408
0,1
2016-09-20
Геометрия четырёхмерного времени: возможно, совсем не так устроен мир, как мы думаем
Дмитрий Павлов рассказал в эксклюзивном интервью о результатах, полученных группой исследователей в ходе серии завершенных опытов на экспериментальной установке, расположенной вблизи наукограда Королёв. Показано существование поля совершенно новой физической природы – названного «гиперболическим». Физические картины мира, основанные на двух современных парадигмах (по А. Эйнштейну и по Н. Бору), становятся, таким образом, частными случаями «гиперболического поля». Как это возможно? Почему выбран данный термин? Что думают об этом авторитетные физики?
Справка: Павлов Дмитрий Геннадиевич - организатор исследований, направленных на геометризацию физики в рамках перехода с парадигмы псевдоримановой метрики пространства-времени к парадигме четырехмерного времени с финслеровой метрикой Бервальда-Моора.
Возможно, сегодня мы становимся свидетелями того, как проблема «неуместных артефактов» постепенно переходит из области аномальных явлений в авангард научных исследований? Изучение вопроса о закрытии пирамид привело меня к вопросам открытия новых физических полей, на основе которых может быть построена совершенно новая физическая картина мира, которая вполне может оказаться принадлежавшей древней цивилизации планеты.
Три архитектурных шедевра — пирамида Солнца (Мексика), Белая пирамида (Китай), пирамида Хеопса (Египет), — стали артефактами, исследования которых местными спецслужбами закрыты для иностранцев. Почему? Есть ответы, лежащие на поверхности, — охрана культурного достояния, приоритет отечественных ученых, — и множество домыслов о “военной тайне” древних цивилизаций.
Обратимся к фактам и экспертным оценкам. Пирамида Солнца была открыта в 1905-1910 гг. Леопольдом Батресом. До миллиона туристов в год приезжает к пирамиде, чтобы подняться на её вершину, а вот вход в пещеру под пирамидой закрыт для посещений.
Белая пирамида (Китай) впервые была запечатлена на фотопленку американским пилотом Джеймсом Гуссманом весной 1945 года в районе города Циянь, информация об артефакте была скрыта в военных архивах. Раскопки древнего артефакта запрещены до настоящего времени.
Египет. Великая пирамида Хеопса не нуждается в презентации как всемирно известный памятник архитектуры. Когда же на объекте появился гриф «секретно»? В конце 1985 года. Вполне вероятным выглядит предположение, что поводом для запрета послужил поток публикаций в мировых СМИ о строительной гипотезе Анатолия Васильева, которая впервые в июне 1985 года опубликована в газете «Московские новости» (газета выходила на 5 языках в 140 странах). В чем новизна работы Васильева? В том, что показывает единство архитектурного ансамбля на плато в Гизе: общий замысел и одно время возведения трех пирамид. Для современной строительной мысли это невероятно.
Кто, когда и для чего создал эти комплексы сооружений? Почему доступ к археологическим объектам закрывается? Что дает мне основание предполагать, что проблема «неуместных артефактов» постепенно усилиями отдельных серьёзных исследователей переходит из области аномальных явлений в область научного авангарда?
С одной стороны – примеры из истории науки. Наиболее ярким из таких примеров является создание Альбертом Эйнштейном специальной теории относительности (нобелевская премия 1922 года) в результате обращения его внимания к аномальному явлению движения Меркурия. С другой стороны – результаты ряда современных исследований. Самые последние новости из мира науки касаются египетской Великой пирамиды Хеопса и фундаментальные физические проблемы пространства и времени.
Путешествие в Египет.
В 2003 году для проверки строительной гипотезы Васильева удалось организовать «туристическую» поездку к египетским пирамидам. В состав рабочей группы четыре специалиста: Андрей Пунин (профессор, историк архитектуры), Давид Чикатунов (инженер-строитель), Дмитрий Павлов (кандидат технических наук) и Савелий Кашницкий (журналист, искусствовед). Особое внимание было обращено на детали, которые ни один гид не показывает туристам. Речь шла о технических, технологических и строительных нюансах. Если учебники истории одного столетия переписывают по несколько раз, то, почему бы и на историю возникновения и назначения пирамид не посмотреть в совершенно не привычном ракурсе?
В 2003 году пирамиды стали для Дмитрия Павлова «геометрической подсказкой» для создания революционного подхода к решению фундаментальных проблем современной физики. Под влиянием фактов, на которые было обращено особое внимание участников группы, у Павлова появилось достаточно обоснованное предположение: не являются ли пирамиды сооружениями, что уже в глубокой древности эксплуатировали фундаментальные знания о пространстве и времени? Может время и есть то единое поле, которое так долго искал Эйнштейн, и временем так же можно управлять, как мы сегодня научились управлять электромагнитным полем?
4,5 млн. долларов и 15 лет жизни за постановочный эксперимент. Архимед, Эйнштейн, Пенроуз… Всё смешалось в калейдоскопе моего воображения после поездки в «Лесное озеро» в июле 2014 года. Тихим летним утром ничто не предвещало того, что мир сегодня несколько раз перевернется в моей голове, вслед за тем, как это уже происходило в учёных головах.
Вместе с Дмитрием Павловым мы поехали на территорию бывшего пионерского лагеря, чтобы посмотреть на его экспериментальную установку, созданную для проведения постановочной серии опытов. Именно здесь были получены первые положительные результаты в подтверждение гипотезы, возникшей под впечатлением от исследований египетской пирамиды.
