719
0,2
2015-07-04
Останутся ли отечественные продукты нанаших столах
будет 7 фот и текст
ВТО сулит нам качественную еду, но из-за этого может разориться отечественный фермер.
До конца июля Госдума собирается ратифицировать документы о присоединении России к ВТО. Правила Всемирной торговой организации начнут вступать в силу одно за другим. Аграрные — в 2017 году.
Через 5 лет вся еда на наших столах будет соответствовать международной Системе управления безопасностью пищевых продуктов (англ. HACCP, Hazard Analysis and Critical Control Points).
Ура! Но наши фермеры нудят и путаются под ногами прогресса: мы, дескать, эти стандарты не потянем. Разоримся. Будете импортное вкушать. Стол — полная чаша и вымершее село: это что, в самом деле наше скорое будущее?
01.
МЫ ВЫНУЖДЕНЫ ТРАВИТЬ ВАС, РОССИЯНЕ
Хозяйки уверены: наша еда хотя и дороже, но полезнее. Им вторят аграрные чиновники: российское — значит, по определению экологичное. Но производители в приватных беседах говорят иное.
— Мы не должны брать в переработку молоко со слизью, с бактериями, — сказал руководитель крупного завода, — но берем, потому что сырья мало. Стыдливо называем «вторым сортом» то, что в Европе сливают в канализацию. С 2017 года «второго» не будет, лишь «высший» и «первый». Только я свой завод закрою к тому времени.
— Наше сыроделие выжило исключительно за счет фальсификаций, — заявляет Александр Никитин, сырный магнат из Пскова. — Молока остро не хватает, приходится использовать пальмовый жир.
Да-да, тот самый, который руководитель Роспотребнадзора Геннадий Онищенко, эксперт по соринкам в чужом глазу, выискивает в украинских продуктах. Кстати, полномочия Онищенко в свете создания Таможенного союза несколько ослабевают.
Отныне в пределах трех стран (Россия, Беларусь, Казахстан) запреты принимаются согласованно «наднациональными органами». Но в том, что касается «внешнего периметра» (и Украина в него входит — она же не член союза), сохраняется национальное регулирование, а значит, и возможность запретов.
02.
ЧТО ВКАЛЫВАЮТ КУРОЧКАМ?
— Курица на фабрике живет 32 дня, за это время из цыпленка она превращается в разжиревшего страуса. С чего бы? — смеется глава крупной птицефабрики.
Он знает, что именно «инжектируют» (то есть вкалывают) курочкам: гормоны, антибиотики. Зато чиновники хвалятся: птицеводство выросло на 160% с 2000 года.
— Скажите вашему анонимному куроводу, что он врет! — кипятится глава Росптицесоюза Владимир Фисинин. — Гормонов роста в России сроду не было. Антибиотики тетрациклинового ряда запретили еще в СССР в 1956 году. Кормовые антибиотики, запрещенные в ЕС (но разрешенные в США), заменяем на природные пребиотики. А куры растут, потому что селекция и кормим правильно.
В мясе остаются антибиотики и соли тяжелых металлов, не согласен руководитель Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин.
— Чтобы животные не болели и давали больше прибыли, их перекармливают лекарствами, которые потом попадают в желудок потребителя, — говорит он. — Правда, Россельхознадзор таких горе-производителей ловит и периодически предприятия закрывает.
03.
ТАБЛИЦА МЕНДЕЛЕЕВА В ДЕТСКОМ ПИТАНИИ
Депутат Госдумы и знатный аграрий Андрей Туманов Россельхознадзору не шибко верит и ест только то, что вырастил сам.
— Чисто там, где не проверяют. У нас системы контроля качества в принципе нет. И даже коли возьмутся анализировать каждую картошечку, все равно ничего не найдут. Нет у нас нужного оборудования. Если попадаются чистые российские продукты, так только у тех, кто от крайней бедности позволить себе ни гормонов, ни антибиотиков, даже самых дешевых, не может.
Недобросовестные производители если не травят, так в погоне за прибылью обманывают.
— Часто вкалывают животным безопасные препараты, чтобы нагнать вес и придать товарный вид, — говорит Юшин. — Это нормально, если не перебарщивать. А наши перебарщивают, вместо 5% от веса вводят 30%. Ведь за рубежом производитель обязан писать на упаковке, чего и сколько он вколол. У нас — нет. В итоге вы жарите свинину или курятину, а у вас из мяса жидкость течет. Не отравитесь, но вас обманули.
