1057
0,3
2014-11-29
Тещи и фольклор
Теща — не только реальный человек, который есть в жизни большинства мужчин, но и фольклорный персонаж. Народная любовь к образу тещи принимает часто смешные, а иногда и пугающие формы.
Мотив избегания
Особые отношения между зятем и тещей — примета не нашего века. Об интересных особенностях этого союза в различных племенах с традиционным укладом подробно писал ещё Зигмунд Фрейд в своей работе «Тотем и табу».
У островных народов Океании между тещей и зятем установлены отношения избегания. На Соломоновых островах мужчина со дня свадьбы не должен видеть тещу, а если случайно встречает её, то должен сделать вид, что её не узнал, так же и теща не должна узнавать своего новоявленного родственника. У племен на Банковых островах, если зять встречает тещу, то должен отвернуться от нее и дождаться, пока она уйдет.
У зулусов принято стыдиться своей тещи и всячески избегать её общества. Этот мотив избегания распространен почти во всех древних культурах, эту амбивалентную осторожность сам Фрейд объясняет как страхом инцеста, так и социальными факторами, среди которых доминирующим является нежелание зятя видеть ту, на кого была направлена нежность его жены, а также стремление к доминированию в семейном союзе.
Тещин язык
Один из основных образов, который в фольклоре связан с тещей — это образ «тещиного языка». В современном мире до сих пор «тещиным языком» называют особо аварийные участки дороги. В этой номинации сопряжены мотивы сложности преодоления языкового влияния тещи на быт и мотив коварства.
Фольклорная теща в своих речах, обращенных к зятю, может его поучать, говорить «правду жизни», но при этом обязателен элемент некоего лукавства её речей.
Интегральный для христианской культуры мотив семьи заключен в «первосемье», союзе Адама и Евы. В нем роль искусителя, говорящего «правду жизни», открывающего семье глаза на мир играет змей-искуситель. Именно с ним связан и фольклорный образ тещи, не случайно «тещин язык» как формула приближен к «жалу змеи».
Это сопоставление не кажется натянутым, если вспомнить, например, рассказа Чехова «Теща-адвокат», где из-за слов тещи, рассказывающей об «истинном положении вещей», рушится брак её дочери. Отражено это и в других литературных произведениях. В романе Ильфа и Петрова «12 стульев» именно слова тещи Кисы Воробьянинова запускают сюжет романа, построенного на страсти, искушении, в конце Киса даже хочет убить Остапа Бендера. Теща как будто мстит своему зятю, загоняя его своей «правдой» все глубже и глубже в круговерть греха.
«Тещин язык» — не только мифологический, фольклорный и литературный сюжет, но и вполне материальная вещь, товар, свойство которого тождественны по народным представлениях с изначальным образом. У Евгения Иванова в «Метком московском слове читаем: „Торговец тещиным языком, то есть длинным бумажным плоским футляром, с писком развертывавшимся на пружине при вдувании воздуха и имевшим на конце цветное перышко, солидно говорил: “Теща околела, язык продать велела?», или у Ивана Шмелева в «Веселом ветре»: «Самый злющий тещин язык, с жалом! Шипит-свистит, на кончике-то, глядите… пистолет! Злющая была, вчерась только сдохла-померла!..».
Теща из Одессы
Городской фольклор ХХ века, осмысленный и беспощадный, наделил тещу поистине демоническими чертами. Зять в нем находится в бесконечной конфронтации со своей тещей. Если раньше, в традиционном обществе, невеста шла в дом мужа, то в XX веке, из-за сложившихся условий (исход из деревни, индустриализация) пассионарный деревенский зять был вынужден переезжать в дом своей жены, где он уже не являлся хозяином, где «верховодила» именно теща.
Хрестоматийный пример такой ситуации представлен, например, в рассказе Василия Шукшина «Теща из Одессы»: «Как один собирался в гости… Пыль поднялась в доме. Жена, теща с ног сбились: делают, чтоб муж, зять выглядел прилично. Зять терпел, терпел — снял шляпу, кинул ее в мусоропровод, скинул галстук, ботинки, костюм и лег на диван. „Пошли вы...“ — сказал жене и теще. Они потом тихонько говорили на кухне — дочь жаловалась на мужа: сама видела, какой он. — Да, — горестно вздыхала теща из Одессы».