Соавтор необычных исследований Дмитрий Павлов рассказал о результатах, полученных его группой. В ходе опытов было показано существование фундаментального поля совершенно новой физической природы – названного «гиперболическим». От «геометрического» озарения до получения реальных результатов прошло 15 лет. Занимаясь развитием гипотезы, Дмитрий не ограничился только теоретической работой в уединении от мира. Для продвижения идеи им был создан частный НИИ «Гиперкомплексных систем в геометрии и физики», организованы ежегодные конференции по проблемам гиперкомплексных чисел и летняя школа для одаренных старшеклассников (научный авангард – дело молодых мыслителей). Общий бюджет проекта составил 4,5 млн. долларов, которые были инвестированы Павловым в исследовательский проект ещё и как успешным предпринимателем (производство строительных материалов – предмет деятельности, сообщу сразу, дабы избежать лишних вопросов).
Весной 2013 года, по приглашению Дмитрия, в Москву приезжал Пенроуз и официально высказался в поддержку новой инициативы Павлова – создание Научного городка, или центра основным направлением научной деятельности которого предполагается выбрать исследования в области фундаментальных проблем пространства-времени, гравитации и космологии.
Гиперболоид инженера Гарина или гиперболический телескоп Павлова? Кто победит в неравной схватке фантастов и физиков? Вот в чем вопрос. «Я не то, чтобы против инопланетян. Надо бы земные версии сначала проверить», — заметил, скромно улыбнувшись, Дмитрий. Пирамиды стали для него не столько исторической загадкой, сколько инженерной. Можно ли от их конструкции перейти к пониманию их функционирования? Как и для чего они созданы? Когда? Если же подойти к данной проблеме философски, то суть авангардной научной гипотезы в том, что миром правит геометрия не «пространства-времени», а «четырёхмерного времени». В такой геометрии все четыре измерения «равноправны». Если одно из них выберем как «время наблюдателя», то три других сразу становятся для наблюдателя «субъективным пространством» с обычными «почти эвклидовыми» свойствами. Именно в такой геометрии гиперболическое поле не только вполне уместно, но и вообще оказывается единственным фундаментальным взаимодействием.
Главное отличие гиперболического поля от обычных силовых полей в том, что оно связывает между собой не элементарные «частицы», а особые «события», называемые авторами гипотезы материальными. Фактически это «сферы» нулевого радиуса в рассматриваемом финслеровом пространстве-времени, обладающие некой физической характеристикой, именуемой гиперболическим зарядом. Другими словами, это точки четырёхмерного пространства-времени с проходящими через них световыми конусами, на которых происходит трансформация энергии из одних её видов в другие.
Овладев физикой гиперболического поля, можно сконструировать соответствующий «гиперболический телескоп» (или хроноскоп), в котором изображения получаются не благодаря оптическим линзам, а гиперболическим. Идея доведена до уровня качественных оценок и экспериментальных постановок (фото установке на территории «Лесного озера»).
Казус Эйнштейна.
Заметим, что Минковский, будучи учителем математики у Эйнштейна, был, мягко говоря, не высокого мнения о способностях своего ученика. После публикации Эйнштейном специальной теории относительности, Герман Минковский подумал приблизительно следующее: «Эйнштейн, к чему так много слов? Есть лаконичная геометрия».
Сегодня вновь возрождается идея о том, что пришло время обратиться к геометрии? Для принятия мысли о реальности гиперболического поля нужно поменять геометрию, описывающую физическую реальность. Примерно это же сделал в свое время и Эйнштейн, когда при формулировании основных положений специальной теории относительности — фактически отверг общепринятую до этого геометрию, причем, еще не зная той новой, которую впоследствии четко обозначил его учитель математики Герман Минковский. Минковский получил «единую четырёхмерную теорему Пифагора», и «мир перевернулся» в головах учёных – представления о пространстве и времени изменились в сравнении с тем, как это было в физике Ньютона.
Павлов и его единомышленники осуществляют ещё один «переворот» и вместо разности квадратов временных и пространственных компонент рассматривают геометрию, в метрику которой они входят уже в четвертых степенях, причем весьма специальным образом. Такого рода геометрии уже относятся к классу Финслеровых.
Почему поле названо «гиперболическим»? Потому, что векторные линии вихревой составляющей этого поля в пространстве-времени образуют не кольцевые структуры, как например, у электромагнитного поля, а гиперболы. Это наиболее яркое отличие открытого поля от обычных силовых полей. Одну и ту же физическую реальность можно представить по-разному. В своё время Максвелл заполнил пространство «шестеренкам», а Фарадей «силовыми линиями». Но так или не так, а сами уравнения Максвелла сохраняют свой изначальный вид и не меняются от тех слов, которые мы используем для описания физических явлений.
— Дмитрий Геннадьевич, логика развития науки нас подвела к тому, что пришло время нового синтеза физической картины мира как одной из частных научных картин мира. В этом все физики единодушны? В том, что нужен новый синтез.
— Да. Этого никто сегодня не сделал. Есть две позиции. Представители одного лагеря исследователей предпринимают попытки по Эйнштейну сделать объединение, создав единую теорию, когда на основе геометризации наших представлений о физических явлениях получается с единых геометрических позиций описать всё – и ядерные взаимодействия, и электродинамику, и гравитацию. Пока удалось описать только гравитацию таким образом. Представители другого лагеря исследователей считают, что не надо заниматься теорией поля, нужно расширять квантовую механику с тем, чтобы полевая теория гравитации была поглощена квантово-механическими представлениями. В чем едины оба лагеря? В том, что дальше так жить нельзя. Не должно быть двух частей одного целого. Меня тоже интересует построение такой объединенной физической теории.
— Ваша работа как ученого над проблемами общей физики до знакомства с пирамидами началась? Это был интерес первичный?
— Да. В 1980-е годы я впервые заинтересовался вопросами пространства и времени, будучи студентом третьего курса Баумановского института. Меня эта проблема не оставляла до начала 2000-х годов. Пирамиды стали для меня неким новым импульсом для размышлений.
