463
伯纳德LOWN：词治愈
伯纳德LOWN出生在帕涅韦日斯立陶宛镇于1921年。 1933年，父母移民到了美国。 1942年，他在缅因大学获得了学士学位草坪，在1945年 - 医学硕士学位，从约翰·霍普金斯大学。在目前的时间 - 心内科名誉教授公共卫生中心的心血管疾病的主任哈佛学校在布鲁克林搜索结果。
1985年，他创办，以“国际防止核战争医生组织”被授予诺贝尔和平奖伯纳德LOWN院士叶夫根尼·Chazov国际运动起来。搜索结果
1988年，成立LOWN一个国际非盈利性组织，通过电子技术在发展中国家提供紧急医疗信息的医生。几本书和五百多篇发表在世界主要医学期刊作者。他已婚，有三个孩子和五个孙子。搜索结果
结果搜索结果
萎凋恒常搜索结果
通常医生不承认从病情的发展考虑不周报表的有害影响，疼痛加剧。搜索结果
当我在医学院，约翰霍普金斯（约翰霍普金斯医学院），在该学院是甘特霍斯利博士，不寻常的生理学家，伟大的俄罗斯生理学家伊万·彼得罗维奇巴甫洛夫的唯一的美国弟子。 GANT为狗的条件反射中，他们加快了脉搏和血压上升创建。搜索结果
为此，他用一个小的电击，狗的电击后爪子钟声之后。经过多次实验，铃的声音增强心脏速率的频率，并增加不使用电击的压力。的钟心血管反应仍然有增无减，甚至随着时间的推移。几个月过去了，心脏和血压尽快跃升为铃响了。搜索结果
当然，在条件反射不引起疼痛反应一段时间后，被削弱，然后完全消失，如果不再次创建条件反射。据甘特图，如果反射伤害，心血管反应可以是永久的。他认为，心脏是内存，不随时间褪色。这种现象他称之为“shizokinezisom”，我已经与疾病患者见面。搜索结果
这样自反反应在神经系统中牢固地敷设。不同于传统的事故，没有记忆，生活情况痕迹消失，一旦引起恐惧，大脑保持如此强大，因为如果他们的基因决定。搜索结果
不幸的是，美好的回忆去，但仍痛苦的很长一段时间。反应对疼痛的神经生理学解释是一个事实，即保护性反射有助于生存。这可能是对现代人类适应反射并不太重要，尽管这些信息的指导值被存储。此外，疼痛的记忆痕迹可以改变正常的生理反应，并成为病理躁狂症的来源，从而损害健康。搜索结果
久违跟我去诊所检查后回来3.女士厚的浅棕色的头发和醒目的蓝色眼睛点缀她只是一个漂亮的脸蛋。半透明苍白的皮肤类似中世纪的麦当娜绘画。在46年，她仍然保留她的娘家甜蜜嬉闹，也许是因为她是一名教师。搜索结果
几年前，医生发现她的室性心律失常，心律失常频繁延长暂停心脏速率和说，由于二尖瓣脱垂，它可能突然随时都会死。此消息吓坏了，她同意要采取的孔非常糟糕许多药物。搜索结果
当我看到3.女士第一次，她奇怪的表现，被吸收在她的想法，回答就像从沉睡中，经常颤抖醒来的问题，她的讲话被糊涂。她把两种药物引起嗜睡，乏力，头晕，胃痛，失眠。尽管这些药物的负面影响，她是怕死的，并继续把他们。搜索结果
仔细检查后发现，有轻微二尖瓣脱垂，她绝对健康心脏的除外。跳转心跳节奏应该忽略和忘记。搜索结果
我取消了所有的药，坚持认为它恢复正常一天的模式，在返回学校上班。她从噩梦中惊醒。她的脸被完全改变。当我看到她的下一次年度会议，她性格开朗，经常开怀大笑。搜索结果
五年过去了。起初，女士3，检查了我的助手，发现她完全健康。当我去重复检查，她正在看书的英国文学教学中的一所中学。我们谈到青少年教育文学的困难几分钟，因为它被认为是过时的职业。我一直在想这个问题，除其他外，说：“当然，你有问题»博客。
她直起身，她甜美的脸蛋被吓坏了，脖子脸红了，病人开始颤抖像颤抖，当我看到她的第一次。 “这是什么意思？这是什么意思，医生？“这是绝望的叫声，而不是一个问题。豪放女瞬间僵住了恐惧。搜索结果
在这种情况下，我从经验中知道，最好的办法就是联系老乡医生。而不是与她直接对话，并试图劝阻她，我转过身来，他的助手，忽视了病人，并评论刚才发生的事情。搜索结果
“我谈到面对老师的问题，而这个可怜的女人认为我说的是她的心脏。我想说服了她的心脏是好的，但疼痛一度引起她的停留，如果没有熄灭煤。»博客
“哦，感谢上帝！什么救济！我真的以为你在谈论我的心脏。»博客
这医治的话搜索结果
尽管医生的话会伤害病人，他们也有治疗潜力巨大。对于处理过程不够科学数据：包括支持病人积极的期望，并加强在卫生保健的信心。我知道没有更强大的工具是个精心设计的单词。搜索结果
病人渴望同情，这表现主要集中在单词。交谈中，治疗效果 - 被低估的武器医生。当篡改医疗实践不断证明，语言的力量。搜索结果
有人说，“因祸得福，”我试图找到在最坏的情况下积极的时刻。它不是真或假的问题。这从一个真实的愿望，治愈茎，那就是帮助病人与大势已去应对和恢复，如果有丝毫的机会。搜索结果
我用两种方法 - 一个用于治疗心脏疾病，其他 - 对于健康人搜索结果。
患有严重冠状动脉疾病患者的检查后，我邀请他到他的办公室和他的妻子在体检报告的详细说明。我坦率地谈论可能出现的并发症，并描述冠状动脉疾病的影响，不排除猝死的可能性。搜索结果
对于许多医生，这个禁忌。不过，我相信，有心脏疾病一个聪明的病人意识到这种可能性。即使医生不这么说，病人很可能会考虑这个恐怖。通常情况下，我们每个人，从沉睡中醒来的恐惧思考任何症状为癌症的前兆或其他某种致命的疾病的。搜索结果
对于冠心病患者血管疾病，甚至一个微不足道的感觉，尤其是在一个漆黑的夜晚，它看起来可能猝死的预兆。这些病态的恐惧不能与家人和朋友分享的事实，增强了恐惧和无助的感觉。搜索结果
猝死的可能性提及总是伴随着紧张的沉默的发作。病人和他的妻子看起来像他们想离开。极少数情况下，这样的谈话中断了疑问。详细的解释后，我做出这样的结论：“我已经提出了这个问题，因为在未来几年内这种威胁消除了你。我的预测是根据上一次调查。搜索结果
我不知道在病人谁拥有，喜欢你，就不会监控24小时，其中会有与心脏左心室的收缩没有问题，它可以在跑步机上模拟九点多钟运行后发生心律失常猝死病例用血压正常的心脏速率和心脏速率正常增加。这些积极的指标是预后良好的基础。»博客
如果病情严重，难以绝对确保患者的预后，我没有碰猝死的问题。搜索结果
与患者，与我谈到猝死协商后，这是紧张的消失。几年前，我是一个年轻的，很聪明的秘书，谁离开后，病人来找我与她折磨了很久的问题：搜索结果