И что же, Запад принесет нам чистую еду? Не обольщайтесь, и там химии полно.
— Мы все растим на таблетках и уколах, — говорил мне в свое время глава одной американской фермерской ассоциации. — Но используем дорогую химию, вред которой не доказан. Доказывают вред — переходим на еще более дорогую химию. Без поддержки государства тут не выжить. Правила ВТО требуют — бюджет раскошеливается.
В России в ходу самые примитивные препараты. На дорогие нет денег.
— Вот и обнаруживают таблицу Менделеева в детском питании, — сетует представитель крупного агрохолдинга.
04.
БАНКИРЫ ДОВОЛЬНЫ
Если на дорогую химию и лекарства нет денег, резонен вопрос: а куда идет хваленая господдержка? Ведь «на крестьян» бюджет в год тратит $5,6 млрд. Причем чиновники любят рассказывать о том, что с присоединением к ВТО Россия выторговала себе даже больший объем разрешенной поддержки, чем есть сейчас. Так, бывший министр сельского хозяйства Елена Скрынник говорила, что есть возможность поднять уровень господдержки до $9 млрд. в год с $4 млрд.
— То есть мы имеем возможность удвоить уровень господдержки, — заявляла она. — Этот период может продлиться несколько лет, а потом идет плановое снижение, и только в 2018 г. мы выходим с уровнем поддержки в $4,4 млрд., к 2020 г. возможно снижение до $4 млрд.
Но на поверку оказывается, что перед нами магия больших цифр. Во-первых, реально никто эти деньги давать не собирается. Автор этих строк много раз слышал такие откровения от чиновников аграрного ведомства. Во-вторых, даже то, что выделяется, на самом деле… не выделяется.
— Еще лет 5 назад деньги, которые дает государство, все-таки попадали в «гектар», то есть доходили до реальной пашни, превращались во что-то ощутимое, — говорит глава агрофирмы «ТРИО» Евгения Уваркина. — Сегодня 80% денег мы сразу возвращаем банкам в виде субсидирования процентных ставок по кредитам.
Ситуация абсурдная. Формально господдержка растет. Но фактически львиная доля этих денег не покидает бюджета. Их сразу получают госбанки.
— Выходит, что государство поддерживает не село, а государственный банковский сектор, — делает вывод Уваркина.
Эффективная ставка сельских кредитов — 12 — 14%. И почти всю государство гасит. Казалось бы, почему не сделать ее 2 — 3%, как в Беларуси? И ничего не субсидировать. Но тогда банки ничего не получат. Трудно отделаться от впечатления, что схемочка задумана именно ради прогона денег.
05.банкиры подсчитывают будущие прибыли и вполне довольны
ПЛАТЯТ ЗА ЛОЖЬ
То, что не достается госбанкирам, попадает в руки местных чиновников. Уваркина удивляется: почему средствами распоряжаются не крестьянские союзы и кооперативы, а губернаторы? Эта практика имеет печальные последствия.
— Мой друг надоил за год 3,9 тонны молока, — говорит фермер с Урала, — а господдержку давали с 4 тонн. Я ему говорю: ты 100 кг припиши, никто же не проверит! Они ни в какую, в итоге потерял 1,5 млн. рублей. Дурак. У нас все село сидит на приписках.
— Мне в Москве говорят: дадим денег, если произведете столько-то мяса, овощей, молока, — анонимно откровенничает представитель минсельхоза одной из областей. — Ну я и рисую прямо вот столько, сколько в Москве хотят. А сколько они там на самом деле надоили, даже не интересуюсь. Зачем? Понятно, что все наши фермеры и хваленые агрохолдинги работают в ноль. Ну пойду я на честность и лишу их денег. Они и вовсе помрут.
Росстат пользуется теми данными, которые ему присылают. Он в некотором смысле заложник ситуации. Но не все так просто, говорит аналитик компании «Финам» Александр Осин. Лукавство статистики может быть своеобразным элементом госполитики.
— Еще Владимир Высоцкий возмущался недостоверностью статистики в одной из песен, — говорит Осин. — Да и в США случается, что пририсуют пару нулей, потом отзовут данные. Не пользоваться сведениями и выкладками Росстата просто невозможно, на эти цифры опирается все госпланирование. Манипуляции же с отчетностью по продуктам питания могут быть вызваны, например, желанием надавить на инфляцию, скорректировать в нужном направлении поведение игроков рынка. Плановая экономика на самом деле никуда не ушла, просто она стала несколько тоньше и изящнее.
