Не бьет и не любит: куда уйти, если брак трещит по швам

Он ее не бьет. Орет, правда, постоянно, но она сама виновата: деньги тратит неправильно, выглядит плохо, детей воспитывает не так. Ему не нравится орать, но терпеть ее вечно недовольную физиономию нет никаких сил.

Она не повышает на него голос – она с ним вообще мало разговаривает. Скажешь что-нибудь – она ответит, ответит обидно, придется скандалить – а ей не хочется. Она его не боится, и колкости ее не задевают. Ей уже много лет все равно, что он о ней думает. Лишь бы не лез.




Друзья-мужчины на его стороне: сидит дома, живет за счет мужа, всего делов – убраться, приготовить, с детьми поиграть. Довела мужика до того, что ему домой идти не хочется. То дети спят, то дома не убрано, то настроение у нее плохое. В общем, ни украсть, ни покараулить. Бессмысленная какая-то баба. С такой жить – только ради детей.

Подруги-женщины… А их нет. Потому что ну невозможно же общаться с угрюмой теткой, которая в свои тридцать выглядит на умученные сорок, мнения своего не имеет, из дома ее не вытащить. Обабилась, поплыла, отупела. А главное – муж на нее орет, а она терпит. Ни капли самоуважения.

Солидарны и те и другие в одном: виновата она. Несчастливы оба, в аду живут оба, и создавали этот ад тоже оба. Виноваты, наверное, тоже оба, но она все-таки больше.

Как ни дико это звучит, домостроевцы и феминистки нашли точку соприкосновения. И сообща нарисовали на ней жирный крест. Как на мишени, в центре которой – женщина. А то вдруг кто еще не понял, куда надо стрелять.

С мужиками все понятно: глубоко укоренившееся убеждение в том, что ответственность за отношения несет женщина, что именно она должна поддерживать огонь в очаге, куда иной раз, с устатку, не грех и плюнуть, просто так не выкорчевать.



Гораздо интереснее с женщинами. Причем не с адептами «ведической женственности» и прочими мракобесными особами, а с теми, кто считает себя современными, самостоятельными и свободными. С теми, кто требует от мужчин уважения, кто считает ведение домашнего хозяйства работой, кто ратует за равные права и даже выигрывает на этом поле локальные межгендерные битвы.

Зачем жить с мужчиной, который тебя не уважает? Зачем сохранять семью, которая уже давно не семья, а мучительное сосуществование на одной территории? Неужели не противно? Неужели у тебя нет чувства собственного достоинства? Неужели ты не хочешь изменить свою жизнь?

Вопросы вроде бы правильные. И на первый взгляд кажется, что все просто: дождись, пока останешься дома одна, налей себе чашку чая и ответь на них предельно честно. Что тебе противно, что от достоинства давно остались жалкие клочки, что ты не просто хочешь – мечтаешь жить иначе. Необязательно с другим мужчиной – можно и одной, но не так, не так, не так!

Ответила? Ну так принимайся за дело. Возьми себя в руки, найди работу, разведись. Купи абонемент в спортзал, начни выходить из дома. Не с кем оставить детей? Найми няню. Нет денег? Попроси маму помочь. Негде жить? Выгони ублюдка-мужа. Не уходит? Разменяй квартиру. Двушка на окраине? Ну так сними. Брось свои занавесочки, обустроенную кухню и весь этот хлам, который ты копила, пока мы развивались и работали над собой, и стань свободной. И вообще, кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – ищет причину.

Дорогие самостоятельные дамы, у меня для вас плохая новость. Причину, по которым люди не уходят из мучительных семейных отношений, не надо искать. Она на поверхности: иногда уйти просто некуда. Теория про желания и возможности разлетается в прах при первом же соприкосновении с реальностью.

Это в деревне можно сказать «Я ухожу к маме», подогнать папин жигуль, покидать туда необходимое и попытаться начать жизнь заново. А если мама с папой километров за шестьсот? А если они просто не знают, что происходит в твоей семье? Ну не видят они этого, потому что ты, живущая в Москве, встречаешься с ними четыре раза в год. А если попробуешь рассказать, то просто не поймут. Не пьет, не бьет, деньги в дом приносит – ты, горожанка, просто не сможешь внятно объяснить, чего тебе еще надо, ведь золотой же мужик!

Я прямо вижу, как презрительно скривились сейчас «сильные женщины»: взрослая баба, детей нарожала, а все на маму с папой рассчитывает. Фу такой быть.



Плохая новость номер два: женщине, несчастливой в браке, вообще не на кого рассчитывать. Найти работу? О да, работодатели обычно в восторге от женщины, которая лет семь сидела дома с ребенком, а теперь он пошел в школу и будет постоянно болеть. Снять квартиру? Чего проще перевести ребенка в другую школу, прикрепить к другой поликлинике, спрашивать у хозяев разрешения, чтобы вбить гвоздь и жить в постоянном страхе, что завтра тебя попросят освободить жилплощадь, потому что нашлись те, кто готов платить больше. Про спортзал, бары и прочую дребедень как-то даже упоминать неловко.

Мы любим повторять, что Москва – город огромных возможностей. Что если у тебя есть мозги, смелость и желание пробиться, ты тут не пропадешь.

Плохая новость номер три: пропадешь. Запросто. Закон мегаполиса – выживает сильный. Не потому что Москва, как планета Шелезяка, населена роботами. Просто мы понятия не имеем, что творится за тонкой стеной, отделяющей нашу спальню от соседской. Мы не знаем, как зовут усталую женщину, с которой муж всегда разговаривает лающим тоном.

Ну так пусть она расскажет, возразят «сильные женщины». Кому? Тем, кто с вершины своего благополучия посоветует ей снять квартиру и записаться в спортзал? Кто, услышав «Я не могу», пожмет презрительно плечами и вспомнит идиотскую присказку про возможности и причины?

Самые безжалостные враги женщин не мужчины, а другие женщины. Действующие, возможно, из лучших побуждений. Потому что это же так неправильно, когда мужчина плохо с тобой обращается! Надо это менять! И они меняют, не понимая, что между их «Я же смогла, почему ты не можешь» и мужским «Если третий муж бьет по морде, то дело не в муже, а в морде» стоит знак равенства.

Любая женщина, произносящая: «Раз ты это терпишь, значит, ты этого заслуживаешь», – ничем не лучше насильника. Потому что в руках у нее точно такой же кнут, как у него. Которым она хлещет – нет, не того, кто унижает – его жертву. Жалость и сочувствие – слова не из ее лексикона. Кнут свистит: будь сильной или не жалуйся.

И та, на кого орут, чаще всего выбирает не жаловаться. Потому что сил нет. И пойти некуда. И вообще, «я сама виновата». Он ее не бьет – пока. Но будет. Потому что мы дали ему такое право.