2013-05-04

"Хлопаем беззвучно!" или съемки "Голубого огонька"

«Мосфильм», декабрь 2009-го. Да, да! Хоть новогодняя программа и называется «Голубой огонек» на Шаболовке",
снимается она теперь в павильоне «Мосфильма». Шуховская башня осталась лишь в декорациях, на этот раз
мы ее будем видеть как бы снизу изнутри. Да и сами съемки проходят не несколько месяцев как раньше, а всего 8 дней.

В павильоне 7 телекамер

Меня мучили всего два вопроса: кто эти сидящие в зале люди и что они пьют.

Фрукты бутафорские отчасти. Мандарины настоящие, а виноград резиновый. — Зато жуется долго! — пошутил кто-то из зрителей.

А вот про «шампанское», сидящие за столиками люди, только строили догадки. Им было объяснено, что это «жидкость с определенными химическими свойствами и добавками». Пить ее никто не рискнул, только нюхали, и бокалы оставались полными все дни съемок. Более того, их даже приносили в икеевких коробках уже наполненными, чтобы никто не смог догадаться о содержимом. — Так что же там на самом деле? — интересуюсь у сотрудников. — Обычный лимонад. Но даже при желании, выпить его сложно — сыпящиеся во время представления в большом количестве блестки, не позволят этого сделать.

В перерывах между номерами собирается серпантин. Только потом я понял зачем это делается.

Пиротехники

Они расставляют свои радиоуправляемые заряды.

Специальный человек показывает как кому, как и когда надо пританцовывать, сидя на стуле.

Публика постоянно просит сфотографировать именно их и сделать кадры без смотрящих в камеру лиц, просто невозможно. При этом никто не спрашивает где появятся фото. Я заинтригован все больше. Откуда они?

Рельсы тележки разобрали («На них наступать нельзя, они алюминиевые!»), на очередном дубле будет работать полуторатонный кран с камерой.

Прямо над головами сидящих.

Съемки тоста. Приезжающие звезды произносят написанный заранее текст и подпевают маленькому кусочку песни «Новый год настает… ». Потом, после монтажа, нам будет казаться что все артисты, спортсмены, актеры и прочие известные люди одновременно присутствуют зале и поют.

Этот кадр есть абсолютно у всех фотографов, находившихся в павильоне.

Звезды ничего не делают случайно и постоянно помнят о смотрящих на них Кэнонах и Никонах. Даже могут специально попозировать блогеру.

А в это время в холодном коридоре «Мосфильма», не переходя запретную черту, стоит толпа тех, кто не участвует в массовке тоста.

— Тажело там сидеть? — спрашиваю у девушки в красивом платье.
— Что вы! Когда сидим - хорошо, самое сложное — стоять.
— И много приходится ждать?
— Сегодня нас забрали от метро в 9 часов утра. Стали снимать только в час дня. Все время здесь. Но это еще ничего, один раз шесть часов стояли.
— В коридоре?
— Ага, и заходим парами, прям как в детском саду.
Заметив, что я долго разговариваю с массовкой, ко мне спешит сотрудник кастингового агентства.
— Мне показалось, что большинство из них говорят с небольшим акцентом? Откуда они? — спрашиваю.
— Объявления в интернете, группа «Вконтакте», знакомые, базы проверенных и вменяемых участников. Многие из них — старожилы, по десяток раз снимались уже.
— Им платят за это?
— Досидят до 12 ночи — получат за все 300 рублей. А если придется задержаться позже, то еще по 100 рублей за каждый час.
— А как же туалет, поесть-попить там… Так вот строем и стоят все время?
— Нет, тут все сложнее. Конечно, они могут отойти и даже сходить в буфет, только не делают этого. Ведь они могут пропустить момент, когда будут отбирать людей на крупный план.
— Ради чего?
— Ну, вдруг, кто заметит на записи… Студенты киновузов иногда приходят, чтобы понять что такое работа в массовке, активные молодящиеся бабульки.
— А мужчин мало…
— С ними проблема. Им это менее интересно. Если и приходят, то со второй половиной всегда, типа как на концерт. Придет такая вся в мехах, посидит немного, а потом уходит, не понимая, что тут работа, а не представление.
Мимо проходит Филипп Бедросович, толпа визжит. Я начинаю их понимать: Москва, телевидение, главный праздник страны и звезда на расстоянии протянутой руки.