— Можно сказать, что загадочный артефакт стал материальным объектом для Ваших дальнейших теоретических поисков?
— Да. И это логично, если представить, что наши научные построения имеют за собой в будущем реализацию, то нам поневоле придется достраивать новые виды инженерных сооружений, которые будут работать на новых – пока ещё неизвестных нам принципах действия. Почему не допустить, что если была цивилизация более высокая, чем наша, то ее представители все эти задачи уже решили и стали эксплуатировать знания, которые они достигли за много тысячелетий до нас. А мы можем сегодня, изучив внимательно отдельные сохранившиеся элементы, достроить то, что не сохранилось. В результате можем сэкономить несколько столетий теоретических и лабораторных поисков.
— Мы охватываем такой исторический период, когда законы природы, законы мироустройства не изменились. Менялось лицо нашей планеты, но фундаментальные законы тогда и сейчас остались без изменений?
— Да. Согласен. Хотя есть версия, что фундаментальные константы изменяются, но они изменяются на протяжении миллионов лет. А мы говорим о периоде в несколько тысяч, но максимум десятков тысяч лет. Ясно, что если ушли куда-то константы, то совсем-совсем незначительно. Мой научный интерес идет от попыток разобраться в том, как устроено пространство и как устроено время. Причем даже последнее больше. И те эксперименты, которые мы ставили, должны были нам помочь найти ответить на вопрос: является ли время дополнительным видом физической не просто реальности, а видом физической полевой реальности?
Можно время теоретически рассматривать как своеобразное поле. Причем, возможно время и есть то единое поле, которое так долго искал Эйнштейн, чтобы построить единую теорию поля, но по разным причинам у него это не получилось. А мы, следуя его примеру, рассматриваем возможность поменять геометрию при изучении физических явлений.
Мы исходим из гипотезы, что на самом деле физический мир устроен по правилам четырёхмерной геометрии, которую нам предстоит создать путем кропотливого коллективного труда. Даже можно сказать, что это не геометрия пространства-времени, а геометрия четырёхмерного времени. Мы с единомышленниками критически подходим к положениям квадратичной геометрии Минковского, рассматриваем более сложную и менее очевидную геометрию. Зато она более простая в том, что все четыре измерения совершенно равноправны.
— То есть мы можем сказать, что она простая, если мы изнутри смотрим? Она именно в себе более гармонична? Она более лаконичная сама в себе?
— Да. Если Вы принимаете эту гипотезу, в качестве вознаграждения у Вас получается более гармоничная конструкция. Она на первый взгляд кажется более сложной. На самом деле, если бы ее учили столько же, сколько учат (или в половину) сколько учат геометрию Эвклида и геометрию Минковского, то ориентироваться в итоге в ней было бы намного проще.
Почему? В этой четырехмерной геометрии царствует алгебра. И даже не алгебра, а арифметика. Есть четырехмерные числа. Они очень простые. Их называют четверными. Они могут быть использованы в той «новой» геометрии, которая носит название «финслеровой геометрии». Звучит только на первый взгляд устрашающе. Тот факт, что этой геометрии четырехмерного времени соответствует такая простая «четырехкомпонентная» алгебра, всё здорово упрощает. Вы можете свои любые — математические, геометрические, физические – построения повторить на языке математики четырехмерных чисел. Нашей алгеброй и нашей геометрией мало кто занимался, это ещё не испробованная тематика и мы идем по ней одни из первых.
В любой энциклопедии можно найти материал о том, что для четырехмерного эвклидова пространства кулоновский потенциал получен, с ним уже успешно поработали. А вот такой потенциал, с которым мы предлагаем поработать, ещё никто не исследовал - это ничто иное, как потенциал четырехмерного точечного заряда времени. Тот же аналог кулоновского потенциала только четырехмерный. И работать с этим потенциалом можно.
— Правильно я понимаю, что Вы ежегодно проводите конференции по проблемам исследования гиперкомплексных чисел?
— Главный наш форум – ежегодная конференция. Она проводится с 2004 года в разных странах мира. Сейчас она называется «Финслеровы обобщения теории относительности». Первая встреча состоялась в Москве, вторая – в Египте. В 2014 году место встречи – Румыния. Кроме тематических конференций проводим много семинаров и стремимся быть открытыми в своих исследованиях для новых специалистов. Семинары проходят в МГУ, в институте философии, в институте метрологии, в Баумановском университете, также у наших зарубежных коллег.
Каким образом в науке решается проблема финансирования? Государственное финансирование, как правило, приходит в новую тематику, если государство и международная научная общественность обнаруживают рациональное зерно в развитии нового направления. Удел тех, кто хочет заниматься чем-то новым и действительно авангардным, — пробивать свою дорогу медленно и кропотливо, понимая, что нет гарантий того, с первого раза получится получить признание коллег. Может и совсем не получится при жизни пионеров новых научных тем.
Здесь дело не в получении или распространении информации, а в созревании массового сознания. Когда массовое сознание уже готово к восприятию новых вариантов осмысления реальности, тогда и в признании новых достижений происходит как бы само собой и без напряга. Соответственно у тех, кто ищет новые пути всегда проблема со слушателями, всегда проблема с финансированием.
Благо у математиков много финансирования не надо, но если вы претендуете на инженерное воплощение, тогда, извините, без достаточно масштабного финансирования никак не будет развиваться даже самый гениальный по замыслу проект.
— Дмитрий Геннадьевич, может ли Ваши математические построения найти применение в разрешении междисциплинарных проблем медицины, биологии, социологии? Подвигнет ли такое применение Ваших коллег к тому, чтобы повторить Ваш эксперимент?