- LOWN医生，你给你的病人药物结果？
- 什么？ - 我惊奇地喊道结果。
- 大麻，毒品？ - 她重复搜索结果。
吃了一惊，我问她为什么，她问了一个奇怪的问题。搜索结果
- 他们来自你的办公室就像漂浮在空中的涂料。从患者到了农村的要求是什么在波士顿最好的餐馆，因为他们有值得庆幸的地方。搜索结果
每每想到其临床开朗乐观的来源。当然，我很感激我的伟大的老师Semyuelu A.莱文博士，谁是生命的典范。诊断者不可多得的人才，他也有重病沟通的能力惊人。搜索结果
他总是携带一个开朗的精神和乐观不可否认，根据病人的病情的现实评估的基础。莱文强调，为病人建设性关注的重要性：“当医生告诉伤心的预测甚至暗示，一个人可能会死，所以弄错了，他已经轰动了整个医学界。它始终是最好离开门虚掩，即使在严重的情况下。»博客
许多莱文提出的理论，没有经过时间的考验。许多他所规定的药物，证明不够，通过更有效的已被替换。但是这种方法的病人，他讲道，仍是如此，它在客观技术的时代就显得更为重要。我反复看了莱文担心药品的黄金时代去，因为病人的护理是通过对疾病的浓度代替。搜索结果
走近病人，他从字面上渗出乐观。当萨尔（我们叫他）完成协商，打算从移动病人的床了，他总是轻轻碰了一下他的肩膀，轻声说道：“你会没事»博客。
当致命的疾病已经超越大多数莱文，我开始把他的一些患者。其中有一定的AB，这是我劝三十余年。不久前，另一个访问中，他回忆说，在1960年，他被送进了医院，“彼得·本特布里格姆”情况严重，伴有阵阵热量。搜索结果
莱文诊断“亚急性细菌性心内膜炎”受损心脏瓣膜的潜在的致命感染。抗生素出现之前，这意味着百分之百致命的，现在这是一个非常严重的疾病。 “莱文告诉我：”你是身患重病，但不要担心。我知道你的病。我知道如何对待你。我知道如何对待你，你完全康复。“尽管病情严重，我并不担心，我还是继续生活。»博客
莱文教了我很多，但没有他我的伟大的老师非常耐心，这要归功于我有丰富的临床实践。他们向我展示了复杂的反应，医生的话的整个范围，这表明一个简单的词多久可以支持和希望的源泉。我第一次意识到文字的非同寻常的力量，只有当病人告诉我这件事。已经使用了某个词，我的意思是消极的，但病人突然抓住其积极意义，它已经产生了决定性的影响。这是关于心脏率，这被称为疾驰。搜索结果
健康的节奏盖洛普搜索结果
患者，六十一岁的男人，病重。一个心脏发作后两个星期，但他仍然是在冠心病重症监护病房。有他的生活造成严重的斗争。他出现各种并发症的发生。问题是清楚的：几乎一半的肥大的心脏肌肉作为一个结果 - 充血性心脏衰竭搜索结果。
由于快速血液充盈左心室产生的血滞于肺。该患者经历了缺乏空气和呼吸困难。与此同时，血液循环不足，降低血压，久坐不动的姿势会导致头晕和晕厥。搜索结果
呼气，剥夺他的权力的，连吃饭持续疲软急促，他失去了他的胃口，他觉得恶心的食物的气味。氧气不足造成的焦虑和睡眠障碍。它似乎接近尾声。苍白糊状，带有紫色色调，由于缺乏血液中的氧气的嘴唇，他抓住空中仿佛溺水。搜索结果
每天早上查房时我的工作人员和我在他的房间像一个严峻殡仪馆的代表。我们已经用尽了陈腐保证的整个股市，但我们知道，任何字可以得罪他，破坏信心。我们试图快速完成的弯路，避免找过久到他质疑的目光。与家人商量后，我在他的图表写了一个决定，“不要带入意识»博客。
一天早晨，他看起来更好说，那种感觉更好，而且确实生命体征表明的改善。我无法解释这种变化，仍然不相信他会活下来。尽管暂时改善，预后依然严峻。希望能换个环境将有利行动，他至少可以睡得更好，我奉命将他转移到普通病房。一个星期后，他出院了，我忘记了他。搜索结果
半年后，他出现在我的办公室，看着令人惊讶的健康。虽然他心血管疾病，消失肺水肿，以及其它危险的症状。我感到非常震惊。搜索结果
- 一个奇迹，奇迹！ - 我哭了结果。
- 地狱一种奇迹呢？！ - 他回答说搜索结果。
他让我大跌眼镜，他的信心，事实上，没有神助说明其超自然的愈合。 “你是什么意思？” - 我怯生生地问道。 - “我知道是你所谓的奇迹般的愈合什么时候”， - 他毫不犹豫地说搜索结果。
据他介绍，他知道我们正处于一个僵局，依然迷茫，不知道该怎么办。他感到绝望的病人了解我们即将到来的死亡的暗示，并准备。他认为，我们已经失去了希望，他的歌曲唱。搜索结果
然后把他自己的话说：“在周四4月25日与他的乐队来到你身边和我的床聚集，好像我是躺在棺材里的早晨。你把听诊器我的胸口，强迫听所有的“奔马健康的节奏。”我决定，我的心脏仍然能够舞动，因为一个健康的，所以我不能死去。所以，我收回。»博客
患者不知道了“迅驰” - 一个不好的迹象，但它是心脏肌肉的声音衰减，这似乎在与左心室的血液迅速充盈左心衰竭，并降低其拉伸的症状。事实上，一个健康的奔马律 - 猝死搜索结果的预兆。
一旦我能够延长异常情况下病人的生命。它很碰巧偶然的，而是在我身边出现了一个华丽的虚张声势。它开始已无大碍。我照顾一个垂死的老人，然后决定打自己从神的行动和未来。搜索结果
我的生活搜索结果中最快乐的日子
随着白发在黝黑的脸上震惊，卧床不起，意大利托尼像狮子准备咆哮。然而，要么是沉默，或者用单音节词说话。他沉思，又大又漂亮的棕色眼睛和眼睑突出的背叛旧的激情和浪漫激情，但现在他在死亡的边缘，严重的冠状动脉疾病后心脏衰竭症。搜索结果
唯一的主题，从麻木，关注鸽子的状态中删除。他从小他们，城管，喜爱，它集中了主题，动画，告诉我怎么他的鸟类之一已经飞到8英里。搜索结果
Его привезли ко мне в госпиталь с кардиомиопатией, серьезным поражением мышцы сердца. Болезнь прогрессировала, гипертрофия мышечных волокон охватила две камеры сердца, правый и левый желудочки и привела к сердечной недостаточности с выраженным застоем в малом и большом круге кровообращения.
