Различия в воспитании «диких» племен и «цивилизованного» общества с самого рождения. Часть 3

Осуждение, особенно усиленное клеймом «Вечно ты…», также крайне плохо сказывается на ребенке, ибо предполагает, что от него ожидают несоциального поведения. «Эх ты, раззява! Опять потерял варежку!» или «Что мне с тобой делать!» или безнадёжное пожатие плечами, или общепринятое утверждение, типа: «Все мальчишки — сорванцы», подразумевающее, что дети по своей природе скверные, или просто выражение лица, показывающее, что плохое поведение не было неожиданностью, — все это столь же разрушительно сказывается на ребенке, как и удивление или похвала за социальное поведение.

Используя потребность ребёнка делать то, чего от него ожидают, взрослые могут на корню загубить его творческие способности. Достаточно сказать что-то типа: «Лучше рисуй над линолеумом в прихожей, иначе заляпаешь краской весь паркет». Ребёнок отметит про себя, что рисовать — значит «ляпать», и ему потребуется воистину необыкновенное вдохновение, чтобы вопреки ожиданию матери нарисовать что-то красивое. Как бы взрослые ни выражали пренебрежение ребёнком — улыбкой или криком, — результат будет один и тот же.

Если в общении с ребёнком мы исходим из того, что он по своей сути социальное существо, нам необходимо знать его врожденные ожидания и тенденции, а также то, как они проявляются.

Не позволяя маленьким девочкам реализовывать глубоко заложенное в них стремление по-матерински заботиться о малышах и направляя их ласку на кукол вместо настоящих детей, мы, между прочим, оказываем медвежью услугу будущим детям этих девочек. Маленькая девочка, воспитываемая в условиях Русла, еще не научилась понимать указаний своей матери, а уже ведет себя по отношению к младенцам именно так, как они требуют с незапамятных времен. Когда она подрастет, она уже будет настолько хорошо разбираться в уходе за детьми, что ей и в голову не придет, что с ребёнком можно обращаться иначе или что об этом нужно задумываться. Так как все детство она занималась младшими детьми в своей семье или у соседей, когда приходит время замужества, ей нечему научиться у доктора Спока, её руки сильны и могут носить ребёнка, и она знает бесчисленное количество способов, как держать ребёнка, когда готовишь пищу, копаешься в огороде, моешь посуду, подметаешь пол, спишь, танцуешь, купаешься, ешь или делаешь что бы то ни было. Кроме того, она почувствует нутром — какие действия не соответствуют её природе или природе ребёнка.

Так как девочка возилась с настоящими детьми, а не с куклами, ей это никогда не надоедало. По-видимому, забота о младенцах — самое сильное проявление человеческой природы, и бесконечные терпение и любовь, необходимые младенцам, заложены в каждом ребёнке, будь то девочка или мальчик.

То, что ребёнок физически слабее взрослых и зависим от них, это не значит, что с ним можно обращаться с меньшим уважением, нежели со взрослым. Об этом очень четко говорит Щетинин: «Предполагай в ученике достоинства до того, как они проявятся, уважай в нем личность и общайся с ним на равных».

Мы не должны сомневаться в желании ребёнка сотрудничать!

В моей памяти сохранилось очень яркое воспоминание, как однажды для утренника на 23 февраля в детский сад мы с родителями по поручению воспитателя вместе делали пять морских фуражек для мальчиков. Они были почти как настоящие, и мы писали желтой краской какие-то слова по ободу. Сейчас я понимаю, что вряд ли я четырёхлетняя смогла бы аккуратно написать эти буквы (хотя со всеми буквами уже была знакома), но у меня осталось четкое ощущение, что мы делали это вместе всей семьей и с удовольствием.

