком-то тульском кооперативе: заклеили всё помещение белой бумагой, даже осветительные приборы, а фотографировали через дырку в стене, в которую засовывался объектив.
Когда мы снимали бульон, пузырьков жира должно было быть определённое количество. Это был концентрат бульона из кубиков, который получался какой-то хероватый. Cверху на нём должны были плавать жиринки, и просто добавить масла не получалось: то жиринки были слишком большие, то очень маленькие, то «ой, ну это очень много, что это у вас за сало плавает». В итоге сделали бляшки жира из эпоксидки: они плавали, смотрелись как родные, мы выставили нужное количество, чтобы они были распределены равномерно и не собирались в кучи. В общем, ад и геморрой.
Про вербу в августе
У всего, что будет печататься на бумаге, есть производственный цикл. С картиночкой будет работать куча людей, поэтому фотографии снимаются за три-четыре месяца до того момента, когда они должны попасть к потребителю. Сейчас мы снимаем для журналов октябрьские номера, а через недельку уже начнут присылать ноябрь.
Все любят черешню. И каждый уважающий себя журнал должен обязательно написать в сезон про черешню, хотя мне кажется странным, когда в десяти изданиях выходит статья про черешню. Ну, черешня, конечно, неисчерпаемая тема, но из года в год! В общем, в феврале-марте я бегаю по городу и ищу черешню. Я — чемпион по покупке черешни. В позапрошлом году я покупал её в «Глобус Гурмэ» по семь тысяч рублей за килограмм в марте. Это была единственная черешня в Москве. И так со всеми сезонными продуктами: арбузы я покупаю за два-три месяца по 500 рублей за килограмм.
В конце января у меня наступает Пасха. Всех полагающихся атрибутов (наклеечки на яйца, краска, верба) — вот этого всего в апреле вагон, но в феврале нет вообще. Однажды в церковной лавке меня чуть было анафеме не предали за то, что я спросил: «Есть ли что-нибудь к Пасхе?» — «Вот нехристи, не знают даже, когда Пасха! Какая же Пасха в феврале?» Я говорю: «Я готовлюсь заранее!»
Ехал я однажды нетрадиционной дорогой к родителям в гости мимо кладбища. Смотрю — сидит бабушка на обочине с охапкой офигенской вербы. «Красивая верба, — подумал я, а потом сообразил, что как бы август. И я так — по тормозам, задний ход. — Бабушка что, искусственная? Ого!» Очень хорошо сделано. Чуть-чуть в расфокус уходишь — вообще не отличить от настоящей. Правда, подоблезла уже немножко, поэтому с каждым годом она всё глубже и глубже у меня в расфокус уходит.
Новый год мы, понятно, снимаем в сентябре. Я начинаю обзванивать соседей. Быть моим соседом — очень клёво. После съёмок всю эту еду надо куда-то девать, она же лаком не обрызгана, поэтому я её им раздаю. Давеча свежих раков им отнёс. В сентябре я соседям говорю: «Добудьте мне ёлочных игрушечек». Они уже знают, к чему это: к новогодней еде, а там всегда большие порции и традиционные вкусные блюда.
Про крашеную траву
Однажды заказчик сказал, что съёмка осенней коллекции одежды будет натурной, а потом дизайнер перекрасит травку и листики в жёлтый цвет, поэтому снимаем летом на травке и с листиками. Снимаем на полянке, в лесочке. На улице — плюс тридцать, а если в описании образа написано: «Брюки полушерстяные, ботильоны кожаные, полушерстяная водолазка, кожаная куртка», то тут уже никуда не деться — приходится снимать модель в тёплой одежде на жаре. Если крупный план, то в шарф модель может кутаться поверх микроскопического бикини, а если весь образ, то тут уже не выкрутишься.
В такие дни фотограф много отдыхает: основную часть времени работает визажист, он перекрашивает, поправляет модель, у которой весь мейкап начинает течь через двадцать секунд после нанесения. Иногда кто-то падает в обморок от теплового удара.
