929
0,2
2013-12-23
"Как я пересек США"
«В АНГЛИИ ВСЕ ПЬЯНЫЕ, А В АМЕРИКЕ — РАССЛАБЛЕННЫЕ»
Подробно об этой поездке, а также о Большом каньоне, Новом Орлеане, Долине Смерти и музыкальном фестивале Коачелла читайте в этом материале.
Принцип покупки билетов
Сидишь слушаешь музыку: «Блин, классные группы, надо посмотреть на маршрут, где они играют музыку». В Москве — нет. А где есть? Смотришь — Стокгольм. Ну, например. Покупаешь билет — и все, надо ехать. Таким образом я уже съездил на Queens of the Stone Age в Кёльн, на Tame Impala в Стокгольм, на Godspeed You! Black Emperor в Милан, в Амстердам на Mars Volta, в Лондон на CSS, в Остин на Trail of Dead. Где-то еще был, естественно. Еще я итальянский футбол очень сильно люблю, болею за «Ювентус» и ездил в Рим на их матч. Делать это надо сильно заранее, я меньше чем за месяц не планирую — в среднем за полгода, тогда и билеты дешевле. Можно осенью спланировать, куда поехать на майские праздники.
Мне кажется, идеальный способ — ехать в одиночку: ты можешь позволить себе сорваться очень быстро, а если собирается большая компания, то очень многим приходится подгадывать с датами, готовиться, копить деньги. А я обычно сразу покупаю, следуя импульсу.
Расходы
Во время поездки на Коачеллу я на все потратил тысяч 100, включая билеты и сам фестиваль. Основной расход — жилье. В среднем 50–60 долларов за двоих в мотеле — они везде одинаковые. Между первой и второй поездкой я прочитал книжку Ильфа и Петрова — очень много осталось, как они описывают, хотя и сказалось влияние современного мира. Куда ни плюнь, ты найдешь аптеку, в которой будет вода, снэки, ты сможешь заплатить за телефон. Ты ляжешь на ту же кровать, на которой лежал в соседнем штате три дня назад. Тараканов, мышей, плесени не было. Все стандартно — в том и прелесть.
Сан-Диего: подготовка в Коачелле
В Сан-Диего я встретился с подругой Машей, живущей в Майами. Мы купили всякие одеяла, пенки, палатку, потому что в прошлом году палатка растаяла. Прежнюю я купил в Англии на фестивале — там дождь, холодно, все бухие, грязь, в сапогах, все орут. Какое-то сумасшествие происходит: ночью на твою палатку падает пьяный чувак, встает, начинает орать Oasis. Только если в Англии в основном живут люди в палатках, то здесь кемпинг — это большая парковка в поле: машина, и рядом стоит палатка. Поставил палатку и пошел на саму территорию фестиваля слушать музыку, тусоваться. Вечером прихожу — палатка вся кривая. Думаю: «Может, кто-то наступил, колышки выдернул». А оказалось, днем жарит +40 °С, пластиковые опоры подтаяли и под натяжением прогнулись. Пришлось новую покупать.
Закупаться поехали в WalMart. Лайфхак в том, что WalMart — это слишком крупная сеть, и в принципе им по фигу на все. В этой палатке мы ночевали пять ночей на фестивале и в каньоне, я проливал на нее пиво. Потом запаковали обратно в картон, пакет и со словами «Я не помещаюсь, у меня ноги слишком длинные» вернули палатку, одеяла, что-то еще. Полезное знание.
Там есть сеть ресторанов с крабами, где ты говоришь официантке: «Я хочу, чтобы вы станцевали», — и они танцуют. Маша вскочила, стала тоже танцевать. Там красота, набережные, очень клево — я там побегал, и это, конечно, не в Марьино бегать, ощущения другие. Людей на улице немного, потому что жарко. Во всех городах на северо-западе такой климат, и города просто мертвые. Люди сидят в бассейнах, дома, под кондиционером. И никуда не выходят.
«В Америке все стандартно: ты ляжешь на ту же кровать, на которой лежал в соседнем штате три дня назад. В том и прелесть».
Коачелла
360 дней в году это обычный город, там не происходит ничего интересного. А эти два уик-энда — просто шиза. Туда приезжает столько народа на это поле — оно вообще для поло.
Там теряют нереальное количество телефонов, ключей, кредитных карточек, фотоаппаратов. Они каждый год выкладывают в Facebook список lost and found, и смотришь: там и айфоны, и «Нокии», и фотоаппараты, вставные челюсти, очки, кепки. С утра в первый же день мы пошли играть в доджбол — это как вышибалы, две команды, и по количеству участников — количество мячей, они их выставляют. И вот три мяча и три участника, мячи лежат по центру, участники бегут к ним и начинают их сшибать, кто последний остается — тот и победил.
Можно развлекаться и до фестиваля, и после, даже не заходя на территорию самого фестиваля. Бесплатный интернет, йога с утра, гигантские очереди в душ.
Там я познакомился с фермерами — у них какое-то комьюнити. Как наша Lavka, только они отказались от всяких девайсов. Живут у себя на ферме на том, что они производят. Реально хиппи. Девочки с ободочками, косичками, дети с огромными глазами. Рассказывают, как они от всего отказались, как должны менять потребление. Понимаешь, что их попытки, конечно, смешные, в сравнении с вредом, который наносит Восток, где все выкидывают в реки и не парятся, но не хочется огорчать их этим фактом. Они молодцы. Вообще все открытые, атмосфера классная. Все накурены. Ты стоишь перед сценой, и кто-то рядом стоит, курит, а потом назад передает.
