Швейцария - это, конечно, хорошо. Но свободный ветер Италии...(путевые заметки)

Анастасия Гиренкова



Три дня в Швейцарии и, о чудо, мы вновь в Италии! Можно бесконечно долго рассуждать о менталитете швейцарцев, восхищаться их умением накапливать и приумножать богатство, но если ваше сердце и душа в Италии, вас будет непреодолимо тянуть в именно сюда. Bella Italia, как вечная любовь, необъяснимая и непреодолимая. Да, Швейцария похожа на дорогой деликатес, который нельзя вкушать ежедневно и в неограниченных количествах. Она вызывает недоумение, восхищение, восторг, удивление, но чувства эти рациональны и лишены душевного тепла. Страна парадоксов, где находят исцеление от душевных недугов, и вместе с тем заканчивают жизнь самоубийством. Здесь творил мой самый душевный поэт — Набоков, и ты не встретишь здесь родную душу, кто станет петь тебе серенады. Достаток и пустота храмов, равные возможности для образования и открытое существование масонской ложи. В Цюрихе вы не увидите семейные пары с детьми, зато порадуетесь и удивитесь количеству собачек и декоративных свинок на поводке. В небольших городах гораздо чаще можно встретить родителей с колясками, но все равно вас не покидает ощущение стерильности правильной, размеренной жизни богатого города. Италия врывается в жизнь как свободный ветер, вне логики, устройства, но это влечет и забирает гораздо сильнее. Я впервые в Пьемонте, в Турине, первой столице Италии, да, она не слишком пафосная и экономически развита. Но присутствие духа, вдохновляющего и дающего надежду, ощущается повсеместно. Весьма скромные фасады зданий, скрывающие великолепие убранства и величайшие святыни. Музей кино, где на втором этаже открывается экспозиция автономных зон согласно периодам развития кинематографа. Причем на минутку в уютном кафе и посмотреть «Мама Рома», или заглянуть в странный зал, где вместо сидений — унитазы, перейти в комнату вестернов, затем — фильмов ужасов, красная комната фильмов о любви и страсти, фотографии Греты Гарбо, Марчелло Мастрояни, Джульетты Мазини, великого Феллини. Да, я влюблена и заражена вирусом кино, поэтому слезы в глазах, ком в горле и нескромные мечты быть в когорте Великих… И, отдельный фрагмент, Собор, где под стеклянной защитой в серебряном саркофаге хранится Плащаница. Для кого-то легенда, для верующих — Великая Святыня. И как перед Гробом Господним в Иерусалиме забываешь все молитвы и просьбы, и только твердишь «Прости», так и здесь-сдержанные рыдания и мысль о своей ничтожности и мольба: «Научи меня, Господи, любить...» Да, мы все в большей или меньшей степени сентиментальны, внушаемы и готовы верить в чудеса… Но то, что дается свыше, нельзя сыграть, или режиссировать. Катарсис — это состояние души. Всего четыре часа в строгом Турине, но словно огромная река уносит все гнусное, тяжелое и лишнее из обыденной жизни, и остается светлое ощущение напоенности и насыщения.