ПОЛОВИНА ПРОДУКЦИИ — ЛИПА
И вот итог тотальных приписок. Половина молока, которое «по статистике» производится в России, — липа, считает директор агентства DairyNews Михаил Мищенко.
— Надаивают 31 млн. тонн за год, а на переработку сдается 16,5 млн. тонн, это как? — удивляется он. — Стали разбираться, оказалось, реально у нас производство — вот эти самые 16,5 млн. тонн. Остальное якобы производят люди в личных подсобных хозяйствах.
Я много раз был в деревнях, где по бумагам в каждом дворе по молочной реке. Спрашиваю: что-то не видно ваших коров. А мы, говорят, всех давно порезали и молоко в магазинах берем.
Сорок процентов российской свинины тоже якобы делают во дворах. И вот что поразительно. Производство в 2011 году выросло на 3,6%, не дремал и импорт (33% все еще завозим), а потребление поднялось лишь на 2,8%. Спрашивается, не есть ли 0,8% роста — приписка? Если нет, то кто же это мясо съел?
— Мы еще в 2009 году усомнились в методике официальной статистики и доложили об этом первым лицам государства, — говорит Юшин. — Разве не странная картина: по отчетам выходит, что в личных подсобных хозяйствах, где заведомо нет вообще никаких технологий, эффективность на 30% выше, чем на современных агрофермах!
У Росстата получаются графики, красивые, словно прочерченные коньками фигуристов, грустно шутит Юшин:
— Но мы-то знаем, что в жизни так не бывает!
Мищенко предлагает только что назначенному министру Федорову во всем сознаться.
— Он может все свалить на предшественников, — цинично рассуждает эксперт.
Так господдержка не просто тратится впустую, но и порождает бумажные фантомы.
СТРАННЫЕ СОВПАДЕНИЯ
Приписки приписками, но производство курятины и свинины у нас все-таки выросло. Зато как шагреневая кожа усыхает выработка говядины и молока. Не странно ли? Ведь во всем мире и спрос на молочку, и производство растет, а падает только в России и на Украине. Парадокс объясняют так: инвестиции в курицу и свинью отбиваются быстро, а в корову медленно. Дайте срок, будут вам молочные фонтаны и говяжьи эвересты. Но мы слышим это с 2001 года. За 11 лет можно было коровники поднять.
А теперь немного геополитики. Европа — континент молока, масла, сыра и коров. Производство растет так быстро, что приходится ограничивать его квотами. А США — рай для птицеводов и свиноводов. Европа способствовала принятию нас в ВТО, США препятствовали.
Что сделала Россия? «Наказала» США, почти полностью отказавшись от «ножек Буша» и тамошней свинины. И одновременно бросила на произвол судьбы молочку с говядиной, словно расчищая дорогу европейским товарам. Аграрии верят, что неспроста.
06.
СЫР ГОЛЛАНДСКИЙ ЕСТЬ БУДЕМ И ЕВРОПУ ПОДЫМЕМ!
— АПК России стал разменной картой в большом торге, — говорит директор одного из крупнейших агрохолдингов.
Правила ВТО для агробизнеса в России начнут работать с 2017 года. А с 2015 года Европа отменяет все ограничения на производство. И заодно вводит механизмы, которые побуждают фермеров товар экспортировать. Сейчас ограничения нужны, чтобы не затопить товарами тесный рынок Европы. А экспортировать особо некуда. Видимо, в середине текущего десятилетия появится куда?
— Для Европы принять Россию в ВТО значило спастись самим, — говорит один из бывших участников переговоров в штаб-квартире ВТО. — В начале нулевых ЕС прибрал к рукам бывший соцлагерь, хотя восточные страны были к этому не готовы. Последствия видим теперь — Старый Свет в финансовом кризисе. Содержать новичков накладно. Но проблемные государства — сплошь аграрные, и если найти им рынок сбыта, они поднимутся сами и из гири на шее ЕС превратятся в локомотив Европы. Этим рынком и станет Россия.
«ПУСТЬ НЕ ПУДРЯТ МОЗГИ»
Бывший директор информационного центра по присоединению России к ВТО профессор ВШЭ Алексей Портанский в теорию заговора не верит и считает, что аграрии пудрят мозги.
