563
0,2
2016-09-19
Андрей Гнездилов: Смерть похожа на роды
Герой фильма «Гладиатор», бывший римский полководец Максимус в одной из сцен произнес слова, которые услышал от своего друга: «Всем нам улыбается смерть. Нам же остается только улыбнуться ей в ответ».
А что, и в самом деле, нам остается? Надо ли в течение жизни готовиться к смерти? И как вообще надо к ней относиться? Свое мнение об этом высказал Андрей Гнездилов, врач-психиатр, психотерапевт хосписа, специалист по клинической смерти.
— Андрей Владимирович, говорят memento mori — помни о смерти. Помнить, понятное дело, не лишне. Но надо ли в течение жизни готовиться к смерти? Или лучше не думать об этом: по принципу «пока мы живы, смерти нет, а когда она придет, нас уже не будет»?
— Помнить о смерти все-таки нужно. Хотя у каждого это получается по-своему. Часто человек не отдает себе отчета в том, что страхи смерти или грядущих заболеваний проявляются у него на подсознательном уровне, и считает себя мнительным или излишне тревожным. А на самом деле память о смерти возникает в нем помимо его собственной воли.
На мой взгляд, можно доверять природе в том, что размышления о смерти необходимы. Потому что они дают нам ответственность перед жизнью. И наоборот, когда человек забывает о смерти, у него нарушается баланс справедливости. Мы теряемся в догадках: что считать справедливым со стороны судьбы, а что нет, и что именно пытаться перестроить?
Тут весь вопрос в активности и пассивности нашей позиции по отношению к смерти. Что дает нам силу, чтобы противостоять страху перед уходом из этого мира? Осознание того, что запас времени у наc, по сути, очень ограничен.
— Но должен ли человек быть всегда готовым к смерти? Возможно ли это психологически?
— Тут все зависит от темперамента и настроения. Все мы хотим выбросить из головы дурные мысли о смерти. Но они все равно так или иначе появляются у нас в сопровождении соответствующих реакций организма. И конечно, здесь очень большое значение имеют попытки человека понять смысл жизни.
Бессмертие, оказывается, невозможно понять без смерти. И саму жизнь тоже. Смерть важна для самоощущения человека. Она имеет не только негативный характер. Наверно, не было бы такой трагедии в смерти близкого человека или другого любимого существа, если бы не представление о том, что со смертью все умирает. Поэтому так важна, например, вера. Мы знаем, что люди, которые пережили клиническую смерть и видели «свет в конце тоннеля», более духовно глубоки. А те, кто проехались по жизни без особых драм, без поиска смысла жизни и смысла лишений, которым они подвергались, зачастую поверхностны, и сама жизнь для них менее интересна.
— Вы как-то сказали, что задавали и здоровым, и больным один и тот же вопрос: «Как бы вы хотели умереть?». И как оказалось, люди с разными характерами по-своему создавали сценарий смерти: кто-то хотел умереть так, чтобы никто из окружающих не видел его тела, кто-то считал невозможным для себя спокойно лежать и ждать, когда придет конец, и хотел иметь возможность каким-то образом участвовать в этом процессе. Одни надеялись умереть в окружении родных, другие беспокоились, как они будут выглядеть, когда умрут. Некоторые хотели умереть на восходе или на закате солнца, на берегу моря, в горах и т. д. А надо ли вообще думать об этом? Какой в этом смысл?
— Сам момент смерти пережевывать не имеет смысла. Потому что сколько жизней, столько и вариантов смерти. И тут я с вами согласен — размышлять об этом не надо. Достаточно того, что страх смерти и так уверенно владеет нашими инстинктами.
Человеку свойственно зависеть от мыслей. И если он хозяин своих мыслей, то тогда может сам прервать эту игру. А если позволит себе бояться негативных переживаний такого рода, значит, обстоятельства окажутся сильнее его…
— Еще вы заметили: «Многие хотят умереть во сне, незаметно. Но красивая смерть — это пустая смерть». Почему?
— На вопрос: «Как бы вы хотели умереть?» все отвечают по-разному. Есть декорации, в которых люди хотят выглядеть мужественными, например. Но мне понравился ответ одного монаха, молодого человека, который сказал так: «Мне все равно, при каких обстоятельствах это произойдет. Важно, чтобы в эти минуты я мог молиться, благодарить Бога за то, что он послал мне жизнь, и я увидел ее силу и красоту».
— Вы имеете в виду значимость последней минуты?
— Отчасти да. Эта минута придает дополнительный и очень важный смысл всей предыдущей жизни.
