Разница между прошлым, настоящим и будущим — всего лишь устойчивая иллюзия

Автор концепции биоцентрической вселенной, профессор Института регенеративной медицины Роберт Ланца и астроном Боб Берман объясняют, что границы нашего существования — иллюзия, потому что в мире, где пространство и время — лишь инструменты, организующие поток информации, вопрос «существует ли смерть» не имеет смысла.

Здесь мы расскажем вам, что происходит после того, как вы умираете. Шутки в сторону. Хорошо, это ведь не так серьезно, потому что вы на самом деле не умираете.




Для начала давайте резюмируем научные представления о смерти: по сути, ты подыхаешь, и это конец всего. Это взгляд, пользующийся популярностью у интеллектуалов, которые гордятся тем, что достаточно стойко и реалистично смотрят на вещи и избегают трусливого убежища в духовном «опиуме» Карла Маркса – веры в загробную жизнь. Этот современный взгляд не самый весёлый.

Но в нашей теории Вселенной, которая называется биоцентризм и согласно которой жизнь и сознание создают реальность вокруг себя, нет места для смерти как таковой. Чтобы полностью понять это, мы должны вернуться к теории относительности Альберта Эйнштейна, одной из основ современной физики. Вывод Эйнштейна о том, что прошлое, настоящее и будущее не являются абсолютными величинами, разрушает идею о незыблемости времени. Как заметил физик Джулиан Барбур:

«Если вы пытаетесь взять время в руки, оно всегда утекает сквозь пальцы. Люди уверены, что время есть, но не могут получить к нему доступ. Мне кажется, они не могут получить к нему доступ, потому что его вообще нет».

Он и многие другие физики рассматривают каждый отдельный момент как цельный, завершенный и существующий сам по себе. Мы живем в последовательности настоящих моментов, которые Барбур называет «сейчасами» (nows).

«У меня есть стойкое ощущение, что вещи имеют определенные позиции по отношению друг к другу. Я пытаюсь абстрагироваться от всего, что мы не можем видеть (прямо или косвенно), и просто сохранить эту идею сосуществования множества вещей одновременно. Это просто «сейчасы» — ни больше и не меньше».

В самом деле, коллега Эйнштейна, Джон Уилер (который популяризировал слово «черная дыра») также предположил, что время не является фундаментальным аспектом реальности. В 2007 году его эксперимент с «отложенным выбором» показал, что вы могли бы задним числом повлиять на прошлое, изменяя частицу света, называемую фотон, в настоящем времени.

Когда свет проходит через щель в экспериментальной установке, он должен решить, вести себя, как частица или как волна. В дальнейшем (после того, как свет уже прошел через щель) ученый может повернуть переключатель включения или выключения. То, что ученый делает в этот момент, задним числом определяет, как вела себя частица в тот момент, когда проходила через щель.

Эти и другие эксперименты показывают, что течение времени является иллюзией. Но как мы можем чувствовать мир, в котором не существует времени? И что это говорит нам о смерти?

Биоцентризм проливает некоторый свет на эти вопросы. Вернер Гейзенберг, лауреат Нобелевской премии по физике и основоположник квантовой механики, однажды сказал:

«Современная наука сегодня больше, чем когда-либо раньше, благодаря своей природе сама была вынуждена вновь поставить вопрос о возможности постижения реальности психических процессов».

Оказывается, все, что мы видим и испытываем, — это водоворот информации, бушующий у нас в голове. Мы не только объекты, включенные в некую внешнюю матрицу, тикающую «где-то там». Скорее всего, пространство и время являются инструментами, которые наш разум использует, чтобы соединять их вместе.

Конечно, пока вы читаете эту статью, вы переживает «сейчас». Но учтите: с точки зрения вашей прабабушки, ваши «сейчасы» существуют в ее будущем, а «сейчасы» её прабабушки существуют в её прошлом. Слова «прошлое» и «будущее» являются лишь идеями, относительными для каждого наблюдателя.

Так что случилось с вашей прабабушкой после того, как она умерла? Для начала — поскольку времени не существует, не может быть «после смерти», за исключением смерти её физического тела в вашем настоящем. Так как все – это просто «сейчасы», не может быть абсолютной матрицы пространства/времени для рассеивания ее энергии – ей просто невозможно «уйти» куда бы то ни было.

Думайте об этом, как об одном из тех старых граммофонов. Информация записи превращается в трехмерную реальность, которую мы можем почувствовать в определённый момент. Любая другая информация записи существует лишь как потенциал.

Любая причинно-следственная история, ведущая к переживанию «сейчас», может рассматриваться как «прошлое» (то есть песни, которые играли до, где бы ни находилась игла), а также любые события, которые последуют в «будущем»; эти параллельные «сейчасы» называются суперпозиции. Аналогичным образом состояние до смерти, включающее текущую жизнь с ее воспоминаниями, возвращается в суперпозицию — в часть записи, которая представляет лишь информацию.

Короче говоря, смерти на самом деле не существует. Вместо этого в момент смерти мы достигаем воображаемую границу самого себя, границу леса, где, как в старой сказке, лиса и заяц говорят спокойной ночи друг к другу.

И если смерть и время — иллюзии, они также являются непрерывностями в соединении «сейчасов». Где же тогда мы сами находимся? На ступеньках, которые могут перемешиваться и перетасовываться в любом месте, как те, «где Гермес выиграл в игральные кости у Луны, что Осирис может родиться», как Ральф Уолдо Эмерсон отметил в 1842 году.

Эйнштейну это было известно. В 1955 году, когда друг его близкий друг Микеле Бессо умер, он писал:

«Ныне он покинул этот странный мир чуть раньше меня. Это ничего не значит. Люди вроде нас, верующие в физику, знают, что разница между прошлым, настоящим и будущим — всего лишь устойчивая иллюзия».