1613 — Земский собор избрал царем Михаила Романова и тем самым положил начало новой династии.А, как говорится, ничего не предвещало… Годунов при своем царствовании загнал опальное семейство за Можай и прозябать бы им там невесть сколько, не приди к власти Лжедмитрий I. Однако вышло как вышло, Димка, придя в Кремль, дабы доказать свое родство с семьей Романовых, вернул оставшихся к тому времени в живых Федора (приходившегося племяшом последнему из Рюриковичей своему тезке) и жену его Марфу. Детки такоже имелись в наличии. Вот один из них, Миша, и был впоследствии коронован на царство. И, да, какое-никакое родство с Рюриковичами послужило бонусом при избрании. Ибо шибко бояре боялись под поляков попасть. Кто знает, может, и зря… Там первое время Патриарх от его имени рулил

1861 — Александр I отменил крепостное право. Ну, как отменил. Подписал манифест. Но, как говорят, можно вытащить человека из глуши (либо еще откуда), а вот выбить глушь из человека — сложновато. Так что, уж более полутора веков прошло, а не выходит тот дух, держится

1923 — Первый номер журнала Time увидел свет. Основали его Бритон Хэдэн и генри Люс. Как-никак, первый в мире новостной еженедельник. Формат журнала был потом содран сотнями еженедельников по всему миру. Стал основоположником традиции выбирать человека года. Демократией в этом вопросе и не пахнет, выбор — прерогатива главреда. Надо понимать, по этой причине туда сумели угодить Гитлер, Сталин, Путин

Анна Танцюра



Перейти рубикон сознания,
Отыграть до конца свою партию,
Осознать глубину мироздания,
Заключить с сатаною хартию…
Стать другой и душою поверить,
Изменить навсегда свой взгляд…
Всё, что будет твоим-проверить,
И создать свой собственный ад…
Поменять даже облик маски,
Научиться ночами летать,
Перелить чёрным белую краску,
Вновь частичку себя сломать…
Приговор поделить, да порознь,
Навсегда тебя кинуть в огне
И на стёклах разбитых морозь,
Вечной болью сидит во мне…
Ставить точки в конце столетий
И не верить грязной толпе…
Свой остаток в себе отметить,
Зарядить пистолет в кобуре…
И не спрашивать, что будет дальше,
Всё иначе в жизни теперь-
Окунувшись в мир масок и фальши,
Не способны открыть мы дверь…
Бесконечность полётов и неба
Согревают мою печаль…
Крик сознанья да ломоть хлеба?
Мне теперь для тебя не жаль…
Я другая… Другая? Другая!
Меня прежней уже не вернуть…
Я отправилась в поисках рая,
Чтоб навечно в тебе заснуть…

Анна Танцюра



Нет, ну бывают же люди светлые и простые, рядом с которыми ты кажешься себе грязной, постылой и злой. Они настолько полные, что все твои действия странные и пустые, а у них на ресницах ночью ложиться и засыпает Бог.
Люди эти чувствуют тоньше, глаже, в них пунктуальность, лёгкость и яркий свет. Они говорят тише, смеются жарче, в них ни пустот, ни провалов. Их просто нет.
Ты же скребешься, бегаешь, что-то ищешь. Метче проделаешь – сразу возьмут в узды, а люди другие внутренне, внешне чище, нет в них ни игр со смертью, ни суеты.
Встречаются они редко, но знаешь, бывает. В мужчинах такого склада лишь тишь да блажь. Ты видишь его, и, детка, тебя накрывает. Ты ради такого душу чертям отдашь.
А он просто смотрит, смотрит в тебя, смеётся. И ты понимаешь – тебе его не постичь. Он просто обжиг, просто горячий обжиг, в нём Амстердам, Рим, Берлин, Париж.
У барных стоек, как панацея, сидит часами и виски пьёт, ты же натянута, ты в прицеле. Хотя заведомо – не попрет.
Целует гулко, прощает жёстко, уходит – враз все горят мосты. И километры, вокзалы, вёрсты, он ними вскормлен, а ты – в кусты…
Такие мальчики так ломают, что тебе век себя собирать. Остались сутки. Он уезжает. Ты хочешь многое рассказать.
Но не подействует. Всё пустотно. Такие в рубриках «дай покой!». И ты ревешь, умоляешь слёзно, останься, просто ещё постой…
Но он уходит. Однообразно, стирая все за собой следы. Так лучше, даже почти прекрасно. Но в это больше не веришь ты.
Вот потому же всё так тут сложно, единокадрово, глубоко. Но это тоже проходит. Можно стереть из памяти грубый ком, менять столицы занятья, страны, искать спасенья в сотнях других. И быть чуть-чуть сумасшедшей, странной, но не клеймить себя словом «псих».
Проходит всё, ты сама же знаешь, с твоим-то вирусом от беды. Дыши. Сама себя сочиняешь. Пусть не горят под тобой мосты.

Александр Олешко



Всем девушкам (которые, когда парень просит купить творог, покупают разный, предоставляя выбор.)

