504
0,2
2016-03-22
СЛИШКОМ хорошая мать
Я с детства была уверена, что буду замечательной матерью. Потому что я:
а) в пять лет уже умела профессионально пеленать пупсов промышленными темпами (спасибо маме-акушерке);
б) в семь лет знала, что дети берутся из рыбок, которых дяди запускают в животик тетям (спасибо подружке Гале);
в) в восемь лет была способна правильно вставить в ребенка бутылку и закачать его в коляске до обморока (спасибо младшему брату).
В двенадцать лет я вызубрила справочник врача женской консультации, изучила детские болезни по пособию для медицинских сестер и подробно законспектировала подшивки журналов «Семья и школа» и «Здоровье» за последние двадцать лет. Спасибо алфавиту.
В тринадцать я узнала, что теоретически могу стать матерью. Спасибо, «Олвейз»
В восемнадцать чуть не стала практически. Спасибо, Вася.
В двадцать три я решила, что дети — это слишком ответственно. Хорошая мать должна сначала подготовить материальную базу, стать кандидатом наук и придирчиво выбрать донора спермы. Спасибо, Мухерес Либерс.
Через девять месяцев после этого решения стало очевидно, что я уже никогда не стану той самой хорошей матерью, которая «должна». Спасибо старшей дочери.
Также приношу благодарность детскому доктору и психотерапевту Дональду Винникоту, который еще полвека назад ввел в обиход термин «Достаточно хорошая мать». Он разрешил матерям всей планеты не быть идеальными. Оказывается, мамы имеют право на ошибку. Они могут уставать, раздражаться на младенцев, они даже могут — о ужас! — не проглаживать пеленки горячим утюгом с двух сторон после кипячения. И при этом оставаться достаточно хорошими матерями.
А между прочим, мне книга доктора Винникота попала в руки только через год после того, как я проглаживала. С двух сторон. И полы дважды в день мыла, чтобы дитя пылью не дышало. И вставала ночью каждые сорок минут к кроватке кормить, укачивать. Чтобы не избаловать ребенка в своей постели. Ну и там сиськой дитя не задавить, второй размер — не шутка!
Через две недели такой жизни я свалилась с температурой сорок один и один, и в мозге на всю жизнь перегорел индикатор немытых полов и неглаженых пеленок. И еще отрубилась та половина мозга, которая между пеленками что-то пищала, что некоторые прочие в декретах еще и диссертации пишут.
И все равно хотелось быть идеальной. Ведь идеальная мать — она какая? Она спокойная, как надгробная плита. Юбка ниже колена, ногти коротко острижены. У ней ребятеночек чистенький всегда. Тихонький. Не орет. Ножками не сучит. Окружающим не мешает. Ежели говорит, то мало и по существу. Причем на двух языках. В основном слова благодарности матери за ее материнский подвиг. Идеальная мать обязана двадцать четыре часа в сутки думать о счастье своего ребенка. А ребенок будет благодарно смотреть матери в рот. И никуда больше. До самой старости.
Я завидовала в юности девочкам, у которых мамы были как подружки. Они сплетничали друг другу про разное. Ходили вместе под ручку. Хихикали о чем-то своем. Правда, некоторые из этих девочек в свои 30+ продолжают хихикать о чем-то своем исключительно с мамами до сих пор. Почему? Потому что у них слишком хорошие мамы. От таких не уходят.
Мне кажется, гораздо легче оторваться от семьи и начать строить что-то свое, когда в отчем доме, с родными родителями становится тесно, плохо и конфликтно. Можно громко хлопнуть дверью и поселиться у бойфренда, или тихо сдрыснуть учиться в другой город и никогда не вернуться. Если в ответ будут громко ругать и грозить лишить наследства — это только укрепит желание отделиться.
От слишком хороших матерей так не уйдешь. Они же своими руками снимут квартиру в хорошем районе. Или устроят в институт поближе к дому, чтобы недалеко добираться. Если при таких раскладах громко хлопнуть дверью, у слишком хорошей матери может случиться разрыв сердца. А если тихо сдрыснуть, то слишком хорошая мать, конечно, ничего не скажет, а вот неблагодарных отпрысков вина свирепо загрызет насмерть.
