Владимир Скулачёв: старость — болезнь, которую можно лечить

Трудновыговариваемое словосочетание «митохондриальный антиоксидант», или ион Скулачёва SkQ1, — вещество, которое может продлить и улучшить жизнь человека. Этой разработке уже много лет, но именно сейчас её испытывают на человеке.

Её автор, академик РАН, директор НИИ ФХБ имени А. Н. Белозерского МГУ, декан факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ Владимир Скулачёв рассказал The Village, научились ли учёные продлевать жизнь и как наука поможет избежать унизительной старости.





О долгой жизни и эликсире молодости

— Правда ли, что с помощью ваших ионов SkQ1 можно замедлить старение?

— Если всё пойдёт хорошо, то в какой-то степени да. Мы воздействуем на стимулятор старения — ядовитые формы кислорода. Они образуются в митохондриях, и с возрастом их уровень возрастает. А наши ионы, такие как митохондриальный антиоксидант SkQ1, обезвреживают ядовитые формы кислорода.

— Как вы пришли к выводу, что воздействовать нужно именно на митохондрии и что именно на них завязан процесс старения?

— Это не мы придумали, а американский учёный Дэнхем Харман — он ещё в 70-е годы выдвинул теорию о том, что старение происходит из-за отравления организма его собственными ядовитыми формами кислорода, которые образуются в митохондриях. Митохондрии служат своего рода тепловой электростанцией клетки. С возрастом в них вырабатывается всё больше ядовитых форм кислорода, которые я называю «самурайским мечом» клетки. Его нужно выбить из «рук» клетки, вознамерившейся себя убить, и тем самым ускорить старение организма. Мы считаем, что старение — это болезнь, которую можно лечить обычными лекарствами.

— И это можно сделать с помощью вашего соединения? Как оно воздействует на клетки?

— Это синтетическое соединение, названное нами SkQ1, которого нет в природе. Оно состоит из двух частей: так называемого иона Скулачёва, или SkQ+, и мощного растительного антиоксиданта пластохинона (Q), соединённых между собой цепочкой углеродных атомов. Соединение заряжено положительно и проникает в митохондрии, потому что это единственный отсек в клетке, внутреннее пространство которого заряжено отрицательно. Так что здесь работает простая физика. А дальше это вещество обезвреживает ядовитые формы кислорода.

— Есть ли уже конкретные подтверждения того, что это действительно работает?

— Мы провели испытания на разных млекопитающих, грибах, растениях и беспозвоночных. Почти везде получили существенное увеличение средней продолжительности жизни при помощи очень небольших количеств SkQ1.

— Существенное — это насколько?

— У разных существ по-разному. У мышей, например, рекорд увеличения продолжительности жизни после препарата — вдвое. Примерно столько же — у рачков, а у дрозофилы — меньше, речь примерно о 15 %. Что касается мышей, то первые опыты мы попросили поставить президента Российского общества геронтологов Владимира Анисимова в Институте онкологии в Петербурге.

Там никогда не было денег, и на содержание вивария средств не хватало, поэтому мыши заражались различными инфекциями и жили недолго. Те животные, которые получали наше вещество, выживали, несмотря на то, что виварий был грязный, в нём плодились инфекции, от которых раньше мыши умерли бы. Кроме того, у этих мышек до самой смерти сохранялась детородная активность. Они и внешне выглядели по-другому. 

Если взять двух мышек одного помёта и одного возраста, то та, которая принимала SkQ1, выглядит действительно молодо: у неё гладкая шерсть, нет сутулости, пышные усы. У второй, напротив, все признаки старости: горб, малоподвижность, проплешины на шерсти, нет усов. 

— А от чего в итоге умерли эти мышки?

— От рака молочной железы. Эти опыты ставили на самках той линии мышей, которые склонны к этой болезни. Кроме того, это тот рак, который устойчив к нашему препарату.





— То есть существуют такие виды рака, на которые SkQ1 всё-таки воздействует?

— Да, но пока это касается только мышей. Исследования на человеке начались полгода назад, и сейчас мы проверяем безопасность препарата. Всего будет три стадии: впереди ещё проверка на эффективность на небольшом количестве людей в короткие сроки и длительная проверка на большом контингенте. Испытания проводятся параллельно в США и в России, в Первой градской больнице, и продлятся они примерно ещё два года.

— И что будет после этого? Препарат поступит в широкую продажу?

— Да, это будет эликсир…

— Эликсир молодости?

