Роковая связь: когда подлинная близость невозможна

Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет

Как объяснить себе необъяснимое? Почему ваш партнёр бежит от вас? Зачем он постоянно делает «то ближе, то дальше», причиняя невыразимые страдания? Чья это вина, как такое вообще случается и что делать? Попробуем разобраться.

Создание близких отношений – одна из самых важных жизненных возрастных задач, стремящейся к зрелости личности. Однако, общеизвестно, что из года в год количество разводов растёт. Дистанция между людьми увеличивается. Появление новых терминов – «чайлдфри» и «синглтоны» маркирует различные грани современной социальной ситуации.

В этих условиях одним удается обрести радость доверительной близости. Другим, увы – нет. Но кто эти люди, что то возникают на горизонте, то стремительно исчезают с него? Ещё один набирающий широкую популярность термин – «аддикт избегания» призван объяснить, почему отношения не клеятся, а подлинная близость невозможна.




Так кто же такой «аддикт избегания»? Аддикт – значит «зависимый». Его зависимость — в избегании близких, искренних, доверительных, продолжительных отношений. Проблема заключена в двойственности ситуации: для аддикта избегания фигура избранника важна и ценна, но при этом, он делает всё для того, чтобы существовать на расстоянии. Отношения поддерживаются в режиме нитевидной пульсации. Скрывая свои мысли, эмоции, внутренние переживания, аддикт избегания параллельно создаёт суррогатные отношения с другими. Обычно это эмоционально менее значимые люди. Как правило, у аддиктов избегания проявляется и альтернативный интерес — к крепким напиткам, наркотикам, спорту, игромании, трудоголизму, сексоголизму и т.п. одержимостям. Именно это становится их т.н. «аддиктивным приоритетом».

В это же время партнеры аддикта избегания — недоумевают, явно страдают, испытывая отвержение и чувствуя себя брошенными. Стараясь быть ещё лучше, они осуществляют гиперухаживания. Но!.. Это лишь активизирует страхи аддикта избегания оказаться под контролем и быть «поглощённым», а на уровне подсознания – страх быть оставленным. Соответственно, в определенный момент, аддикт избегания, стремясь ослабить «давление», изымает себя из отношений. Затем же, по мере нарастания ощущения приближающейся покинутости, обратное движение «маятника» заставляет аддикта избегания вновь стремиться к сближению.

Довольно часто аддикты избегания включаются в отношения с т.н. любовными аддиктами. Это в высшей степени драматические союзы без счастливого конца. Аддиктам избегания душно в объятиях «цепляющихся» и «прилипчивых» любовных аддиктов, мечтающих, в свою очередь, исцелить свою травму проигнорированного, неоцененного и нелюбимого человека.

Взаимодействуя со своими избранниками, аддикты избегания поначалу ведут себя очень внимательно и заботливо, всячески обольщая и обнаруживая свой интерес. Формируя влюбленность и встречную зависимость, аддикт избегания повышает свою самооценку. Затем, спустя какое-то время, будучи не в состоянии ответить ожиданиям своего партнера, аддикт избегания начинает чувствовать дискомфорт и давление. Не выдерживая подобной концентрации, он, под тем или иным предлогом дистанцируется. Затем схема воспроизводится снова.

В случае союза двух аддиктов избегания, их может объединять какое-либо совместное увлечение, интерес. Но, при этом, их отношения все равно лишены подлинной искренней близости. Со стороны это может выглядеть как гостевой брак или как «роковая» связь сходящихся и расходящихся любовников, показанная в фильме «28 спален/28 Hotel Rooms» (реж. Мэтт Росс).

Как бы то ни было, при желании аддикт избегания может поддерживать во влюблённом и нуждающемся партнёре чувства и, при этом, регулярно ускользать и вновь появляться, глубоко не вовлекаясь. Радость от доверительной интимности вызывает у таких людей тревогу и непереносимое напряжение. Аддикт избегания невынослив к определенности и обязательности. Уходя от принятия окончательных решений, он – программно «пунктирен». Может ли такой человек постоянно искать новые удовольствия вне общения с вами? Разумеется, да.

Желание уменьшить тревогу и внутренний эмоциональный дискомфорт толкает аддикта избегания на многообразные изыскания. Различные проявления подобной «интимофобии» могут называться по-разному. Неуверенные в себе утешаются тем, что не в состоянии соответствовать ожидаемым высоким предъявляемым стандартам. Холостяки безнадёжно ищут свой идеал, неповзрослевшие исследователи-«дегустаторы» никак не могут «нагуляться», получившие травматический опыт в прежних отношениях – никому никогда уже не смогут «по-настоящему» поверить и т.д.

Безусловно, вышеописанные варианты могут наблюдаться не только у аддиктов избегания. Общее здесь – в неспособности создать подлинную близость в отношениях. Тем не менее, именно своеобразная синусоида наглядно проявляется в поведении аддикта избегания. Здесь есть своя шаблонизированная драматургия и повторяемость стереотипного воспроизведения.