О моделях
Я не работал с моделями-селебрити, но в целом — работа как работа, не особо благодарная. Зарплаты там не очень: стандартная съёмка каталожки (бельё, одежда) стоит за съёмочный день пять-пятнадцать тысяч рублей. Судя по разговорам моделей, они все деньги тратят на силиконы и скраб-депиляции. Чем старше модель, тем прикольнее: она уже всё знает лучше фотографа — можно отдать фотокамеру ассистенту и идти заниматься своими делами. Это круто.
Есть три вещи, которые на съёмках должны быть всегда, — скотч, удлинитель и нож (постоянно приходится вскрывать упаковки). Однажды нужно было сфотографировать конкретный бюстгальтер, заказчик сказал, что этот бюстгальтер будет суперхитом с мегапушапом, который из второго размера сделает пятый. Картинка большая, поэтому надо, чтобы бюстгальтер был «ого-го» и из него прямо «ого-го». Может быть, бюстгальтер был неудачный (это был фабричный образец), но грудь третьего размера исчезла в нём полностью. Начали извращаться: ваты подкладывать, что-то из подручных материалов. В итоге решили, что грудь поднимем искусственно, зафиксируем, бюстгальтером сверху прикроем, а форму уже наполним. Выяснилось, что силиконовой ленты для фиксации груди нет, есть скотч. Модель сказала: «Давайте снимем уже этот кадр и дальше погоним, не хочу я здесь до ночи сидеть». Я сказал: «Ты, конечно, мужественная женщина, но ты представляешь свои ощущения?» Она ответила, что всё будет в порядке. Мы подняли грудь, зафиксировали её снизу прозрачным скотчем, примерили бюстгальтер, получилось отлично — из него прямо «уууух», суперпушап, набили его, чтобы он форму держал, сняли кадр. Когда она собралась отдирать скотч, я из студии вышел: не хотел я этого видеть, а крик слышал из коридора.
Про еду в Instagram
Есть универсальный рецепт, который лечит любую фотографию еды. Во-первых, нужно очень внимательно посмотреть, что в кадр попадает, кроме самой еды. Край сигаретной пачки, мятая салфетка, заляпанный пальцами стакан — если не знаешь, зачем это нужно в кадре, лучше убери.
Официанты в кадре тоже фигово смотрятся, лучше сдвинуть тарелку в центр стола. Светлый фон всегда лучше, чем тёмный, поэтому если стол тёмный и на нём лежит светлая салфетка, то пусть тарелка стоит на этой салфетке. В-третьих, важно смотреть, откуда на тарелку падает свет. Он должен быть не в лоб, он может быть сбоку, сзади, то есть против света лучше снимать. Конечно, естественный дневной свет лучше электрического.
В какой-то момент Джейми Оливер стал фоткать свои тарелки на старых дверях, у него фишка прям такая была. Прошло два года, и журналы захотели обшарпанных столешниц. Сейчас у нас в моде напыщенный активный цвет и высокий ключ, когда картинка очень светлая и очень лёгкая. А у буржуев сейчас пошёл тренд, что все картинки должны быть сумеречные, в полумраке, с приглушённым светом, очень аккуратными световыми акцентами. Скоро и до нас дойдёт.
Мне было девять лет, когда папа подарил мне свой старый фотоаппарат «Смена-1». С той поры я начал фотографировать. Как хороший мальчик, я отучился в школе, в институте, пошёл на работу в офис. Сначала фотография была моим хобби, но постепенно хобби стало самоокупаемым. Я решил уйти из офиса и начать делать что-нибудь своими руками.
Про деньги
Путь взросления фотографа происходит так: сперва тебе просто интересно фотографировать тёлок в клубе, потом ты выясняешь, что, кроме тёлок, есть что-то ещё достойное фотографирования, а зрелость — это когда ты отменяешь съёмку тёлки, потому что шикарная погода для пейзажа и ты едешь снимать любимую берёзку.
При этом я всегда хотел фотографировать для себя, но в итоге получилось так, что за фотографию мне готовы платить больше, чем за другую работу. Вилка заработка здесь довольно большая: есть молодые мальчики и девочки, готовые снимать за любые деньги. Там гонорары — одна-три тысячи рублей за съёмку, а пять тысяч уже считается хорошими деньгами. Если человек всерьёз занимается коммерческой фотографией, то в какой-то момент он выходит на среднестатистический уровень заработка — примерно тысяча долларов за съёмочный день (это не шесть часов и не восемь, а обычно десять-двенадцать).