— Конечно, захотят повторить в том случае, если у нас будет достигнута ясность на теоретическом уровне. На что, я хотел бы обратить особое внимание? У нас есть математическая основа – аппарат гиперкомплексных чисел. Есть вполне конкретная геометрия, с необычными, правда, свойствами. При этом отсутствует внятный и очевидный для стороннего человека – и даже для нас, работающих в рамках этой геометрии – переход от наших представлений к тем общепринятым представлениям геометрии Минковского. Мы от одной геометрии к другой навели мосты, но получились выкладки достаточны сложные, требуется нечто более очевидное, чтобы, по крайней мере некоторые специалисты в современной геометрии, дали свой положительный ответ о перспективах работы по нашей тематике.
Если говорить о биологии и медицине, то можно предсказать развитие такого раздела математики, который называется алгебраические фракталы или алгебраические предфракталы. Мы уверенны, что такие же фракталы можно строить на нашей алгебре. Отмечу, что всё это касается не только биологии, но и более низких уровней организации материи. Есть с чем поработать, начиная с законов механики. В ситуации, при которой наши числа и наша геометрия получат реальные шансы заменить геометрию Минковского, надо будет переделывать всю картину мира, а не заниматься частичной реконструкцией. Считаю правильным не переходить на решение химических и биологических задач пока мы не разобрались на самом простом механическом уровне.
На мой взгляд, через простейшие конструкции мы приходим ко всё более и более сложным их модификациям. Вся математика базируется на том, что мы называем натуральный ряд – раз, два, три, четыре, пять… Я уверен, что мы даже историю лучше поймем через эту геометрию и через эти числа, сможем моделировать социальные и исторические процессы при помощи гиперкомплексных конструкций. Для того, чтобы такие исследования начались, надо разобраться с основанием и действовать последовательно. Перепрыгивать через ступеньки – подход, который ни к чему не приведет. Коллеги просто нас не поддержат и не поймут, и мы вряд ли сможем продвинуться в познании.
— Какие перспективы Вы просматриваете для математического моделирования процессов природы и культуры на основе Ваших математических работ, Дмитрий Геннадьевич?
— Можно смотреть с позиции одной отдельно взятой дисциплины, а я смотрю шире, охватывая мир в целом. При условии, что если удастся построить фрактал на базе наших гиперкомплексных чисел, то появится потенциальная возможность поострить целую вселенную. А у этой вселенной будут отдельные части – галактики, звезды, планеты. Планет существует огромное множество, на некоторых логично будет получена математическая модель органической жизни. Хотите изучать клетки? Изучайте. В рассматриваемой модели будут исследоваться не земные клетки, но они будут столь же возможны как реальные клетки. Вот такая задача действительно фундаментальная и всеобщая.
— Это то, что Вас лично привлекает и эмоционально вдохновляет?
— Да, вдохновляет. Зачем выхватывать из целого часть и попытаться с ним разобраться в отрыве от всего остального? Философы давно поняли, что мир един.
— О практической части работы, что можно сказать в доступной форме?
— Наш эксперимент заключался в том, что мы поднимали большую массивную болванку и сбрасывали ее с высоты в несколько метров (до 10 м) на металлическую наковальню. В момент удара, как мы предполагаем, возмущается на небольшую величину то самое «поле времени», которое регистрируется двумя высокоточными часами разной природы – аналогами двух пружинок, из которых одна жесткая, а другая – мягкая. Если в одном поле тяготения эти две пружинки с одинаковыми грузиками заставить растянуться, то одна из них растянется больше, другая меньше.
Далее при сравнении показаний, можно сделать вывод о наличии гравитационного поля. Мы по аналогичной схеме провели эксперимент с часами. Известно, что скорость сейсмической волны порядка несколько километров в секунду, а мы регистрировали сигнал, у которого скорость была порядка скорости света. У нас включался и выключался секундомер – в нашем опыте выполняющий роль записывающего устройства — ещё до того, как приходила ударная волна. При помощи вышки экспериментальной установки мы пока самим себе доказали, что время — это полевая структура и можно работать с этим полем, можно на него как-то влиять. Эффект, который мы зарегистрировали, был проявлен на уровне изменений в диапазоне одной сотой процента. Вес болванки равен 200 кг, высота падения — 10 метров, а детектор стоял в 30 метрах от точки удара. Были созданы условия для того, чтобы воздействие было как можно более сильным. Для сравнения скажу, что в опытах по фиксированию гравитационных волн обнаруживается эффект порядка 10 в минус 19-й степени.
— Что Вы делаете для популяризации столь сложной темы исследований?
— Для того, что бы популяризировать свою тематику мы создаем фильмы. В таких материалах больше содержательности и ярких анимированных иллюстраций, чем в видео-материалах научных конференций. Не могу сказать, что люди всё понимают до конца то, что мы хотели сказать, у зрителей возникают ассоциации и некое интуитивное схватывание.
Два раза в год проводятся школы с молодежью. В настоящее время основной контингент – ученики физмат школы Ярославля. Ранее мы собирали студентов из стран СНГ, стремясь развить у них интерес к финслеровой геометрии, но поняли, что требуется многолетняя систематизированная работа в данном направлении для получения ощутимого результата, а не поверхностного знакомства. Мы вывозили наших ребят несколько раз и в другие страны, в том числе и в Египет, чтобы дети сами пощупали и увидели пирамиды, озадачились вопросом их технического предназначения. Семинары и школы проводим в своём домике на берегу озера.