Что же лежит в основе подобного восприятия? То, что в психологии называется «нарушением привязанности». В данном случае, речь идет о тревожно-избегающем типе привязанности. Изначально родители воспринимали таких детей как помеху. Ребенок рос и развивался в условиях дефицита участия и неподдельного интереса к своим нуждам и переживаниям. При этом, какие-либо гарантии в получении внимания со стороны родителей отсутствовали. Вследствие этого, у детей сформировалось ощущение ненадежности и неустойчивости. Становясь взрослыми, такие люди рано или поздно проявляют свою отстраненность. Так, в результате, «эмоциональная отверженность порождает дефицит эмпатии».

На глубинное недоверие и эмоциональную замороженность невозможно воздействовать просьбами, убеждениями, требованиями или шантажом. Таких людей нельзя «исцелить» своей любовью. Работа с нарушениями привязанности и подобными аддикциями находится в ведении психотерапевтов и психологов. Это длительная и непростая работа. Важно реалистично отдавать себе отчет в перспективах подобной связи. В попытках получить ответную реакцию от того, кто этого дать не в состоянии, можно напрасно потратить годы жизни и километры нервов.

Наряду с этим, возникает интересный вопрос: а в каких случаях дистанцированные отношения, уход или режим «разрыв/сближение» не являются аддикцией избегания?

Во-первых, такое случается, когда человек не здоров. Органические поражения мозга и центральной нервной системы, крепкие напитки, наркомания. Психические заболевания, психопатии, пограничные, личностные, аффективные расстройства и т.п. Сексуальные затруднения. В силу скомпенсированности в других сферах жизни, эти проблемы часто остаются недиагностированными. Параллельно возникает вопрос: а могут ли и аддикты избегания быть нездоровыми людьми? Да, поскольку одно другое никак не исключает.

Другие физиологические аспекты. Отношения к интимной близости также могут определяться сильной и слабой сексуальной конституцией, типом сексуальной культуры и сексуальной мотивацией. Сюда же относятся различные отклонения в области психосексуального развития. Все это напрямую влияет на желание и способность находиться в длительных близких отношениях.

Во-вторых, следует упомянуть социальные причины. Дефицит или наоборот избыточность возможностей порой влияют на выбор типа отношений. Консюмеризм, ориентация на гедонистические ценности постсовременного мира могут помешать созданию искренних долгосрочных отношений. Стоит упомянуть и карьерные вариации, интенсивные рабочие темпы, высокие стандарты, прессинг со стороны общества, неопределенность и нестабильность будущего. Возросшие требования к обладанию тем или иным социальным статусом и нормами поведения также мешают многим людям мыслить объективно.

Общеизвестно, что для того, чтобы в наши дни вырастить ребенка нет строгой необходимости состоять в постоянных моногамных супружеских отношениях. Не каждому мужчине легко ужиться с взыскательной женщиной, зарабатывающей больше и обладающей более высоким социальным рейтингом. И наоборот. Обращение к различным социальным моделям зачастую приводит к непониманию и конфликтам. Огромное количество всевозможных мифов мешают образованию устойчивых пар. Столкновение этнических, культурных, родовых/семейных стереотипов может определять негативные варианты личностного взаимодействия.

Выбор тех или иных гендерных амплуа порой также препятствует построению близких отношений в условиях конфликтующих моделей традиционной, современной и постсовременной семьи. Сюда же следует отнести трансформации полоролевого поведения и т.н. кроссполовые акцентуации.

В контексте распространения сексуальной свободы стоит упомянуть и толерантность к альтернативным формам близости и союзам. Речь идет о фактической реабилитации промискуитета, распространении свинга, полиамории и других вариантах самовыражения. В наше время, молодые люди гораздо активнее своих отцов и матерей ходят на свидания, живут экспрессивной сексуальной жизнью и практикуют всевозможные версии сожительства/«гражданского брака». При этом, все чаще независимость и одиночество становятся осознанным выбором.

В-третьих, это — психологические причины. Здесь можно говорить о неврозах, нарушениях эмоционально-волевой сферы, о выраженности личностных акцентуаций, последствиях воспитания в дисфункциональных семьях и т.д. Эти затруднения напрямую влияют на самооценку, ролевые модели и типы взаимодействия с другими людьми. Зная это, можно понимать, когда дистанция в отношениях вызвана исчерпанностью ресурсов интровертированного астеника, а когда – особенностями восприятия нарцисса.

Последствия психологических травм на разных этапах становления также влияют на формирование моделей близости. Возрастные кризисы взрослых людей актуализируют различное понимание этих жизненных «тестов» и неодинаковую готовность к ответственности и последствиям своих выборов.

Поведенческие нарушения, особенности восприятия, психологические аномалии, типы нервной системы, наследственность с межпоколенческими эстафетами, инфантилизм, «избегающее расстройство личности» — надо быть специалистом, чтобы ясно понимать, почему в паре возникают проблемы.

Итак, что же делать?

Прежде всего, определить насколько вам комфортно состоять в мучительных отношениях сближения-отдаления. Если вас это не устраивает, а возможности исчерпаны, не пускайте все на самотек. Даже поняв причины «роковой» связи, вы, в лучшем случае, измените лишь собственное восприятие. Лучше всего, при наличии желания, совместно с партнером пройти курс терапии. Партнер же, страдающий от собственной неспособности создать доверительную близость, может улучшить свое состояние, работая с психологом индивидуально или в группе. Долго. Дорого. Но это того стоит.

Автор: Дмитрий Барабанов