709
0,2
2015-01-25
Что происходит с кораблями
Что происходит с кораблями, когда они становится слишком стары? Какова кончина у океанических танкеров, лайнеров и сухогрузов? Наша планета была бы полна кладбищ судов, если бы не было выгоднее их распиливать и переплавлять сталь. Это стало выгоднее исключительно благодаря Азии, буквально уничтожившей своих конкурентов-кораблекрушителей Запада. Организовать процесс здесь оказалось возможным совершенно по другому. Пляж, достаточно широкий и ровный, где разница между приливом и отливом достаточно велика, и несколько тысяч людей в лохмотьях и сандалях — вот цех и рабочие. Во время прилива судно на полном ходу засаживается в пляж и разбирается во время отлива при помощи примитивных инструментов и газовой сварки. Каждую неделю здесь погибают и теряют здоровье люди, а пляжи превращаются в гнойники планеты — токсичные материалы и нефтепродукты попадают в океан.
Одно из таких мест, расположенное в Индии, называется Аланг. Этот город правительство не стало бы изображать на почтовых марках. Его слава только очерняет репутацию Индии, а деятельность разных международных организаций здесь лишает возможной прибыли. Кроме того, были случаи, когда на кораблях переправляли оружие и взрывчатку исламским террористам. Правительство приняло решение закрыть город от посторонних глаз, а жители города — рабочие этих верфей — боясь потерять работу, с недоверием смотрят на всех чужаков, появляющихся в округе. Они готовы умирать на этих верфях за хлеб во рту.
Под полуденным солнцем мы подъезжаем к Алангу: по обеим сторонам дороги на несколько километров непрерывно идут магазины, укрытые от неба только навесами, где можно приобрести все, что только возможно унести или оторвать от корабля — койки, шлюпки, унитазы… Каждый магазин специализируется на определённом товаре: кто-то продаёт только вентиля, кто-то двигатели и их части, кто-то добро из корабельных столовых.
Водитель останавливается в метрах ста до КПП и просит нас выйти. Дальше нам нельзя, говорит он.
Первое, что мы увидели, войдя в будку поста — это огромное усатое раскрашенное разными красками п*яное лицо. Ал*оголь в штате Гуджарат строго запрещён как в Америке 20-х, но сегодня большой праздник — Холи — на улицах все друг друга поливают крашенной водой, и многие уже успели прикоснуться к бутылке. Мы пытались выяснить, можно ли попасть в город, предлагали деньги, но нам во всем было отказано допьяна неподкупным постовым.
Покинув будку и скрывшись с виду постового, мы свернули с дороги, чтобы обойти КПП. Через какое-то время наткнулись на распахнутые ворота в заборе из колючей проволоки. Пройдя какие-то дома и толпы пьяных выкрашенных индийцев, попали в Аланг.
Даже легко назвать это городом. Это дорога, идущая вдоль берега: с одной стороны которой отгороженные стенами участки пляжа, каждый из которых является отдельной кораблекрушительной компанией, а с другой — лачуги рабочих, построенные из всякого мусора с тех же кораблей. Нужда собрала здесь людей из самых разных штатов Индии. Многие из них приехали сюда на последние деньги. За заборами видны гигантские корпуса судов, но рассмотреть их отсюда очень легко.
Незаметно проникнуть за забор невозможно — везде люди. Мы подходили к нескольким воротам и пытались общаться, но нас не пускали. Проблема понимания встала очень остро — по английски вокруг никто не говорит, плюс мы вызываем сильное подозрение.
Но фортуна всё таки улыбнулась нам — подвыпивший индиец, стоящий у ворот, показывает нам жест гостеприимства. Мы заходим, индиец неожидано для нас ретируется в свою будку и валится на койку — то что нам надо. Несколько шагов вперёд и… мы видим это. Суда водоизмещением в десятки тысяч тонн, зарывшиеся носами в песок. Настолько далеко, насколько видел глаз, стояли они один за другим. И вдалеке, уже в дымке, продолжали виднеться их трубы и радиомачты. Многие из кораблей уже частично разобраны. Их разрезают вертикальными сечениями — как колбасу. Как муравьи, съедающие мёртвого зверя, рабочие днём и ночью пять дней в неделю уничтожают самые большие в мире транспортные средства. Якорные цепи, обломки метала, пропитанный мазутом песок.