Если ребенку с самого раннего детства предоставляют возможность выбора, то его способность рассуждать развивается необыкновенно хорошо, будь то принятие решений или обращение за помощью к старшим. Осторожность соответствует уровню ответственности, и, следовательно, ошибки сведены к самому минимуму. Принятое таким образом решение не идёт против сущности ребёнка и ведёт к гармонии и удовольствию всех, кого оно касается. Помню, я в семь лет уже могла самостоятельно ездить на автобусе в другой конец города в секцию танцев или в поликлинику на периодическое обследование, т. к. имела хроническое заболевание некоторое время. Родители мне доверяли, т. к. оба работали весь день. Поэтому я воспитала в себе достаточно рано чувство независимости и ответственности за свою жизнь. При этом для меня было очень странно видеть, что некоторых детей вплоть до средних классов ежедневно водили в школу родители. И я знаю, что таким детям при этом было не по себе. К сожалению, такая чересчур навязчивая забота со стороны матери или отца в детстве формирует у человека неуверенность в себе и безответственность в будущем.

Также у меня всегда вызывало удивление, если кто-то из женщин боялся оставлять двух-трех летних малышей со старшими детьми (если разница в возрасте небольшая), потому что в моём опыте это происходило постоянно с младшей сестрой, и никаких ЧП не происходило.

Для любого, кто попытается претворить принцип непрерывности на практике в цивилизованном обществе, пожалуй, самым сложным окажется довериться способности ребёнка позаботиться о собственном самосохранении. Большинство по крайней мере будут украдкой с опаской поглядывать на детей, рискуя тем, что ребёнок поймает этот взгляд и истолкует его как ожидание от него неспособности себя уберечь.

Дети каждой возрастной группы осваивают понятия, соответствующие их уровню развития, следуя по пятам старших детей до тех пор, пока сами не достигают полного понимания всех оборотов речи и не обретают способность понимать взрослых и всё содержание речи, которую они слышали с младенчества.

В нашей системе мы пытаемся догадаться, что и в каком количестве ребёнок может усвоить. В результате возникают противоречия, непонимание, разочарование, злость и вообще потеря гармонии.

Если взрослые во что бы то ни стало пытаются заставить ребёнка что-либо понять, то возникает конфликт между уровнем познавательных способностей ребёнка и тем, чего, как он чувствует, от него ожидают. Если же детям позволяют беспрепятственно слушать и понимать то, что они могут понять на своем уровне развития, исчезают всякие указания на то, какую информацию, по мнению взрослых, ребёнок должен усвоить, что и предотвращает этот разрушающий конфликт.

2. Последствия отсутствия необходимого детского опыта во взрослой жизни

Если принцип непрерывности не был соблюдён и последующие события в жизни человека не отвечают характеру опыта, обусловившего его поведение, он склонен влиять на события так, чтобы они стали похожи на первоначальный опыт, даже если это не в его интересах. Если он привык к одиночеству, то бессознательно устроит свои дела так, чтобы чувствовать схожее одиночество. Все попытки с его стороны или со стороны обстоятельств сделать его более или менее одиноким будут сталкиваться с сопротивлением человека, склонного к сохранению своей стабильности.

Человек имеет тенденцию поддерживать даже обычный уровень беспокойства. Если вдруг окажется, что беспокоиться не о чем, это может вызвать куда более глубокое и острое волнение.

Для кого-то, кто привык жить «на краю пропасти», полная защищенность и спокойствие становятся столь же невыносимыми, как и падение на самое дно пропасти. Во всех этих случаях действует тенденция поддерживать то, что должно было быть полным благополучием, заложенным в младенчестве.

Попытки радикально изменить устоявшийся круг общения или взгляд на успех и неудачу, счастье и несчастье встречают сопротивление встроенных в нас стабилизаторов, и наши намерения отлетают от них как от стенки горох. Волевые усилия редко способны сломить крепость привычки.

Чтобы жизнь была сносной, одним людям необходимо часто впадать в плохое физическое состояние (склонность к несчастным случаям), а другим нужно стать на всю жизнь калеками, чтобы выжить в условиях огромной потребности в материнской заботе, в развлечении или в наказании. Третьим приходится делать себя хрупкими, чтобы поддержать нужное им отношение семьи; такие люди по-настоящему заболевают, только когда другие относятся к ним слишком плохо или слишком хорошо.