— Наша промышленность страдает от поставок дешевого молочного товара из Белоруссии, — говорит он. — Европейцы делают дорогие продукты, народу они мало интересны, массовых поставок не будет. Есть проблема по говядине, но специалисты Минэкономразвития ищут решение.
А вот политолог и активист движения «Стоп-ВТО» Анатолий Вассерман крестьянские страхи воспринимает всерьез.
— Я не верю в совпадения, в большой политике их не бывает. К сожалению, правительство отдало вопрос на откуп узкому кругу экспертов. Я пока не знаю, как именно работали лоббисты ЕС: просто платили нашим экспертам или вводили их в заблуждение недостоверной информацией. Узнать это — в интересах аграриев. Я бы на их месте потребовал полномасштабного расследования, пока время есть, — говорит Вассерман.
КАК В ПАРИЖЕ, НЕ БУДЕТ
Итак, наши крестьяне попадают в двойные ножницы. С одной стороны, жесткие требования по качеству. Система HACCP погубила даже дисциплинированных португальских рыбаков: им оказалось не под силу ловить рыбу одного размера. А уж наших-то разгильдяев в порошок разотрет. С другой стороны — открытые границы при падающем собственном производстве.
Мне возразят: коли наши фермеры кормят нас бактериями и антибиотиками, туда им и дорога. Забудем на минуту о том, что обнищавшие крестьяне рванут в и без того переполненные города. Есть другие аргументы, почему нельзя допустить коллапса нашего АПК. Во-первых, система качества HACCP отчасти лукава. Не будет у нас тех товаров, что в Париже и Берлине.
— Там к 2017 году уже перейдут на сверхчистую еду, экологичную, без химии вообще, — говорит бывший дилер крупного западного химического концерна. — А нам достанется массовый продукт, да, лучше нынешнего российского, но все же на основе химии и генной инженерии.
Во-вторых, европейские продукты зайдут в Россию дешевыми, но потом подорожают.
— В мире страшный дефицит еды, голодают континенты, еда не может быть дешевой долго, — говорит Михаил Мищенко.
ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД
Объединимся с Беларусью?
Если мы не хотим такого развития событий, что делать? Наращивать производство в секторах, критически важных для Европы. Взгляды обращаются на Беларусь — там АПК не разрушен, маленькая страна стала мировым (4% от планетарного рынка) экспортером сыра, молока и мяса.
— Мы сейчас с Беларусью воюем, — говорит Мищенко. — Считаем ее своим конкурентом. Но на самом деле с белорусами надо объединяться.
Беларусь еще долго будет вне ВТО. Зато она в Таможенном союзе с Россией. Казалось бы, блестящий расклад. Россияне могут обходить требования ВТО на белорусской территории — если, конечно, наши хозяйства вступят в кооперацию с белорусскими. Но не тут-то было. Отечественные крестьяне так боятся белорусов, что не хотят с ними дружить даже перед лицом европейской угрозы. На днях российские отраслевые союзы вновь потребовали от Минсельхоза санкций на белорусские товары.
КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА
Сергей ГУДКОВ, глава Рыбного союза: «Если не умрем, то станем сильнее»
— Во вторник в Госдуме говорили о судьбе сельского хозяйства после присоединения к ВТО, и все участники сошлись вот на чем. Присоединяться к ВТО надо, это прогрессивное и хорошее дело. Но нужна отсрочка. Те 18 лет, что мы переговаривались с ВТО, потрачены впустую.
Мы не готовы к членству в организации. Во-первых, не создана система господдержки. А во-вторых, всех здорово подкосил кризис 2008 года. Не хватит и тех 5 лет, которые отведены на адаптацию начиная с 2012 года.
Ведь уже через год какие-то таможенные барьеры будут сняты, и вообще на следующие 4 года придется основной шок. Нам надо повременить с ВТО хотя бы до 2020 года. Что за это время надо сделать? Взять Германию, где залог под аграрный кредит не требуется, а сам кредит выдается по ставке 0,35%. А у нас ставка начинается с 17%.
Это надо менять в первую очередь. Если же говорить о дальних последствиях, то какие-то отрасли и подотрасли АПК умрут. Но те, что выживут, станут очень сильными, конкурентоспособными на мировой арене. Задача государства в том, чтобы выживших было побольше.