В заключении нашей встречи Дмитрий Геннадьевич высказал очень интересную мысль: «Я придерживаюсь мнения, что историческое прошлое более богато на периоды подъема наук. Я не удивлюсь, если где-нибудь на непонятном нам пока языке, какими-нибудь знаками уже выражены и те уравнения, с которыми мы работаем сегодня ради будущих открытий законов времени и пространства».опубликовано
Автор: Юлия Серебренникова
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©
Присоединяйтесь к нам в Facebook , ВКонтакте, Одноклассниках
Источник: sy21.livejournal.com/24939.html
Справка: Павлов Дмитрий Геннадиевич - организатор исследований, направленных на геометризацию физики в рамках перехода с парадигмы псевдоримановой метрики пространства-времени к парадигме четырехмерного времени с финслеровой метрикой Бервальда-Моора.
Возможно, сегодня мы становимся свидетелями того, как проблема «неуместных артефактов» постепенно переходит из области аномальных явлений в авангард научных исследований? Изучение вопроса о закрытии пирамид привело меня к вопросам открытия новых физических полей, на основе которых может быть построена совершенно новая физическая картина мира, которая вполне может оказаться принадлежавшей древней цивилизации планеты.
Три архитектурных шедевра — пирамида Солнца (Мексика), Белая пирамида (Китай), пирамида Хеопса (Египет), — стали артефактами, исследования которых местными спецслужбами закрыты для иностранцев. Почему? Есть ответы, лежащие на поверхности, — охрана культурного достояния, приоритет отечественных ученых, — и множество домыслов о “военной тайне” древних цивилизаций.
Обратимся к фактам и экспертным оценкам. Пирамида Солнца была открыта в 1905-1910 гг. Леопольдом Батресом. До миллиона туристов в год приезжает к пирамиде, чтобы подняться на её вершину, а вот вход в пещеру под пирамидой закрыт для посещений.
Белая пирамида (Китай) впервые была запечатлена на фотопленку американским пилотом Джеймсом Гуссманом весной 1945 года в районе города Циянь, информация об артефакте была скрыта в военных архивах. Раскопки древнего артефакта запрещены до настоящего времени.
Египет. Великая пирамида Хеопса не нуждается в презентации как всемирно известный памятник архитектуры. Когда же на объекте появился гриф «секретно»? В конце 1985 года. Вполне вероятным выглядит предположение, что поводом для запрета послужил поток публикаций в мировых СМИ о строительной гипотезе Анатолия Васильева, которая впервые в июне 1985 года опубликована в газете «Московские новости» (газета выходила на 5 языках в 140 странах). В чем новизна работы Васильева? В том, что показывает единство архитектурного ансамбля на плато в Гизе: общий замысел и одно время возведения трех пирамид. Для современной строительной мысли это невероятно.
Кто, когда и для чего создал эти комплексы сооружений? Почему доступ к археологическим объектам закрывается? Что дает мне основание предполагать, что проблема «неуместных артефактов» постепенно усилиями отдельных серьёзных исследователей переходит из области аномальных явлений в область научного авангарда?
С одной стороны – примеры из истории науки. Наиболее ярким из таких примеров является создание Альбертом Эйнштейном специальной теории относительности (нобелевская премия 1922 года) в результате обращения его внимания к аномальному явлению движения Меркурия. С другой стороны – результаты ряда современных исследований. Самые последние новости из мира науки касаются египетской Великой пирамиды Хеопса и фундаментальные физические проблемы пространства и времени.
Путешествие в Египет.
В 2003 году для проверки строительной гипотезы Васильева удалось организовать «туристическую» поездку к египетским пирамидам. В состав рабочей группы четыре специалиста: Андрей Пунин (профессор, историк архитектуры), Давид Чикатунов (инженер-строитель), Дмитрий Павлов (кандидат технических наук) и Савелий Кашницкий (журналист, искусствовед). Особое внимание было обращено на детали, которые ни один гид не показывает туристам. Речь шла о технических, технологических и строительных нюансах. Если учебники истории одного столетия переписывают по несколько раз, то, почему бы и на историю возникновения и назначения пирамид не посмотреть в совершенно не привычном ракурсе?
В 2003 году пирамиды стали для Дмитрия Павлова «геометрической подсказкой» для создания революционного подхода к решению фундаментальных проблем современной физики. Под влиянием фактов, на которые было обращено особое внимание участников группы, у Павлова появилось достаточно обоснованное предположение: не являются ли пирамиды сооружениями, что уже в глубокой древности эксплуатировали фундаментальные знания о пространстве и времени? Может время и есть то единое поле, которое так долго искал Эйнштейн, и временем так же можно управлять, как мы сегодня научились управлять электромагнитным полем?
4,5 млн. долларов и 15 лет жизни за постановочный эксперимент. Архимед, Эйнштейн, Пенроуз… Всё смешалось в калейдоскопе моего воображения после поездки в «Лесное озеро» в июле 2014 года. Тихим летним утром ничто не предвещало того, что мир сегодня несколько раз перевернется в моей голове, вслед за тем, как это уже происходило в учёных головах.
Вместе с Дмитрием Павловым мы поехали на территорию бывшего пионерского лагеря, чтобы посмотреть на его экспериментальную установку, созданную для проведения постановочной серии опытов. Именно здесь были получены первые положительные результаты в подтверждение гипотезы, возникшей под впечатлением от исследований египетской пирамиды.
Соавтор необычных исследований Дмитрий Павлов рассказал о результатах, полученных его группой. В ходе опытов было показано существование фундаментального поля совершенно новой физической природы – названного «гиперболическим». От «геометрического» озарения до получения реальных результатов прошло 15 лет. Занимаясь развитием гипотезы, Дмитрий не ограничился только теоретической работой в уединении от мира. Для продвижения идеи им был создан частный НИИ «Гиперкомплексных систем в геометрии и физики», организованы ежегодные конференции по проблемам гиперкомплексных чисел и летняя школа для одаренных старшеклассников (научный авангард – дело молодых мыслителей). Общий бюджет проекта составил 4,5 млн. долларов, которые были инвестированы Павловым в исследовательский проект ещё и как успешным предпринимателем (производство строительных материалов – предмет деятельности, сообщу сразу, дабы избежать лишних вопросов).