Если заказчик присутствует на съёмке, грубо говоря, восемь-девять часов, а в середине ещё сходит на обед, то фотограф будет на площадке на два часа раньше и закончит сильно позже. Но это не значит, что востребованный фотограф будет зарабатывать двадцать тысяч долларов в месяц. Хорошей загрузкой считается, если снимаешь через день. Это значит, что ты хреначишь без выходных.
Есть, конечно, элита — фотографы, у которых откуда-то появилось хорошо узнаваемое имя: Фридкес, Миша Королёв, Влад Локтев, Макс Мармур, Морозовы. У них средняя цена, как мне говорили, где-то пять-десять тысяч долларов за съёмочный день.
Когда снимаешь много и регулярно, в одиночку работать невозможно: нужен ассистент, модели, которые за собой сразу тянут стилиста, визажиста, мейкап, хайр-ап; если это съёмка еды, нужен повар; если еда с нормальным бюджетом, то ещё фуд-стилист, ассистент по свету и так далее. Конечно, съёмочная группа обходится в другие деньги. В нормальный месяц у меня доход может быть десять-двадцать тысяч долларов, при этом зарплатой я могу считать пять, всё остальное — затраты на организацию съёмок.
У каждого фотографа есть специализация, хотя бы на уровне «живое-неживое»: кто-то больше по людям, кто-то — по нелюдям. Я всегда тяготел к нелюдям, к неживой природе. Мне повезло: я давно разглядел тренд фуд-истерии. Тогда как было: бутерброд с колбасой сфоткал, и всё — ты, походу, фуд-фотограф. Еда у меня так или иначе составляет половину заказов, в этой тусе я относительно известен. Сейчас, конечно, уровень знаний требуется другой, надо неплохо разбираться в кулинарии и уметь готовить.
Про заказчиков
На двадцать заказчиков один из анекдота. Но ведёт он себя так по незнанию. Тогда ты ему просто объясняешь, что нельзя «поиграть с формой квадрата», потому что он станет прямоугольником. Я читаю «Адовые клиенты», но и в 90 % случаев дизайнер, который это пишет, мудила, и банально не уважает своего заказчика, готового заплатить ему деньги.
Мне в основном попадаются умные люди. Как-то я снимал рекламу для одного производителя круп. У них не получалось прислать курьера к съёмке и привезти ту самую крупу. Ну, думаю, ладно, вся гречка одинаковая, пошёл в магазин и купил самую красивую гречку, снял, отправил. Мне говорят: «Слушай, отличная картинка, всё очень нравится, только гречка у тебя не та». Я перезваниваю и говорю: «Ребят, слушайте, вы объясните мне, идиоту, где разница?» Они говорят: «У них иная технология обжарки, кончик подламывается, а у нас он не подломан, это наша фишка. Хорошо, что генеральному не успели показать, он бы обиделся. Он знает наизусть все сорта гречки, различает по виду, запаху, цвету, форме и называет страну происхождения». Я только руками развёл.
Про пиво из масла и пену из стирального порошка
Когда фуд-фотограф признаётся, чем он зарабатывает на жизнь, в 80 % случаев его сразу же спрашивают: «А вы правда обрабатываете еду лаком для волос?» Я не знаю, откуда взялся этот проклятый стереотип и сразу хочу сказать: нет! Когда я вижу еду, я не хватаюсь сразу за лак для волос, вообще это крайне редко применяемый аксессуар! Скоро при словах «лак для волос» я начну убивать.
Я люблю масляный глянец, поэтому, чтобы придать блеск овощам и фруктам, пользуюсь растительным маслом — беру кисточку, салфетку и натираю. Яблоко, чисто вымытое, натёртое, лежит правильным боком к камере. Кисточкой аккуратно проведи в том месте, где тебе нужен яркий блик по композиции, и никакого лака для волос.