Ничто не могло поднять его настроения. Он много спал, что являлось благом, но сон был беспокойным, и он просыпался, чувствуя еще большую усталость. Длительные периоды остановки дыхания постоянно прерывались конвульсиями, сопровождавшимися громкими хрипами одышки. Периодическое отсутствие дыхание волновало всех нас. Каждый раз казалось, что вот этот период станет последним.
День и ночь у кровати больного сидела красивая молодая женщина, которую я принимал за его дочь. Он находилась на своем посту, когда я в восемь часов утра начинал обход и когда заходил поздно вечером. Я всегда видел ее в движении, она делала все, чтобы ему было удобно. Такую дочернюю преданность мне редко приходилось встречать.
Ей было чуть больше двадцати лет. Она вела себя спокойно и молчала, как и Тони. Внимательно наблюдая за тем, что делали мы, она редко задавала вопросы докторам и медсестрам. Она была поглощена заботой о Тони, предугадывала все, что ему нужно — хотел ли он попить или ему был нужен писсуар.
Она принадлежала к тем женщинам, красота которых не отпускает вас, и я исподтишка бросал на нее взгляды, чтобы удостовериться: она действительно существует. Было трудно сосредоточиться на болезни и приближающейся смерти в присутствии столь жизнеутверждающей юности. Всегда спокойная, старавшаяся быть незаметной, иногда она тихо плакала. Было ясно, что она питала глубокую симпатию к умирающему патриарху.
Однажды я сказал Тони: «Вам повезло с такой преданной дочерью. Она не отходит от вашей постели». — «Это не дочь, доктор, это моя любовница», — ответил он как бы между прочим.
Я был поражен. Такая возможность не приходила мне в голову.
Несколько дней спустя я сказал, поддразнивая Тони:
— Вы должны на ней жениться.
Он посмотрел на меня с усмешкой и даже мечтательно:
— Нет, доктор. Я не хочу, чтобы сразу после свадьбы она стала вдовой.
— А кто говорит, что это обязательно?
— Тогда, доктор, я готов заключить сделку. Лиза очень хочет выйти за меня, и если вы дадите письменную гарантию, что я проживу еще пять лет, то я готов последовать вашему совету.
Я тут же составил гарантийное письмо, в котором без всяких словесных уловок заявлял, что Тони проживет следующие пять лет. В ближайшие дни он пошел на поправку и вскоре был выписан из больницы. Прошло несколько дней, и я получил открытку с сообщением о медовом месяце этой пары.
Я не видел Тони в течение ряда лет, и меня беспокоила мысль об импульсивности и неразумности моего совета. Нужно ли было предлагать нетрудоспособному человеку с неизлечимой болезнью и на пороге смерти жениться на женщине в расцвете сил?
Вдруг Тони появился у меня. Никаких изменений к худшему не наблюдалось. Войдя в кабинет, он с порога заявил: «Пять лет прошло, доктор. Мне нужен новый контракт». Трудно было поверить, что время пролетело так быстро. Взглянув на его историю болезни, я увидел, что он прав; через месяц у моей «гарантии» пятилетний юбилей. И я еще раз составил бумагу такого же типа.
Лиза стала еще красивей, расцвела и сияла от глубокой любви.
Пять лет прошло, Тони не появлялся. Я начал заглядывать в календарь, ожидая дня юбилея, который быстро приближался. Тони пришел в этот день. Он был сильно болен, тяжело дышал, его мучил отек, который растянул живот до размера большой подушки. Но он держался спокойно, с достоинством, не жаловался. Я ожидал, что он попросит новую гарантию, но он этого не сделал. Раньше он просто требовал невозможного, а сейчас понимал, что нельзя просить такого же человека, как он сам, творить чудеса.
Мы поместили его в госпитале «Питер Бент Бригэм» и пытались лечить, но надежды не было. Мы провели вымывание отека, облегчили дыхание, старались создать комфортные условия. Он прожил еще два года.
Вскоре после его смерти ко мне пришла Лиза. Ей уже было более тридцати лет — возраст зрелой женщины. Ей очень хотелось поговорить со мной, и она начала с эмоциональных слов: «Доктор, вы подарили мне самые счастливые дни жизни. Я уже не ожидаю большего». Ее речь была правильной, оттенки слов тщательно продуманными. «Чего вы хотите добиться в жизни? Вы же еще молоды», — сказал я.
«Я очень хочу получить образование, поступить в колледж. Ведь когда Тони нашел меня, я была проституткой-подростком. Я родом с Юга. Родители бросили меня, когда мне было четырнадцать лет. У меня не было никакого будущего, когда я встретила Тони. Я стала работать в его баре, где была официанткой и разносила коктейли. Тони увлекался махинациями и Бог знает чем еще. Он мог быть грубым и жадным работодателем, но всегда оставался нежным любовником. Он научил меня большему, чем книги. Он научил меня быть человечной. Тони хотел, чтобы я передала вам этот конверт для ваших исследований в области сердечных заболеваний. Это анонимно».
Она быстро встала и ушла. В конверте было сто новых купюр по сто долларов.
Это произошло двадцать пять лет тому назад. Больше я ее не видел.
Я уже говорил, что могу рассказать целый ряд удивительных историй о том, как во время важных религиозных праздников пожилые евреи и китаянки способны отсрочить свою смерть. Такие отсрочки кратковременные продолжаются лишь несколько дней, но я уверен, что это явление обоснованное.