источник
07. Онотоле озабочен и готов сражаться(последнее фото)
можно комментить
Источник: www.yaplakal.com/
ВТО сулит нам качественную еду, но из-за этого может разориться отечественный фермер.
До конца июля Госдума собирается ратифицировать документы о присоединении России к ВТО. Правила Всемирной торговой организации начнут вступать в силу одно за другим. Аграрные — в 2017 году.
Через 5 лет вся еда на наших столах будет соответствовать международной Системе управления безопасностью пищевых продуктов (англ. HACCP, Hazard Analysis and Critical Control Points).
Ура! Но наши фермеры нудят и путаются под ногами прогресса: мы, дескать, эти стандарты не потянем. Разоримся. Будете импортное вкушать. Стол — полная чаша и вымершее село: это что, в самом деле наше скорое будущее?
01.
МЫ ВЫНУЖДЕНЫ ТРАВИТЬ ВАС, РОССИЯНЕ
Хозяйки уверены: наша еда хотя и дороже, но полезнее. Им вторят аграрные чиновники: российское — значит, по определению экологичное. Но производители в приватных беседах говорят иное.
— Мы не должны брать в переработку молоко со слизью, с бактериями, — сказал руководитель крупного завода, — но берем, потому что сырья мало. Стыдливо называем «вторым сортом» то, что в Европе сливают в канализацию. С 2017 года «второго» не будет, лишь «высший» и «первый». Только я свой завод закрою к тому времени.
— Наше сыроделие выжило исключительно за счет фальсификаций, — заявляет Александр Никитин, сырный магнат из Пскова. — Молока остро не хватает, приходится использовать пальмовый жир.
Да-да, тот самый, который руководитель Роспотребнадзора Геннадий Онищенко, эксперт по соринкам в чужом глазу, выискивает в украинских продуктах. Кстати, полномочия Онищенко в свете создания Таможенного союза несколько ослабевают.
Отныне в пределах трех стран (Россия, Беларусь, Казахстан) запреты принимаются согласованно «наднациональными органами». Но в том, что касается «внешнего периметра» (и Украина в него входит — она же не член союза), сохраняется национальное регулирование, а значит, и возможность запретов.
02.
ЧТО ВКАЛЫВАЮТ КУРОЧКАМ?
— Курица на фабрике живет 32 дня, за это время из цыпленка она превращается в разжиревшего страуса. С чего бы? — смеется глава крупной птицефабрики.
Он знает, что именно «инжектируют» (то есть вкалывают) курочкам: гормоны, антибиотики. Зато чиновники хвалятся: птицеводство выросло на 160% с 2000 года.
— Скажите вашему анонимному куроводу, что он врет! — кипятится глава Росптицесоюза Владимир Фисинин. — Гормонов роста в России сроду не было. Антибиотики тетрациклинового ряда запретили еще в СССР в 1956 году. Кормовые антибиотики, запрещенные в ЕС (но разрешенные в США), заменяем на природные пребиотики. А куры растут, потому что селекция и кормим правильно.
В мясе остаются антибиотики и соли тяжелых металлов, не согласен руководитель Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин.
— Чтобы животные не болели и давали больше прибыли, их перекармливают лекарствами, которые потом попадают в желудок потребителя, — говорит он. — Правда, Россельхознадзор таких горе-производителей ловит и периодически предприятия закрывает.
03.
ТАБЛИЦА МЕНДЕЛЕЕВА В ДЕТСКОМ ПИТАНИИ
Депутат Госдумы и знатный аграрий Андрей Туманов Россельхознадзору не шибко верит и ест только то, что вырастил сам.
— Чисто там, где не проверяют. У нас системы контроля качества в принципе нет. И даже коли возьмутся анализировать каждую картошечку, все равно ничего не найдут. Нет у нас нужного оборудования. Если попадаются чистые российские продукты, так только у тех, кто от крайней бедности позволить себе ни гормонов, ни антибиотиков, даже самых дешевых, не может.
Недобросовестные производители если не травят, так в погоне за прибылью обманывают.
— Часто вкалывают животным безопасные препараты, чтобы нагнать вес и придать товарный вид, — говорит Юшин. — Это нормально, если не перебарщивать. А наши перебарщивают, вместо 5% от веса вводят 30%. Ведь за рубежом производитель обязан писать на упаковке, чего и сколько он вколол. У нас — нет. В итоге вы жарите свинину или курятину, а у вас из мяса жидкость течет. Не отравитесь, но вас обманули.