Конечно, есть свои секреты, но про них, наверное, все и так знают. Например, если пиво в кадре как-то ярко фигурирует, то, скорее всего, это не пиво. С пивом куча проблем: красивый бокал живёт двадцать-тридцать секунд, дальше пенка проседает, бокал то запотевает, то отпотевает обратно, он мокнет, начинают собираться большие капельки, они скатываются, их протирают салфеткой, салфетка оставляет разводы, и мы берём новый бокал и начинаем всё сначала. Зачем этот геморрой? Берём подсолнечное масло, рафинированное и нерафинированное (если светлое пиво) — они хорошо смешиваются, — подбираем нужный заказчику тон, наливаем в бокал, и ничего с ним не происходит. Из стирального порошка делается отличная устойчивая пена, которая может прожить около получаса. Хорошие фуд-стилисты различают стиральные порошки по сортам и знают, сколько воды какой температуры добавить, чтобы получить пузырёк нужного размера.
Чтобы сфотографировать запотевшую бутылку с водкой, проще всего взять специальный спрей с имитацией запотевания. Все эти «Морозные узоры» можно купить в специальном магазине, где всех основных фотографов знают в лицо. Сложно снимать прозрачности и отражения, например флакончик духов с хромовой пробкой. Слышал, как ребята снимали самовары в каком-то тульском кооперативе: заклеили всё помещение белой бумагой, даже осветительные приборы, а фотографировали через дырку в стене, в которую засовывался объектив.
Когда мы снимали бульон, пузырьков жира должно было быть определённое количество. Это был концентрат бульона из кубиков, который получался какой-то хероватый. Cверху на нём должны были плавать жиринки, и просто добавить масла не получалось: то жиринки были слишком большие, то очень маленькие, то «ой, ну это очень много, что это у вас за сало плавает». В итоге сделали бляшки жира из эпоксидки: они плавали, смотрелись как родные, мы выставили нужное количество, чтобы они были распределены равномерно и не собирались в кучи. В общем, ад и геморрой.
Про вербу в августе
У всего, что будет печататься на бумаге, есть производственный цикл. С картиночкой будет работать куча людей, поэтому фотографии снимаются за три-четыре месяца до того момента, когда они должны попасть к потребителю. Сейчас мы снимаем для журналов октябрьские номера, а через недельку уже начнут присылать ноябрь.
Все любят черешню. И каждый уважающий себя журнал должен обязательно написать в сезон про черешню, хотя мне кажется странным, когда в десяти изданиях выходит статья про черешню. Ну, черешня, конечно, неисчерпаемая тема, но из года в год! В общем, в феврале-марте я бегаю по городу и ищу черешню. Я — чемпион по покупке черешни. В позапрошлом году я покупал её в «Глобус Гурмэ» по семь тысяч рублей за килограмм в марте. Это была единственная черешня в Москве. И так со всеми сезонными продуктами: арбузы я покупаю за два-три месяца по 500 рублей за килограмм.
В конце января у меня наступает Пасха. Всех полагающихся атрибутов (наклеечки на яйца, краска, верба) — вот этого всего в апреле вагон, но в феврале нет вообще. Однажды в церковной лавке меня чуть было анафеме не предали за то, что я спросил: «Есть ли что-нибудь к Пасхе?» — «Вот нехристи, не знают даже, когда Пасха! Какая же Пасха в феврале?» Я говорю: «Я готовлюсь заранее!»
Ехал я однажды нетрадиционной дорогой к родителям в гости мимо кладбища. Смотрю — сидит бабушка на обочине с охапкой офигенской вербы. «Красивая верба, — подумал я, а потом сообразил, что как бы август. И я так — по тормозам, задний ход. — Бабушка что, искусственная? Ого!» Очень хорошо сделано. Чуть-чуть в расфокус уходишь — вообще не отличить от настоящей. Правда, подоблезла уже немножко, поэтому с каждым годом она всё глубже и глубже у меня в расфокус уходит.
Новый год мы, понятно, снимаем в сентябре. Я начинаю обзванивать соседей. Быть моим соседом — очень клёво. После съёмок всю эту еду надо куда-то девать, она же лаком не обрызгана, поэтому я её им раздаю. Давеча свежих раков им отнёс. В сентябре я соседям говорю: «Добудьте мне ёлочных игрушечек». Они уже знают, к чему это: к новогодней еде, а там всегда большие порции и традиционные вкусные блюда.