Бунт зятя — один из основных фольклорных и литературных мотивов. Это зеркальное отражение сюжета «мачеха-падчерица». Зять, оказавшийся на чужой территории, в доме жены, в непривычной и даже враждебной для себя среде, прозревает, понимая, что его «захомутали». Наглядно описание этого состояния можно увидеть в рассказе Чехова «Супруга»: “Тесть, бритый, пухлый, водяночный тайный советник, хитрый и жадный до денег, теща — полная дама с мелкими и хищными чертами, как у хорька, безумно любящая свою дочь и во всем помогающая ей: если бы дочь душила человека, то мать не сказала бы ей ни слова и только заслонила бы ее своим подолом. У Ольги Дмитриевны тоже мелкие и хищные черты лица, но более выразительные и смелые, чем у матери; это уже не хорек, а зверь покрупнее!”
К теще на блины
Традиция ходить к теще на блины была в русской традиционной культуре не простым соблюдением ритуалов. По народным представлениям только в этот день зятю и разрешалось есть угощение, приготовленное тещей. Во все остальное время еда от тещи считалась почти табуированной. В среду масляничной недели, в лакомку, зять с женой приходили в дом к тестю и теще. Зять обязан был съесть все приготовленное угощение.
И смех и грех
Анекдоты про тещу — значительная часть городского фольклора. Основной их мотив — смерть тещи, знаменующая собой некое окончательное освобождение от её влияния. Народная фантазия в этом отношении оказалась очень креативной, в ней проявилось подлинное «черное раблезианство».
Абрам приносит в дом два цветных телевизора. Рувим его спрашивает:
— А два-то телевизора тебе зачем?
— Да теща вот сказала, что за цветной телевизор полжизни отдаст.
— Что такое смешанное чувство?
— Это то, что испытываешь, когда видишь, как твоя теща в твоей машине летит в пропасть.
— Где твоя теща?
— В Минске.
— Хороший холодильник.
Надо сказать, что ничего плохого в такой выплеске нервной энергетики нет. Чем чернее юмор, тем более безопасной оказывается ситуация в реальности. Высмеивая быт и отношения, народ вымещает в сферу смешного негатив.
Мотив избегания
Особые отношения между зятем и тещей — примета не нашего века. Об интересных особенностях этого союза в различных племенах с традиционным укладом подробно писал ещё Зигмунд Фрейд в своей работе «Тотем и табу».
У островных народов Океании между тещей и зятем установлены отношения избегания. На Соломоновых островах мужчина со дня свадьбы не должен видеть тещу, а если случайно встречает её, то должен сделать вид, что её не узнал, так же и теща не должна узнавать своего новоявленного родственника. У племен на Банковых островах, если зять встречает тещу, то должен отвернуться от нее и дождаться, пока она уйдет.
У зулусов принято стыдиться своей тещи и всячески избегать её общества. Этот мотив избегания распространен почти во всех древних культурах, эту амбивалентную осторожность сам Фрейд объясняет как страхом инцеста, так и социальными факторами, среди которых доминирующим является нежелание зятя видеть ту, на кого была направлена нежность его жены, а также стремление к доминированию в семейном союзе.
Тещин язык
Один из основных образов, который в фольклоре связан с тещей — это образ «тещиного языка». В современном мире до сих пор «тещиным языком» называют особо аварийные участки дороги. В этой номинации сопряжены мотивы сложности преодоления языкового влияния тещи на быт и мотив коварства.
Фольклорная теща в своих речах, обращенных к зятю, может его поучать, говорить «правду жизни», но при этом обязателен элемент некоего лукавства её речей.
Интегральный для христианской культуры мотив семьи заключен в «первосемье», союзе Адама и Евы. В нем роль искусителя, говорящего «правду жизни», открывающего семье глаза на мир играет змей-искуситель. Именно с ним связан и фольклорный образ тещи, не случайно «тещин язык» как формула приближен к «жалу змеи».
