583
0,2
2014-04-24
Судьба ветерана
В случайных встречах есть какая-то мистика. Люди перед тобою мелькают, как в калейдоскопе, кого-то ты сам ищешь, иные находят тебя. Казалось бы, так нужного тебе сегодня человека назавтра совершенно забываешь, в общем обычная журналистская суета. Бывает, сталкиваешься с кем-то нос к носу, минуешь человека и вперед — к новым свершениям… Но однажды человек этот всплывает в памяти. Приходит как озарение, вспышка. Вдруг понимаешь, что тебе сейчас именно его не хватает, ты не дослушал его, что-то сам не договорил, но… …Слякотной улицей я бежал по своим делам и не сразу приметил человечка, который, что-то напевая под нос, весело и истово разбивал киркой смерзшуюся груду угля. Показалось странным, что он стоит на коленях, не слишком-то это и удобно. Но, приглядевшись, замечаю: у старика нет обеих голеней. Набирает ведерко угля и лихо так, даже задорно направляется к калитке. Заметив меня, осведомляется: -Потеряли кого, мил человек? Давайте подскажу. А вы, видно, издалека?..
6 фото, автор Геннадий Михеев, genamikheev
2.Слово за слово, разговорились. Зовут его Буев Николай Антонович. Инвалид войны. В 43-м под Сталинградом нарвался на немецкую мину, ноги изуродовало, но врачи попались добрые, собрали по кусочкам, так что солдат Буев дослужил-таки до Победы. А, вернувшись домой в родной Ленинск-Кузнецк, пошел трудится на шахту имени Кирова (в те времена выбор был небогатый). Был запальщиком, есть такая шахтерская Специальность, связанная с взрывными работами. Тем, кто бывал в лаве, понятно, что климат тамошний не идет на пользу солдатским ранам, так что герою нашему недолго предстояло проработать под землей. В 60-м и 63-м ампутировали ему ноги. Мы знаем судьбу обезноженных фронтовиков: в общем-то, единицы из них не спились. Тем более в рабочей окраине сибирского городка. Буев не запил… — …А что в ей, в горькой? Пить — только дураку досуг. А если меру знашь, то вообще хорошо. Мне еще двух сыновей надо было поднять, дом вот этот строил к тому ж. Вы смеяться будете, а сыновей поднимаю до сих пор. Работают они у меня оба на ленинской автобазе. Второй год уж без зарплаты. А у супруги моей Александры Трифоновны тоже сын (первую мою жену я еще в 82-м схоронил), на двоих у нас восемь внуков и три правнука, кое-кому и помогать надо. Худо-бедно, а на пару у нас пятнадцать тысяч пенсии выходит. — А ее платят? — Сейчас — тьфу-тьфу, это раньше задержка была три месяца. А чей-то ты спрашивашь, уж не ждать ли нам скидки? И кой черт меня сподвигнул на такой вопрос? Он как-то напрягся, стал глядеть на меня с подозрением. Кое-как удалось смягчить ситуацию, и разговор наш переместился в дом Буева. Вот он, классический русский уют: в печке трещит огонь, мерно постукивают ходики, и нежное, успокаивающее щебетание прялки в руках у Александры Трифоновны.
