770
维克多·弗兰克:什么是完整的人
我们出版弗兰克尔,其中著名的奥地利精神病学家讲述人类生存的生存基础“的身份论文十”,并解释了“整人”,为什么人们不determinirovanirovan驱动器,作为精神分析,并专注于创造的意义,以及如何尝试在阶级,种族,体重上升或实际导致人格放弃。搜索结果
结果
©亚当Martinakis搜索结果
著名的奥地利精神病学家弗兰克尔的他的军事经验,不容易造出言语治疗的独特的方法,基于搜索和存在的意义分析的基础上,管理 - 在生活的各个方面,甚至是最可怕的。他的一个方法弗兰克尔的主要内容包成一个简单的公式:搜索结果
一个人不应该问,什么是他生命的意义,而是必须承认,他是一个人在解决了这个问题。搜索结果
在这篇文章中,我们今天提请你注意,说明背后的弗兰克尔的人格理论,由三部分组成的参数:搜索结果
追求意义的教义,结果
讲授生命的意义,结果
自由意志的学说。搜索结果
同时努力实现生命的意义,他发现一种与生俱来的,而且动机弗兰克尔,是人格发展的主导力量。通用意义上不会发生 - 他们每个人独特的,每一秒,我们建立并实施这些含义,从而实现自身搜索结果。
个人十论搜索结果
当谈到个性,在我们的脑海中不由自主地弹出另外一个概念,它相交认同的概念 - “个体”的概念。我们提出的第一点,在于以下几点:搜索结果
我搜索结果
人格是一个人,一个人是不可分割的东西 - 它不能分割或分割,因为它是一个单一的实体。从来没有在所谓的精神分裂症或“意识的分裂”是不实际的人格分裂之前到达。在临床精神病学其他疾病状态,我们不是在谈论分裂个人,今天它不再是一个“双重意识”,而是要改变想法。而当布罗伊尔介绍精神分裂症的概念,他几乎看到了个性活跃的分裂,而从它分裂了一组特定的关联 - 可能这与他同时代认为,时间搜索结果的关联心理学的旗帜下站立。
II搜索结果
个性不仅是不可分割的,但neslagaema; ..也就是说,它不仅不能被分解成部分,但人们不能从各个部分合成 - 因为它不仅是统一而且完整性。所以,一个人不能超过在高阶的结构,更高的 - 例如,在质量,在教室或在比赛中:所有这些“统一”或“诚信”,比订单的个性高,是不是个人,和高度psevdolichnostny字符。谁希望他们上升,其实他们只是下沉的人; “巍巍”,在它们之中,实际上,否认自己无论在个人。搜索结果
不像个人有机物只是完全分割,它是合成的。至少,它向我们证明了著名的实验与海胆Driesch。而更重要的是:可分性,并通过生活再现这样一个重要的现象,一个条件和先决条件加入。因此没有更多并且不大于一个事实,即人因此不能再现更少。传播体,创造了亲本生物体;同样的,个人精神的认同,精神存在 - 的人不能转移到另一个搜索结果。
III搜索结果
每个人的个性是完全新的东西。我们认为:经过交配的父亲重出生后数克不及,母亲 - 一对夫妇公斤;但精神并没有任何帐户屈服。做父母的,当出现在他们的孩子出生了新的精神,成为精神穷?或者当一个孩子,一个全新的你 - 新的生物谁又能说他自己,“我” - 然后他的父母可能对自己说,“我”丝毫少?我们看到,每个人谁进入这个世界,应运而生,在现实的人谈到一些全新的东西;因为精神存在别提多,孩子不从父母继承它。它继承了建筑材料 - 但不是一个建设者搜索结果。
四,搜索结果
个性是精神上的。因此,启发式的灵性身份反对心理有机体。生物体是该组的器官的,换句话说,工具。身体的功能 - 他必须为谁是其运营商和运营商,而他是人执行一项任务 - 所有的器乐和表现力第一:她的身体的个性化需求,才能够采取行动,来表达自己。作为工具,在这个意义上,所述主体具有一个端部的装置,因此具有实用价值。效用的概念是相对于尊严的概念;尊严作为一个人只有一个,无论什么至关重要或社会效用。搜索结果
只有那些谁不明白这一点,他谁忘记这件事,也算是合理的安乐死。那些谁知道尊严,每一个人的尊严无条件与作为人深深的崇敬之情的 - 包括有病的人,包括身患绝症,无法医治的精神病患者。它实际上是不存在的“精神”的疾病。对于“精神”,很有灵性的人,不生病,甚至精神病的情况下保留,甚至几乎“隐形”的心理医生。搜索结果
有一次,我把它作为精神信条:相信在精神人格,包括精神疾病的明显症状的保存;因为,如果没有,为什么医生清理或“修理”自己心理有机体?事实上,谁看到只有身体而忽略了他身后的一个人必须愿意安乐死,因为这种微生物实际效用的损失是无法修补的身体,因为他什么都不知道关于不依赖于人的这个工具尊严。在这种思维的医生他作为“医疗器械”的工作;但这种想法只显示该患者是它的一个机制。搜索结果