Вполне возможно, что смерть может быть отодвинута и на более длительные сроки. Многие пациенты говорили мне, что им диагностировали смертельную болезнь и говорили, что впереди всего несколько месяцев. Но потом они поправлялись и жили многие годы. Такие необъяснимые выздоровления часто происходят во всех странах мира, в местах, куда стекаются паломники.
Вера и оптимизм обладают свойством продлевать жизнь. Отец медицины Гиппократ говорил: «Некоторые пациенты, знающие, что у них смертельная болезнь, выздоравливают только потому, что довольны своим врачом». Это обеспечивает вера, которую своим оптимизмом поддерживает врач.
Без сомнения, настроенность на лучшее является необходимой стороной хорошего лечения и важнейшим аспектом искусства врачевания. Я никогда не запугивал пациента и никогда не излагал печальный сценарий. Даже если состояние тяжелое, я фокусирую внимание на обнадеживающих признаках, правда не позволяя себе лицемерия в духе Полианны, героини романа американской писательницы Элионоры Портер («Pollyanna» by Eleonor Porter).
В начале моей медицинской карьеры во время рентгеноскопии я ставил зеркало напротив экрана с полупрозрачным изображением. Моя жена сделала маленькую оконную занавеску, которая поднималась и опускалась. Когда сердечной болезни не было, я поднимал занавеску и с радостью указывал человеку на нормальный кардиологический силуэт и здоровый ритм сердцебиений. Когда же изображение высвечивало плохую картину с едва заметными сокращениями и пациента нечем было порадовать, я оставлял занавеску опущенной и не говорил ничего.
Я прихожу к выводу, что вера в лучшее играет решающую роль как для молодых, так и для пожилых больных, не имеющих сердечных заболеваний, но попавших в сети медицинского индустриального комплекса. Тривиальные отклонения от нормы преувеличиваются, и люди встают на путь бесконечного поиска лечения. Попытки убедить людей, что заболевания у них нет, иногда оказываются делом неблагодарным.
Некоторые получают побочный выигрыш от болезни: сочувствие безразличной жены, возможность не выходить на нелюбимую работу, и это может пересилить все неприятности от притворной болезни. Другие же страшно боятся смерти. Простые успокаивающие слова не приносят им облегчения. Врачи, пытающиеся подбодрить пациентов, часто отступают и страхуются, когда пациенты требуют от них определенных утверждений, что болезни нет.
Я нахожу полезным советовать больным не приходить к врачу снова спустя короткое время, если нет симптомов сердечного заболевания. В конце консультации, когда пациент просит назначить следующую встречу, я говорю: «Я хотел бы видеть вас лет через десять».搜索结果 Пациент нервно посмеивается: «Вы действительно так считаете, доктор? Думаете, я проживу так долго?»
На это я даю различные ответы: «Я бы хотел, чтобы прожили. Ведь сам я живу на ваши деньги» или: «Меня больше беспокоит, проживу ли я. В отношении вас сомнений нет». Обычно консультация заканчивается смехом, а если пациент имеет чувство юмора, то просит немедленно записать его на консультацию. В любом случае он уходит довольным и ободренным.
Повторный визит пациентам с устойчивыми несерьезными сердечными недугами я предлагаю через интервал от двух до пяти лет. Следует учитывать, что все это время они находятся под ежемесячным наблюдением своих врачей, получают бесполезные процедуры и медикаментозное лечение с побочными эффектами.
Однако ценность моего подхода можно проиллюстрировать на примере мужчины, который однажды позвонил моей секретарше и заверил ее, будто я попросил его прийти ко мне в среду на следующей неделе. Я не помнил, чтобы назначил такой прием, не мог даже вспомнить самого пациента.
Когда секретарша стала его спрашивать, он отказался объяснять, в чем дело, но настаивал на том, что болен очень тяжело. К счастью, в нашем графике оказалась возможность для приема. Когда он прибыл, что-то всплыло в моей памяти, но как я ни старался, не мог выкопать деталей из пустот своего мозга. Он спросил, известно ли мне, какое значение имеет этот день. Когда я ответил отрицательно, он удивился и обиделся: «Неужели вы не помните? Сегодня исполнилось ровно двадцать лет, как мы с Вами виделись в последний раз».
Он объяснил, что я наблюдал его отца в больнице «Питер Бент Бригэм», когда двадцать лет назад у того случился сердечный приступ. Пришедшему ко мне пациенту в то время было только двадцать три года, но теперь у него начались сильные боли в груди, и он уверился, что у него отцовские симптомы и может произойти сердечный приступ.
Он был напуган мыслью, что может умереть в любой момент, и пришел ко мне на консультацию. Обследование показало, что у него абсолютно нормальная сердечно-сосудистая система. Когда я заверил его, что заболевания нет, он попросил записать его на прием через месяц. Я отказался и вместо этого предложил ему прийти опять-таки через двадцать лет.
«Вы сказали — ровно двадцать лет», — напомнил он. Еще месяц назад у него не было никаких симптомов кардиологического заболевания, но теперь начались неприятные учащенные сердцебиения, сопровождавшиеся головокружением. Преисполненный страхом перед неотвратимым роком, он понял, что наступило время для повторного визита.
«Я должен был прийти на условленную встречу либо к вам, либо в Самарру», — сказал он совершенно серьезно.
Тщательное изучение истории болезни и физический осмотр не выявили никаких аномалий. Возможно, что симптомы появились из-за повторения прежних волнений. После длительных уговоров я предложил ему прийти на повторную консультацию через десять лет и добавил, что он стал здоровее, чем прежде, а я состарился.
Несколько лет тому назад я спросил русскую женщину-врача из Сибири, в чем суть врачевания. Она дала простой ответ: «Каждый раз, когда я смотрю пациента, результатом должно стать улучшение его самочувствия».
Это очень мудрая мысль, и я по опыту знаю, что улучшение всегда возникает благодаря словам одобрения. Сейчас модно вдаваться в пессимизм, при этом демонстрируя свои философские познания. Человеческая жизнь представляется как явление органического мира, не более чем раскручивание мрачных биологических часов.
Несмотря на интеллектуальную претенциозность, в пессимизме мало смысла. Он разрывает нити общественных связей и способствует отчуждению. Вместо того чтобы расширить свой жизненный опыт, человек копается только в самом себе. В результате наступает деградация, и будущее оказывается под угрозой.