И что же, Запад принесет нам чистую еду? Не обольщайтесь, и там химии полно.
— Мы все растим на таблетках и уколах, — говорил мне в свое время глава одной американской фермерской ассоциации. — Но используем дорогую химию, вред которой не доказан. Доказывают вред — переходим на еще более дорогую химию. Без поддержки государства тут не выжить. Правила ВТО требуют — бюджет раскошеливается.
В России в ходу самые примитивные препараты. На дорогие нет денег.
— Вот и обнаруживают таблицу Менделеева в детском питании, — сетует представитель крупного агрохолдинга.
04.
БАНКИРЫ ДОВОЛЬНЫ
Если на дорогую химию и лекарства нет денег, резонен вопрос: а куда идет хваленая господдержка? Ведь «на крестьян» бюджет в год тратит $5,6 млрд. Причем чиновники любят рассказывать о том, что с присоединением к ВТО Россия выторговала себе даже больший объем разрешенной поддержки, чем есть сейчас. Так, бывший министр сельского хозяйства Елена Скрынник говорила, что есть возможность поднять уровень господдержки до $9 млрд. в год с $4 млрд.
— То есть мы имеем возможность удвоить уровень господдержки, — заявляла она. — Этот период может продлиться несколько лет, а потом идет плановое снижение, и только в 2018 г. мы выходим с уровнем поддержки в $4,4 млрд., к 2020 г. возможно снижение до $4 млрд.
Но на поверку оказывается, что перед нами магия больших цифр. Во-первых, реально никто эти деньги давать не собирается. Автор этих строк много раз слышал такие откровения от чиновников аграрного ведомства. Во-вторых, даже то, что выделяется, на самом деле… не выделяется.
— Еще лет 5 назад деньги, которые дает государство, все-таки попадали в «гектар», то есть доходили до реальной пашни, превращались во что-то ощутимое, — говорит глава агрофирмы «ТРИО» Евгения Уваркина. — Сегодня 80% денег мы сразу возвращаем банкам в виде субсидирования процентных ставок по кредитам.
Ситуация абсурдная. Формально господдержка растет. Но фактически львиная доля этих денег не покидает бюджета. Их сразу получают госбанки.
— Выходит, что государство поддерживает не село, а государственный банковский сектор, — делает вывод Уваркина.
Эффективная ставка сельских кредитов — 12 — 14%. И почти всю государство гасит. Казалось бы, почему не сделать ее 2 — 3%, как в Беларуси? И ничего не субсидировать. Но тогда банки ничего не получат. Трудно отделаться от впечатления, что схемочка задумана именно ради прогона денег.
05.банкиры подсчитывают будущие прибыли и вполне довольны
ПЛАТЯТ ЗА ЛОЖЬ
То, что не достается госбанкирам, попадает в руки местных чиновников. Уваркина удивляется: почему средствами распоряжаются не крестьянские союзы и кооперативы, а губернаторы? Эта практика имеет печальные последствия.
— Мой друг надоил за год 3,9 тонны молока, — говорит фермер с Урала, — а господдержку давали с 4 тонн. Я ему говорю: ты 100 кг припиши, никто же не проверит! Они ни в какую, в итоге потерял 1,5 млн. рублей. Дурак. У нас все село сидит на приписках.
— Мне в Москве говорят: дадим денег, если произведете столько-то мяса, овощей, молока, — анонимно откровенничает представитель минсельхоза одной из областей. — Ну я и рисую прямо вот столько, сколько в Москве хотят. А сколько они там на самом деле надоили, даже не интересуюсь. Зачем? Понятно, что все наши фермеры и хваленые агрохолдинги работают в ноль. Ну пойду я на честность и лишу их денег. Они и вовсе помрут.
Росстат пользуется теми данными, которые ему присылают. Он в некотором смысле заложник ситуации. Но не все так просто, говорит аналитик компании «Финам» Александр Осин. Лукавство статистики может быть своеобразным элементом госполитики.
— Еще Владимир Высоцкий возмущался недостоверностью статистики в одной из песен, — говорит Осин. — Да и в США случается, что пририсуют пару нулей, потом отзовут данные. Не пользоваться сведениями и выкладками Росстата просто невозможно, на эти цифры опирается все госпланирование. Манипуляции же с отчетностью по продуктам питания могут быть вызваны, например, желанием надавить на инфляцию, скорректировать в нужном направлении поведение игроков рынка. Плановая экономика на самом деле никуда не ушла, просто она стала несколько тоньше и изящнее.