Одним из таких примеров является одна из моих родственниц. Родилась она третьим ребёнком в семье и о детстве помнит, что старшей сестре и брату родители всегда уделяли больше внимания и заботы, кроме того сестру всегда оберегали от любых хозяйственных дел и физических нагрузок, в связи со слабым здоровьем. Т. к. младшая дочь была не очень желанным ребёнком (о чем, кстати, она случайно подслушала разговор взрослых), на неё всегда перекладывали дела по хозяйству, ей доставалась ношенная сестрой одежда, а часто вся лучшая еда доставалась старшим брату и сестре (это были 50-е годы, с продовольствием было напряженно). По её рассказам, чтобы привлечь внимание и ласку своей мамы, она часто ела зимой сосульки и снег, чтобы заболеть, и чтобы с ней обращались, как со старшей сестрой. Но по природе она была здоровым человеком, и ей не удавалось заболеть.

В дальнейшем, она вышла замуж за человека, сироту при живых родителях, и бессознательно заботилась о нем как о своем ребенке (т. к. он в свою очередь не получил опыта материнской ласки), что её вполне устраивало. Затем у них родились трое детей, она сумела создать между сыновьями и с ней хорошие человеческие отношения, но когда они стали уже самостоятельными, у неё появились всякого рода заболевания. Она стала частым пациентом больниц. А взрослые сыновья проявляли максимум заботы и внимания к ней. Во многом, причиной болезней были и остаются отношения с мужем, но пока дети были маленькими она могла заботиться о всех четырех мужчинах, при этом, по её словам, здоровье её было крепким. То есть настало время, когда близкие люди смогли восполнить её недополученный опыт, чем она бессознательно и воспользовалась.

Таким образом, каждый человек ещё в детстве бессознательно создает свои стереотипы поведения, нормы, эталоны поведения на всю жизнь, с которыми он будет сравнивать все остальное, которыми будет все измерять и уравновешивать. Его стабилизирующие механизмы будут работать на поддержание этих норм.

Подобные полезные механизмы становятся для некоторых жестокой ловушкой, своеобразным пожизненным заключением в переносной тюрьме, о чём они даже не осознают.

Большинство людей моего поколения, будучи детьми не получили сполна опыт на руках у матери, поэтому у многих из нас существует потребность в доказательствах своей правильности и привлекательности, мы продолжаем уже на подсознательном уровне искать этих впечатлений и опыта в определенном и заложенном природой порядке. Неудовлетворенная потребность во впечатлениях «ручного периода» ждёт своего удовлетворения и накладывает отпечаток на дальнейшее развитие тела и мышления.

Это может проявляться в самых различных формах.

Ненависть к себе, неуверенность — обычные явления в нашем обществе. Единственное отличие — степень их запущенности, что зависит от того, когда и насколько недостаток различного опыта повлиял на наши врожденные качества.

Ощущение счастья уже перестает быть нормальным состоянием человека и вместо этого становится его целью. Целью, которую человек пытается достичь, предпринимая всевозможные усилия, приносящие краткий, но иногда и более продолжительный результат.

Самым распространенным проявлением недостатка «ручного» опыта стало, пожалуй, глубокое чувство тревоги и неудобства здесь и сейчас. Человек чувствует смутное беспокойство, словно что-то важное, но неуловимое, упущено и навсегда утеряно.

Жажда обретения этого чего-то часто выражается в том, что человек связывает своё благополучие с достижением какого-либо события или обладанием предметом в обозримом будущем; другими словами: «Я буду доволен, если бы только…» Далее следует желаемое событие или предмет, типа: новый костюм, новый автомобиль, продвижение по службе или повышение зарплаты, другая работа, возможность съездить куда-нибудь в отпуск или переехать в желаемое место насовсем, муж, жена или ребёнок (если их ещё нет) для приложения своих нежных чувств.

Когда желаемое достигнуто, это обозримое будущее, столь же недостижимое, как в своё время мать, вскоре заполняется очередным «если бы только». Погоня за отдалённым желаемым становится новым этапом в достижении утерянного благополучия — благополучия здесь и сейчас.

Жизненная энергия человека поддерживается надеждой достижения ряда целей в будущем. Высота планки желаемых целей зависит от того, насколько мать обделила человека в младенческом возрасте впечатлениями «ручного периода».