Томас Манн считал, что мы должны вести себя так, будто мир создан для людей. Оптимизм, хотя и является субъективной эмоцией, становится объективным фактором для высвобождения энергии, необходимой для укрепления здоровья. Это кантовский моральный императив, а для врачей, обязанных сохранять жизнь, — императив профессиональный. Даже когда прогноз развития болезни сомнителен, жизнеутверждающие слова способствуют если не выздоровлению, то улучшению состояния больного.
Дети Гиппократа XXI века. Дела сердечные
Автор: Бернард Лаун
结果搜索结果
萎凋恒常搜索结果
通常医生不承认从病情的发展考虑不周报表的有害影响，疼痛加剧。搜索结果
当我在医学院，约翰霍普金斯（约翰霍普金斯医学院），在该学院是甘特霍斯利博士，不寻常的生理学家，伟大的俄罗斯生理学家伊万·彼得罗维奇巴甫洛夫的唯一的美国弟子。 GANT为狗的条件反射中，他们加快了脉搏和血压上升创建。搜索结果
为此，他用一个小的电击，狗的电击后爪子钟声之后。经过多次实验，铃的声音增强心脏速率的频率，并增加不使用电击的压力。的钟心血管反应仍然有增无减，甚至随着时间的推移。几个月过去了，心脏和血压尽快跃升为铃响了。搜索结果
当然，在条件反射不引起疼痛反应一段时间后，被削弱，然后完全消失，如果不再次创建条件反射。据甘特图，如果反射伤害，心血管反应可以是永久的。他认为，心脏是内存，不随时间褪色。这种现象他称之为“shizokinezisom”，我已经与疾病患者见面。搜索结果
这样自反反应在神经系统中牢固地敷设。不同于传统的事故，没有记忆，生活情况痕迹消失，一旦引起恐惧，大脑保持如此强大，因为如果他们的基因决定。搜索结果
不幸的是，美好的回忆去，但仍痛苦的很长一段时间。反应对疼痛的神经生理学解释是一个事实，即保护性反射有助于生存。这可能是对现代人类适应反射并不太重要，尽管这些信息的指导值被存储。此外，疼痛的记忆痕迹可以改变正常的生理反应，并成为病理躁狂症的来源，从而损害健康。搜索结果
久违跟我去诊所检查后回来3.女士厚的浅棕色的头发和醒目的蓝色眼睛点缀她只是一个漂亮的脸蛋。半透明苍白的皮肤类似中世纪的麦当娜绘画。在46年，她仍然保留她的娘家甜蜜嬉闹，也许是因为她是一名教师。搜索结果
几年前，医生发现她的室性心律失常，心律失常频繁延长暂停心脏速率和说，由于二尖瓣脱垂，它可能突然随时都会死。此消息吓坏了，她同意要采取的孔非常糟糕许多药物。搜索结果
当我看到3.女士第一次，她奇怪的表现，被吸收在她的想法，回答就像从沉睡中，经常颤抖醒来的问题，她的讲话被糊涂。她把两种药物引起嗜睡，乏力，头晕，胃痛，失眠。尽管这些药物的负面影响，她是怕死的，并继续把他们。搜索结果
仔细检查后发现，有轻微二尖瓣脱垂，她绝对健康心脏的除外。跳转心跳节奏应该忽略和忘记。搜索结果
我取消了所有的药，坚持认为它恢复正常一天的模式，在返回学校上班。她从噩梦中惊醒。她的脸被完全改变。当我看到她的下一次年度会议，她性格开朗，经常开怀大笑。搜索结果
五年过去了。起初，女士3，检查了我的助手，发现她完全健康。当我去重复检查，她正在看书的英国文学教学中的一所中学。我们谈到青少年教育文学的困难几分钟，因为它被认为是过时的职业。我一直在想这个问题，除其他外，说：“当然，你有问题»博客。
她直起身，她甜美的脸蛋被吓坏了，脖子脸红了，病人开始颤抖像颤抖，当我看到她的第一次。 “这是什么意思？这是什么意思，医生？“这是绝望的叫声，而不是一个问题。豪放女瞬间僵住了恐惧。搜索结果
在这种情况下，我从经验中知道，最好的办法就是联系老乡医生。而不是与她直接对话，并试图劝阻她，我转过身来，他的助手，忽视了病人，并评论刚才发生的事情。搜索结果
“我谈到面对老师的问题，而这个可怜的女人认为我说的是她的心脏。我想说服了她的心脏是好的，但疼痛一度引起她的停留，如果没有熄灭煤。»博客
“哦，感谢上帝！什么救济！我真的以为你在谈论我的心脏。»博客
这医治的话搜索结果
尽管医生的话会伤害病人，他们也有治疗潜力巨大。对于处理过程不够科学数据：包括支持病人积极的期望，并加强在卫生保健的信心。我知道没有更强大的工具是个精心设计的单词。搜索结果
病人渴望同情，这表现主要集中在单词。交谈中，治疗效果 - 被低估的武器医生。当篡改医疗实践不断证明，语言的力量。搜索结果
有人说，“因祸得福，”我试图找到在最坏的情况下积极的时刻。它不是真或假的问题。这从一个真实的愿望，治愈茎，那就是帮助病人与大势已去应对和恢复，如果有丝毫的机会。搜索结果
我用两种方法 - 一个用于治疗心脏疾病，其他 - 对于健康人搜索结果。
患有严重冠状动脉疾病患者的检查后，我邀请他到他的办公室和他的妻子在体检报告的详细说明。我坦率地谈论可能出现的并发症，并描述冠状动脉疾病的影响，不排除猝死的可能性。搜索结果
对于许多医生，这个禁忌。不过，我相信，有心脏疾病一个聪明的病人意识到这种可能性。即使医生不这么说，病人很可能会考虑这个恐怖。通常情况下，我们每个人，从沉睡中醒来的恐惧思考任何症状为癌症的前兆或其他某种致命的疾病的。搜索结果
对于冠心病患者血管疾病，甚至一个微不足道的感觉，尤其是在一个漆黑的夜晚，它看起来可能猝死的预兆。这些病态的恐惧不能与家人和朋友分享的事实，增强了恐惧和无助的感觉。搜索结果
猝死的可能性提及总是伴随着紧张的沉默的发作。病人和他的妻子看起来像他们想离开。极少数情况下，这样的谈话中断了疑问。详细的解释后，我做出这样的结论：“我已经提出了这个问题，因为在未来几年内这种威胁消除了你。我的预测是根据上一次调查。搜索结果
我不知道在病人谁拥有，喜欢你，就不会监控24小时，其中会有与心脏左心室的收缩没有问题，它可以在跑步机上模拟九点多钟运行后发生心律失常猝死病例用血压正常的心脏速率和心脏速率正常增加。这些积极的指标是预后良好的基础。»博客
如果病情严重，难以绝对确保患者的预后，我没有碰猝死的问题。搜索结果
与患者，与我谈到猝死协商后，这是紧张的消失。几年前，我是一个年轻的，很聪明的秘书，谁离开后，病人来找我与她折磨了很久的问题：搜索结果
- LOWN医生，你给你的病人药物结果？
- 什么？ - 我惊奇地喊道结果。
- 大麻，毒品？ - 她重复搜索结果。