ПОЛОВИНА ПРОДУКЦИИ — ЛИПА
И вот итог тотальных приписок. Половина молока, которое «по статистике» производится в России, — липа, считает директор агентства DairyNews Михаил Мищенко.
— Надаивают 31 млн. тонн за год, а на переработку сдается 16,5 млн. тонн, это как? — удивляется он. — Стали разбираться, оказалось, реально у нас производство — вот эти самые 16,5 млн. тонн. Остальное якобы производят люди в личных подсобных хозяйствах.
Я много раз был в деревнях, где по бумагам в каждом дворе по молочной реке. Спрашиваю: что-то не видно ваших коров. А мы, говорят, всех давно порезали и молоко в магазинах берем.
Сорок процентов российской свинины тоже якобы делают во дворах. И вот что поразительно. Производство в 2011 году выросло на 3,6%, не дремал и импорт (33% все еще завозим), а потребление поднялось лишь на 2,8%. Спрашивается, не есть ли 0,8% роста — приписка? Если нет, то кто же это мясо съел?
— Мы еще в 2009 году усомнились в методике официальной статистики и доложили об этом первым лицам государства, — говорит Юшин. — Разве не странная картина: по отчетам выходит, что в личных подсобных хозяйствах, где заведомо нет вообще никаких технологий, эффективность на 30% выше, чем на современных агрофермах!
У Росстата получаются графики, красивые, словно прочерченные коньками фигуристов, грустно шутит Юшин:
— Но мы-то знаем, что в жизни так не бывает!
Мищенко предлагает только что назначенному министру Федорову во всем сознаться.
— Он может все свалить на предшественников, — цинично рассуждает эксперт.
Так господдержка не просто тратится впустую, но и порождает бумажные фантомы.
СТРАННЫЕ СОВПАДЕНИЯ
Приписки приписками, но производство курятины и свинины у нас все-таки выросло. Зато как шагреневая кожа усыхает выработка говядины и молока. Не странно ли? Ведь во всем мире и спрос на молочку, и производство растет, а падает только в России и на Украине. Парадокс объясняют так: инвестиции в курицу и свинью отбиваются быстро, а в корову медленно. Дайте срок, будут вам молочные фонтаны и говяжьи эвересты. Но мы слышим это с 2001 года. За 11 лет можно было коровники поднять.
А теперь немного геополитики. Европа — континент молока, масла, сыра и коров. Производство растет так быстро, что приходится ограничивать его квотами. А США — рай для птицеводов и свиноводов. Европа способствовала принятию нас в ВТО, США препятствовали.
Что сделала Россия? «Наказала» США, почти полностью отказавшись от «ножек Буша» и тамошней свинины. И одновременно бросила на произвол судьбы молочку с говядиной, словно расчищая дорогу европейским товарам. Аграрии верят, что неспроста.
06.
СЫР ГОЛЛАНДСКИЙ ЕСТЬ БУДЕМ И ЕВРОПУ ПОДЫМЕМ!
— АПК России стал разменной картой в большом торге, — говорит директор одного из крупнейших агрохолдингов.
Правила ВТО для агробизнеса в России начнут работать с 2017 года. А с 2015 года Европа отменяет все ограничения на производство. И заодно вводит механизмы, которые побуждают фермеров товар экспортировать. Сейчас ограничения нужны, чтобы не затопить товарами тесный рынок Европы. А экспортировать особо некуда. Видимо, в середине текущего десятилетия появится куда?
— Для Европы принять Россию в ВТО значило спастись самим, — говорит один из бывших участников переговоров в штаб-квартире ВТО. — В начале нулевых ЕС прибрал к рукам бывший соцлагерь, хотя восточные страны были к этому не готовы. Последствия видим теперь — Старый Свет в финансовом кризисе. Содержать новичков накладно. Но проблемные государства — сплошь аграрные, и если найти им рынок сбыта, они поднимутся сами и из гири на шее ЕС превратятся в локомотив Европы. Этим рынком и станет Россия.
«ПУСТЬ НЕ ПУДРЯТ МОЗГИ»
Бывший директор информационного центра по присоединению России к ВТО профессор ВШЭ Алексей Портанский в теорию заговора не верит и считает, что аграрии пудрят мозги.