Мы с Машей покрыли шесть сцен, но я не был на двух, а она редко была на остальных четырех. Американцы вялые со стороны отдачи, те же англичане — сумасшедшие. Они сразу ревут, орут, поют. В прошлом году, когда играли на Коачелле Arctic Monkeys, все стоят, я смотрю, а там небольшая толпа с британским флагом — это мои чуваки. «Чуваки, вы из Англии?» — «Да, мы из Англии». — «Ну-ка все вместе: Arctic Monkeys!» Но вообще это очень расслабленный фестиваль. Конечно, есть иногда душевные выступления или суперэнергичные. В прошлом году все под Madness угорали, какой-то хоровод устроили. Ты бежишь, там такой слэм сумасшедший — очки улетели, кепка. Ты думаешь: «Черт с ними!» Слэм заканчивается, к тебе подходят: «Вот ваши очки, вот ваша кепка». Чувак телефон потерял, и там сразу подняли телефон: «Чей телефон?» Мне кажется, все люди понимают, зачем они пришли, что они здесь делают.
Дорога к Долине Смерти
В Долине Смерти странный климат: днем там очень жарко и ветер, а ночью температура опускается до нуля. Камни ночью промерзают, и образуется ледяная корка, которая утром подтаивает, отчего камень начинает ползти по ледяной подушке — называется ползущие камни. Я безумно хотел на это посмотреть. Но не вышло из-за машины: надо было ехать миль десять по пустыне, там очень жарко и вообще не ловит телефон. О том, чтобы идти пешком, вообще речи быть не могло: есть история, как чувак как-то математически просчитал, что на такой-то вес на такую-то дистанцию по Долине Смерти нужно столько-то воды. Он взял столько воды и пошел. То ли десять, то ли 15 километров шел — там очень жарко, обезвоживание идет очень быстро. Он не дошел полкилометра и умер от обезвоживания. Мы долго думали и решили, что не стоит пытаться совершить подвиг.
Долина Смерти
При въезде в Долину стоит отель. Я читал, что какая-то женщина в начале ХХ века купила здесь разрушенное здание и перестроила его в гостиницу и концертный холл. Туда стали приезжать Луи Армстронг, Би Би Кинг — все легенды того времени. Там играл Фрэнк Синатра. Место культовое, место джаза, блюза. Там все закрыто и выглядит, словно все заброшено — похоже на неработающий музей, а рядом заправка.
Долина Смерти сама по себе не очень большая — ее можно за пару дней всю исколесить, но там столько всего. Раньше в Долине Смерти была телефонная будка; можно было из другого места набрать номер этой будки и позвонить. Если кто-то был поблизости, он брал трубку. Это было вроде как позвонить в никуда. И можно поговорить с человеком в пустыне. Там постоянно что-то отламывали и уносили с собой; сервис был такой дорогой, что телефонная компания посчитала, что лучше будет автомат убрать. Фильм «Телефонная будка» вдохновлен как раз этим феноменом.
Долина Смерти расположена на 80 метров ниже уровня моря. И климат там очень странный. Это большое соляное поле — там ничего нет, там жарко, воздух тяжелый. Несмотря на то, что место считается туристическим, людей практически нет. Посреди этого «моря» стоит большая гостиница. Проложена хорошая дорога. Встречаются койоты и прочая живность. Хотя это бывает и в довольно больших городах, например, когда мы с Машей возвращались обратно с голливудских холмов, на дороге стояло два койота. Маша их очень боялась, поэтому я сказал ей, что это собаки. Они посмотрели на нас и еле-еле поплелись следом.
В Долине мы решили разбить кемпинг. Ставить палатку непросто — там такая каменная почва, что я никак не мог вбить колышек. А ветер все сильнее: у кого-то по соседству сорвало палатку. Начался ураган. Люди вскакивают, собираются, все трясет. Я сдаюсь: надо искать место на ночлег. Мы на GPS-навигаторе забили ближайшее место, где можно остановиться. Это 50 миль — придется ехать.
Лас-Вегас
Решили остановиться на Стрипе — это бульвар, где расположены все казино, гостиницы, в общем, вся жизнь. В Америке нельзя на улицах пить — там пить можно. В Америке нельзя в помещениях курить — там курить можно. Это место, где все грехи доступны. Ходят полуголые девицы, заманивают тебя в казино, сидят какие-то люди с карточками — игра за игрой. Маша договорилась, чтобы нам бесплатно подняли уровень номера — нам дали номер Startek с видом на казино Bellagio.
После палатки, после трех дней в пустыне, когда ты три часа в душ стоял, наконец-то идешь в крутой бар. Мы приоделись, выпили. Когда играешь, тебе бесплатно дают алкоголь. Я взял пиво, Маша — какой-то коктейль. Мы пытались разобраться с автоматами: зарядили десять долларов, чтобы много не проиграть. Пошли к другому, с Суперменом. Взяли еще пиво. А потом началось. Я даже не понял, что произошло — тут какой-то бонус. Мы зашли с пятью — а тут уже 26 долларов, потом 65. В итоге мы дошли до 70 баксов, взяли 60 долларов. И я такой: «Стоп! Мы выиграли 60 баксов в казино, пойдем их пропивать». И в тот же вечер все пропили в баре Vesper — единственном баре, где бармену не все равно.
Вегас — отвратительное место на самом-то деле. Там везде попрошайки, чернокожие чуваки, сующие свой компакт. Я понял, что это было идеальное решение — провести там вечер, напиться, сыграть в казино, собраться и уехать. Ужасное место, я в Вегас больше не поеду никогда.
Большой каньон
Я влюблен в Гранд-Каньон. Нет слов, чтобы его описать. Суть всех парков в Штатах в том, что там очень много на твоей ответственности: это может быть смертельно опасно, но никто с тобой не будет ходить. Ты предоставлен сам себе. Везде есть предостережения: возьмите воды, возьмите еды, не делайте то. Но никто за тобой не следит.