不仅病仅指心理有机体,而不是精神的人,又能治疗。它必须与leucotomy问题连接可说的。甚至神经外科手术刀 - 或者,正如我们今天说,精神 - 无法触摸的精神个性。可以达到(或做)leucotomy它会影响心理生理条件,其中有一种精神人格的唯一一件事 - 在操作已经显示出的情况下,这些条件不断改善。因此,这种干扰的可行性取决于最终在小心称量的事实,即在这种情况下,是较大和较小恶;应考虑的损害是否会,这会导致操作比它的存在是因为疾病的低。在这种情况下,只有一个手术是有道理的。最后,每位医生的行动将不可避免地会牺牲一些东西,T。E.要付两害取其轻,以确保在其下一个人不再约束和有限的精神病,可实现和实施自己。搜索结果的条件
一个我们自己的病人患有严重和持续的痛苦多年受到不仅是精神和个人心理治疗,而且胰岛素,kardiazolovoy和电休克治疗 - 和不成功。不成功的尝试心理治疗后,我们建议leucotomy,由此引发了一场彻头彻尾的惊人的成功。搜索结果
我们给出一个字最痛苦的:“我感觉非常非常好;我可以作为当我健康的时候再工作;强迫性陈述人,但我可以对付他们;例如,之前我不能因为他们的阅读,我不得不重新读取所有十倍;现在我不再有什么要重读。»博客
但她的审美情趣 - 许多作者是谁讲的消失:“为了音乐,我终于再次感受到了极大的兴趣»博客。
而关于她的道德问题是什么?病人表现为一种生活的同情,并表示只有一个,随之而来的同情,一个愿望:那其他的痛苦,就像她曾经是能收到同样的援助搜索结果!
现在问她是否觉得自己莫名其妙地变了:“我现在生活在一个不同的世界;它不能真正投入的话;我之前有在世界上没有地位,我以前只是在世界上种植树木,但没有住;我太累了;现在,它已经一去不复返了;仍然弹出的一点,我会很快被克服。»博客
(如果你留我?)“我是不同的。” (如何?)“我现在又在真实的生活。” (当你更多或成为“本身”时,操作前或后?)“现在,在手术后;现在一切都更自然比那时;然后它是侵入;对我来说只是迷恋表示;现在更是这样,因为它应该是;我又回来了;在手术前,我根本不是一个人,对人性,对我的负担之最;现在,其他人告诉我,我已经变得完全不同。»博客
当被问及如果她失去了她,我,她说:“我以前丢了;手术后,我回到我自己,我的个性了。“ (在我们质疑有意避免这个词!)因此,女人很快就成了手术后的人 - 是“本身»博客。
但不是唯一的生理,事实证明,没有达到的人,但也是它的心理也是不可能的 - 至少在流入心理。看一个人,或者至少接近它断然充分需要而noologiya。搜索结果
如你所知,那里曾经存在过一个“心理学没有灵魂”。她已经被克服,但今天仍然心理学无法逃脱责备,它常常是没有灵魂的心理。这种无精神心理,因此,不仅无视个人的尊严,以及对个人自己,但他认为和价值 - 这是瞎是价值的归属关系个人生活的价值,意义和价值作为一个空间的世界 - 盲目的徽标。搜索结果
搜索结果
心理主义项目上了飞机,在那里他们成为精神上的宁静空间的价值多值:这架飞机上,心理或病理,不再可能贝尔纳黛特的愿景和幻觉一些歇斯底里的区分。讲座我通常解释它使学生:我想指出,以他们为二维画一个圆圈,如果它是一个三维球体,圆锥体或气缸的投影无法恢复。在良知的心理投射变成“超我”或“内射”,“父亲形象”,上帝就变成了“图像的投影” - 事实上,它是一种精神的解释是自身的投影,即psychologizes结果<。 BR>
V搜索结果
个性是存在的;这意味着它是不实际的,它不属于实际。人作为一个人 - 而不是实际的,为可选;它的存在作为自己的机会,在其赞成或反对它可以决定。人作为雅斯贝尔斯所说,是被“果断”:一个男人总是决定这将是下一刻什么。它是如何被至关重要截然相反它是在精神理解的方式,即:被绘制。人类,我再三强调,在其最深基础是负责任。这意味着不是简单地自由更多:责任也包含“为什么”的人的自由 - 的东西,一个人是自由的,什么或反对什么,他决定搜索结果。
因此,相对于精神分析,在分析存在的人,因为我试图勾勒,是不是理解为一个确定性的驱动器,以及如何导航到该点。在来看存在解析点 - 在对比的是精神 - 它往往不快乐,和值。 (!社区感)在个体心理社会认同的概念性欲(!性欲)和精神分析的概念,我们看到的只是一个国家的赤字更根本的现象 - 爱。爱情总是有的,有的,你我之间的关系。因为在精神分析的图片这种关系仍然只是“它”,即性欲,以及个人心理描绘的图景 - ..非个人的社会性,我们可以说,«DAS人»博客。