Как ни странно, большинство баснословных богачей стремятся стать ещё богаче, люди, стоящие у власти, мечтают быть более всемогущими, таким образом, их томление и страстное стремление обретает форму и направление. Но те немногие, кто достиг всего или почти всего, вынуждены жить с неутолимой тоской и жаждой.

В браке это проявляется наиболее очевидно. Постоянная детская потребность обоих партнеров в материнском внимании звучит во фразе: «Я люблю тебя, я хочу тебя, я не могу без тебя». Первые два заявления вполне нормальны для зрелого человека, но привычное «я без тебя не могу», хоть и принимается в нашем обществе и даже носит романтический оттенок, подразумевает потребность побыть ребёнком, окруженным материнской заботой и теплом.

Зачастую здесь преобладает желание быть центром внимания (то есть преобразованная потребность того внимания, которое необходимо младенцу, но никак не подростку или взрослому), и партнеры по умолчанию по очереди играют роль матери.

Разводы между мужем и женой также можно рассматривать как отголосок недополученного опыта в детстве. Для людей с «высокими запросами», тех, кто в своём младенчестве был настолько обделён вниманием и впечатлениями, что уже не может принять другого со своими нуждами и потребностями, для таких поиск постоянного партнера — это бесконечный и безрезультатный процесс. Их предали ещё в раннем детстве, оставив утопать в море глубокой и отчаянной тоски по чему-то невыразимому. Страх очередного предательства настолько велик, что когда такой человек находит потенциального партнера, и даже создает с ним семью, то осознав это бежит в ужасе, дабы не подвергать себя и партнера повторному испытанию «предательством» и лишний раз не напоминать себе, что он не любим безоговорочно, просто так, как того требует его внутренний ребёнок. Однако в силу замкнутости круга «побегов от предательства» и зацикленности на себе, как раз и совершаются сплошные «предательства», Многие так и продолжают всю жизнь по мере возможности менять партнеров, не уживаясь с «обыкновенными» мужчинами или женщинами и стремясь найти «идеальные» отношения с человеком более важным, чем они сами.

Сложности в поиске подходящего партнера усугубляются и особенностями нашей культуры, например, любовными героями, созданными телевидением, романами, рекламой. Идеализированные и приукрашенные персонажи, сотворенные кинематографом, создают у зрителя иллюзию того, что это и есть те самые «правильные» и «ласковые, как мама» люди. Мы почему-то проникаемся к ним детским доверием и наделяем актеров аурой совершенства и качествами их персонажей.

В отношениях между сестрами и братьями недостаток полноценного опыта в младенчестве оборачивается постоянным соперничеством, завистью, ревностью к родителям и даже порою ненавистью между ними.

Наиболее яркий пример — это близнецы. Среди моих родственников есть двойняшки сестры — они уже взрослые и имеют внуков. Но отношения между ними трудно назвать сестринскими. Между ними всегда чувствовалось соперничество и потребность доказать своё существование и правильность. Одна из них развелась с мужем, почти сразу после рождения дочери, а вторая, что вышла замуж позже, всеми силами пыталась сохранить брак, даже когда её отношения с мужем достигали невыносимых страданий (их дети к тому времени уже были взрослыми, и имели свои семьи). Из жажды максимально отличаться от сестры, она шла на всё, доставляя боль и мужу, и детям, и себе, лишь бы не развестись и не стать как её сестра одинокой. Обе они не достаточно уравновешенны в эмоциональном плане, при этом первая всегда теряла работу из-за конфликтности в коллективах. Вторая не позволяла себе конфликтности в обществе, при этом всегда навязывала своё мнение сестре как должно себя вести и что делать. В юности, первая сестра была более привлекательной и имела больший успех у молодых людей, нежели вторая. Вторая делала упор на своем образовании и учёбе, дабы преуспеть в другом. Но при этом образование они получили одинаковое. И если быть внимательным, то можно сказать, что они очень похожи в своих действиях и поступках, их алгоритмы мышления идентичны, но они не могут терпеть, когда им говорят, что они похожи не только внешне, но и по характеру.

