Родить в сорок семь

— Это сейчас, можно с улыбкой всё произошедшее вспомнить, — говорит Татьяна, моя клиентка сорока восьми лет, которая в прошлом году стала мамой. — Дикое непонимание, крутение пальцами у виска и возгласы «умрёшь, дура старая» — вот что я наслышалась от своих родных и близких. А ещё, что самое страшное, — от некомпетентных врачей, которые работают в самарских больницах.

Началось всё с теста. Даже нет, отмотаем назад: началось всё с отпуска на Мальдивах. Мы с супругом на серебряную годовщину свадьбы решили отправиться на «остров любви». То, что он станет «островом зачатия плода этой самой любви», даже и в мыслях не было. Мне было сорок шесть, супругу — пятьдесят, какие уж тут дети? Внуки, скорее. Нашей дочке недавно исполнилось двадцать, она встречалась с достойным молодым человеком, и я уже мысленно примеряла на себя роль сумасшедшей бабушки, целующей внуку или внучке пяточки.




После возвращения из отпуска у меня была задержка, дней десять-пятнадцать. Я списала всё это на резкие изменения климата (на Мальдивы мы улетали в октябре, прилетели — в середине ноября), тем более, что спазмы были, ПМС с истериками и криками прошёл, а вот самые «прекрасные» дни так и не начались. Ок, думаю, может быть от стресса или от простуды. На всякий случай, записалась в городскую поликлинику: решила, что это ранний климакс и даже немного испугалась. Отвратительное место эта поликлиника, знаешь ли.

— О, молодость решили вспомнить? — спрашивает с некоторой злобой врач.
— Что такое?
— Вы беременны.

Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать.

— Скоблиться будете сейчас? — без церемоний спросила женщина. — Пока срок небольшой, без последствий должно быть.

У меня в тот момент был ступор, слишком много мыслей. И ещё меня очень сильно мутило. Слёзы полились: не знаю, от её слов или просто от всей ситуации, которую я явно не планировала. Решила, что эмоции — не лучший советчик для принятия скорых решений, да и делать у этой мерзкой тётки аборт я не хотела. Лучше уж в клинику частную, пусть дороже, зато спокойнее.

Сижу напротив неё, успокаиваюсь, она карту заполняет. Тут другой врач заходит, тётка метр на метр в ширину.

— Ты скоро, Людк? — спрашивает у моего врача.
— Щас, тут дама у нас в отпуск съездила.
— Чего такое? От негров заразу подцепила?
— Нет, от мужа ребёнка.
— Понятно, мать-пенсионер, — хихикнула толстушка и вышла.

Вот такие, у нас врачи в поликлиниках. Если бы я не чувствовала себя тогда как ёжик в тумане, я бы поставила хабалок на место, но тогда, честно, не до этого было. Не до выяснений отношений, хотя, по-хорошему, главврачу жалобу оставить нужно было.

Домой приехала, плачу. Дочке рассказала, а она молчит. Вижу, что не совсем рада. Муж же, наоборот, улыбался. Говорит, ещё лет десять назад надо было о втором подумать, но и сейчас — хорошо, а то старшая выросла, скоро съедет, а мы совсем одни в большом доме останемся. На этом кончились радости и начался сильный токсикоз, а ещё — бесконечная борьба с общественным мнением: из родственников меня поддержали только мама и жена брата, которая сама первенца в 37 родила. Свекровь, сестры, подруги — все начали пугать смертями, осложнениями и всякими прочими неприятными исходами. Они, вели себя так, как будто я не от мужа ребёнка жду, а преступление какое-то страшное совершила!

Два последующих месяца я плакала и думала: а нужно ли? Может ещё не поздно сделать аборт… Лучшую подругу я вычеркнула из своей жизни после фразы: «Чистись, дура, и трубы перерезай! Срочно! Зачем тебе обуза?». Какая это подруга? Ну какая?

На пятом месяце мужу надоели мои слёзы и звонки сошедших с ума родственников, которые чуть ли не похоронили нас с ребёнком заранее, и он нас с дочкой, пережившей тяжелое расставание с молодым человеком, которого со школы любила, отправил в Германию. Там нашёл хорошую клинику, неплохо владеющего русским языком врача, на консультации у которого я не чувствовала себя преступницей.



Врач посмотрел на меня и улыбнулся:

— Ну что, вторая девочка. Такая же красивая как мамочка и сестрёнка будет.
— А какова вероятность летального исхода? — задала я вопрос, который мучал меня с того самого момента, как я узнала о беременности.
— А с чего она вообще должна быть? — искренне удивился врач. — Плод лежит хорошо, анализы у Вас отличные. Предпосылок нет, но к экстренным мерам мы готовы, если Вы об этом. Не переживайте, у нас и в шестьдесят рожают, так что вы еще «девочка».

Знаешь, в тот момент как будто камень с души упал.

И дочка улыбаться начала: она очень боялась, что я умру во время родов (это, оказывается, её сестра моя науськала). Последние месяцы беременности были очень спокойными: неторопливые прогулки, свежий альпийский воздух, хорошая свежая еда и даже немножечко натурального пива (врач разрешил стаканчик в неделю). Муж прилетал два раза в месяц на 4-5 дней, звонил почти каждый вечер. Дочка улетела только один раз, на сессию, вместо неё меня навестила жена брата, которая здорово поддержала меня, когда я о своём положении только узнала. Больше ни с кем из друзей и родственников, кроме мамы, я не общалась. Нервы берегла.

24 июля 2014 года при помощи кесарева сечения на свет появилась Лиза. Это были непростые роды, как, собственно, и сама беременность. И, конечно, недешёвые. Но, знаешь, смотрю я на неё и корю себя за то, что у меня даже мысли об аборте были. Даже мысли…