Правила жизни Михаэля Шумахера

Автогонщик, 45 лет, Гланд, Швейцария





Бег доставляет мне гораздо больше удовольствия, чем люди могут себе представить.

Бензин у меня в крови. Отец работал на картодроме недалеко от Кельна, и мне было четыре, когда он устроил для меня гонки на картинге прямо на тротуаре у нашего дома. Кто-то тогда сказал: «Не лучше ли мальчику заниматься на треке?»

Когда мне исполнился 21 год, я заработал первые большие деньги. Я получил их наличными в чемодане — полный чемодан денег. Моя семья тонула в долгах, и я просто отдал чемодан отцу. Но он не поверил мне — решил, что я его разыгрываю.

Кто-то рождается, чтобы побеждать, но это скучно. Я родился, чтобы состязаться.

Моя задача всегда состояла в том, чтобы победить, а не в том, чтобы сделать гонки более зрелищными.
После того как разбился Айртон Сенна, я понял, что самое правильное, что могу сейчас сделать, — это написать завещание (состояние бразильского гонщика по завещанию целиком перешло в благотворительный фонд. — Esquire). И я написал завещание. А потом понял, что для того, чтобы написать завещание, совсем не обязательно быть гонщиком «Формулы-1».

Я не ходил на похороны Сенны, потому что есть вещи, которые я не готов демонстрировать публично.

Есть у меня такое правило: если травма зажила, никогда не вспоминай о ней.

Я разочаровался в журналистах в тот день, когда умерла моя мать, а они караулили меня у дома в надежде взять комментарий.

У жизни, на самом деле, нет никаких правил.

Не важно, какой вид спорта ты выбрал, ты должен уметь следить за всем, что происходит вокруг. На самом деле, то же самое можно сказать и про жизнь, но большинство людей умудряются обходиться без этого умения.

Я не знаю ни одного человека, у кого скорость не ассоциировалась бы со свободой.

Нет ничего особенного в том, чтобы управлять автомобилем на скорости 300 миль в час. Главное, чтобы в этот момент в голову не лезли дурацкие мысли.

Ехать в обычной машине по загородному шоссе в сотни раз опаснее того, что делаю я.

Красивые автомобили почти всегда ездят быстро.

Адреналин несовместим с гонками. Если адреналиновый удар случится у тебя в тот момент, когда ты заходишь на очередной круг, это почти наверняка кончится плохо. Шансы есть только у тех, кто холоден и спокоен.

Живая легенда — это самый страшный титул из тех, которые ко мне пытаются приклеивать.

Журналисты всегда стараются отыскать во мне больше разных чувств и эмоций, чем во мне есть.

Я боюсь только толпы.

Моя главная мечта — не остаться одиноким.

Самое важное, что вы можете дать детям, — это ваше время, потому что больше всего на свете детям нужны именно вы.

Ни одна вещь с возрастом не становится проще.

Добившись чего-то, ты всегда чувствуешь опустошение, но именно это и заставляет тебя побеждать снова.

Великими победителями становятся только великие неудачники.

Ты ставишь рекорд только для того, чтобы кто-то его побил, а если нет — ты просто самовлюбленный придурок.

Если ты злишься, когда побеждает твой друг, скорее всего, это значит, что у тебя нет друзей.

В детстве я ненавидел школу, и, наверное, самой страшной пыткой для меня будет вернуться туда и снова сесть за парту.

Слухи о моих доходах настолько преувеличены, что иногда я начинаю сам себе завидовать.

Самое страшное, что ты можешь сделать, — начать себя с кем-то сравнивать.

Всем можно подыскать замену, даже мне.

Два колеса — это не так уж и мало.