Мы стояли на берегу, зелёные волны перед нами ворошили мусор. Справа от нас был огромный красный корабль, на котором, несмотря на праздник, шла работа. Слева было два больших танкера, казавшиеся безлюдными, до них было около ста метров по воде. Мы приблизились к красному кораблю, но далее нас не пустили. У танкеров мы наткнулись только на одного сторожа. Он был в нерешительности. Когда мы объяснили ему жестами, что хотим попасть на танкер, он сказал (точнее тоже объяснил жестами), что сейчас слишком глубоко, нужно мол подождать — через несколько часов будет отлив, и корабль будет легко доступен. Сторож даже принёс нам стулья, чтобы мы посидели в тени гусеничного крана. Но через некоторое время подошли еще двое человек, потом ещё. Под конец, появился некий мужчина в мусульманской одежде. Он, не стесняясь в выражениях, объяснил, что нам лучше уйти. Мы предложили очень большие по индийским меркам деньги — несколько тысяч рупи (рабочие получают здесь не более 80 рупи в день) — но встретили только отказ и страх в глазах.
Вновь оказавшись перед забором, хотели было попытать удачу за другими воротами, но через некоторое время были схвачены мотопатрулём. Так мы оказались в полицейском участке…
Фотографировать на территории Аланга категорически запрещено любому. Благо нам удалось спрятать флэшку и убедить полицию в неисправности камеры. Через небольшое время нас отпустили восвояси, не пытаясь пугать или вымогать деньги.
Добраться от полицейского участка до шоссе оказалось не просто — лишь изредка проскакивали машины и без нас набитые людьми доверху. Мы пошли пешком по остывающему вечернему асфальту. Но вот нам в очередной раз посчастливилось, и из-за поворота появился мототрактор. В его прицепе лежало три метра каких-то декораций: деревянная арка, колонны и тому подобный хлам. В кабине и на декорациях сидели люди. Наверху нашлось место и для нас — с грохотом помчались мы, пригибаясь под ветвями придорожных деревьев. Врут те люди, которые говорят, что в Индии нельзя ездить стопом — практика показывает — можно!
Вечером в доме напротив гостиницы несколько пожилых мужчин играют индуистский бенд и курят гашиш по кругу. Недалеко горит огромный костер — сжигают Холику. В Индии наступила весна. Добро в очередной раз победило зло.
Вид из космоса
Источник
Одно из таких мест, расположенное в Индии, называется Аланг. Этот город правительство не стало бы изображать на почтовых марках. Его слава только очерняет репутацию Индии, а деятельность разных международных организаций здесь лишает возможной прибыли. Кроме того, были случаи, когда на кораблях переправляли оружие и взрывчатку исламским террористам. Правительство приняло решение закрыть город от посторонних глаз, а жители города — рабочие этих верфей — боясь потерять работу, с недоверием смотрят на всех чужаков, появляющихся в округе. Они готовы умирать на этих верфях за хлеб во рту.
Под полуденным солнцем мы подъезжаем к Алангу: по обеим сторонам дороги на несколько километров непрерывно идут магазины, укрытые от неба только навесами, где можно приобрести все, что только возможно унести или оторвать от корабля — койки, шлюпки, унитазы… Каждый магазин специализируется на определённом товаре: кто-то продаёт только вентиля, кто-то двигатели и их части, кто-то добро из корабельных столовых.
Водитель останавливается в метрах ста до КПП и просит нас выйти. Дальше нам нельзя, говорит он.
Первое, что мы увидели, войдя в будку поста — это огромное усатое раскрашенное разными красками п*яное лицо. Ал*оголь в штате Гуджарат строго запрещён как в Америке 20-х, но сегодня большой праздник — Холи — на улицах все друг друга поливают крашенной водой, и многие уже успели прикоснуться к бутылке. Мы пытались выяснить, можно ли попасть в город, предлагали деньги, но нам во всем было отказано допьяна неподкупным постовым.