如果心理认为人类作为从属于为乐趣的渴望,以及个人心理 - 如何确定的“权力意志”,存在主义分析看到它由意义的愿望作为渗透。他知道不仅是“生存竞争”,除此之外,如果有必要,也“互惠”(彼得·克鲁泡特金),而且对人生意义的战斗 - 和相互支持在这场战斗中。事实上,就在这样的支持就是我们所说的心理治疗:是的,其实,“个体药”(保罗·图尼埃)。因此,很显然,在心理治疗它,最终是不是会影响开关的动态和电源驱动器,以及存在重组。搜索结果
VI搜索结果
个性指的是我,而不是与它;它不是它的支配下 - 决定,这可能,在一定意义上,弗洛伊德遭遇,当时他放心,我不是在自己家里的主人。个性,我不仅动感,也没有转基因从它衍生出来,从本能的球体道:“自我驱动”的概念应该被拒绝作为一个非常,非常自相矛盾的。但是,性格也neosoznavaemo和灵性在他们的起源,从始发点,不仅可以,但不一定neosoznavaemo。在它的起源,基本无视反思的精神,因此,纯粹是无意识的权威。搜索结果
因此,有必要在无意识的本能明确区分,和谁一个人做精神分析,无意识和精神。无意识的灵性是指无意识的信仰,宗教潜意识 - 一种无意识的,甚至常常流离失所,人与超越搜索结果的沟通。
这种无意识的宗教的发现是一个信用KG年轻,但他的错误是,他的本地化无意识宗教那里性欲无意识 - 在无意识的驱动器小野领域。不过,相信上帝和上帝本身我没有欲望,我必须作出自己的决定“对”或“反对”。宗教与我相连 - 或者这是不太搜索结果。
七,搜索结果
个性,不仅是统一性和完整性,这也创造了统一性和完整性:它创建了一个身体的灵魂,精神的统一性和完整性,这是人。它创建团结基础,只提供了完整的人 - 它只是建立了一个个性,他认为本身并确保搜索结果。
我们这些人,灵性身份只知道一般在一个单一的存在,其心理有机体。因此,人是路口,三个层面存在的交叉点:搜索结果
下士,结果
和平,结果
精神上的。搜索结果
(:雅斯贝尔斯,哈特曼看到的)的存在,这些水平不能清楚地相互分离不够。因此,这将是错误的说法,一个人“包括”身体,心理和精神原则:恰恰是团结和完整性,但这种统一或精神的人在“反对”身体的完整性和精神在里面。这就是我曾经称noopsihicheskim拮抗作用。如果心身平行论是不可避免的,那么noopsihichesky对抗是可选的:它始终是一个简单的潜力的可能性 - 真正的潜力,这是我们可以随时提出上诉(和医生,应该呼吁)搜索结果。
在这样强大的敌人的心理物理学,它始终是重要的呼救我一度被称为“倔强的精神。” Психотерапия не может обойтись без обращения к нему, и я назвал это вторым — психотерапевтическим — кредо: вера в способность человеческого духа при всех условиях и при всех обстоятельствах каким-то образом отстраиваться и отодвигаться на плодотворную дистанцию от психофизического начала.
Если бы — в соответствии с первым, психиатрическим кредо — речь не шла о том, чтобы «починить» психофизический организм, чего с нетерпением ждет целостная, несмотря на все заболевания, духовная личность, то мы были бы совершенно не в состоянии призывать (в соответствии со вторым кредо) духовное в человеке к упрямому противостоянию телесно-душевному в нем, поскольку тогда не было бы ноопсихического антагонизма.