У входа коробочка стоит — мол, платите за вход. Мы заплатили. Возьмите буклетик, почитайте правила, ходите с водой. Гранд-Каньон 400 километров в длину. Есть маршруты для хайкинга, много троп — многие идут у самого края, а две или три ведут прямо к реке. Глубина — 1,6 километра. Понятно, что так просто не спустишься. В прошлом году мы за один день смогли дойти только до плато. Там есть край, спускаешься — плато, спускаешься ниже — река. Дальше — большой перепад высот, большая нагрузка, большой перепад вверх-вниз, организм офигевает. Если спускаешься, то ночуешь внизу — мы это все учли.
В этом году был дождь. Вниз — нагрузка приличная. Ты идешь с рюкзаком. Я нес пять литров воды, Маша — два литра. Еще какие-то бананы, снэки, спальный мешок, палатка, толстовка. С этим рюкзаком идешь вниз. За спиной килограмм десять, десять миль вниз. Порядка девяти часов пешего хода. А последние километра четыре мы шли одни, народа вообще никого нет. Маша молодец. Сложно бывает найти человека, который сначала едет на фестиваль, а потом на тачке, туда-сюда и после в Каньон.
Там куча белок, которые считаются самыми опасными животными в Гранд-Каньоне, потому что они переносят чуму. Видели оленя. Снизу все выглядит совершенно иначе, ты понимаешь: чтоб туда подняться, нужно пройти 16 километров. Мы спускались с южного края, а кемпинг внизу на северном крае, тут мост Bright Angel. Он старый, под ним есть труба, по ней вода поставляется в четыре штата — Юту, Аризону, Калифорнию и Неваду. Там течет очищающий источник. Мы ушли посмотреть, что происходит, возвращаемся — рюкзак весь в дырках. А это белка почувствовала жрачку и сразу прогрызла Маше рюкзак, который мы не сдали в WalMart, естественно. Потом пошли смотреть, как заходит солнце. Я залипал на эту реку, мост, красота.
Там постоянно что-то шуршит. Думаешь: «Блин, где я?» Я забрался в Гранд-Каньон, напился пива и валяюсь на мосту. Идти наверх — это ад. Там есть мулы. Видимо, те, кто живет в бунгало, ленивые и катаются на мулах, никакого самоиспытания нет. Очень много людей пожилых, 70 лет. Они спускаются по двое суток. А прошлом году было больше народа, в этом году низкий сезон, тоже апрель, кемпинг был не полностью забит. С утра нас разбудил рейнджер: «Чуваки, где ваш permission?» — в итоге нас на 70 баксов оштрафовали. С правосудием там все четко. Наверх мы шли другой тропой, нам один дядька посоветовал пройти тропой для мулов, она короче, но сложнее — там большие ступени, крутой наклон. Мы поднялись за 4,5 часа. Было очень тяжело.
Индейская резервация навахо
По дороге в Долину монументов индейцы навахо стоят вдоль дороги, продают свои украшения, делают гриль. Мы остановились у каких-то индейцев, которые делали барбекю, — решили купить бургер и ребрышки. Отвратительно было по вкусу, но зато купили у индейцев. Они презрительно относятся ко всем, типа, мы индейцы навахо, а вы приехали на нашу землю. Американцы считают, что индейцы немножечко обнаглели: они не платят налоги, у них финансовые поблажки и дотации, они неприветливые, ленивые и вальяжные. В их резервации нет домов, они живут в фургонах, хижинах, в разваленных машинах — в целом, похоже на большие ремонтные мастерские.
Долина Монументов, которая расположена на территории индейцев, — это бывший Мексиканский залив: когда ледники таяли, пески вымыло, и остались непонятные образования. Эти штуки очень эффектно выглядят. В долине есть территория, где самое интересное — арки, наскальная живопись, и туда можно только с индейцами попасть. Мы подошли: «Сколько будет стоить с вами покататься?» — они заломили 180 долларов. У нас столько не было. Там лениво сидел один чувак, но нашел силы встать. И говорит: «Чуваки, давайте я вас за 120 отвезу двоих». Мы договорились.
Сели в его пикап — здесь еще можно кататься на простых тачках. Дальше в резервации у каждой скалы есть свое название: Ладошки, Глаз неба, Ухо ветра, Палец, Спящий человек. Ездили в места, где были мы одни. Он останавливался и никого не торопил. Доброжелательный был, он мне понравился. Ощущения, будто на Марсе, забавно выглядит. В общем, 120 баксов не зря отдали.
Новый Орлеан
На следующий день мы улетали утром. Маша вернулась к себе в Майами, а я отправился в Новый Орлеан. Это особенная часть Америки, которая раньше была очень французская, как восточная часть Канады. Относительно большой город — там есть небоскреб, деловой центр, а есть французский квартал. Он очень сильно отличается по архитектуре — маленькие домишки с балкончиками. Там много джаза, на улице все играют, там Миссисипи, все едят рыбу, раков, креветки. Новый Орлеан славен тем, что там пьют абсент. Я познакомился с одной девочкой, и мы там выпили абсент в час дня, отполировали Bloody Mary, потом поели раков.
Новый Орлеан считается криминальным городом, потому что там много черных. Город еще не восстановился после урагана Катрина, некоторые дома развалены, их бросили и ушли. А французский квартал ночью превращается в кутеж — семь дней в неделю. Можно пить на улицах, курить в заведениях. Я познакомился с чуваком на остановке, он всю свою жизнь нигде не был, и предыдущие его три поколения нигде не были. Он мне и говорит: ты мне нравишься, будь осторожен. Сказал, что могут обмануть на деньги, на телефоны. У него есть отличный трюк: берешь десятку, меняешь ее по доллару и кладешь все карман. Остальные кладешь в ботинок. Его несколько раз это спасало. Тебя останавливают, начинают что-то агрессивно втирать, мол, гони бабки. Ты достаешь десять бумажек по доллару, кидаешь в них и сразу убегаешь.