— Наша промышленность страдает от поставок дешевого молочного товара из Белоруссии, — говорит он. — Европейцы делают дорогие продукты, народу они мало интересны, массовых поставок не будет. Есть проблема по говядине, но специалисты Минэкономразвития ищут решение.
А вот политолог и активист движения «Стоп-ВТО» Анатолий Вассерман крестьянские страхи воспринимает всерьез.
— Я не верю в совпадения, в большой политике их не бывает. К сожалению, правительство отдало вопрос на откуп узкому кругу экспертов. Я пока не знаю, как именно работали лоббисты ЕС: просто платили нашим экспертам или вводили их в заблуждение недостоверной информацией. Узнать это — в интересах аграриев. Я бы на их месте потребовал полномасштабного расследования, пока время есть, — говорит Вассерман.
КАК В ПАРИЖЕ, НЕ БУДЕТ
Итак, наши крестьяне попадают в двойные ножницы. С одной стороны, жесткие требования по качеству. Система HACCP погубила даже дисциплинированных португальских рыбаков: им оказалось не под силу ловить рыбу одного размера. А уж наших-то разгильдяев в порошок разотрет. С другой стороны — открытые границы при падающем собственном производстве.
Мне возразят: коли наши фермеры кормят нас бактериями и антибиотиками, туда им и дорога. Забудем на минуту о том, что обнищавшие крестьяне рванут в и без того переполненные города. Есть другие аргументы, почему нельзя допустить коллапса нашего АПК. Во-первых, система качества HACCP отчасти лукава. Не будет у нас тех товаров, что в Париже и Берлине.
— Там к 2017 году уже перейдут на сверхчистую еду, экологичную, без химии вообще, — говорит бывший дилер крупного западного химического концерна. — А нам достанется массовый продукт, да, лучше нынешнего российского, но все же на основе химии и генной инженерии.
Во-вторых, европейские продукты зайдут в Россию дешевыми, но потом подорожают.
— В мире страшный дефицит еды, голодают континенты, еда не может быть дешевой долго, — говорит Михаил Мищенко.
ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД
Объединимся с Беларусью?
Если мы не хотим такого развития событий, что делать? Наращивать производство в секторах, критически важных для Европы. Взгляды обращаются на Беларусь — там АПК не разрушен, маленькая страна стала мировым (4% от планетарного рынка) экспортером сыра, молока и мяса.
— Мы сейчас с Беларусью воюем, — говорит Мищенко. — Считаем ее своим конкурентом. Но на самом деле с белорусами надо объединяться.
Беларусь еще долго будет вне ВТО. Зато она в Таможенном союзе с Россией. Казалось бы, блестящий расклад. Россияне могут обходить требования ВТО на белорусской территории — если, конечно, наши хозяйства вступят в кооперацию с белорусскими. Но не тут-то было. Отечественные крестьяне так боятся белорусов, что не хотят с ними дружить даже перед лицом европейской угрозы. На днях российские отраслевые союзы вновь потребовали от Минсельхоза санкций на белорусские товары.
КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА
Сергей ГУДКОВ, глава Рыбного союза: «Если не умрем, то станем сильнее»
— Во вторник в Госдуме говорили о судьбе сельского хозяйства после присоединения к ВТО, и все участники сошлись вот на чем. Присоединяться к ВТО надо, это прогрессивное и хорошее дело. Но нужна отсрочка. Те 18 лет, что мы переговаривались с ВТО, потрачены впустую.
Мы не готовы к членству в организации. Во-первых, не создана система господдержки. А во-вторых, всех здорово подкосил кризис 2008 года. Не хватит и тех 5 лет, которые отведены на адаптацию начиная с 2012 года.
Ведь уже через год какие-то таможенные барьеры будут сняты, и вообще на следующие 4 года придется основной шок. Нам надо повременить с ВТО хотя бы до 2020 года. Что за это время надо сделать? Взять Германию, где залог под аграрный кредит не требуется, а сам кредит выдается по ставке 0,35%. А у нас ставка начинается с 17%.
Это надо менять в первую очередь. Если же говорить о дальних последствиях, то какие-то отрасли и подотрасли АПК умрут. Но те, что выживут, станут очень сильными, конкурентоспособными на мировой арене. Задача государства в том, чтобы выживших было побольше.
источник
07. Онотоле озабочен и готов сражаться(последнее фото)
можно комментить
Источник: www.yaplakal.com/