— Совершенно верно. Но тут есть большая проблема: медики считают, что старость не лечится, следовательно, не может быть и лекарства от старости. Поэтому Минздрав вряд ли утвердит выпуск «эликсира молодости». Скорее всего, это будет препарат от старческих болезней и мы вообще не будем рекламировать его как лекарство против старения.

Дело в том, что эта область сильно скомпрометирована, в ней столько шарлатанов, которые просто пытаются получить деньги с доверчивых людей. Среди гериатров (специалисты по лечению пожилых больных. — Прим. ред.) даже есть присказка: «Тысячи людей занимались бессмертием, но все они умерли».

Чингисхан тратил огромные деньги, чтобы найти мудрецов, которые продлят ему жизнь, и он умер. Сталин увлекался трудами учёного-геронтолога Александра Богомольца, но, когда тот скончался в 1946 году в возрасте 65 лет, вождь стукнул кулаком по столу и воскликнул: «Обманул, сукин сын!»

Я абсолютно убеждён: мы умираем не потому, что организм износился, а потому, что возникает приказ на смерть, и этот процесс запускается и протекает медленно.

— А у вас не возникает никаких сомнений в том, что вы делаете?

— Цель настолько святая, что, если есть хоть какой-то шанс здесь прорваться, мы должны его использовать. Ведь ужас заключается даже не в самом факте смерти, а в том, что человек умирает унизительно: вчера он был властелином, а сегодня не может ложку ко рту поднести.

— То есть если всё сложится, люди не просто будут жить дольше, но и перестанут болеть?

— Да, мы уже выяснили, что у мышей, получающих SkQ1, реже происходит потеря памяти, снижается риск сердечно-сосудистых заболеваний. Самое главное, что люди будут жить лучше, смогут дольше работать, а это выгодно власти, ведь сейчас старики — огромная обуза для государства.

— Принимать эликсир нужно будет постоянно? И когда начинать — в пожилом возрасте или раньше?

— Принимать его нужно будет беспрерывно, но вот когда начать — хороший вопрос. Мы ставили опыт на дрозофилах и выяснили, что если дать им наше вещество только в течение первой недели жизни (а живут они два месяца), то продолжительность жизни увеличивается. А если начать лечение через месяц, то недельной терапии уже не хватает и приходится лечить мух постоянным добавлением SkQ1 к их пище. Не факт, что человек отреагирует так же, как муха, поэтому мы сейчас бросили все силы на клинические испытания на людях.

— Можно ли уже говорить о том, что это соединение абсолютно безопасно?

— В идеале после начала испытаний на человеке должно пройти два года, но я принимаю SkQ1 уже четыре года — я изобретатель, мне можно — и никаких побочных эффектов не наблюдаю. Достоверно могу сказать, что повышается трудоспособность, появляется больше энергии. Об остальном сложно говорить, учитывая, что мне 81 год.





— Насколько доступным будет этот препарат? Не получится ли так, что жизнь себе смогут продлевать только богатые, а бедные как умирали, так и будут умирать?

— Эликсир будет доступен. Сколько он будет стоить, сказать не могу, потому что мы не бизнесмены, сами им не торгуем, а заключаем соглашения с фирмами, которые сотрудничают с аптеками. Но само вещество SkQ1 недорогое, и нужно его очень мало.

Первый препарат на основе этих ионов, который мы выпустили, — это капли для глаз. Они уже есть в аптеках и рекомендованы пациентам с синдромом сухого глаза и катарактой. Капли, как и вещество SkQ1, воздействуют на митохондрии, и я с их помощью в своё время избавился от катаракты.

Мы разрабатывали похожий препарат для животных и подсчитали: чтобы обеспечить лекарством всех домашних питомцев в России, страдающих старческими дефектами зрения, требуется всего четыре грамма нашего вещества в год. Инвесторы тогда очень расстроились. Они думали, что мы построим целый завод, запустим производство, а нам до сих пор хватает всего одной небольшой комнаты, чтобы синтезировать наше вещество. Оно действует в страшно малых концентрациях — именно потому, что накапливается только в митохондриях.

— То есть лекарство будет для всех, вне зависимости от социального положения?

— Вообще моя мечта — добавлять его в соль, точно так же, как туда кладут йод. Раньше все анекдоты были не про чукчей, а про швейцарцев, потому что у них был высокий процент людей, страдающих кретинизмом. Это медицинское понятие, последствия проблемы с щитовидной железой из-за нехватки йода. Ситуация изменилась, когда они стали добавлять в соль немного йода. Вот так же и я предлагаю класть наши ионы в соль для продления жизни людей.