Первый день мы с новой знакомой девочкой потусовались, потом прилетели ее друзья. А второй день я просто ходил по городу, заходил в разные места. Пошел дождь, я зашел в какой-то бар, сел за стойку, шел английский чемпионат по футболу, я взял себе пива. За стойкой сидел пожилой афроамериканец, седой, пил пиво. Он повернулся ко мне и уставился. Я гляжу в ответ. Он подсел поближе, и мы долго беседовали.
У них очень интересный акцент — такой раздутый и быстрый, это не Техас, где они чеканят слова. Зачастую ни слова не разобрать. В Новом Орлеане есть что-то неамериканское. Креольская кухня, очень острая. В магазинах продаются разные странные соусы — они называются типа «Пердящий енот», «Горящая жопа», «Тараканы», «Байкерская сучка». По городу ездят старинные красивые трамваи по 1,5 доллара за проезд. Они очень старые: чтобы остановиться, надо тянуть за веревочку.
Везде и все — про джаз, у них даже аэропорт имени Луи Армстронга. Еще у них есть традиция на деревьях и домах развешивать бусы. Во время фестиваля Марди Гра есть такое развлечение: ты кидаешь эти бусы женщине — это называется beats for boobs — и она тебе показывает грудь. В основном показывают черные мамы какие-нибудь. Мне тоже как-то кинули — я показал грудь. Своеобразный город, таких городов в Америке не очень много.
«В магазинах продаются разные странные соусы. Они называются как-то так: “Пердящий енот”, “Горящая жопа”, “Тараканы”, “Байкерская сучка”».
Майами
Потом Майами, где Маша живет. Очень много латиносов, очень много богатых русских, которые живут в даунтауне в высоких жилых комплексах. А Маша живет в Майами-бич — это остров рядом с Майами, прямо через мост. Это место, где пляж, много ресторанов, бары — все для отдыха. Я просыпался с утра — солнце, океан. Ходил на пробежку.
Есть шикарный район, design district называется в народе. Суть в том, что в 1980-е у одного риелтора плохо шли дела с продажей недвижимости в этом районе. Он позвал своего друга, человека из искусства, чтоб он помог облагородить район. А этот друг позвал еще друзей. В итоге туда приехала куча людей, и они район отрисовали. Все стены в таких крутых заведениях тоже все в плакатах, арт-объектах. Майами — это такой отдых: приехать, полежать на пляже, поплавать в океане. Даже многие наши чиновники приобретают недвижимость в Майами. Она дорогая, престижная.
Филадельфия
Когда планировал путешествие, я вспомнил песню Брюса Спрингстина про Филадельфию. Я посмотрел на карте — она рядом, полтора часа на автобусе. Вообще не знал, чего ожидать. Поехал в Филу — это город, в который я влюбился. Нереальный город. Я вообще даже не ожидал от него. На первый взгляд, это тоже большой красивый даунтаун. Небоскребы, много деловых центров. Но жилая часть — там очень тихо, красиво. Очень много разрисованных домов. И люди, конечно, офигительные.
Я там познакомился с девочкой, которая узнала, что я из России, и сразу такая: «За кого ты голосовал? Неужели за Путина? У вас там нет прав! Ты ходишь на митинги?» То есть в теме. «У вас там лишают прав человека!» Я так немного «нырнул» в Москву как будто.
Нью-Йорк
Я решил, что проведу все два с половиной дня в Бруклине и никуда оттуда не выйду. Было интересно увидеть другой Нью-Йорк, потому что в Бруклине, естественно, живут. Хозяйка, у которой я жил, тоже хорошая девочка, одолжила свой велосипед, со словами: «Чувак, бери велик! Съезди сюда и сюда, тебе понравится». Весь день я катался туда-сюда по Бруклину. Конечно, там, зачастую сильное разделение по кварталам. Есть радикально еврейские кварталы. В Бруклине в основном малоэтажная архитектура, много стрит-арта. Все катаются на велосипеде, хорошо развита инфраструктура. И нет суеты Манхэттена.
И, конечно, очень крутое место — это Ист-Ривер парк в Бруклине с видом на Манхэттен. Я купил пиццу какую-то и пошел туда, там как раз закат — нереально красиво, очень много людей. Кто-то сидит книжку читает, книжку положил — сидит смотрит. Кто-то ест, как я. Вода, небо, Эмпайр-стейт-билдинг.
И в этот же вечер я решил найти какое-нибудь прикольное место и пошел в Уильямсбург, как мне посоветовали. Там есть даже место Lucky Dog — это бар и задний двор, где обустроена площадка для собак. И там все пьют пиво и одновременно выгуливают собак. Недалеко есть », там за последние пару лет открылось много крутых мест.
В этот месяц, когда я один начал путешествовать, у меня отключилось восприятие процесса «сюда-сюда». Я просто переключился на людей, на места, просто пойти туда, где побольше людей, обязательно местных. Проникся этой темой с комплиментами — они все время хвалят тебя или обращают внимания на твои достоинства. Это гениально вообще. Меня сбило с ног. В аэропорту я переобувался, у меня носки были полосатые, красный носок в черно-белую полоску. И мне какая-то женщина говорит: «I love your socks». Я такой: «О’кей, спасибо». Я всем потом говорил: «Классные очки, классный рюкзак, классный велик, классная собака, классная прическа, классное все что угодно». Или как в баре все это работает: «Как вам футбол? Любите футбол? Знаете, как сегодня сыграли “Никс”? Как вам мои часы?» Что-нибудь такое. Я теперь всегда так делаю. Такое отличное начало диалога, хоть и звучит странно для Москвы.
