Веймаранер — идеальная собака для дружбы с человеком. Если вы все еще раздумываете какой породы собаку завести, обратите внимание на этого германского «серебряного призрака» (так веймарскую легавую называют на родине). Она любит дружить, слушаться, бегать и не переносит присутствие чужаков на территории хозяина — нападает на мышей, кротов, и если правильно обучить, то и людей может отпугивать. Подходит как для удержания в доме, так и для использования в служебных целях в розыскной работе.



С виду веймаранер натуральный аристократ с блестящей короткой серой шерстью. Но стоит его играючи кликнуть, как этот комок грациозности превращается в несущуюся гору радости, резвости и игривости с телепающимися ушами. Эта собака очень социальна — дружит с людьми с самого рождения, и на протяжении всей жизни нуждается в общении с человеком. Всегда будет рядом с вами.



Если с породой вы уже определились и хотите купить собаку, идеальное место для этого — это питомник Яр Хелен Хаус. Это место действительно лучшее. К примеру, веймаранер — Yar Helen House Berta Silver Dream, воспитанный в этом клубе, четырежды становился чемпионом, причем трижды — в России и один раз — в Белоруссии. Собаки из этого питомника занимают топ-10 самых красивых животных Российской Федерации. Основано учреждение еще в 1955 году в городе Ярославле. С тех пор небольшой питомник превратился в организацию государственного масштаба. И если кто-то захотел себе веймаранера, то Яр Хелен Хаус — это лучшее место, где его можно купить.



В воспитании веймаранера очень важно все сделать правильно на первых порах. Именно от того, как будут относиться к щенку, зависит характер взрослого пса. В ярославском питомнике уделяют огромное внимание социализации собак, чтобы они не были агрессивны для людей, но при этом не забывали о своих охотничьих навыках.



Веймаранер — немецкий эталон послушания, преданности и энергичности. С таким псом не соскучишься — всегда его куда-то несет. Если вы готовы начать активный, радостный образ жизни, заведите веймаранера!

Анатолий Голубовский



Если ты звездою рока
Стать решил, то для начала
Ты подумай о соседях
Каково придется им

А представив, как непросто
Рядом жить с такой звездою
Посылай всех смело на фиг
И гитару покупай

И как только участковый
По заявке от соседей
К вам прибудет, знай – отныне
Будет ждать тебя успех.

Лия Алтухова



И сжимает в груди, и меж ребер такая мгла,
Что невольно рука берется за нурофен.
И блуждаешь по комнате, прячешься по углам,
Избегаешь подруг и личных сердечных тем.

Твой незримый бог застал тебя вновь врасплох,
Твои сто дорог сошлись навсегда в одну.
И твой новый трек, прости, откровенно плох,
Ты — облезлый волк, скулящий на круг-луну.

Воздух душен, который день за окном жара.
Он вернется скоро и позовет на чай.
А пока что, девочка, пореви до утра,
А пока что, милая, посиди — поскучай.

Ингурен



Граждане!
Всенепременно уважайте
Воображаемые границы друг друга
Не наступите на чужого внутреннего ребенка
Не оскорбите память невидимого друга
Не посягните всуе на чужой идеал
да не промажьте мимо — коли любви охота
И не дай вам боже
оказаться там,
где ваш собеседник и сам без кожи

Сколько же можно наивно ломать
нечаянной фразой хрупкие мостики
Здесь стоит шпионом и доктором психологии стать
иллюзионистом и маркетологом
сверхчувствительным к боли чужой
и равнодушным к своим удовольствиям

Чтоб в этом мире, где каждый ходит
в презервативе, одетом на душу,
скрывающем раны и боль и агонию смерти
хоть немного потешиться иллюзией не-одиночества — конечно, если вам от этого лучше

Поэтому, тренируйтесь усердно
по полчаса в день с самого раннего детства
как завещала Белая Королева:
верить в чепуху и невозможное
в сладкую ложь и явное несовпадение
и будьте готовы к распятию,
коль назовете ложное ложным.
Но! не принимайте чужой самообман
за злонамеренное очковтирательство
и не лишайте любви больного:
никто не выбирает несчастья и счастье сам;
любовь к когнитивному диссонансу — благоприобретенная,
за неимением опыта лучшего и другого