— Это уже великая гуманитарная миссия получается. Думаете, чиновники и инвесторы вас поддержат? Почему до сих пор государство не ухватилось за ваши разработки?

— Потому что мы хитрые и не хотим, чтобы о нас кричали, пока мы дело не сделали. Но при этом у инвесторов вызвал интерес наш препарат. До 2008 года нам давал деньги Олег Дерипаска, только благодаря этому мы смогли закупить оборудование и начать исследования. Также я смог привлечь к проекту учёных, которые в своё время уехали за границу — мы обеспечили их  жильём, сняли им квартиры.

В лучшие годы в нашем НИИ Митоинженерии МГУ трудились до трёхсот человек, а сейчас осталось около ста: времена непростые, бизнесу плохо. С 2009 года нам помогает «Роснано» и один частный инвестор — он программист, выпускник МГУ. Но с 1 января 2017 года инвестиции заканчиваются, и мы должны будем существовать на прибыль, которую получаем от продажи глазных капель и ещё одного, косметического средства — «Митовитан».

— А вот об этом косметическом средстве можно поподробнее?

— Это сыворотка, препятствующая старению кожи, также она эффективна при различных воспалениях, причём даже таких, которые иными способами не лечатся. Сейчас мы организуем испытания в Москве.





О психике долгожителей и бессмертии

— Всё это звучит фантастически. Но что делать с психикой — ведь наши часы будут продолжать запускать «обратный отсчёт»?

— Да, они будут работать, но их сигнал «Стареть» не будет выполняться. То есть они приказывают клетке стареть, она готова, а «самурайского меча», ядовитых форм кислорода, нет. Я абсолютно убеждён: мы умираем не потому, что организм износился, а потому, что возникает приказ на смерть, этот процесс запускается и с возрастом медленно нарастает.

Хотя не у всех животных это так. Вот, например, альбатросы умирают в один день. Они живут здоровыми 60 лет и с возрастом летают дальше, их крылья становятся мощнее, то есть никакого старения вообще не происходит. А затем в какой-то момент они внезапно умирают.

— А вы верите в психосоматику, в то, что все наши болезни — от головы, и, грубо говоря, человек сам хочет умереть и поэтому умирает?

— Да, такая взаимосвязь существует. Так, нобелевские лауреаты в среднем живут на 15 лет дольше, чем остальные люди. А дирижёры живут лет на десять дольше, чем оркестранты, которыми они управляют, там тоже есть своя психология. Или объясните, почему арфистки живут дольше, чем пианистки?

— То есть вы не исключаете, что, несмотря на приём вашего препарата, на каком-то этапе может произойти сбой и организм всё равно будет стремиться к смерти?

— Это главная опасность: природа придумала несколько путей к смерти, а мы изучаем только один из них. Но даже если мы сможем решить одну проблему, это всё равно скорее всего приведёт к увеличению продолжительности здоровой жизни.

— Вам не страшно вмешиваться в природу — возможно, даже в божественную природу человека?

— Я агностик и не знаю, есть ли бог. Эта проблема, видимо, непознаваема.

— А вы сталкивались в человеческом организме с чем-то таким, что невозможно объяснить с помощью науки?

— С вещами, подобными чёрной дыре, когда скорость света уже не есть максимальная скорость перемещения, в человеке я не сталкивался. Чёрных дыр в человеческом организме не обнаружил.





— Тогда возможно ли бессмертие?

— Не знаю, это вопрос, на который я не могу ответить. Бессмертие будет тогда, когда человека можно будет восстановить после падения на него бетонной плиты. Такой способ, кстати, изобрела природа. Когда медузе становится плохо, она действует по принципу «Мама, роди меня обратно»: каждая её клетка превращается в личиночную клетку, медуза собирается в комочек одиночных клеток — полип — и ждёт, когда условия улучшатся. Она не пытается приспособиться к этим неблагоприятным условиям, а возвращается назад в своём индивидуальном развитии. Но человек всё-таки не медуза.опубликовано 

 

Читайте также: Стивен Хокинг: Пока есть жизнь, есть надежда

Михаил Лабковский: Тревожится по причине ничтожной – значит быть невротиком  

 

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление — мы вместе изменяем мир! ©

Источник: www.the-village.ru/village/people/city-news/234113-old_age