Весной 2013 года, по приглашению Дмитрия, в Москву приезжал Пенроуз и официально высказался в поддержку новой инициативы Павлова – создание Научного городка, или центра основным направлением научной деятельности которого предполагается выбрать исследования в области фундаментальных проблем пространства-времени, гравитации и космологии.
Гиперболоид инженера Гарина или гиперболический телескоп Павлова? Кто победит в неравной схватке фантастов и физиков? Вот в чем вопрос. «Я не то, чтобы против инопланетян. Надо бы земные версии сначала проверить», — заметил, скромно улыбнувшись, Дмитрий. Пирамиды стали для него не столько исторической загадкой, сколько инженерной. Можно ли от их конструкции перейти к пониманию их функционирования? Как и для чего они созданы? Когда? Если же подойти к данной проблеме философски, то суть авангардной научной гипотезы в том, что миром правит геометрия не «пространства-времени», а «четырёхмерного времени». В такой геометрии все четыре измерения «равноправны». Если одно из них выберем как «время наблюдателя», то три других сразу становятся для наблюдателя «субъективным пространством» с обычными «почти эвклидовыми» свойствами. Именно в такой геометрии гиперболическое поле не только вполне уместно, но и вообще оказывается единственным фундаментальным взаимодействием.
Главное отличие гиперболического поля от обычных силовых полей в том, что оно связывает между собой не элементарные «частицы», а особые «события», называемые авторами гипотезы материальными. Фактически это «сферы» нулевого радиуса в рассматриваемом финслеровом пространстве-времени, обладающие некой физической характеристикой, именуемой гиперболическим зарядом. Другими словами, это точки четырёхмерного пространства-времени с проходящими через них световыми конусами, на которых происходит трансформация энергии из одних её видов в другие.
Овладев физикой гиперболического поля, можно сконструировать соответствующий «гиперболический телескоп» (или хроноскоп), в котором изображения получаются не благодаря оптическим линзам, а гиперболическим. Идея доведена до уровня качественных оценок и экспериментальных постановок (фото установке на территории «Лесного озера»).
Казус Эйнштейна.
Заметим, что Минковский, будучи учителем математики у Эйнштейна, был, мягко говоря, не высокого мнения о способностях своего ученика. После публикации Эйнштейном специальной теории относительности, Герман Минковский подумал приблизительно следующее: «Эйнштейн, к чему так много слов? Есть лаконичная геометрия».
Сегодня вновь возрождается идея о том, что пришло время обратиться к геометрии? Для принятия мысли о реальности гиперболического поля нужно поменять геометрию, описывающую физическую реальность. Примерно это же сделал в свое время и Эйнштейн, когда при формулировании основных положений специальной теории относительности — фактически отверг общепринятую до этого геометрию, причем, еще не зная той новой, которую впоследствии четко обозначил его учитель математики Герман Минковский. Минковский получил «единую четырёхмерную теорему Пифагора», и «мир перевернулся» в головах учёных – представления о пространстве и времени изменились в сравнении с тем, как это было в физике Ньютона.
Павлов и его единомышленники осуществляют ещё один «переворот» и вместо разности квадратов временных и пространственных компонент рассматривают геометрию, в метрику которой они входят уже в четвертых степенях, причем весьма специальным образом. Такого рода геометрии уже относятся к классу Финслеровых.
Почему поле названо «гиперболическим»? Потому, что векторные линии вихревой составляющей этого поля в пространстве-времени образуют не кольцевые структуры, как например, у электромагнитного поля, а гиперболы. Это наиболее яркое отличие открытого поля от обычных силовых полей. Одну и ту же физическую реальность можно представить по-разному. В своё время Максвелл заполнил пространство «шестеренкам», а Фарадей «силовыми линиями». Но так или не так, а сами уравнения Максвелла сохраняют свой изначальный вид и не меняются от тех слов, которые мы используем для описания физических явлений.
— Дмитрий Геннадьевич, логика развития науки нас подвела к тому, что пришло время нового синтеза физической картины мира как одной из частных научных картин мира. В этом все физики единодушны? В том, что нужен новый синтез.
— Да. Этого никто сегодня не сделал. Есть две позиции. Представители одного лагеря исследователей предпринимают попытки по Эйнштейну сделать объединение, создав единую теорию, когда на основе геометризации наших представлений о физических явлениях получается с единых геометрических позиций описать всё – и ядерные взаимодействия, и электродинамику, и гравитацию. Пока удалось описать только гравитацию таким образом. Представители другого лагеря исследователей считают, что не надо заниматься теорией поля, нужно расширять квантовую механику с тем, чтобы полевая теория гравитации была поглощена квантово-механическими представлениями. В чем едины оба лагеря? В том, что дальше так жить нельзя. Не должно быть двух частей одного целого. Меня тоже интересует построение такой объединенной физической теории.
— Ваша работа как ученого над проблемами общей физики до знакомства с пирамидами началась? Это был интерес первичный?
— Да. В 1980-е годы я впервые заинтересовался вопросами пространства и времени, будучи студентом третьего курса Баумановского института. Меня эта проблема не оставляла до начала 2000-х годов. Пирамиды стали для меня неким новым импульсом для размышлений.
— Можно сказать, что загадочный артефакт стал материальным объектом для Ваших дальнейших теоретических поисков?