Некоторые известные психоаналитики, вроде З. Фрейда или А. Менегетти в своих трудах утверждают, что чувство соперничества между детьми носит естественный природный характер. У близнецов соперничество начинается ещё в утробе матери, как борьба за пространство, а затем борьба за ласку и внимание родителей. Но, поразмышляв над книгой Ж. Ледлофф, я пришла к выводу, что это не так. Ведь дети в утробе матери изначально чувствуют, что это их естественная среда, и то что рядом бьется сердце еще одного человечка, это тоже для них естественно. Они не могут сравнивать ситуацию с другой, то есть если бы они были одиноки в чреве матери, тем более не имея осознанности. Так как они обеспечены всем необходимым, им комфортно (а по другому быть не может, так заложено природой), то и причин для борьбы у них не может возникнуть.

Что же случилось в детстве этих двойняшек, почему они бессознательно ненавидят друг друга. Причина, на мой взгляд, была непосредственно связана с моментом после родов. Девочки родились очень маленькими, меньше двух кг, и врачи были убеждены, что одна из них, наиболее слабая, не выживет. Это происходило в сельской местности в начале 50-х годов, когда были тяжелые условия проживания на селе, и прокормить сразу двоих малышей, работая при этом в колхозе от зари до зари было весьма тяжело. Трудно сказать сейчас, принесло бы для родителей этих девочек облегчение, если бы выжила только одна дочка, но неизбежно в сознании родителей отложилось, что жизни достойна только одна из них. Начиная с этого момента, сестёр стали по умолчанию делить на здоровую и на слабую. Именно та что была более слабенькой, начала в детстве заикаться, именно она пыталась всегда доказать родителям, что имеет право на существование и любовь окружающих такую же как и её сестра, именно она достигла в жизни большего социального статуса, несмотря на отсутствие внутреннего состояния правильности и спокойствия. Но это обстоятельство доказывает также, что человек сам в себе готов воспитать определенные качества, имея цель, пусть даже неосознанную.

Если говорить об отношении старшего ребёнка к младшим, то, получив весь необходимый опыт, находясь на руках у матери в младенчестве, причём по доброй воле, старший ребёнок совершенно спокойно воспримет приход в семью нового ребёнка, который займет его место, т. к. нет никаких оснований для соперничества, ведь никакие его желания и потребности не ущемляются.

Ранний опыт влияет и на отношение взрослого человека к труду. Когда младенец получает всё необходимое, при этом ничего не делая, это естественно сменяется возрастающим желанием делать что-нибудь самому, то есть работать. Если человек в раннем детстве так и не испытал, что значит быть совершенно пассивным, то у него так и остается склонность к нажиманию кнопок, сбережению своего труда. (поэтому у нас такое отношение к работе). Нажатие кнопки сродни подаче ребёнком сигнала матери о какой-либо возникшей у него потребности, но в отличие от матери кнопка уж точно сделает желаемое без всяких оговорок. Тяга к труду, необычайно сильная у людей живущих в «колыбельных цивилизациях», у нас сходит на нет; она не может появиться на фоне полнейшего нежелания заботиться о себе самостоятельно. Труд становится для большинства из нас горькой необходимостью. И тогда любая бытовая техника, которая экономит пару несложных движений, становится для нас символом утраченного комфорта.

Человек, отсиживающий от звонка до звонка свой скучный рабочий день за экраном компьютера и имеющий дело лишь с бумажками и умозаключениями, будет реализовывать свои внутренние ожидания в чем-то типа гольфа. Не подозревая о том, что шарм гольфа в его абсолютной бесполезности. Если бы игрока заставили проделать всё это насильно, то он бы подумал, что это, наверное, какое-то сектантское наказание со скрытым смыслом.

Секрет привлекательности аттракционов в их ремне безопасности, иначе чем объяснить наши пристрастия к «американским горкам», аттракционам с «мертвой петлей» и колесу обозрения, как не недостатком опыта, где мы находились бы в полной безопасности, при этом постоянно меняя свою позу, тогда как вокруг нас то и дело возникали непредвиденные угрозы.