Источник: fishki net
Подробно об этой поездке, а также о Большом каньоне, Новом Орлеане, Долине Смерти и музыкальном фестивале Коачелла читайте в этом материале.
Принцип покупки билетов
Сидишь слушаешь музыку: «Блин, классные группы, надо посмотреть на маршрут, где они играют музыку». В Москве — нет. А где есть? Смотришь — Стокгольм. Ну, например. Покупаешь билет — и все, надо ехать. Таким образом я уже съездил на Queens of the Stone Age в Кёльн, на Tame Impala в Стокгольм, на Godspeed You! Black Emperor в Милан, в Амстердам на Mars Volta, в Лондон на CSS, в Остин на Trail of Dead. Где-то еще был, естественно. Еще я итальянский футбол очень сильно люблю, болею за «Ювентус» и ездил в Рим на их матч. Делать это надо сильно заранее, я меньше чем за месяц не планирую — в среднем за полгода, тогда и билеты дешевле. Можно осенью спланировать, куда поехать на майские праздники.
Мне кажется, идеальный способ — ехать в одиночку: ты можешь позволить себе сорваться очень быстро, а если собирается большая компания, то очень многим приходится подгадывать с датами, готовиться, копить деньги. А я обычно сразу покупаю, следуя импульсу.
Расходы
Во время поездки на Коачеллу я на все потратил тысяч 100, включая билеты и сам фестиваль. Основной расход — жилье. В среднем 50–60 долларов за двоих в мотеле — они везде одинаковые. Между первой и второй поездкой я прочитал книжку Ильфа и Петрова — очень много осталось, как они описывают, хотя и сказалось влияние современного мира. Куда ни плюнь, ты найдешь аптеку, в которой будет вода, снэки, ты сможешь заплатить за телефон. Ты ляжешь на ту же кровать, на которой лежал в соседнем штате три дня назад. Тараканов, мышей, плесени не было. Все стандартно — в том и прелесть.
Сан-Диего: подготовка в Коачелле
В Сан-Диего я встретился с подругой Машей, живущей в Майами. Мы купили всякие одеяла, пенки, палатку, потому что в прошлом году палатка растаяла. Прежнюю я купил в Англии на фестивале — там дождь, холодно, все бухие, грязь, в сапогах, все орут. Какое-то сумасшествие происходит: ночью на твою палатку падает пьяный чувак, встает, начинает орать Oasis. Только если в Англии в основном живут люди в палатках, то здесь кемпинг — это большая парковка в поле: машина, и рядом стоит палатка. Поставил палатку и пошел на саму территорию фестиваля слушать музыку, тусоваться. Вечером прихожу — палатка вся кривая. Думаю: «Может, кто-то наступил, колышки выдернул». А оказалось, днем жарит +40 °С, пластиковые опоры подтаяли и под натяжением прогнулись. Пришлось новую покупать.
Закупаться поехали в WalMart. Лайфхак в том, что WalMart — это слишком крупная сеть, и в принципе им по фигу на все. В этой палатке мы ночевали пять ночей на фестивале и в каньоне, я проливал на нее пиво. Потом запаковали обратно в картон, пакет и со словами «Я не помещаюсь, у меня ноги слишком длинные» вернули палатку, одеяла, что-то еще. Полезное знание.
Там есть сеть ресторанов с крабами, где ты говоришь официантке: «Я хочу, чтобы вы станцевали», — и они танцуют. Маша вскочила, стала тоже танцевать. Там красота, набережные, очень клево — я там побегал, и это, конечно, не в Марьино бегать, ощущения другие. Людей на улице немного, потому что жарко. Во всех городах на северо-западе такой климат, и города просто мертвые. Люди сидят в бассейнах, дома, под кондиционером. И никуда не выходят.
«В Америке все стандартно: ты ляжешь на ту же кровать, на которой лежал в соседнем штате три дня назад. В том и прелесть».
Коачелла
360 дней в году это обычный город, там не происходит ничего интересного. А эти два уик-энда — просто шиза. Туда приезжает столько народа на это поле — оно вообще для поло.
Там теряют нереальное количество телефонов, ключей, кредитных карточек, фотоаппаратов. Они каждый год выкладывают в Facebook список lost and found, и смотришь: там и айфоны, и «Нокии», и фотоаппараты, вставные челюсти, очки, кепки. С утра в первый же день мы пошли играть в доджбол — это как вышибалы, две команды, и по количеству участников — количество мячей, они их выставляют. И вот три мяча и три участника, мячи лежат по центру, участники бегут к ним и начинают их сшибать, кто последний остается — тот и победил.
Можно развлекаться и до фестиваля, и после, даже не заходя на территорию самого фестиваля. Бесплатный интернет, йога с утра, гигантские очереди в душ.
Там я познакомился с фермерами — у них какое-то комьюнити. Как наша Lavka, только они отказались от всяких девайсов. Живут у себя на ферме на том, что они производят. Реально хиппи. Девочки с ободочками, косичками, дети с огромными глазами. Рассказывают, как они от всего отказались, как должны менять потребление. Понимаешь, что их попытки, конечно, смешные, в сравнении с вредом, который наносит Восток, где все выкидывают в реки и не парятся, но не хочется огорчать их этим фактом. Они молодцы. Вообще все открытые, атмосфера классная. Все накурены. Ты стоишь перед сценой, и кто-то рядом стоит, курит, а потом назад передает.
