Карл и Клара

Ингурен



Я помню, Клара, ваши детские пальчики
в руке неуклюжего смуглого мальчика,
грубоватого от смущения, растерянного
от внезапной щедрости бытия,
в которую он никогда не поверит.
Это был я.

Я помню, Клара, цвет нестерпимо алый
одетых вами летом дерзких кораллов
я помню наш первый вальс, неумелый, смелый
отгадку открытой тайны, которой нет
и я — ну конечно, сам — отдал вам кларнет.
Клара, мы повзрослели.

Вы помните, Клара, место и время,
где мы никогда не будем?
Запах серых дорог, манящих к чужим городам
мы исходили Нью-Йорк, но сберегли Амстердам
где-то клубится пыль неизвестных судеб;
Это не наше племя.

Наше — было в близком, простом и ясном
не в поворотах драмы или фанфарах.
Когда-то вы так звонко смеялись, Клара,
я молча смотрел на вас, и сам был счастлив
я вам играл, а вы — вы мне танцевали.
Мы так дышали.

Кораллы блекнут в поздних осенних сумерках
Кларнет я сто веков не расчехляю
Когда-то вы так смеялись —
теперь вы умерли.
Я, как могу, доживаю.
Не дожимаю.