Заткнитесь и наблюдайте
как рождается иллюзия
в прекрасно-уродливом танце
Божественной Майи
Закройте глаза и слушайте
как искусно она поет

А напоследок, давайте подумаем
Глядя в зеркало, взглядом внутрь направленным
Ведь это не безликие Вани и Маши
Это и мы, сами, не краше:
На ногу наступят — смолчим
Нагло ограбят — притихнем
Убьют, изнасилуют — не закричим
В любви признаются — в прострации зависнем
А полюбив — лучше прочь убежим
Прочь, от своей уязвимости
Мы так напоказ равнодушны и терпимы
Порой до трупного окоченения — Пока не заступят за эту тайную,
невидимую
границу
наших мыслей и мнений

… А вы свои границы знаете?
Храните? Оберегаете?
И как, помогло?..

Не защищайте душу от ран
Не лечите душу от ран,
Они не лечатся
Душа и есть эти раны
Их бы принять с благоговением
Это дар божий
Другого не дано
Другого не надо
Ведь именно здесь, в пустоте, полнота
А в боли — услада

Феликс Комаров



Как отделить песчинку от песка,
Волну от моря, искру от огня
И как соединить их воедино?
Сшивая мир задумчивым стежком
Построить мост — Отца ведущий к Сыну?
Как разлучить влюбленные сердца
И радовать их встречей ненароком
И уходить, не разглядев лица,
Пока не встало солнце на востоке?
Как разделить на части зримый мир
И зеркала завешивая черным,
Тянуть, в тоске привычной, ноту ми,
И в горе быть, как на войне упорным?
Как отделить улыбку от лица,
А взгляд от глаза, слух от уха?
Не зная ни начала, ни конца,
Неразделимы отраженья духа.
Неразделимо зеркало ума
И свет неразделим с его основой…
Неразделимы сновиденья сна.
С Творцом неразделимо Слово.
Откуда же тогда приходит боль
И одиночества бессмысленность и жалость,
Стремление растаять словно соль,
Найти свое величие и малость?
Когда уже в едином все как есть.
И нет творца отдельно от творений…
В путь, без пути, ведет благая весть….
Без ликований и без сожалений.

Алеж Катои
Пенсильвания



посвящается Т.Д.Ч.

Знаешь, Малыш, эта странная жизнь — ерунда. Просто привычка.Обыденна и монотонна. Мечется память по призрачным городам и застывает картинками на мониторе… Нам ли, родная, пенять на дуру-судьбу? Ладно, забыли, стоит ли думать об этом? Скрылся в свинце дождя твой Санкт-Петербург, страшен чужой, оскалившийся, «мой» Манхеттен… Много нас, много… Армия, скорее, толпа… Мир восклицаний, скобок и многоточий… Держимся, милая… Знаешь: те, кто упал, Уже не поднимутся… Сами забьём, заплюём, затопчем!
Вроде бы братья и сестры… Но кто нам брат? Армия. Бред толпы… обниматься, Малыш, не с кем… Странная жизнь — синонимом к слову «брать»? Тусклая, злая, как серый фонарь на Невском.
Призрачный город… Тёплый. И твой. И мой. Жизнью разграбленный… Гунны, скифы, хазары, хетты… «Братья и сёстры»… С холерой, оспой, чумой — в твой Петербург, в оскалившийся «мой» Манхеттен…
Знаешь, Малыш, эта странная жизнь — беда! Вроде бы тайна, но смысл её неточен. Мечется память по призрачным городам… Скоро забьют, заплюют, затопчут…
Скоро… Заточат братья и сёстры свои ножи… Скоро закончится, наша с тобой сиеста… Знаешь, а ради неё всё-таки стоит жить — в странном и добром городе. Тёплом.
В котором есть ты…

1848 — Создание в России цензурного комитета. Собственно, до этого не особо чесались по простой причине — слабо верили, надо полагать, в силу печатного слова. Опять-таки, малограмотность населения. Однако в середине 19 века Европа начинает бурлить, всякая вредная мерзость начинает, перебравшись через границу, бередить умы неокрепшие. А в стране и без того неспокойно. И Николай I повелевает учредить Особый комитет. Поначалу им руководил князь Меньшиков, а с 14 апреля — граф Бутурлин. И он ужо оторвался по полной. Салтыкова-Щедрина загнали в Вятку, Тургенева — в Спасское-Лутовиново. Гнобили не только свеженапечатанное. но и то, что увидело свет до создания комитета. Обстоятельным мужиком был Бутурлин. Сумел даже в Евангелии изыскать мотивы смуты и демократии. Многим, в том числе «Литературной газете», пришлось закрыться. Так что традиции граф заложил основательно. Было потом на кого равняться