Про крашеную траву
Однажды заказчик сказал, что съёмка осенней коллекции одежды будет натурной, а потом дизайнер перекрасит травку и листики в жёлтый цвет, поэтому снимаем летом на травке и с листиками. Снимаем на полянке, в лесочке. На улице — плюс тридцать, а если в описании образа написано: «Брюки полушерстяные, ботильоны кожаные, полушерстяная водолазка, кожаная куртка», то тут уже никуда не деться — приходится снимать модель в тёплой одежде на жаре. Если крупный план, то в шарф модель может кутаться поверх микроскопического бикини, а если весь образ, то тут уже не выкрутишься.
В такие дни фотограф много отдыхает: основную часть времени работает визажист, он перекрашивает, поправляет модель, у которой весь мейкап начинает течь через двадцать секунд после нанесения. Иногда кто-то падает в обморок от теплового удара.
О моделях
Я не работал с моделями-селебрити, но в целом — работа как работа, не особо благодарная. Зарплаты там не очень: стандартная съёмка каталожки (бельё, одежда) стоит за съёмочный день пять-пятнадцать тысяч рублей. Судя по разговорам моделей, они все деньги тратят на силиконы и скраб-депиляции. Чем старше модель, тем прикольнее: она уже всё знает лучше фотографа — можно отдать фотокамеру ассистенту и идти заниматься своими делами. Это круто.
Есть три вещи, которые на съёмках должны быть всегда, — скотч, удлинитель и нож (постоянно приходится вскрывать упаковки). Однажды нужно было сфотографировать конкретный бюстгальтер, заказчик сказал, что этот бюстгальтер будет суперхитом с мегапушапом, который из второго размера сделает пятый. Картинка большая, поэтому надо, чтобы бюстгальтер был «ого-го» и из него прямо «ого-го». Может быть, бюстгальтер был неудачный (это был фабричный образец), но грудь третьего размера исчезла в нём полностью. Начали извращаться: ваты подкладывать, что-то из подручных материалов. В итоге решили, что грудь поднимем искусственно, зафиксируем, бюстгальтером сверху прикроем, а форму уже наполним. Выяснилось, что силиконовой ленты для фиксации груди нет, есть скотч. Модель сказала: «Давайте снимем уже этот кадр и дальше погоним, не хочу я здесь до ночи сидеть». Я сказал: «Ты, конечно, мужественная женщина, но ты представляешь свои ощущения?» Она ответила, что всё будет в порядке. Мы подняли грудь, зафиксировали её снизу прозрачным скотчем, примерили бюстгальтер, получилось отлично — из него прямо «уууух», суперпушап, набили его, чтобы он форму держал, сняли кадр. Когда она собралась отдирать скотч, я из студии вышел: не хотел я этого видеть, а крик слышал из коридора.
Про еду в Instagram
Есть универсальный рецепт, который лечит любую фотографию еды. Во-первых, нужно очень внимательно посмотреть, что в кадр попадает, кроме самой еды. Край сигаретной пачки, мятая салфетка, заляпанный пальцами стакан — если не знаешь, зачем это нужно в кадре, лучше убери.
Официанты в кадре тоже фигово смотрятся, лучше сдвинуть тарелку в центр стола. Светлый фон всегда лучше, чем тёмный, поэтому если стол тёмный и на нём лежит светлая салфетка, то пусть тарелка стоит на этой салфетке. В-третьих, важно смотреть, откуда на тарелку падает свет. Он должен быть не в лоб, он может быть сбоку, сзади, то есть против света лучше снимать. Конечно, естественный дневной свет лучше электрического.
В какой-то момент Джейми Оливер стал фоткать свои тарелки на старых дверях, у него фишка прям такая была. Прошло два года, и журналы захотели обшарпанных столешниц. Сейчас у нас в моде напыщенный активный цвет и высокий ключ, когда картинка очень светлая и очень лёгкая. А у буржуев сейчас пошёл тренд, что все картинки должны быть сумеречные, в полумраке, с приглушённым светом, очень аккуратными световыми акцентами. Скоро и до нас дойдёт.