Мы с Машей покрыли шесть сцен, но я не был на двух, а она редко была на остальных четырех. Американцы вялые со стороны отдачи, те же англичане — сумасшедшие. Они сразу ревут, орут, поют. В прошлом году, когда играли на Коачелле Arctic Monkeys, все стоят, я смотрю, а там небольшая толпа с британским флагом — это мои чуваки. «Чуваки, вы из Англии?» — «Да, мы из Англии». — «Ну-ка все вместе: Arctic Monkeys!» Но вообще это очень расслабленный фестиваль. Конечно, есть иногда душевные выступления или суперэнергичные. В прошлом году все под Madness угорали, какой-то хоровод устроили. Ты бежишь, там такой слэм сумасшедший — очки улетели, кепка. Ты думаешь: «Черт с ними!» Слэм заканчивается, к тебе подходят: «Вот ваши очки, вот ваша кепка». Чувак телефон потерял, и там сразу подняли телефон: «Чей телефон?» Мне кажется, все люди понимают, зачем они пришли, что они здесь делают.
Дорога к Долине Смерти
В Долине Смерти странный климат: днем там очень жарко и ветер, а ночью температура опускается до нуля. Камни ночью промерзают, и образуется ледяная корка, которая утром подтаивает, отчего камень начинает ползти по ледяной подушке — называется ползущие камни. Я безумно хотел на это посмотреть. Но не вышло из-за машины: надо было ехать миль десять по пустыне, там очень жарко и вообще не ловит телефон. О том, чтобы идти пешком, вообще речи быть не могло: есть история, как чувак как-то математически просчитал, что на такой-то вес на такую-то дистанцию по Долине Смерти нужно столько-то воды. Он взял столько воды и пошел. То ли десять, то ли 15 километров шел — там очень жарко, обезвоживание идет очень быстро. Он не дошел полкилометра и умер от обезвоживания. Мы долго думали и решили, что не стоит пытаться совершить подвиг.
Долина Смерти
При въезде в Долину стоит отель. Я читал, что какая-то женщина в начале ХХ века купила здесь разрушенное здание и перестроила его в гостиницу и концертный холл. Туда стали приезжать Луи Армстронг, Би Би Кинг — все легенды того времени. Там играл Фрэнк Синатра. Место культовое, место джаза, блюза. Там все закрыто и выглядит, словно все заброшено — похоже на неработающий музей, а рядом заправка.
Долина Смерти сама по себе не очень большая — ее можно за пару дней всю исколесить, но там столько всего. Раньше в Долине Смерти была телефонная будка; можно было из другого места набрать номер этой будки и позвонить. Если кто-то был поблизости, он брал трубку. Это было вроде как позвонить в никуда. И можно поговорить с человеком в пустыне. Там постоянно что-то отламывали и уносили с собой; сервис был такой дорогой, что телефонная компания посчитала, что лучше будет автомат убрать. Фильм «Телефонная будка» вдохновлен как раз этим феноменом.
Долина Смерти расположена на 80 метров ниже уровня моря. И климат там очень странный. Это большое соляное поле — там ничего нет, там жарко, воздух тяжелый. Несмотря на то, что место считается туристическим, людей практически нет. Посреди этого «моря» стоит большая гостиница. Проложена хорошая дорога. Встречаются койоты и прочая живность. Хотя это бывает и в довольно больших городах, например, когда мы с Машей возвращались обратно с голливудских холмов, на дороге стояло два койота. Маша их очень боялась, поэтому я сказал ей, что это собаки. Они посмотрели на нас и еле-еле поплелись следом.
В Долине мы решили разбить кемпинг. Ставить палатку непросто — там такая каменная почва, что я никак не мог вбить колышек. А ветер все сильнее: у кого-то по соседству сорвало палатку. Начался ураган. Люди вскакивают, собираются, все трясет. Я сдаюсь: надо искать место на ночлег. Мы на GPS-навигаторе забили ближайшее место, где можно остановиться. Это 50 миль — придется ехать.
Лас-Вегас
Решили остановиться на Стрипе — это бульвар, где расположены все казино, гостиницы, в общем, вся жизнь. В Америке нельзя на улицах пить — там пить можно. В Америке нельзя в помещениях курить — там курить можно. Это место, где все грехи доступны. Ходят полуголые девицы, заманивают тебя в казино, сидят какие-то люди с карточками — игра за игрой. Маша договорилась, чтобы нам бесплатно подняли уровень номера — нам дали номер Startek с видом на казино Bellagio.
После палатки, после трех дней в пустыне, когда ты три часа в душ стоял, наконец-то идешь в крутой бар. Мы приоделись, выпили. Когда играешь, тебе бесплатно дают алкоголь. Я взял пиво, Маша — какой-то коктейль. Мы пытались разобраться с автоматами: зарядили десять долларов, чтобы много не проиграть. Пошли к другому, с Суперменом. Взяли еще пиво. А потом началось. Я даже не понял, что произошло — тут какой-то бонус. Мы зашли с пятью — а тут уже 26 долларов, потом 65. В итоге мы дошли до 70 баксов, взяли 60 долларов. И я такой: «Стоп! Мы выиграли 60 баксов в казино, пойдем их пропивать». И в тот же вечер все пропили в баре Vesper — единственном баре, где бармену не все равно.
Вегас — отвратительное место на самом-то деле. Там везде попрошайки, чернокожие чуваки, сующие свой компакт. Я понял, что это было идеальное решение — провести там вечер, напиться, сыграть в казино, собраться и уехать. Ужасное место, я в Вегас больше не поеду никогда.
Большой каньон
Я влюблен в Гранд-Каньон. Нет слов, чтобы его описать. Суть всех парков в Штатах в том, что там очень много на твоей ответственности: это может быть смертельно опасно, но никто с тобой не будет ходить. Ты предоставлен сам себе. Везде есть предостережения: возьмите воды, возьмите еды, не делайте то. Но никто за тобой не следит.