吃了一惊，我问她为什么，她问了一个奇怪的问题。搜索结果
- 他们来自你的办公室就像漂浮在空中的涂料。从患者到了农村的要求是什么在波士顿最好的餐馆，因为他们有值得庆幸的地方。搜索结果
每每想到其临床开朗乐观的来源。当然，我很感激我的伟大的老师Semyuelu A.莱文博士，谁是生命的典范。诊断者不可多得的人才，他也有重病沟通的能力惊人。搜索结果
他总是携带一个开朗的精神和乐观不可否认，根据病人的病情的现实评估的基础。莱文强调，为病人建设性关注的重要性：“当医生告诉伤心的预测甚至暗示，一个人可能会死，所以弄错了，他已经轰动了整个医学界。它始终是最好离开门虚掩，即使在严重的情况下。»博客
许多莱文提出的理论，没有经过时间的考验。许多他所规定的药物，证明不够，通过更有效的已被替换。但是这种方法的病人，他讲道，仍是如此，它在客观技术的时代就显得更为重要。我反复看了莱文担心药品的黄金时代去，因为病人的护理是通过对疾病的浓度代替。搜索结果
走近病人，他从字面上渗出乐观。当萨尔（我们叫他）完成协商，打算从移动病人的床了，他总是轻轻碰了一下他的肩膀，轻声说道：“你会没事»博客。
当致命的疾病已经超越大多数莱文，我开始把他的一些患者。其中有一定的AB，这是我劝三十余年。不久前，另一个访问中，他回忆说，在1960年，他被送进了医院，“彼得·本特布里格姆”情况严重，伴有阵阵热量。搜索结果
莱文诊断“亚急性细菌性心内膜炎”受损心脏瓣膜的潜在的致命感染。抗生素出现之前，这意味着百分之百致命的，现在这是一个非常严重的疾病。 “莱文告诉我：”你是身患重病，但不要担心。我知道你的病。我知道如何对待你。我知道如何对待你，你完全康复。“尽管病情严重，我并不担心，我还是继续生活。»博客
莱文教了我很多，但没有他我的伟大的老师非常耐心，这要归功于我有丰富的临床实践。他们向我展示了复杂的反应，医生的话的整个范围，这表明一个简单的词多久可以支持和希望的源泉。我第一次意识到文字的非同寻常的力量，只有当病人告诉我这件事。已经使用了某个词，我的意思是消极的，但病人突然抓住其积极意义，它已经产生了决定性的影响。这是关于心脏率，这被称为疾驰。搜索结果
健康的节奏盖洛普搜索结果
患者，六十一岁的男人，病重。一个心脏发作后两个星期，但他仍然是在冠心病重症监护病房。有他的生活造成严重的斗争。他出现各种并发症的发生。问题是清楚的：几乎一半的肥大的心脏肌肉作为一个结果 - 充血性心脏衰竭搜索结果。
由于快速血液充盈左心室产生的血滞于肺。该患者经历了缺乏空气和呼吸困难。与此同时，血液循环不足，降低血压，久坐不动的姿势会导致头晕和晕厥。搜索结果
呼气，剥夺他的权力的，连吃饭持续疲软急促，他失去了他的胃口，他觉得恶心的食物的气味。氧气不足造成的焦虑和睡眠障碍。它似乎接近尾声。苍白糊状，带有紫色色调，由于缺乏血液中的氧气的嘴唇，他抓住空中仿佛溺水。搜索结果
每天早上查房时我的工作人员和我在他的房间像一个严峻殡仪馆的代表。我们已经用尽了陈腐保证的整个股市，但我们知道，任何字可以得罪他，破坏信心。我们试图快速完成的弯路，避免找过久到他质疑的目光。与家人商量后，我在他的图表写了一个决定，“不要带入意识»博客。
一天早晨，他看起来更好说，那种感觉更好，而且确实生命体征表明的改善。我无法解释这种变化，仍然不相信他会活下来。尽管暂时改善，预后依然严峻。希望能换个环境将有利行动，他至少可以睡得更好，我奉命将他转移到普通病房。一个星期后，他出院了，我忘记了他。搜索结果
半年后，他出现在我的办公室，看着令人惊讶的健康。虽然他心血管疾病，消失肺水肿，以及其它危险的症状。我感到非常震惊。搜索结果
- 一个奇迹，奇迹！ - 我哭了结果。
- 地狱一种奇迹呢？！ - 他回答说搜索结果。
他让我大跌眼镜，他的信心，事实上，没有神助说明其超自然的愈合。 “你是什么意思？” - 我怯生生地问道。 - “我知道是你所谓的奇迹般的愈合什么时候”， - 他毫不犹豫地说搜索结果。
据他介绍，他知道我们正处于一个僵局，依然迷茫，不知道该怎么办。他感到绝望的病人了解我们即将到来的死亡的暗示，并准备。他认为，我们已经失去了希望，他的歌曲唱。搜索结果
然后把他自己的话说：“在周四4月25日与他的乐队来到你身边和我的床聚集，好像我是躺在棺材里的早晨。你把听诊器我的胸口，强迫听所有的“奔马健康的节奏。”我决定，我的心脏仍然能够舞动，因为一个健康的，所以我不能死去。所以，我收回。»博客
患者不知道了“迅驰” - 一个不好的迹象，但它是心脏肌肉的声音衰减，这似乎在与左心室的血液迅速充盈左心衰竭，并降低其拉伸的症状。事实上，一个健康的奔马律 - 猝死搜索结果的预兆。
一旦我能够延长异常情况下病人的生命。它很碰巧偶然的，而是在我身边出现了一个华丽的虚张声势。它开始已无大碍。我照顾一个垂死的老人，然后决定打自己从神的行动和未来。搜索结果
我的生活搜索结果中最快乐的日子
随着白发在黝黑的脸上震惊，卧床不起，意大利托尼像狮子准备咆哮。然而，要么是沉默，或者用单音节词说话。他沉思，又大又漂亮的棕色眼睛和眼睑突出的背叛旧的激情和浪漫激情，但现在他在死亡的边缘，严重的冠状动脉疾病后心脏衰竭症。搜索结果
唯一的主题，从麻木，关注鸽子的状态中删除。他从小他们，城管，喜爱，它集中了主题，动画，告诉我怎么他的鸟类之一已经飞到8英里。搜索结果
Его привезли ко мне в госпиталь с кардиомиопатией, серьезным поражением мышцы сердца. Болезнь прогрессировала, гипертрофия мышечных волокон охватила две камеры сердца, правый и левый желудочки и привела к сердечной недостаточности с выраженным застоем в малом и большом круге кровообращения.Ничто не могло поднять его настроения. Он много спал, что являлось благом, но сон был беспокойным, и он просыпался, чувствуя еще большую усталость. Длительные периоды остановки дыхания постоянно прерывались конвульсиями, сопровождавшимися громкими хрипами одышки. Периодическое отсутствие дыхание волновало всех нас. Каждый раз казалось, что вот этот период станет последним.