Таким которые даже если не знают чего хотят 
хотя бы замечают других. 
Таким теплым  от прикосновения которых 
хочется остановить секунды миг 
Таким искренним как сама женственность 
и вдохновение. 
Для тебя моя ода о великая сила девичьей  слабости 
прости что только нарисованные цветы 
и что не дарил тебе даже сладости. 

Ты не такая кто живет ума мгновением, ты истинная, 
и сила твоя в моем вдохновении. 
Ты как будто стеснение, завернутое в робость 
и твои тени это свет для меня и бодрость. 

Ты не та что считает цифры и статуса лейблы. 
Ты такая, как будто бы нет тебя и вот уже есть ты. 
Ты смешная до боли и с улыбкой грустная. 
Ты обрывки безмолвия и голоса воздух. 

То не ты пошла втянуть дым на мгновение 
не ты пьешь градусы статуса. 
Я черпаю из тебя вдохновение, ты моя и не полностью 
но для меня это в радость. 

Я свободен и скован твои нити невидимы 
я хочу быть пойманным и тобою именно. 
Ненавязчивое мгновение, пленящее душу 
эта картина — последствие. я безоружен

Ты не целуешься, если не любишь 
Для тебя люди важнее, чем знания
Я приношу тебе в дар мгновение 
В этом мире, в этой вселенной 
Сотканной из социального непонимания
Я хочу тебе прокричать мой принцип 
Я готов его выцарапать на коже

«Ты мне ничего не должна 
Я тебе ничего не должен»

Александр Олешко



Рта порванная глотка слов
Ваши мнение из оков
Ты как лебедь брошенный 
В стаю грачей запорошенных

Расправь крылья птица 
Доброта к тебе стремится
Как последствие боли 
Наполненная любовью

Превентивные меры вытри брови
Гранита камни переминая
Доставай опыта пыль щепки
Вешая себе идола души прищепки

Доброта говоришь нужна
Плюнь в чан мира ребенка 
Желудка пустого на полный
Пусть ему будет не полный но всё же

Хочется выйти на улицу, вдохнуть на полную грудь, застыть с забитым носом…

Василь Стус, перевод на русский

Елена Дараган-Сущова, Москва



В.Стус «Не любити тебе — не можна...»

Не любить мне тебя невозможно,
Обладанье приносит печаль.
Убегают минуты безбожно,
Предавая начало начал.
Нет спасенья от правды,
тоскуя
О печали поют соловьи.
Тихо стонет в твоем поцелуе
Чувство в буре желанной волны.
Не отдайся мне…
поздно и просинь
Накрывает клылами — смотри…
Почему же нас время не спросит,
Как нам жить, как дожить до зари?
И не прячь нежный взгляд – да, погибну!
Я в слезах и любви утону.
Нестерпимые крики, как видно,
Мы с тобой превратим в тишину.
Что осталось нам в чувственных бурях?
Что там прячет запретная грань?
Отрезвление в сумерках хмурых…
Замечания,
упреки,
брань?
Не любить мне тебя невозможно,
Быть с тобою заветная грусть,
Оттого нам вдвоем тревожно…
Все пройдет,
отболит …
ну, и пусть.

Елена Дараган-Сущова
Москва



Этот город дождит.
Деревья раздеты,
Без листвы затихли под серым навесом.
И летит по дороге клочок газеты
Новостей и статей — ничьих интересов.
В этом городе утро — не утро, вечер!
Я с тоскою смотрю…
Мне птицы на ветках
Почему напомнили хрупких узбечек?
А соседка — баклана породы редкой.
Извини,
я просто опять скучаю,
Как уставший клоун на главной арене.
Твоя кружка стоит с недопитым чаем,
Я допью…
твоей ложкой доем варенье.

Елена Дараган-Сущова
Москва




***
За окнами дожди…
Житьё-бытьё.
Дома,
Киоски
и деревьев кроны
В туманной шторе из воды-капрона,
Не слышно птиц…
не кружит вороньё.

А помыслы по-прежнему просты:
Пролить весну, отмыть все непременно
(природный пункт почти обменный),
И тучи сонно открывают рты…

Проснется почка нежного листа,
Не сдержит тело первый стон в гортани,
Так пузырей по лужам бормотанье
Теперь рождает слово немота.

И, кажется, жизнь побежит смелей…
Потом окликнет лето вдруг неслышно
И принесет в ладонях сочных вишен,
Чтобы рассыпать у моих дверей.

Патри



детка моя, ты пахнешь как прежде, — нежно,
природными феромонами и акацией.
я думала, я отчаянно тебя забыла, детка,
но тут ты позвала меня ночью голой купаться.
ну как я могла отказать тебе, детка, милая?
у тебя на ладонях вишней-деревом линии выложены.
я могла бы с умом и контролем тебе ни в чём не сознаться,
но тогда зачем это всё? этот мир? и каналы выжженные?
ты так пахнешь, детка, потому что счастливая.
я же пахну воском, дымом и пламенем.
поцелуй себя за меня в изобилии, детка.
а я молча пойду, с нами разными расставаться.