У входа коробочка стоит — мол, платите за вход. Мы заплатили. Возьмите буклетик, почитайте правила, ходите с водой. Гранд-Каньон 400 километров в длину. Есть маршруты для хайкинга, много троп — многие идут у самого края, а две или три ведут прямо к реке. Глубина — 1,6 километра. Понятно, что так просто не спустишься. В прошлом году мы за один день смогли дойти только до плато. Там есть край, спускаешься — плато, спускаешься ниже — река. Дальше — большой перепад высот, большая нагрузка, большой перепад вверх-вниз, организм офигевает. Если спускаешься, то ночуешь внизу — мы это все учли.
В этом году был дождь. Вниз — нагрузка приличная. Ты идешь с рюкзаком. Я нес пять литров воды, Маша — два литра. Еще какие-то бананы, снэки, спальный мешок, палатка, толстовка. С этим рюкзаком идешь вниз. За спиной килограмм десять, десять миль вниз. Порядка девяти часов пешего хода. А последние километра четыре мы шли одни, народа вообще никого нет. Маша молодец. Сложно бывает найти человека, который сначала едет на фестиваль, а потом на тачке, туда-сюда и после в Каньон.
Там куча белок, которые считаются самыми опасными животными в Гранд-Каньоне, потому что они переносят чуму. Видели оленя. Снизу все выглядит совершенно иначе, ты понимаешь: чтоб туда подняться, нужно пройти 16 километров. Мы спускались с южного края, а кемпинг внизу на северном крае, тут мост Bright Angel. Он старый, под ним есть труба, по ней вода поставляется в четыре штата — Юту, Аризону, Калифорнию и Неваду. Там течет очищающий источник. Мы ушли посмотреть, что происходит, возвращаемся — рюкзак весь в дырках. А это белка почувствовала жрачку и сразу прогрызла Маше рюкзак, который мы не сдали в WalMart, естественно. Потом пошли смотреть, как заходит солнце. Я залипал на эту реку, мост, красота.
Там постоянно что-то шуршит. Думаешь: «Блин, где я?» Я забрался в Гранд-Каньон, напился пива и валяюсь на мосту. Идти наверх — это ад. Там есть мулы. Видимо, те, кто живет в бунгало, ленивые и катаются на мулах, никакого самоиспытания нет. Очень много людей пожилых, 70 лет. Они спускаются по двое суток. А прошлом году было больше народа, в этом году низкий сезон, тоже апрель, кемпинг был не полностью забит. С утра нас разбудил рейнджер: «Чуваки, где ваш permission?» — в итоге нас на 70 баксов оштрафовали. С правосудием там все четко. Наверх мы шли другой тропой, нам один дядька посоветовал пройти тропой для мулов, она короче, но сложнее — там большие ступени, крутой наклон. Мы поднялись за 4,5 часа. Было очень тяжело.
Индейская резервация навахо
По дороге в Долину монументов индейцы навахо стоят вдоль дороги, продают свои украшения, делают гриль. Мы остановились у каких-то индейцев, которые делали барбекю, — решили купить бургер и ребрышки. Отвратительно было по вкусу, но зато купили у индейцев. Они презрительно относятся ко всем, типа, мы индейцы навахо, а вы приехали на нашу землю. Американцы считают, что индейцы немножечко обнаглели: они не платят налоги, у них финансовые поблажки и дотации, они неприветливые, ленивые и вальяжные. В их резервации нет домов, они живут в фургонах, хижинах, в разваленных машинах — в целом, похоже на большие ремонтные мастерские.
Долина Монументов, которая расположена на территории индейцев, — это бывший Мексиканский залив: когда ледники таяли, пески вымыло, и остались непонятные образования. Эти штуки очень эффектно выглядят. В долине есть территория, где самое интересное — арки, наскальная живопись, и туда можно только с индейцами попасть. Мы подошли: «Сколько будет стоить с вами покататься?» — они заломили 180 долларов. У нас столько не было. Там лениво сидел один чувак, но нашел силы встать. И говорит: «Чуваки, давайте я вас за 120 отвезу двоих». Мы договорились.
Сели в его пикап — здесь еще можно кататься на простых тачках. Дальше в резервации у каждой скалы есть свое название: Ладошки, Глаз неба, Ухо ветра, Палец, Спящий человек. Ездили в места, где были мы одни. Он останавливался и никого не торопил. Доброжелательный был, он мне понравился. Ощущения, будто на Марсе, забавно выглядит. В общем, 120 баксов не зря отдали.
Новый Орлеан
На следующий день мы улетали утром. Маша вернулась к себе в Майами, а я отправился в Новый Орлеан. Это особенная часть Америки, которая раньше была очень французская, как восточная часть Канады. Относительно большой город — там есть небоскреб, деловой центр, а есть французский квартал. Он очень сильно отличается по архитектуре — маленькие домишки с балкончиками. Там много джаза, на улице все играют, там Миссисипи, все едят рыбу, раков, креветки. Новый Орлеан славен тем, что там пьют абсент. Я познакомился с одной девочкой, и мы там выпили абсент в час дня, отполировали Bloody Mary, потом поели раков.
Новый Орлеан считается криминальным городом, потому что там много черных. Город еще не восстановился после урагана Катрина, некоторые дома развалены, их бросили и ушли. А французский квартал ночью превращается в кутеж — семь дней в неделю. Можно пить на улицах, курить в заведениях. Я познакомился с чуваком на остановке, он всю свою жизнь нигде не был, и предыдущие его три поколения нигде не были. Он мне и говорит: ты мне нравишься, будь осторожен. Сказал, что могут обмануть на деньги, на телефоны. У него есть отличный трюк: берешь десятку, меняешь ее по доллару и кладешь все карман. Остальные кладешь в ботинок. Его несколько раз это спасало. Тебя останавливают, начинают что-то агрессивно втирать, мол, гони бабки. Ты достаешь десять бумажек по доллару, кидаешь в них и сразу убегаешь.