1929 — Первое Гран-При Монте-Карло. В том, чтобы гонки пришли в Монако, огромная заслуга президента Гран-при Антони Ноэса. Понятно, монарх местный, принц Луис II, весьма неравнодушный к спорту вообще и к автогонкам в частности, также приложился к событию. Формулы I тогда еще не было, этот Гран-при проводился как самостоятельное соревнование. Первым победителем среди шестнадцати принявших участие в заезде был Williаms на «Bugatti 35B». Представлял он команду «Molsheim». На сегодня в пределах городов осталось две «формулические» гонки — Сингапур и Монте-Карло. Трасса в княжестве — самая медленная (средняя скорость — 152 км/ч), самая узкая и опасная. И является хорошим тестом именно на мастерство пилота и умении сделать правильные настройки болида. Поскольку мощность двигателя здесь отходит на второй план.
Великий покойный Сенна любил эту трассу

1934 — Завершение эвакуации экспедиции Шмидта. Людей спасли, семерым летчикам, принявшим участие в спасении, в их числе будущему командиру отряда космонавтов Каманину, присвоено звание Героев Советского Союза — а за просто так простым летчикам, пусть и полярникам, звание не отмерили бы. Вопрос — а за каким макаром им понадобилось на льдину высаживаться, ведь и ледоколы у Союза к тому времени приличные были, и сухогруз «Челюскин» (а там, на минуточку, и детки, родившиеся на корабле были) они сопровождали.
Да как частенько и бывало — в жизни всегда есть место подвигу. Когда амбиции пузырями через нос лезут — да пофиг жизни человеческие.
Стране нужен был Север, Арктика, нужно было доказать всем, что СССР вполне способен справиться с освоением. За два года до этого Отто Шмидт сумел пройти по Северному Морскому пути — из Белого в Баренцево море — за одну навигацию. Там, правда, часть пути под парусом шли, потому как винт сорвало — все-таки не тропический каботаж. Условия недетские. Шмидта назначили начальником Главсевморпути.
И вот в августе 1933 года двинулись из Мурманска во Владик. Хотя капитан судна Воронин дрвльно скептически относился к техническим характеристикам свежепостроенного судна и указал в рапорте, что оно не пригодно к плаванию во льдах, ну да мелочи все это. Ко всему, «Челюскин» был сильно перегружен.
При первом же столкновении со льдами 15 августа судно получмло повреждения. Не беда — «Красин» протоптал дорожку. Узковатую, правда. Поскольку широк был «Челюскин» для прохода, расчищаемого «Красиным». Но кое-как протиснулись.
Однако, не взирая на вышеперечисленное, экспедиции все же удалось добраться к 4 ноября до Берингова пролива. До чистой воды — рукой подать. Находящийся рядом ледокол «Литке» предложил проложить дорожку. Шмидт отказался, решив, что сможет сделать это самостоятельно. Вечером того же дня сухогруз стало сносить в глубь ледовых полей. Казалось бы — ори SOS. Но Шидт ждет 10 дней. Чего? Амбиции…
Когда запрос был дан, между «Литке» и «Челюскиным» было поле многолетнего льда. Его ледокол пройти не мог.
Потом — зажало, придавило, трещина по борту 30 метров, высадка на льдину, комиссия по спасению. На льдину, правда, подготовившись заранее, перебрались оперативно. И превращение проваленной, по сути, экспедиции, в триумф — «смогли, одолели Арктику и бла-бла-бла».
А по-хорошему — да хотя бы уж перед проливом, маякни, дескать, проведите, ребята. И все. Да, о дитенке новорожденном — геодезист экспедиции Васильев ушел в плавание вместе с беременной женой. Тоже вопросик тот еще. По Арктике



Отто Шмидт

Читать дальше →

Читать дальше →