— Что вы! Когда сидим - хорошо, самое сложное — стоять.
— И много приходится ждать?
— Сегодня нас забрали от метро в 9 часов утра. Стали снимать только в час дня. Все время здесь. Но это еще ничего, один раз шесть часов стояли.
— В коридоре?
— Ага, и заходим парами, прям как в детском саду.
Заметив, что я долго разговариваю с массовкой, ко мне спешит сотрудник кастингового агентства.
— Мне показалось, что большинство из них говорят с небольшим акцентом? Откуда они? — спрашиваю.
— Объявления в интернете, группа ">- Им платят за это?
— Досидят до 12 ночи — получат за все 300 рублей. А если придется задержаться позже, то еще по 100 рублей за каждый час.
— А как же туалет, поесть-попить там… Так вот строем и стоят все время?
— Нет, тут все сложнее. Конечно, они могут отойти и даже сходить в буфет, только не делают этого. Ведь они могут пропустить момент, когда будут отбирать людей на крупный план.
— Ради чего?
— Ну, вдруг, кто заметит на записи… Студенты киновузов иногда приходят, чтобы понять что такое работа в массовке, активные молодящиеся бабульки.
— А мужчин мало…
— С ними проблема. Им это менее интересно. Если и приходят, то со второй половиной всегда, типа как на концерт. Придет такая вся в мехах, посидит немного, а потом уходит, не понимая, что тут работа, а не представление.
Мимо проходит Филипп Бедросович, толпа визжит. Я начинаю их понимать: Москва, телевидение, главный праздник страны и звезда на расстоянии протянутой руки." title="- Тажело там сидеть? — спрашиваю у девушки в красивом платье.
— Что вы! Когда сидим - хорошо, самое сложное — стоять.
— И много приходится ждать?
— Сегодня нас забрали от метро в 9 часов утра. Стали снимать только в час дня. Все время здесь. Но это еще ничего, один раз шесть часов стояли.
— В коридоре?
— Ага, и заходим парами, прям как в детском саду.
Заметив, что я долго разговариваю с массовкой, ко мне спешит сотрудник кастингового агентства.
— Мне показалось, что большинство из них говорят с небольшим акцентом? Откуда они? — спрашиваю.
— Объявления в интернете, группа «Вконтакте», знакомые, базы проверенных и вменяемых участников. Многие из них — старожилы, по десяток раз снимались уже.
— Им платят за это?
— Досидят до 12 ночи — получат за все 300 рублей. А если придется задержаться позже, то еще по 100 рублей за каждый час.
— А как же туалет, поесть-попить там… Так вот строем и стоят все время?
— Нет, тут все сложнее. Конечно, они могут отойти и даже сходить в буфет, только не делают этого. Ведь они могут пропустить момент, когда будут отбирать людей на крупный план.
— Ради чего?
— Ну, вдруг, кто заметит на записи… Студенты киновузов иногда приходят, чтобы понять что такое работа в массовке, активные молодящиеся бабульки.
— А мужчин мало…
— С ними проблема. Им это менее интересно. Если и приходят, то со второй половиной всегда, типа как на концерт. Придет такая вся в мехах, посидит немного, а потом уходит, не понимая, что тут работа, а не представление.
Мимо проходит Филипп Бедросович, толпа визжит. Я начинаю их понимать: Москва, телевидение, главный праздник страны и звезда на расстоянии протянутой руки.">

— Блин! И ведь ни одна из присутствующих не согласится со мной за 300 рублей до 12 ночи! — шутит кто-то за моей спиной.

— Огоньки сзади зажигаем! Хлопаем беззвучно! Убрали ненависть с лиц! С таким выражением новый год не встречают! — шутит голос в колонках.
Прохожу между столиками, поворачиваюсь, рюкзак на спине опрокидывает бокал:
— Бац! — неожиданно громко разбивается он, несмотря на сантиметровую подушку блесток на полу.
— Ой! — произношу я, делая шаг назад.
Столик сзади качнулся, и вниз уже летит несколько бокалов.
— Простите… — успеваю сказать я, но потянувшийся за мной серпантин со звоном сметает содержимое еще одного столика…

Прохожу между столиками, поворачиваюсь, рюкзак на спине опрокидывает бокал:
— Бац! — неожиданно громко разбивается он, несмотря на сантиметровую подушку блесток на полу.
— Ой! — произношу я, делая шаг назад.
Столик сзади качнулся, и вниз уже летит несколько бокалов.
— Простите… — успеваю сказать я, но потянувшийся за мной серпантин со звоном сметает содержимое еще одного столика..." title="- Огоньки сзади зажигаем! Хлопаем беззвучно! Убрали ненависть с лиц! С таким выражением новый год не встречают! — шутит голос в колонках.
Прохожу между столиками, поворачиваюсь, рюкзак на спине опрокидывает бокал:
— Бац! — неожиданно громко разбивается он, несмотря на сантиметровую подушку блесток на полу.
— Ой! — произношу я, делая шаг назад.
Столик сзади качнулся, и вниз уже летит несколько бокалов.
— Простите… — успеваю сказать я, но потянувшийся за мной серпантин со звоном сметает содержимое еще одного столика...">