День и ночь у кровати больного сидела красивая молодая женщина, которую я принимал за его дочь. Он находилась на своем посту, когда я в восемь часов утра начинал обход и когда заходил поздно вечером. Я всегда видел ее в движении, она делала все, чтобы ему было удобно. Такую дочернюю преданность мне редко приходилось встречать.
Ей было чуть больше двадцати лет. Она вела себя спокойно и молчала, как и Тони. Внимательно наблюдая за тем, что делали мы, она редко задавала вопросы докторам и медсестрам. Она была поглощена заботой о Тони, предугадывала все, что ему нужно — хотел ли он попить или ему был нужен писсуар.
Она принадлежала к тем женщинам, красота которых не отпускает вас, и я исподтишка бросал на нее взгляды, чтобы удостовериться: она действительно существует. Было трудно сосредоточиться на болезни и приближающейся смерти в присутствии столь жизнеутверждающей юности. Всегда спокойная, старавшаяся быть незаметной, иногда она тихо плакала. Было ясно, что она питала глубокую симпатию к умирающему патриарху.
Однажды я сказал Тони: «Вам повезло с такой преданной дочерью. Она не отходит от вашей постели». — «Это не дочь, доктор, это моя любовница», — ответил он как бы между прочим.
Я был поражен. Такая возможность не приходила мне в голову.
Несколько дней спустя я сказал, поддразнивая Тони:
— Вы должны на ней жениться.
Он посмотрел на меня с усмешкой и даже мечтательно:
— Нет, доктор. Я не хочу, чтобы сразу после свадьбы она стала вдовой.
— А кто говорит, что это обязательно?
— Тогда, доктор, я готов заключить сделку. Лиза очень хочет выйти за меня, и если вы дадите письменную гарантию, что я проживу еще пять лет, то я готов последовать вашему совету.
Я тут же составил гарантийное письмо, в котором без всяких словесных уловок заявлял, что Тони проживет следующие пять лет. В ближайшие дни он пошел на поправку и вскоре был выписан из больницы. Прошло несколько дней, и я получил открытку с сообщением о медовом месяце этой пары.
Я не видел Тони в течение ряда лет, и меня беспокоила мысль об импульсивности и неразумности моего совета. Нужно ли было предлагать нетрудоспособному человеку с неизлечимой болезнью и на пороге смерти жениться на женщине в расцвете сил?
Вдруг Тони появился у меня. Никаких изменений к худшему не наблюдалось. Войдя в кабинет, он с порога заявил: «Пять лет прошло, доктор. Мне нужен новый контракт». Трудно было поверить, что время пролетело так быстро. Взглянув на его историю болезни, я увидел, что он прав; через месяц у моей «гарантии» пятилетний юбилей. И я еще раз составил бумагу такого же типа.
Лиза стала еще красивей, расцвела и сияла от глубокой любви.
Пять лет прошло, Тони не появлялся. Я начал заглядывать в календарь, ожидая дня юбилея, который быстро приближался. Тони пришел в этот день. Он был сильно болен, тяжело дышал, его мучил отек, который растянул живот до размера большой подушки. Но он держался спокойно, с достоинством, не жаловался. Я ожидал, что он попросит новую гарантию, но он этого не сделал. Раньше он просто требовал невозможного, а сейчас понимал, что нельзя просить такого же человека, как он сам, творить чудеса.
Мы поместили его в госпитале «Питер Бент Бригэм» и пытались лечить, но надежды не было. Мы провели вымывание отека, облегчили дыхание, старались создать комфортные условия. Он прожил еще два года.
Вскоре после его смерти ко мне пришла Лиза. Ей уже было более тридцати лет — возраст зрелой женщины. Ей очень хотелось поговорить со мной, и она начала с эмоциональных слов: «Доктор, вы подарили мне самые счастливые дни жизни. Я уже не ожидаю большего». Ее речь была правильной, оттенки слов тщательно продуманными. «Чего вы хотите добиться в жизни? Вы же еще молоды», — сказал я.
«Я очень хочу получить образование, поступить в колледж. Ведь когда Тони нашел меня, я была проституткой-подростком. Я родом с Юга. Родители бросили меня, когда мне было четырнадцать лет. У меня не было никакого будущего, когда я встретила Тони. Я стала работать в его баре, где была официанткой и разносила коктейли. Тони увлекался махинациями и Бог знает чем еще. Он мог быть грубым и жадным работодателем, но всегда оставался нежным любовником. Он научил меня большему, чем книги. Он научил меня быть человечной. Тони хотел, чтобы я передала вам этот конверт для ваших исследований в области сердечных заболеваний. Это анонимно».
Она быстро встала и ушла. В конверте было сто новых купюр по сто долларов.
Это произошло двадцать пять лет тому назад. Больше я ее не видел.
Я уже говорил, что могу рассказать целый ряд удивительных историй о том, как во время важных религиозных праздников пожилые евреи и китаянки способны отсрочить свою смерть. Такие отсрочки кратковременные продолжаются лишь несколько дней, но я уверен, что это явление обоснованное.
Вполне возможно, что смерть может быть отодвинута и на более длительные сроки. Многие пациенты говорили мне, что им диагностировали смертельную болезнь и говорили, что впереди всего несколько месяцев. Но потом они поправлялись и жили многие годы. Такие необъяснимые выздоровления часто происходят во всех странах мира, в местах, куда стекаются паломники.