Первый день мы с новой знакомой девочкой потусовались, потом прилетели ее друзья. А второй день я просто ходил по городу, заходил в разные места. Пошел дождь, я зашел в какой-то бар, сел за стойку, шел английский чемпионат по футболу, я взял себе пива. За стойкой сидел пожилой афроамериканец, седой, пил пиво. Он повернулся ко мне и уставился. Я гляжу в ответ. Он подсел поближе, и мы долго беседовали.
У них очень интересный акцент — такой раздутый и быстрый, это не Техас, где они чеканят слова. Зачастую ни слова не разобрать. В Новом Орлеане есть что-то неамериканское. Креольская кухня, очень острая. В магазинах продаются разные странные соусы — они называются типа «Пердящий енот», «Горящая жопа», «Тараканы», «Байкерская сучка». По городу ездят старинные красивые трамваи по 1,5 доллара за проезд. Они очень старые: чтобы остановиться, надо тянуть за веревочку.
Везде и все — про джаз, у них даже аэропорт имени Луи Армстронга. Еще у них есть традиция на деревьях и домах развешивать бусы. Во время фестиваля Марди Гра есть такое развлечение: ты кидаешь эти бусы женщине — это называется beats for boobs — и она тебе показывает грудь. В основном показывают черные мамы какие-нибудь. Мне тоже как-то кинули — я показал грудь. Своеобразный город, таких городов в Америке не очень много.
«В магазинах продаются разные странные соусы. Они называются как-то так: “Пердящий енот”, “Горящая жопа”, “Тараканы”, “Байкерская сучка”».
Майами
Потом Майами, где Маша живет. Очень много латиносов, очень много богатых русских, которые живут в даунтауне в высоких жилых комплексах. А Маша живет в Майами-бич — это остров рядом с Майами, прямо через мост. Это место, где пляж, много ресторанов, бары — все для отдыха. Я просыпался с утра — солнце, океан. Ходил на пробежку.
Есть шикарный район, design district называется в народе. Суть в том, что в 1980-е у одного риелтора плохо шли дела с продажей недвижимости в этом районе. Он позвал своего друга, человека из искусства, чтоб он помог облагородить район. А этот друг позвал еще друзей. В итоге туда приехала куча людей, и они район отрисовали. Все стены в таких крутых заведениях тоже все в плакатах, арт-объектах. Майами — это такой отдых: приехать, полежать на пляже, поплавать в океане. Даже многие наши чиновники приобретают недвижимость в Майами. Она дорогая, престижная.
Филадельфия
Когда планировал путешествие, я вспомнил песню Брюса Спрингстина про Филадельфию. Я посмотрел на карте — она рядом, полтора часа на автобусе. Вообще не знал, чего ожидать. Поехал в Филу — это город, в который я влюбился. Нереальный город. Я вообще даже не ожидал от него. На первый взгляд, это тоже большой красивый даунтаун. Небоскребы, много деловых центров. Но жилая часть — там очень тихо, красиво. Очень много разрисованных домов. И люди, конечно, офигительные.
Я там познакомился с девочкой, которая узнала, что я из России, и сразу такая: «За кого ты голосовал? Неужели за Путина? У вас там нет прав! Ты ходишь на митинги?» То есть в теме. «У вас там лишают прав человека!» Я так немного «нырнул» в Москву как будто.
Нью-Йорк
Я решил, что проведу все два с половиной дня в Бруклине и никуда оттуда не выйду. Было интересно увидеть другой Нью-Йорк, потому что в Бруклине, естественно, живут. Хозяйка, у которой я жил, тоже хорошая девочка, одолжила свой велосипед, со словами: «Чувак, бери велик! Съезди сюда и сюда, тебе понравится». Весь день я катался туда-сюда по Бруклину. Конечно, там, зачастую сильное разделение по кварталам. Есть радикально еврейские кварталы. В Бруклине в основном малоэтажная архитектура, много стрит-арта. Все катаются на велосипеде, хорошо развита инфраструктура. И нет суеты Манхэттена.
И, конечно, очень крутое место — это Ист-Ривер парк в Бруклине с видом на Манхэттен. Я купил пиццу какую-то и пошел туда, там как раз закат — нереально красиво, очень много людей. Кто-то сидит книжку читает, книжку положил — сидит смотрит. Кто-то ест, как я. Вода, небо, Эмпайр-стейт-билдинг.
И в этот же вечер я решил найти какое-нибудь прикольное место и пошел в Уильямсбург, как мне посоветовали. Там есть даже место Lucky Dog — это бар и задний двор, где обустроена площадка для собак. И там все пьют пиво и одновременно выгуливают собак. Недалеко есть », там за последние пару лет открылось много крутых мест.
В этот месяц, когда я один начал путешествовать, у меня отключилось восприятие процесса «сюда-сюда». Я просто переключился на людей, на места, просто пойти туда, где побольше людей, обязательно местных. Проникся этой темой с комплиментами — они все время хвалят тебя или обращают внимания на твои достоинства. Это гениально вообще. Меня сбило с ног. В аэропорту я переобувался, у меня носки были полосатые, красный носок в черно-белую полоску. И мне какая-то женщина говорит: «I love your socks». Я такой: «О’кей, спасибо». Я всем потом говорил: «Классные очки, классный рюкзак, классный велик, классная собака, классная прическа, классное все что угодно». Или как в баре все это работает: «Как вам футбол? Любите футбол? Знаете, как сегодня сыграли “Никс”? Как вам мои часы?» Что-нибудь такое. Я теперь всегда так делаю. Такое отличное начало диалога, хоть и звучит странно для Москвы.
Источник: fishki net