3.- Слушай,- предлагает Николай Антонович,- пока тут у меня банька раскочегаривается, давай я тебе частушки свои спою! — И достает видавшую виды гармошку. Жаль, что многие из частушек непечатные, а точнее воспроизвести могу только одну, про скандально знаменитого братка-мэра Коняхина: У нас в Ленинске вчера Закололи кошку А мэр города сказал: «Ешьте понемножку». Но, поверьте, другие еще смешнее и злее. А улыбался Буев вообще редко. Может быть, меня стеснялся… Между прочим, кроме частушек, я от него ни одного матерного слова не услышал. Странно, ведь он из того разряда русских людей, у которых, как принято говорить, душа нараспашку. Такие и за словом в карман не полезут. Они любят людей, и живут с удовольствием. Но мат… Все-таки я склонен думать, это от интеллигентности. А вершиной нашего знакомства стала заветная тетрадка Николая Степановича. Со стихами. Надо сказать, стихи не очень (мягко говоря, они непрофессиональные). Но в них есть выражение души Буева. То, что называется искренностью, а это ли не главная цель поэта? В тетради много стихов о войне, о родном городе, о шахтерах. Но выписал себе я одно, называется оно «Преданность»: Жили дружно, спокойно и тихо И друг другу преданны были они. Им большая семья не мешала И счастлива жизнь их была до конца. А детишки их все подрастали, И настала такая пора, Разлетелись по белому свету Все их дочери и сыновья. Мать заболела, отец загрустил, Сам занеможил — недолго прожил. А мать стосковалась, в постеле слегла, Немного прожила и сама умерла.… И так они в землю ушли на века И преданность свою унесли навсегда. Настоящий поэт усмехнулся бы над этими строками, но многие ли из нынешних стихотворцев способны отобразить такую чистоту? Чистоту души… В сущности, это стиль Библии, но в Вечной книге я (по правде говоря, небольшой знаток) нечасто встречал слова подобной кристальности. Думаю, Николай Степанович Библии не читал, но в простых словах его стихов кажется, больше христианства, чем в некоторых проповедях церковных людей…
4.- …Они, стихи эти, чижало пишутся,- вздыхает старик,- вымучиваешь, вымучиваешь одну строчку, а дальше — хоть на крышу лезь. Вот ходишь, ходишь, покуришь на воздухе — и не идет слово. И вдруг среди ночи как проснешься в поту и вот она, вторая строчка, за ней сразу третья, четвертая — и… опять двадцать пять! Не идет строка… На этом, собственно, наше общение кончилось. Завершалось время моей командировки и я спешил в аэропорт областного центра. Ко времени нашего прощания как раз подошла банька, но пришлось уклониться от предложения попариться. В общем, распрощались.
5.Позже думал я вот о чем. Судьба — злодейка поставила человека на колени, подрезав ему ноги. Так живет он уже сорок пять лет. В прямом смысле, на коленях. Путь здесь только один: постепенно перестать ходить и в конце концов переместиться на инвалидную коляску, благо инвалидам войны у нас еще оказывается должное внимание и в колясках недостатка не будет. Но у Буева нет в доме коляски. Да и во всем облике старика не присутствует даже намека на физический недуг. Кажется, он так вот бодро прошагает поболее некоторых спившихся, но при всех конечностях мужиков. С чем только не сравнивали Россию, а вот для меня теперь образ России — Николай Буев (простите за некоторый пафос). Даже фамилия соответствует содержанию этого человека, так полон он жизнелюбия. Если рассудить, он просто любящий жизнь мужик. Разве надо большего?
6.- …Это по-нашему, по-фронтовому… — Николай Антонович склеивает самокрутку. Не спеша прикуривает, задумывается, глядя в землю: — Скоро и мне туда… девятый десяток, вишь, разменял. Да торопиться-то пока не досуг!
Источник: www.yaplakal.com/
6 фото, автор Геннадий Михеев, genamikheev
2.Слово за слово, разговорились. Зовут его Буев Николай Антонович. Инвалид войны. В 43-м под Сталинградом нарвался на немецкую мину, ноги изуродовало, но врачи попались добрые, собрали по кусочкам, так что солдат Буев дослужил-таки до Победы. А, вернувшись домой в родной Ленинск-Кузнецк, пошел трудится на шахту имени Кирова (в те времена выбор был небогатый). Был запальщиком, есть такая шахтерская Специальность, связанная с взрывными работами. Тем, кто бывал в лаве, понятно, что климат тамошний не идет на пользу солдатским ранам, так что герою нашему недолго предстояло проработать под землей. В 60-м и 63-м ампутировали ему ноги. Мы знаем судьбу обезноженных фронтовиков: в общем-то, единицы из них не спились. Тем более в рабочей окраине сибирского городка. Буев не запил… — …А что в ей, в горькой? Пить — только дураку досуг. А если меру знашь, то вообще хорошо. Мне еще двух сыновей надо было поднять, дом вот этот строил к тому ж. Вы смеяться будете, а сыновей поднимаю до сих пор. Работают они у меня оба на ленинской автобазе. Второй год уж без зарплаты. А у супруги моей Александры Трифоновны тоже сын (первую мою жену я еще в 82-м схоронил), на двоих у нас восемь внуков и три правнука, кое-кому и помогать надо. Худо-бедно, а на пару у нас пятнадцать тысяч пенсии выходит. — А ее платят? — Сейчас — тьфу-тьфу, это раньше задержка была три месяца. А чей-то ты спрашивашь, уж не ждать ли нам скидки? И кой черт меня сподвигнул на такой вопрос? Он как-то напрягся, стал глядеть на меня с подозрением. Кое-как удалось смягчить ситуацию, и разговор наш переместился в дом Буева. Вот он, классический русский уют: в печке трещит огонь, мерно постукивают ходики, и нежное, успокаивающее щебетание прялки в руках у Александры Трифоновны.