VIII
Личность динамична: как раз благодаря тому, что она может дистанцироваться и отстраиваться от психофизического начала, духовное вообще проявляет себя. Мы не должны гипостазировать духовную личность как динамичную и поэтому не можем квалифицировать ее как субстанцию — по крайней мере, как субстанцию в преобладающем смысле этого слова. Существовать, экзистировать — значит выходить за свои пределы и вступать в отношение к самому себе, а в отношение к самому себе человек вступает постольку, поскольку он как духовная личность относится к себе как к психофизическому организму. Это самодистанцирование от себя как психофизического организма как раз конституирует духовную личность как таковую. Только когда человек сталкивается с самим с собой, выделяются впервые его духовное и телесно-душевное начала.
IX
Животное не является личностью уже потому, что оно не в состоянии подняться над самим собой и отнестись к себе самому. Поэтому у животного нет мира как коррелята личности, а есть лишь среда. Если мы попытаемся экстраполировать отношение «животное — человек» или «среда — мир», то придем к «сверх-миру».
Для того, чтобы определить соотношение (узкой) среды животного к (более широкому) миру человека и этого последнего к (всеохватывающему) сверх-миру, напрашивается сравнение с золотым сечением. В соответствии с ним меньшая часть относится к большей так же, как большая часть к целому.
Возьмем в качестве примера обезьяну, которой сделали болезненный укол для того, чтобы получить сыворотку. Способна ли обезьяна когда-либо понять, почему ей приходится страдать? Из своей среды она не в состоянии прислушаться к соображениям человека, который включает ее в свой эксперимент; ведь человеческий мир, мир смысла и ценности, для нее недоступен. Она не дотягивается до него, в его измерение она не может войти.
Но не следует ли нам предположить, что над человеческим миром, в свою очередь, расположен превосходящий его и недоступный человеку мир, смысл, точнее, «сверх-смысл» которого только и может придать смысл всему человеческому страданию? Человек может постичь сверх-мир не больше, чем животное из своей среды может понять более широкий человеческий мир. Он, однако, может уловить его в предчувствии — в вере. Прирученному животному неведома цель, для которой человек его запрягает. Откуда же тогда человек может знать сверх-смысл мира как целого?
X
Личность постигает саму себя не иначе как через трансцендентное. Более того: человек также является человеком лишь в той мере, в которой он понимает себя через трансцендентное — он личность лишь в той мере, в какой он из личности исходит («персонирует»), отзываясь на зов трансцендентного и наполняясь им. Этот зов трансцендентного он слышит и в голосе совести.
Для логотерапии религия является и может быть лишь предметом — но не основанием. Логотерапия должна действовать по эту сторону веры в откровение и отвечать на вопрос о смысле по эту сторону развилки теистического и атеистического мировоззрений. И если она, таким образом, рассматривает феномен веры не как веру в Бога, но как более широкую веру в смысл, то она имеет полное право затрагивать феномен веры и заниматься им. В этом понимании она сходится с Альбертом Эйнштейном, по мнению которого, ставить вопрос о смысле жизни значит быть религиозным.
Смысл является той каменной оградой, за которую мы не можем выйти, которую мы должны, скорее, принять: этот последний смысл мы должны принять, потому что мы не можем спрашивать дальше — потому что попытка ответить на вопрос о смысле бытия всегда предполагает бытие смысла.
Короче говоря, человеческая вера в смысл является трансцендентальной категорией в смысле Канта. Со времен Канта нам известно, что некоторым образом бессмысленно задавать вопрос о категориях пространства и времени — просто потому, что мы не можем мыслить, а следовательно, и задавать вопрос, не предполагая существования времени и пространства. Точно так же человеческое бытие всегда есть бытие, направляемое смыслом, даже если самому человеку об этом неведомо: всегда есть определенное пред-знание смысла, и предчувствие смысла лежит в основе того, что в логотерапии называется «стремлением к смыслу».
Хочет он того или нет, признает он это или нет, но человек, пока он дышит, всегда верит в смысл. Даже самоубийца верит в смысл, если не в смысл жизни, ее продолжения, то в смысл смерти. Если бы он действительно не верил ни в какой смысл, абсолютно ни в какой — он не смог бы пошевелить и пальцем и тем самым покончить с собой.