— Да. И это логично, если представить, что наши научные построения имеют за собой в будущем реализацию, то нам поневоле придется достраивать новые виды инженерных сооружений, которые будут работать на новых – пока ещё неизвестных нам принципах действия. Почему не допустить, что если была цивилизация более высокая, чем наша, то ее представители все эти задачи уже решили и стали эксплуатировать знания, которые они достигли за много тысячелетий до нас. А мы можем сегодня, изучив внимательно отдельные сохранившиеся элементы, достроить то, что не сохранилось. В результате можем сэкономить несколько столетий теоретических и лабораторных поисков.
— Мы охватываем такой исторический период, когда законы природы, законы мироустройства не изменились. Менялось лицо нашей планеты, но фундаментальные законы тогда и сейчас остались без изменений?
— Да. Согласен. Хотя есть версия, что фундаментальные константы изменяются, но они изменяются на протяжении миллионов лет. А мы говорим о периоде в несколько тысяч, но максимум десятков тысяч лет. Ясно, что если ушли куда-то константы, то совсем-совсем незначительно. Мой научный интерес идет от попыток разобраться в том, как устроено пространство и как устроено время. Причем даже последнее больше. И те эксперименты, которые мы ставили, должны были нам помочь найти ответить на вопрос: является ли время дополнительным видом физической не просто реальности, а видом физической полевой реальности?
Можно время теоретически рассматривать как своеобразное поле. Причем, возможно время и есть то единое поле, которое так долго искал Эйнштейн, чтобы построить единую теорию поля, но по разным причинам у него это не получилось. А мы, следуя его примеру, рассматриваем возможность поменять геометрию при изучении физических явлений.
Мы исходим из гипотезы, что на самом деле физический мир устроен по правилам четырёхмерной геометрии, которую нам предстоит создать путем кропотливого коллективного труда. Даже можно сказать, что это не геометрия пространства-времени, а геометрия четырёхмерного времени. Мы с единомышленниками критически подходим к положениям квадратичной геометрии Минковского, рассматриваем более сложную и менее очевидную геометрию. Зато она более простая в том, что все четыре измерения совершенно равноправны.
— То есть мы можем сказать, что она простая, если мы изнутри смотрим? Она именно в себе более гармонична? Она более лаконичная сама в себе?
— Да. Если Вы принимаете эту гипотезу, в качестве вознаграждения у Вас получается более гармоничная конструкция. Она на первый взгляд кажется более сложной. На самом деле, если бы ее учили столько же, сколько учат (или в половину) сколько учат геометрию Эвклида и геометрию Минковского, то ориентироваться в итоге в ней было бы намного проще.
Почему? В этой четырехмерной геометрии царствует алгебра. И даже не алгебра, а арифметика. Есть четырехмерные числа. Они очень простые. Их называют четверными. Они могут быть использованы в той «новой» геометрии, которая носит название «финслеровой геометрии». Звучит только на первый взгляд устрашающе. Тот факт, что этой геометрии четырехмерного времени соответствует такая простая «четырехкомпонентная» алгебра, всё здорово упрощает. Вы можете свои любые — математические, геометрические, физические – построения повторить на языке математики четырехмерных чисел. Нашей алгеброй и нашей геометрией мало кто занимался, это ещё не испробованная тематика и мы идем по ней одни из первых.
В любой энциклопедии можно найти материал о том, что для четырехмерного эвклидова пространства кулоновский потенциал получен, с ним уже успешно поработали. А вот такой потенциал, с которым мы предлагаем поработать, ещё никто не исследовал - это ничто иное, как потенциал четырехмерного точечного заряда времени. Тот же аналог кулоновского потенциала только четырехмерный. И работать с этим потенциалом можно.
— Правильно я понимаю, что Вы ежегодно проводите конференции по проблемам исследования гиперкомплексных чисел?
— Главный наш форум – ежегодная конференция. Она проводится с 2004 года в разных странах мира. Сейчас она называется «Финслеровы обобщения теории относительности». Первая встреча состоялась в Москве, вторая – в Египте. В 2014 году место встречи – Румыния. Кроме тематических конференций проводим много семинаров и стремимся быть открытыми в своих исследованиях для новых специалистов. Семинары проходят в МГУ, в институте философии, в институте метрологии, в Баумановском университете, также у наших зарубежных коллег.
Каким образом в науке решается проблема финансирования? Государственное финансирование, как правило, приходит в новую тематику, если государство и международная научная общественность обнаруживают рациональное зерно в развитии нового направления. Удел тех, кто хочет заниматься чем-то новым и действительно авангардным, — пробивать свою дорогу медленно и кропотливо, понимая, что нет гарантий того, с первого раза получится получить признание коллег. Может и совсем не получится при жизни пионеров новых научных тем.
Здесь дело не в получении или распространении информации, а в созревании массового сознания. Когда массовое сознание уже готово к восприятию новых вариантов осмысления реальности, тогда и в признании новых достижений происходит как бы само собой и без напряга. Соответственно у тех, кто ищет новые пути всегда проблема со слушателями, всегда проблема с финансированием.
Благо у математиков много финансирования не надо, но если вы претендуете на инженерное воплощение, тогда, извините, без достаточно масштабного финансирования никак не будет развиваться даже самый гениальный по замыслу проект.
— Дмитрий Геннадьевич, может ли Ваши математические построения найти применение в разрешении междисциплинарных проблем медицины, биологии, социологии? Подвигнет ли такое применение Ваших коллег к тому, чтобы повторить Ваш эксперимент?