3.- Слушай,- предлагает Николай Антонович,- пока тут у меня банька раскочегаривается, давай я тебе частушки свои спою! — И достает видавшую виды гармошку. Жаль, что многие из частушек непечатные, а точнее воспроизвести могу только одну, про скандально знаменитого братка-мэра Коняхина: У нас в Ленинске вчера Закололи кошку А мэр города сказал: «Ешьте понемножку». Но, поверьте, другие еще смешнее и злее. А улыбался Буев вообще редко. Может быть, меня стеснялся… Между прочим, кроме частушек, я от него ни одного матерного слова не услышал. Странно, ведь он из того разряда русских людей, у которых, как принято говорить, душа нараспашку. Такие и за словом в карман не полезут. Они любят людей, и живут с удовольствием. Но мат… Все-таки я склонен думать, это от интеллигентности. А вершиной нашего знакомства стала заветная тетрадка Николая Степановича. Со стихами. Надо сказать, стихи не очень (мягко говоря, они непрофессиональные). Но в них есть выражение души Буева. То, что называется искренностью, а это ли не главная цель поэта? В тетради много стихов о войне, о родном городе, о шахтерах. Но выписал себе я одно, называется оно «Преданность»: Жили дружно, спокойно и тихо И друг другу преданны были они. Им большая семья не мешала И счастлива жизнь их была до конца. А детишки их все подрастали, И настала такая пора, Разлетелись по белому свету Все их дочери и сыновья. Мать заболела, отец загрустил, Сам занеможил — недолго прожил. А мать стосковалась, в постеле слегла, Немного прожила и сама умерла.… И так они в землю ушли на века И преданность свою унесли навсегда. Настоящий поэт усмехнулся бы над этими строками, но многие ли из нынешних стихотворцев способны отобразить такую чистоту? Чистоту души… В сущности, это стиль Библии, но в Вечной книге я (по правде говоря, небольшой знаток) нечасто встречал слова подобной кристальности. Думаю, Николай Степанович Библии не читал, но в простых словах его стихов кажется, больше христианства, чем в некоторых проповедях церковных людей…
4.- …Они, стихи эти, чижало пишутся,- вздыхает старик,- вымучиваешь, вымучиваешь одну строчку, а дальше — хоть на крышу лезь. Вот ходишь, ходишь, покуришь на воздухе — и не идет слово. И вдруг среди ночи как проснешься в поту и вот она, вторая строчка, за ней сразу третья, четвертая — и… опять двадцать пять! Не идет строка… На этом, собственно, наше общение кончилось. Завершалось время моей командировки и я спешил в аэропорт областного центра. Ко времени нашего прощания как раз подошла банька, но пришлось уклониться от предложения попариться. В общем, распрощались.
5.Позже думал я вот о чем. Судьба — злодейка поставила человека на колени, подрезав ему ноги. Так живет он уже сорок пять лет. В прямом смысле, на коленях. Путь здесь только один: постепенно перестать ходить и в конце концов переместиться на инвалидную коляску, благо инвалидам войны у нас еще оказывается должное внимание и в колясках недостатка не будет. Но у Буева нет в доме коляски. Да и во всем облике старика не присутствует даже намека на физический недуг. Кажется, он так вот бодро прошагает поболее некоторых спившихся, но при всех конечностях мужиков. С чем только не сравнивали Россию, а вот для меня теперь образ России — Николай Буев (простите за некоторый пафос). Даже фамилия соответствует содержанию этого человека, так полон он жизнелюбия. Если рассудить, он просто любящий жизнь мужик. Разве надо большего?
6.- …Это по-нашему, по-фронтовому… — Николай Антонович склеивает самокрутку. Не спеша прикуривает, задумывается, глядя в землю: — Скоро и мне туда… девятый десяток, вишь, разменял. Да торопиться-то пока не досуг!
Источник: www.yaplakal.com/