Покинув будку и скрывшись с виду постового, мы свернули с дороги, чтобы обойти КПП. Через какое-то время наткнулись на распахнутые ворота в заборе из колючей проволоки. Пройдя какие-то дома и толпы пьяных выкрашенных индийцев, попали в Аланг.
Даже легко назвать это городом. Это дорога, идущая вдоль берега: с одной стороны которой отгороженные стенами участки пляжа, каждый из которых является отдельной кораблекрушительной компанией, а с другой — лачуги рабочих, построенные из всякого мусора с тех же кораблей. Нужда собрала здесь людей из самых разных штатов Индии. Многие из них приехали сюда на последние деньги. За заборами видны гигантские корпуса судов, но рассмотреть их отсюда очень легко.
Незаметно проникнуть за забор невозможно — везде люди. Мы подходили к нескольким воротам и пытались общаться, но нас не пускали. Проблема понимания встала очень остро — по английски вокруг никто не говорит, плюс мы вызываем сильное подозрение.
Но фортуна всё таки улыбнулась нам — подвыпивший индиец, стоящий у ворот, показывает нам жест гостеприимства. Мы заходим, индиец неожидано для нас ретируется в свою будку и валится на койку — то что нам надо. Несколько шагов вперёд и… мы видим это. Суда водоизмещением в десятки тысяч тонн, зарывшиеся носами в песок. Настолько далеко, насколько видел глаз, стояли они один за другим. И вдалеке, уже в дымке, продолжали виднеться их трубы и радиомачты. Многие из кораблей уже частично разобраны. Их разрезают вертикальными сечениями — как колбасу. Как муравьи, съедающие мёртвого зверя, рабочие днём и ночью пять дней в неделю уничтожают самые большие в мире транспортные средства. Якорные цепи, обломки метала, пропитанный мазутом песок.
Мы стояли на берегу, зелёные волны перед нами ворошили мусор. Справа от нас был огромный красный корабль, на котором, несмотря на праздник, шла работа. Слева было два больших танкера, казавшиеся безлюдными, до них было около ста метров по воде. Мы приблизились к красному кораблю, но далее нас не пустили. У танкеров мы наткнулись только на одного сторожа. Он был в нерешительности. Когда мы объяснили ему жестами, что хотим попасть на танкер, он сказал (точнее тоже объяснил жестами), что сейчас слишком глубоко, нужно мол подождать — через несколько часов будет отлив, и корабль будет легко доступен. Сторож даже принёс нам стулья, чтобы мы посидели в тени гусеничного крана. Но через некоторое время подошли еще двое человек, потом ещё. Под конец, появился некий мужчина в мусульманской одежде. Он, не стесняясь в выражениях, объяснил, что нам лучше уйти. Мы предложили очень большие по индийским меркам деньги — несколько тысяч рупи (рабочие получают здесь не более 80 рупи в день) — но встретили только отказ и страх в глазах.
Вновь оказавшись перед забором, хотели было попытать удачу за другими воротами, но через некоторое время были схвачены мотопатрулём. Так мы оказались в полицейском участке…
Фотографировать на территории Аланга категорически запрещено любому. Благо нам удалось спрятать флэшку и убедить полицию в неисправности камеры. Через небольшое время нас отпустили восвояси, не пытаясь пугать или вымогать деньги.
Добраться от полицейского участка до шоссе оказалось не просто — лишь изредка проскакивали машины и без нас набитые людьми доверху. Мы пошли пешком по остывающему вечернему асфальту. Но вот нам в очередной раз посчастливилось, и из-за поворота появился мототрактор. В его прицепе лежало три метра каких-то декораций: деревянная арка, колонны и тому подобный хлам. В кабине и на декорациях сидели люди. Наверху нашлось место и для нас — с грохотом помчались мы, пригибаясь под ветвями придорожных деревьев. Врут те люди, которые говорят, что в Индии нельзя ездить стопом — практика показывает — можно!
Вечером в доме напротив гостиницы несколько пожилых мужчин играют индуистский бенд и курят гашиш по кругу. Недалеко горит огромный костер — сжигают Холику. В Индии наступила весна. Добро в очередной раз победило зло.
Вид из космоса
Источник