Это сопоставление не кажется натянутым, если вспомнить, например, рассказа Чехова «Теща-адвокат», где из-за слов тещи, рассказывающей об «истинном положении вещей», рушится брак её дочери. Отражено это и в других литературных произведениях. В романе Ильфа и Петрова «12 стульев» именно слова тещи Кисы Воробьянинова запускают сюжет романа, построенного на страсти, искушении, в конце Киса даже хочет убить Остапа Бендера. Теща как будто мстит своему зятю, загоняя его своей «правдой» все глубже и глубже в круговерть греха.
«Тещин язык» — не только мифологический, фольклорный и литературный сюжет, но и вполне материальная вещь, товар, свойство которого тождественны по народным представлениях с изначальным образом. У Евгения Иванова в «Метком московском слове читаем: „Торговец тещиным языком, то есть длинным бумажным плоским футляром, с писком развертывавшимся на пружине при вдувании воздуха и имевшим на конце цветное перышко, солидно говорил: “Теща околела, язык продать велела?», или у Ивана Шмелева в «Веселом ветре»: «Самый злющий тещин язык, с жалом! Шипит-свистит, на кончике-то, глядите… пистолет! Злющая была, вчерась только сдохла-померла!..».
Теща из Одессы
Городской фольклор ХХ века, осмысленный и беспощадный, наделил тещу поистине демоническими чертами. Зять в нем находится в бесконечной конфронтации со своей тещей. Если раньше, в традиционном обществе, невеста шла в дом мужа, то в XX веке, из-за сложившихся условий (исход из деревни, индустриализация) пассионарный деревенский зять был вынужден переезжать в дом своей жены, где он уже не являлся хозяином, где «верховодила» именно теща.
Хрестоматийный пример такой ситуации представлен, например, в рассказе Василия Шукшина «Теща из Одессы»: «Как один собирался в гости… Пыль поднялась в доме. Жена, теща с ног сбились: делают, чтоб муж, зять выглядел прилично. Зять терпел, терпел — снял шляпу, кинул ее в мусоропровод, скинул галстук, ботинки, костюм и лег на диван. „Пошли вы...“ — сказал жене и теще. Они потом тихонько говорили на кухне — дочь жаловалась на мужа: сама видела, какой он. — Да, — горестно вздыхала теща из Одессы».
Бунт зятя — один из основных фольклорных и литературных мотивов. Это зеркальное отражение сюжета «мачеха-падчерица». Зять, оказавшийся на чужой территории, в доме жены, в непривычной и даже враждебной для себя среде, прозревает, понимая, что его «захомутали». Наглядно описание этого состояния можно увидеть в рассказе Чехова «Супруга»: “Тесть, бритый, пухлый, водяночный тайный советник, хитрый и жадный до денег, теща — полная дама с мелкими и хищными чертами, как у хорька, безумно любящая свою дочь и во всем помогающая ей: если бы дочь душила человека, то мать не сказала бы ей ни слова и только заслонила бы ее своим подолом. У Ольги Дмитриевны тоже мелкие и хищные черты лица, но более выразительные и смелые, чем у матери; это уже не хорек, а зверь покрупнее!”
К теще на блины
Традиция ходить к теще на блины была в русской традиционной культуре не простым соблюдением ритуалов. По народным представлениям только в этот день зятю и разрешалось есть угощение, приготовленное тещей. Во все остальное время еда от тещи считалась почти табуированной. В среду масляничной недели, в лакомку, зять с женой приходили в дом к тестю и теще. Зять обязан был съесть все приготовленное угощение.
И смех и грех
Анекдоты про тещу — значительная часть городского фольклора. Основной их мотив — смерть тещи, знаменующая собой некое окончательное освобождение от её влияния. Народная фантазия в этом отношении оказалась очень креативной, в ней проявилось подлинное «черное раблезианство».
Абрам приносит в дом два цветных телевизора. Рувим его спрашивает:
— А два-то телевизора тебе зачем?
— Да теща вот сказала, что за цветной телевизор полжизни отдаст.
— Что такое смешанное чувство?
— Это то, что испытываешь, когда видишь, как твоя теща в твоей машине летит в пропасть.
— Где твоя теща?
— В Минске.
— Хороший холодильник.
Надо сказать, что ничего плохого в такой выплеске нервной энергетики нет. Чем чернее юмор, тем более безопасной оказывается ситуация в реальности. Высмеивая быт и отношения, народ вымещает в сферу смешного негатив.
