Друзья и помощники

Мемориал «Животные на войне» Гайд-парк. Лондон

«Животные это мои друзья, — сказал Бернард Шоу, — а своих друзей я не ем». Шоу был вегетарианцем, но под первой половиной его высказывания могли бы подписаться почти все англичане, даже мясоеды. Животных, особенно домашних, здесь любят, как членов семьи.
Англия в этом смысле не уникальна. В Голландии стоит памятник корове, кормилице. В Риме памятник ослу, труженику, с бронзовой пушкой на спине, которую он таскал в военных походах. Есть монумент гусям, которые спасли город, разбудив посты охраны своим гоготом.
В Солт-Лейк-Сити — памятник чайкам, которые спасали от саранчи урожай первых поселенцев.
На широкой Парк-Лейн, что идет вдоль Гайд-парка, в 2004 году поставили большую скульптурную группу. Увековечили животных, отличившихся на службе Отечеству. Два мула, навьюченные боеприпасами, и служебная собака. Эти два мула символизируют восемь миллионов лошадей, погибших за четыре года Первой мировой.

На открытие памятника пригласили собачку Бастера, пятилетнего спаниеля, который недавно заслужил медаль в Ираке. Такой же медалью в свое время наградили и единственного кота, Саймона.

Саймон служил на фрегате «Аметист», привозившем снабжение в английское посольство в Нанкине. В 1949 году фрегат попал под обстрел, был вынужден стоять 100 дней на якоре. Саймон был серьезно ранен, но, несмотря на это, исправно ловил крыс, предотвращал инфекции, и поднимал боевой дух команды.

В эту бочку с историческим медом нынче добавлена большая ложка дегтя. 17 октября в свет вышла книга Bonzo’s War, Animals Under Fire — «Животные под огнем».

Автор, Клэр Кэмпбел, пишет, что перед самым началом войны, в которую Великобритания вступила первой в сентября 1939 года, Министерство Внутренних дел выпустило брошюру. Населению сообщали, что домашних животных в бомбоубежища брать запрещается и давали советы как их быстро и безболезненно усыпить.

В первые дни войны началась паника. Завыли воздушные сирены и перепуганные граждане устремились в районные и городские советы, оставляя там своих собак, кошек, хомячков и прочую живность.

Комнаты и коридоры наполнились зверями, которые всю ночь выли, скулили и мяукали. Власти вызвали живодеров, которые за пять дней навели боевой порядок. Трупики животных лежали на улицах толстым слоем.

Указ не обошел и лондонский зоосад. По законам военного времени там уничтожили семь нильских крокодилов, одну морскую корову, двух американских аллигаторов, двух львят и шесть индийских крылан, летучих мышей.

Не все прогнулись, не все поддались панике. Нина, герцогиня Гамильтонская, открыла ворота своего обширного поместья в графстве Уилтшир для бесхозных зверей, а некий не упомянутый по имени шведский аристократ превратил свой дом в фешенебельном районе Мэйфер в своеобразный Ноев ковчег.

Через год, осенью 1940 года начались бомбежки Лондона. На бой с бездомными животными отправились муниципальные батальоны смерти. В ход шел цианистый калий, хлороформ, электрошокеры.

Многие хозяева оставались верными своим питомцам и предпочитали подвергаться смертельному риску вместе с ними, пережидая бомбежки дома и не спускаясь в бомбоубежища.

Инициативные граждане начали рекламировать успокоительные капли для нервных кошек и собак, предлагали специальные наушники для изоляции шума.

В августе 40-го вышел указ, Waste of Food Order, запрещавший выбрасывание пищи. Под страхом тюрьмы предписывалось не кормить домашних животных человеческой едой.

Госпожу Винифред Эрли из Колчестера оштрафовали на 5 фунтов стерлингов за то, что она кормила своих белых мышей хлебными крошками.

Кругом висели плакаты — псина с ненасытной мордой, а под ней подпись — «они пожирают 280 тысяч тонн мяса в год!»

К концу войны нравы смягчились, Правительство разрешило давать кошкам молоко, правда, только из порошка и только подпорченного, которое не годится в пищу людям.

Нынче все вернулось на круги своя. Несколько лет назад один рассеянный профессор из России скушал в гостях целую миску собачьего печенья.

Уверял, что весьма неплохо.
источник Your text to link...