Если вспомнить опыт нашего рождения (вдруг у кого получится?), то наверняка внутри мамы было хорошо. Пока мы там еще были рыбками. Но когда ты уже трехкилограммовое двуногое, то становится как-то унизительно болтаться вниз головой с заправленными за ухо пятками. Сейчас известно, что процесс родов инициирует плод. Очевидно, в тот момент, когда внутри становится достаточно хреново, чтобы покинуть уютную, но тесную жилплощадь. Ды было бы там хорошо, какой дурак бы оттуда вылез по собственной воле?!
Самые-пресамые слишком хорошие матери, видно, компактно проживают в Японии. Они вообще, если верить журналу «Вокруг света» — образец добродетели, эти япона матери. Умницы, красавицы, дома пожрать всегда приготовят, мужа рюмочкой саке встретят, детям до сорока лет разрешают не работать.
Правда, в том же Нихоне появилось явление со смешным названием хикикомори. Это когда подросток вдруг запирается в своей комнате или на кухне, выключает телефон, прекращает общение с миром, бросает школу-институт-социальные связи… И живет исключительно в своем мирке, иногда с интернетом, иногда только с коллекцией двд с аниме.
Говорят, один юноша прожил на кухне безвылазно пять лет. Его родители построили себе другую кухню, а в ту, где закрылся отпрыск регулярно просовывали еду под дверь.
Мылось чадо раз в месяц, когда никого в квартире не было. Но вообще говоря, в Японии не только матери хорошие, но и школы хреновые. В смысле, строго там у них в школах. Опять же иероглифы, я бы сама на кухне закрылась.
А вообще самые матерые идеальные матери — это чайлд фри. Они целиком и полностью осознают, как тяжело придется хрупким детям в этом ужасном-ужасном мире. И ответственно предпочитают, чтобы в них никакие дяди никаких рыбок не запускали. Спасибо, Дюрекс.
Автор: Светлана Панина
а) в пять лет уже умела профессионально пеленать пупсов промышленными темпами (спасибо маме-акушерке);
б) в семь лет знала, что дети берутся из рыбок, которых дяди запускают в животик тетям (спасибо подружке Гале);
в) в восемь лет была способна правильно вставить в ребенка бутылку и закачать его в коляске до обморока (спасибо младшему брату).
В двенадцать лет я вызубрила справочник врача женской консультации, изучила детские болезни по пособию для медицинских сестер и подробно законспектировала подшивки журналов «Семья и школа» и «Здоровье» за последние двадцать лет. Спасибо алфавиту.
В тринадцать я узнала, что теоретически могу стать матерью. Спасибо, «Олвейз»
В восемнадцать чуть не стала практически. Спасибо, Вася.
В двадцать три я решила, что дети — это слишком ответственно. Хорошая мать должна сначала подготовить материальную базу, стать кандидатом наук и придирчиво выбрать донора спермы. Спасибо, Мухерес Либерс.
Через девять месяцев после этого решения стало очевидно, что я уже никогда не стану той самой хорошей матерью, которая «должна». Спасибо старшей дочери.
Также приношу благодарность детскому доктору и психотерапевту Дональду Винникоту, который еще полвека назад ввел в обиход термин «Достаточно хорошая мать». Он разрешил матерям всей планеты не быть идеальными. Оказывается, мамы имеют право на ошибку. Они могут уставать, раздражаться на младенцев, они даже могут — о ужас! — не проглаживать пеленки горячим утюгом с двух сторон после кипячения. И при этом оставаться достаточно хорошими матерями.
А между прочим, мне книга доктора Винникота попала в руки только через год после того, как я проглаживала. С двух сторон. И полы дважды в день мыла, чтобы дитя пылью не дышало. И вставала ночью каждые сорок минут к кроватке кормить, укачивать. Чтобы не избаловать ребенка в своей постели. Ну и там сиськой дитя не задавить, второй размер — не шутка!