На аттракционе человек получает удовольствие в тех обстоятельствах, которые в реальной жизни вызвали бы у него панический страх. Неудивительно, ведь мы в безопасности. Только за это ощущение мы готовы выкладывать свои деньги на билеты.

Сколько людей тратят всю жизнь в поиске доказательств своего существования! Гонщики, альпинисты и прочие сорвиголовы, обожающие играть со смертью, часто просто пытаются подойти как можно ближе к грани между жизнью и смертью, чтобы ощутить, что они действительно живы.

Последствия раннего обращения с детьми мы можем также наблюдать у людей, привыкших к неряшливости. Они пачкаются, чавкают, разбрасывают вокруг себя мусор, лишь бы оставить доказательства своего существования, привлечь внимание к своей особе.

Мужчины, стремящиеся обладать женщинами, вроде Казановы, пытаются доказать себе, что достойны любви. Каждый миг в объятиях каждой из женщин вносит свою лепту в восполнение упущенного опыта. Тоже, пожалуй, можно сказать и о распутных женщинах.

Мученик страдает в укор окружающему, делая упор на объёме своих мучений, дабы это зачлось ему в будущем. Причина склонности к такому поведению — всего лишь в том, что мать бурно переживала каждый раз, когда ребёнок ушибался.

Актер часто ощущает потребность находиться на сцене перед большой аудиторией почитателей, чтобы доказать, что он действительно центр внимания, хотя на самом деле его гложет необоримое сомнение в этом; отсюда его неослабное желание находиться на публике.

К сожалению, существуют и такие, также обделенные в детстве, которые переносят свою боль и недовольство на других. Самый очевидный пример невольного страдальца — это ребёнок, которого бьют родители, сами пострадавшие и обделенные в детстве.

Производители рекламы научились играть на чувствах обделенной материнским теплом публики. Рекламные лозунги своей популярностью свидетельствуют о том, чего не хватает большинству современных «цивилизованных» обывателей: «Если ты приобретешь то-то, то снова почувствуешь счастье и довольство», купи «райское наслаждение», или «Бери от жизни всё», или «Ты тоже принадлежишь к поколению „Пепси“», «Джинсы Ливайс — свобода движения», «Новая Икея обустраивает вашу жизнь» — всё это в сопровождении кадров со «счастливыми» довольными молодыми людьми.

Престижные меха, автомобили, место жительства и т. д. окружают человека, создавая иллюзию самодостаточности и безопасности во враждебном мире. Наша культура может продолжать внушать нам, что иметь, а что нет, но мы по-настоящему хотим только одного — быть в ладах с самим собой.

3. Общество

Мы ведем образ жизни, к которому нас не подготовила эволюция, при этом справиться с этими неестественными условиями становится чрезвычайно сложно, ибо наши способности ущербны из-за перенесенных лишений в младенчестве и детстве.

Нравственность — это своего рода чувство Русла в различных его проявлениях.

Тот факт, что люди все чаще теряют беззаботность и спокойствие, нельзя списывать лишь на потерю человеком своего места в Русле Промысла в раннем детстве и недостатком соответствующего обращения и окружения.

Пока мы сами сознательно не поймем необходимости объединения в единое Русло и не будем стремиться к соответствию с Божьим Промыслом, любые внешние изменения будут бесполезными, обреченными на немедленное искажение и неизбежное разрушение.

Здесь мне хочется привести пример создания родовых поместий по идеям книг Владимира Мегрэ. Я с супругом участвовала в создании одного из родовых поместий. Мы вышли из этого проекта именно потому, что люди будучи разобщенными как территориально так и, в первую очередь, по мировоззренческим принципам не смогли определить общие цели, более того большинство вообще не понимало необходимости этого делать и стремилось воплотить образы, описанные в книгах лишь для удовлетворения своих собственных нужд и желаний. Многие читатели этой серии книг бессознательно чувствуют, что описанные образы будущего, обязательно восстановят недополученный опыт, после чего неизбежно как они, так и все соседи в поселении станут счастливыми. Но никто не задумывается, что степень «ущербности» у каждого своя. И каждый ожидает восполнения только своего определенного опыта. Так как это не очевидно, то такое внутреннее разобщение тормозило и до сих пор тормозит оформление земли под поселение, создание нового населённого пункта. При поднятии таких вопросов как объединительная идея, цель поселения, выражения этого в лексических формах устоев будущего общества и многого другого, возникали бурные и порой, истеричные реакции у людей (ведь бессознательно они стремятся не к этому).