Если бы — в соответствии с первым, психиатрическим кредо — речь не шла о том, чтобы «починить» психофизический организм, чего с нетерпением ждет целостная, несмотря на все заболевания, духовная личность, то мы были бы совершенно не в состоянии призывать (в соответствии со вторым кредо) духовное в человеке к упрямому противостоянию телесно-душевному в нем, поскольку тогда не было бы ноопсихического антагонизма.
VIII
Личность динамична: как раз благодаря тому, что она может дистанцироваться и отстраиваться от психофизического начала, духовное вообще проявляет себя. Мы не должны гипостазировать духовную личность как динамичную и поэтому не можем квалифицировать ее как субстанцию — по крайней мере, как субстанцию в преобладающем смысле этого слова. Существовать, экзистировать — значит выходить за свои пределы и вступать в отношение к самому себе, а в отношение к самому себе человек вступает постольку, поскольку он как духовная личность относится к себе как к психофизическому организму. Это самодистанцирование от себя как психофизического организма как раз конституирует духовную личность как таковую. Только когда человек сталкивается с самим с собой, выделяются впервые его духовное и телесно-душевное начала.
IX
Животное не является личностью уже потому, что оно не в состоянии подняться над самим собой и отнестись к себе самому. Поэтому у животного нет мира как коррелята личности, а есть лишь среда. Если мы попытаемся экстраполировать отношение «животное — человек» или «среда — мир», то придем к «сверх-миру».
Для того, чтобы определить соотношение (узкой) среды животного к (более широкому) миру человека и этого последнего к (всеохватывающему) сверх-миру, напрашивается сравнение с золотым сечением. В соответствии с ним меньшая часть относится к большей так же, как большая часть к целому.
Возьмем в качестве примера обезьяну, которой сделали болезненный укол для того, чтобы получить сыворотку. Способна ли обезьяна когда-либо понять, почему ей приходится страдать? Из своей среды она не в состоянии прислушаться к соображениям человека, который включает ее в свой эксперимент; ведь человеческий мир, мир смысла и ценности, для нее недоступен. Она не дотягивается до него, в его измерение она не может войти.
Но не следует ли нам предположить, что над человеческим миром, в свою очередь, расположен превосходящий его и недоступный человеку мир, смысл, точнее, «сверх-смысл» которого только и может придать смысл всему человеческому страданию? Человек может постичь сверх-мир не больше, чем животное из своей среды может понять более широкий человеческий мир. Он, однако, может уловить его в предчувствии — в вере. Прирученному животному неведома цель, для которой человек его запрягает. Откуда же тогда человек может знать сверх-смысл мира как целого?
X
Личность постигает саму себя не иначе как через трансцендентное. Более того: человек также является человеком лишь в той мере, в которой он понимает себя через трансцендентное — он личность лишь в той мере, в какой он из личности исходит («персонирует»), отзываясь на зов трансцендентного и наполняясь им. Этот зов трансцендентного он слышит и в голосе совести.
Для логотерапии религия является и может быть лишь предметом — но не основанием. Логотерапия должна действовать по эту сторону веры в откровение и отвечать на вопрос о смысле по эту сторону развилки теистического и атеистического мировоззрений. И если она, таким образом, рассматривает феномен веры не как веру в Бога, но как более широкую веру в смысл, то она имеет полное право затрагивать феномен веры и заниматься им. В этом понимании она сходится с Альбертом Эйнштейном, по мнению которого, ставить вопрос о смысле жизни значит быть религиозным.
Смысл является той каменной оградой, за которую мы не можем выйти, которую мы должны, скорее, принять: этот последний смысл мы должны принять, потому что мы не можем спрашивать дальше — потому что попытка ответить на вопрос о смысле бытия всегда предполагает бытие смысла.
Короче говоря, человеческая вера в смысл является трансцендентальной категорией в смысле Канта. Со времен Канта нам известно, что некоторым образом бессмысленно задавать вопрос о категориях пространства и времени — просто потому, что мы не можем мыслить, а следовательно, и задавать вопрос, не предполагая существования времени и пространства. Точно так же человеческое бытие всегда есть бытие, направляемое смыслом, даже если самому человеку об этом неведомо: всегда есть определенное пред-знание смысла, и предчувствие смысла лежит в основе того, что в логотерапии называется «стремлением к смыслу».
Хочет он того или нет, признает он это или нет, но человек, пока он дышит, всегда верит в смысл. Даже самоубийца верит в смысл, если не в смысл жизни, ее продолжения, то в смысл смерти. Если бы он действительно не верил ни в какой смысл, абсолютно ни в какой — он не смог бы пошевелить и пальцем и тем самым покончить с собой.