Вера и оптимизм обладают свойством продлевать жизнь. Отец медицины Гиппократ говорил: «Некоторые пациенты, знающие, что у них смертельная болезнь, выздоравливают только потому, что довольны своим врачом». Это обеспечивает вера, которую своим оптимизмом поддерживает врач.
Без сомнения, настроенность на лучшее является необходимой стороной хорошего лечения и важнейшим аспектом искусства врачевания. Я никогда не запугивал пациента и никогда не излагал печальный сценарий. Даже если состояние тяжелое, я фокусирую внимание на обнадеживающих признаках, правда не позволяя себе лицемерия в духе Полианны, героини романа американской писательницы Элионоры Портер («Pollyanna» by Eleonor Porter).
В начале моей медицинской карьеры во время рентгеноскопии я ставил зеркало напротив экрана с полупрозрачным изображением. Моя жена сделала маленькую оконную занавеску, которая поднималась и опускалась. Когда сердечной болезни не было, я поднимал занавеску и с радостью указывал человеку на нормальный кардиологический силуэт и здоровый ритм сердцебиений. Когда же изображение высвечивало плохую картину с едва заметными сокращениями и пациента нечем было порадовать, я оставлял занавеску опущенной и не говорил ничего.
Я прихожу к выводу, что вера в лучшее играет решающую роль как для молодых, так и для пожилых больных, не имеющих сердечных заболеваний, но попавших в сети медицинского индустриального комплекса. Тривиальные отклонения от нормы преувеличиваются, и люди встают на путь бесконечного поиска лечения. Попытки убедить людей, что заболевания у них нет, иногда оказываются делом неблагодарным.
Некоторые получают побочный выигрыш от болезни: сочувствие безразличной жены, возможность не выходить на нелюбимую работу, и это может пересилить все неприятности от притворной болезни. Другие же страшно боятся смерти. Простые успокаивающие слова не приносят им облегчения. Врачи, пытающиеся подбодрить пациентов, часто отступают и страхуются, когда пациенты требуют от них определенных утверждений, что болезни нет.
Я нахожу полезным советовать больным не приходить к врачу снова спустя короткое время, если нет симптомов сердечного заболевания. В конце консультации, когда пациент просит назначить следующую встречу, я говорю: «Я хотел бы видеть вас лет через десять».搜索结果 Пациент нервно посмеивается: «Вы действительно так считаете, доктор? Думаете, я проживу так долго?»
На это я даю различные ответы: «Я бы хотел, чтобы прожили. Ведь сам я живу на ваши деньги» или: «Меня больше беспокоит, проживу ли я. В отношении вас сомнений нет». Обычно консультация заканчивается смехом, а если пациент имеет чувство юмора, то просит немедленно записать его на консультацию. В любом случае он уходит довольным и ободренным.
Повторный визит пациентам с устойчивыми несерьезными сердечными недугами я предлагаю через интервал от двух до пяти лет. Следует учитывать, что все это время они находятся под ежемесячным наблюдением своих врачей, получают бесполезные процедуры и медикаментозное лечение с побочными эффектами.
Однако ценность моего подхода можно проиллюстрировать на примере мужчины, который однажды позвонил моей секретарше и заверил ее, будто я попросил его прийти ко мне в среду на следующей неделе. Я не помнил, чтобы назначил такой прием, не мог даже вспомнить самого пациента.
Когда секретарша стала его спрашивать, он отказался объяснять, в чем дело, но настаивал на том, что болен очень тяжело. К счастью, в нашем графике оказалась возможность для приема. Когда он прибыл, что-то всплыло в моей памяти, но как я ни старался, не мог выкопать деталей из пустот своего мозга. Он спросил, известно ли мне, какое значение имеет этот день. Когда я ответил отрицательно, он удивился и обиделся: «Неужели вы не помните? Сегодня исполнилось ровно двадцать лет, как мы с Вами виделись в последний раз».
Он объяснил, что я наблюдал его отца в больнице «Питер Бент Бригэм», когда двадцать лет назад у того случился сердечный приступ. Пришедшему ко мне пациенту в то время было только двадцать три года, но теперь у него начались сильные боли в груди, и он уверился, что у него отцовские симптомы и может произойти сердечный приступ.
Он был напуган мыслью, что может умереть в любой момент, и пришел ко мне на консультацию. Обследование показало, что у него абсолютно нормальная сердечно-сосудистая система. Когда я заверил его, что заболевания нет, он попросил записать его на прием через месяц. Я отказался и вместо этого предложил ему прийти опять-таки через двадцать лет.
«Вы сказали — ровно двадцать лет», — напомнил он. Еще месяц назад у него не было никаких симптомов кардиологического заболевания, но теперь начались неприятные учащенные сердцебиения, сопровождавшиеся головокружением. Преисполненный страхом перед неотвратимым роком, он понял, что наступило время для повторного визита.
«Я должен был прийти на условленную встречу либо к вам, либо в Самарру», — сказал он совершенно серьезно.
Тщательное изучение истории болезни и физический осмотр не выявили никаких аномалий. Возможно, что симптомы появились из-за повторения прежних волнений. После длительных уговоров я предложил ему прийти на повторную консультацию через десять лет и добавил, что он стал здоровее, чем прежде, а я состарился.
Несколько лет тому назад я спросил русскую женщину-врача из Сибири, в чем суть врачевания. Она дала простой ответ: «Каждый раз, когда я смотрю пациента, результатом должно стать улучшение его самочувствия».
Это очень мудрая мысль, и я по опыту знаю, что улучшение всегда возникает благодаря словам одобрения. Сейчас модно вдаваться в пессимизм, при этом демонстрируя свои философские познания. Человеческая жизнь представляется как явление органического мира, не более чем раскручивание мрачных биологических часов.
Несмотря на интеллектуальную претенциозность, в пессимизме мало смысла. Он разрывает нити общественных связей и способствует отчуждению. Вместо того чтобы расширить свой жизненный опыт, человек копается только в самом себе. В результате наступает деградация, и будущее оказывается под угрозой.
Томас Манн считал, что мы должны вести себя так, будто мир создан для людей. Оптимизм, хотя и является субъективной эмоцией, становится объективным фактором для высвобождения энергии, необходимой для укрепления здоровья. Это кантовский моральный императив, а для врачей, обязанных сохранять жизнь, — императив профессиональный. Даже когда прогноз развития болезни сомнителен, жизнеутверждающие слова способствуют если не выздоровлению, то улучшению состояния больного.
Дети Гиппократа XXI века. Дела сердечные
Автор: Бернард Лаун