И так, я уверена, у большинства анастасиевцев. Всё это говорит о том, что начинать менять общество, и возвращаться к культурным истокам нужно не с внешне видимого — Поместья, пруда в нём, сада, вышитых косовороток и пр. — это всё сопутствующие атрибуты. Необходимо начинать с изменения мировоззрения, осознании причин наших несчастий, концепции, которая бы объединяла сердца и умы нового общества. Причем, в условиях современного общества, тенденциях его развития такая концепция должна быть жизненно устойчивой и учитывающей все аспекты жизни. Одной из таких концепций, на мой взгляд, является КОБа.

Заключение

Для стабильности любой системы (в том числе и Человечества на планете) необходима сила, дополняющая тенденцию развития и препятствующая нежелательным изменениям в системе, а именно сила сопротивления.

Определённый ряд событий в истории человечества подорвало наше внутреннее сопротивление изменениям несколько тысяч лет назад (эти события, на мой взгляд, наиболее правдоподобно изложены в «Мертвой воде» и работах ВП СССР).

Эволюция и прогресс (не эволюционные изменения) имеют огромную разницу. Они диаметрально противоположны, так как то, что эволюция кропотливо создаёт, внося разнообразие форм и всё точнее адаптируя их к нашим требованиям, прогресс разрушает путем введения норм и обстоятельств, не удовлетворяющих истинные потребности людей. Всё, что может сделать прогресс, это заменить «правильное» поведение менее подходящим. Он заменяет сложное простым и более приспособленное — менее приспособленным. В результате прогресс нарушает равновесие сложно взаимосвязанных факторов как внутри, так и вне системы.

Эволюция приносит стабильность, а прогресс — уязвимость.

Ещё задолго до того, как среди первобытных людей стали появляться обособление, клановость, общественные структуры, а в дальнейшем и государственность, они инстинктивно, а главное, безошибочно знали, как ухаживать за детьми. Их образ жизни не менялся из поколения в поколение, соответственно соблюдалась преемственность поколений, и передача знаний.

Но со временем часть человечества, отошло (или ей помогли «уйти») от Русла. Древние знания начали старательно искоренять, опираясь на интеллект, и в результате сегодня целая армия исследователей трудится не покладая рук, чтобы выяснить, как мы должны вести себя по отношению к детям, друг к другу и к самим себе.

Мы, пленники интеллекта, забыли наше врожденное умение определять то, что нам необходимо, настолько, что уже не можем понять, где наши истинные потребности, а где — искажённые. Чем больше культура полагается на интеллект, тем больше запретов нужно наложить на членов общества для её поддержания

Наш разум стал вмешиваться в область, миллионы лет находившуюся в ведении куда более утончённых отделов психики под названием «инстинкты».

Если бы инстинкты были сознательными, мы бы мгновенно сошли с ума, потому что ум по своей природе не может одновременно решать несколько задач, в то время как в бессознательном происходит бесконечное количество наблюдений, расчётов, сравнений и действий — и без всяких ошибок.

Да, для человека возможностей выбора поведения гораздо больше, чем у животных, что допускает большее количество ошибок. Но вместе с тем, если развитие человека идет в общем Русле Промысла, то развивается и чувство этого Русла, позволяющее делать правильный выбор, и интеллект в таком случае становиться на стражу и защиту своего Русла. Поэтому, при наличии опыта, необходимого для формирования способности выбирать, и соответствующих условий среды делаемый человеком выбор может быть почти безошибочным.

Нам необходимо что-то сознательно предпринимать, чтобы принцип преемственности и непрерывности снова начал работать, создавая своё уникальное Русло, беря всё лучшее из прошлого опыта.