Через две недели такой жизни я свалилась с температурой сорок один и один, и в мозге на всю жизнь перегорел индикатор немытых полов и неглаженых пеленок. И еще отрубилась та половина мозга, которая между пеленками что-то пищала, что некоторые прочие в декретах еще и диссертации пишут.
И все равно хотелось быть идеальной. Ведь идеальная мать — она какая? Она спокойная, как надгробная плита. Юбка ниже колена, ногти коротко острижены. У ней ребятеночек чистенький всегда. Тихонький. Не орет. Ножками не сучит. Окружающим не мешает. Ежели говорит, то мало и по существу. Причем на двух языках. В основном слова благодарности матери за ее материнский подвиг. Идеальная мать обязана двадцать четыре часа в сутки думать о счастье своего ребенка. А ребенок будет благодарно смотреть матери в рот. И никуда больше. До самой старости.
Я завидовала в юности девочкам, у которых мамы были как подружки. Они сплетничали друг другу про разное. Ходили вместе под ручку. Хихикали о чем-то своем. Правда, некоторые из этих девочек в свои 30+ продолжают хихикать о чем-то своем исключительно с мамами до сих пор. Почему? Потому что у них слишком хорошие мамы. От таких не уходят.
Мне кажется, гораздо легче оторваться от семьи и начать строить что-то свое, когда в отчем доме, с родными родителями становится тесно, плохо и конфликтно. Можно громко хлопнуть дверью и поселиться у бойфренда, или тихо сдрыснуть учиться в другой город и никогда не вернуться. Если в ответ будут громко ругать и грозить лишить наследства — это только укрепит желание отделиться.
От слишком хороших матерей так не уйдешь. Они же своими руками снимут квартиру в хорошем районе. Или устроят в институт поближе к дому, чтобы недалеко добираться. Если при таких раскладах громко хлопнуть дверью, у слишком хорошей матери может случиться разрыв сердца. А если тихо сдрыснуть, то слишком хорошая мать, конечно, ничего не скажет, а вот неблагодарных отпрысков вина свирепо загрызет насмерть.
Если вспомнить опыт нашего рождения (вдруг у кого получится?), то наверняка внутри мамы было хорошо. Пока мы там еще были рыбками. Но когда ты уже трехкилограммовое двуногое, то становится как-то унизительно болтаться вниз головой с заправленными за ухо пятками. Сейчас известно, что процесс родов инициирует плод. Очевидно, в тот момент, когда внутри становится достаточно хреново, чтобы покинуть уютную, но тесную жилплощадь. Ды было бы там хорошо, какой дурак бы оттуда вылез по собственной воле?!
Самые-пресамые слишком хорошие матери, видно, компактно проживают в Японии. Они вообще, если верить журналу «Вокруг света» — образец добродетели, эти япона матери. Умницы, красавицы, дома пожрать всегда приготовят, мужа рюмочкой саке встретят, детям до сорока лет разрешают не работать.
Правда, в том же Нихоне появилось явление со смешным названием хикикомори. Это когда подросток вдруг запирается в своей комнате или на кухне, выключает телефон, прекращает общение с миром, бросает школу-институт-социальные связи… И живет исключительно в своем мирке, иногда с интернетом, иногда только с коллекцией двд с аниме.
Говорят, один юноша прожил на кухне безвылазно пять лет. Его родители построили себе другую кухню, а в ту, где закрылся отпрыск регулярно просовывали еду под дверь.
Мылось чадо раз в месяц, когда никого в квартире не было. Но вообще говоря, в Японии не только матери хорошие, но и школы хреновые. В смысле, строго там у них в школах. Опять же иероглифы, я бы сама на кухне закрылась.
А вообще самые матерые идеальные матери — это чайлд фри. Они целиком и полностью осознают, как тяжело придется хрупким детям в этом ужасном-ужасном мире. И ответственно предпочитают, чтобы в них никакие дяди никаких рыбок не запускали. Спасибо, Дюрекс.
Автор: Светлана Панина