— Конечно, захотят повторить в том случае, если у нас будет достигнута ясность на теоретическом уровне. На что, я хотел бы обратить особое внимание? У нас есть математическая основа – аппарат гиперкомплексных чисел. Есть вполне конкретная геометрия, с необычными, правда, свойствами. При этом отсутствует внятный и очевидный для стороннего человека – и даже для нас, работающих в рамках этой геометрии – переход от наших представлений к тем общепринятым представлениям геометрии Минковского. Мы от одной геометрии к другой навели мосты, но получились выкладки достаточны сложные, требуется нечто более очевидное, чтобы, по крайней мере некоторые специалисты в современной геометрии, дали свой положительный ответ о перспективах работы по нашей тематике.
Если говорить о биологии и медицине, то можно предсказать развитие такого раздела математики, который называется алгебраические фракталы или алгебраические предфракталы. Мы уверенны, что такие же фракталы можно строить на нашей алгебре. Отмечу, что всё это касается не только биологии, но и более низких уровней организации материи. Есть с чем поработать, начиная с законов механики. В ситуации, при которой наши числа и наша геометрия получат реальные шансы заменить геометрию Минковского, надо будет переделывать всю картину мира, а не заниматься частичной реконструкцией. Считаю правильным не переходить на решение химических и биологических задач пока мы не разобрались на самом простом механическом уровне.
На мой взгляд, через простейшие конструкции мы приходим ко всё более и более сложным их модификациям. Вся математика базируется на том, что мы называем натуральный ряд – раз, два, три, четыре, пять… Я уверен, что мы даже историю лучше поймем через эту геометрию и через эти числа, сможем моделировать социальные и исторические процессы при помощи гиперкомплексных конструкций. Для того, чтобы такие исследования начались, надо разобраться с основанием и действовать последовательно. Перепрыгивать через ступеньки – подход, который ни к чему не приведет. Коллеги просто нас не поддержат и не поймут, и мы вряд ли сможем продвинуться в познании.
— Какие перспективы Вы просматриваете для математического моделирования процессов природы и культуры на основе Ваших математических работ, Дмитрий Геннадьевич?
— Можно смотреть с позиции одной отдельно взятой дисциплины, а я смотрю шире, охватывая мир в целом. При условии, что если удастся построить фрактал на базе наших гиперкомплексных чисел, то появится потенциальная возможность поострить целую вселенную. А у этой вселенной будут отдельные части – галактики, звезды, планеты. Планет существует огромное множество, на некоторых логично будет получена математическая модель органической жизни. Хотите изучать клетки? Изучайте. В рассматриваемой модели будут исследоваться не земные клетки, но они будут столь же возможны как реальные клетки. Вот такая задача действительно фундаментальная и всеобщая.
— Это то, что Вас лично привлекает и эмоционально вдохновляет?
— Да, вдохновляет. Зачем выхватывать из целого часть и попытаться с ним разобраться в отрыве от всего остального? Философы давно поняли, что мир един.
— О практической части работы, что можно сказать в доступной форме?
— Наш эксперимент заключался в том, что мы поднимали большую массивную болванку и сбрасывали ее с высоты в несколько метров (до 10 м) на металлическую наковальню. В момент удара, как мы предполагаем, возмущается на небольшую величину то самое «поле времени», которое регистрируется двумя высокоточными часами разной природы – аналогами двух пружинок, из которых одна жесткая, а другая – мягкая. Если в одном поле тяготения эти две пружинки с одинаковыми грузиками заставить растянуться, то одна из них растянется больше, другая меньше.
Далее при сравнении показаний, можно сделать вывод о наличии гравитационного поля. Мы по аналогичной схеме провели эксперимент с часами. Известно, что скорость сейсмической волны порядка несколько километров в секунду, а мы регистрировали сигнал, у которого скорость была порядка скорости света. У нас включался и выключался секундомер – в нашем опыте выполняющий роль записывающего устройства — ещё до того, как приходила ударная волна. При помощи вышки экспериментальной установки мы пока самим себе доказали, что время — это полевая структура и можно работать с этим полем, можно на него как-то влиять. Эффект, который мы зарегистрировали, был проявлен на уровне изменений в диапазоне одной сотой процента. Вес болванки равен 200 кг, высота падения — 10 метров, а детектор стоял в 30 метрах от точки удара. Были созданы условия для того, чтобы воздействие было как можно более сильным. Для сравнения скажу, что в опытах по фиксированию гравитационных волн обнаруживается эффект порядка 10 в минус 19-й степени.
— Что Вы делаете для популяризации столь сложной темы исследований?
— Для того, что бы популяризировать свою тематику мы создаем фильмы. В таких материалах больше содержательности и ярких анимированных иллюстраций, чем в видео-материалах научных конференций. Не могу сказать, что люди всё понимают до конца то, что мы хотели сказать, у зрителей возникают ассоциации и некое интуитивное схватывание.
Два раза в год проводятся школы с молодежью. В настоящее время основной контингент – ученики физмат школы Ярославля. Ранее мы собирали студентов из стран СНГ, стремясь развить у них интерес к финслеровой геометрии, но поняли, что требуется многолетняя систематизированная работа в данном направлении для получения ощутимого результата, а не поверхностного знакомства. Мы вывозили наших ребят несколько раз и в другие страны, в том числе и в Египет, чтобы дети сами пощупали и увидели пирамиды, озадачились вопросом их технического предназначения. Семинары и школы проводим в своём домике на берегу озера.
В заключении нашей встречи Дмитрий Геннадьевич высказал очень интересную мысль: «Я придерживаюсь мнения, что историческое прошлое более богато на периоды подъема наук. Я не удивлюсь, если где-нибудь на непонятном нам пока языке, какими-нибудь знаками уже выражены и те уравнения, с которыми мы работаем сегодня ради будущих открытий законов времени и пространства».опубликовано
Автор: Юлия Серебренникова
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©
Присоединяйтесь к нам в Facebook , ВКонтакте, Одноклассниках
Источник: sy21.livejournal.com/24939.html