С точки зрения христианства, очень важно умереть в сознании. Перед глазами умирающего проходит вся жизнь, и человеку открывается истина. В конце каждый отдает отчет перед совестью. И она должна быть чиста. Что это значит? Надо отдать по возможности все долги, достойно завершить свои дела. А значит, подготовиться к смерти может только человек, полностью осознающий свой диагноз.
— Еще раз процитирую вас: «Когда человек уходит из жизни, он иногда думает: «Ну, пусть я умираю, но зато мои родные будут здоровы, болезнь оборвется на мне, и я заплачу по счетам за всю семью». И вот, поставив перед собой такую цель, человек получает осмысленный уход из жизни… Но ведь часто воля к жизни, образно говоря, побеждает смерть — при тяжелой болезни, например. Получается, разрешил себе — умер, а не разрешил — еще пожил на этом свете и, может быть, что-то успел сделать для людей…
— Вы сами говорите, что может быть так, а может эдак. Все зависит от сосредоточенности человека — насколько он в свою жизнь впускает жизнь родных и близких. Если они для него стоят дороже собственного существования, то для этого человека действительно будет большим утешением то, что он своим уходом облегчает им жизнь.
— Вы имеете в виду ситуацию, когда человек становится обузой, например, из-за тяжелой болезни и беспомощности?
— Отчасти так. Поскольку очень страшно быть беспомощным. У людей, которые уходят из жизни, часто в душе рождается вопрос: «Что я успел сделать, а что нет?», возникает чувство вины перед жизнью, близкими, самим собой — потому что, как тебе кажется, ты проводил время пусто, вместо того чтобы сделать что-то хорошее. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что не важно, живешь ты или умираешь. Важно, во имя чего ты живешь и во имя чего можешь умереть.
— Пословица говорит: «На миру и смерть красна». А как быть, если человек совершает подвиг на войне… разве внезапная смерть в бою хуже, чем та, когда у тебя есть какое-то время, чтобы подумать о прожитой жизни?
— Фраза «На миру и смерть красна» достаточно емкая. В то же время в молитвах есть еще и такое выражение: «Не дай бог внезапной смерти». Человек, умирающий внезапно, не успевает пережить то, что ему пережить надлежало бы. Поэтому возможностей больше у того, у кого и времени больше. Перед ним в этот момент раскрывается та сторона бытия, которая для нас обычно закрыта и которую мы загоняем в подсознательное.
— Вы заметили, что люди, знающие о своем тяжелом и, может быть, смертельном диагнозе и пытающиеся завершить наиболее важные дела, отдать долги, живут дольше, чем те, от кого скрывают правду. То есть человек мобилизуется, чтобы правильно, как он считает, прожить последние дни, недели, месяцы, в итоге живет дольше, чем тот, кто пребывает в неведении… Так это, получается, все равно борьба со смертью, а не приятие ее как чего-то естественного?
— Человек до последнего будет пытаться выкарабкаться. Это инстинкт самосохранения, самый главный. Он сильнее всех наших рассуждений.
— Еще говорят: «Многие знания — многие печали». Может быть, без знания о страшной правде все-таки лучше? И человеку в такой ситуации нужнее красивая сказка?
— Может быть. Особенно это касается детей и тех взрослых, в душе которых «глупый» ребенок продолжает существовать и активно принимает участие в их жизни.
Человек, который испытал много печали, набирается мудрости. Например, серьезная классическая музыка довольно часто хранит больше каких-то негативных, тяжелых, может быть, героических переживаний, нежели легких, светлых, бездумных.
— В молодости мы кажемся себе бессмертными — вопреки логике. Потом это проходит: мы вдруг понимаем, что законы природы — старения, увядания и смерти — распространяются и на нас тоже. Но разве «бессмертие молодости» не прекрасно? Может быть, такое отношение к жизни и смерти надо поощрять и сохранять в себе?
— Все правильно, но вы, по сути, говорите о «смерти молодости» как о трагедии. А это не так. Осознание молодым человеком быстротечности жизни, конечно, зачастую трагично. Но, с другой стороны, оно помогает искать и находить истинный смысл жизни. А он может быть в очень различных моментах — к примеру, социальной значимости, работе, где человек трудится, не щадя своих сил. Понимание того, что в жизни он хорошо потрудился, дает ему возможность более спокойного приятия смерти.
— Вы, очевидно, говорите о моменте истины, который наступает в конце жизни каждого человека?
— Да, именно о нем.
— Люди подсознательно хотят вернуться в детство, юность — то есть в то время, когда они о смерти просто не думали, лишь боялись ее по-детски. Наверное, в этой тяге тоже есть особый смысл…
— Смерть похожа на роды. Она запрограммирована еще в момент зачатия человека. Своеобразный опыт смерти человек приобретает в момент рождения. На примере этого феномена видно, как разумно устроена жизнь. Как человек рождается, так он и умирает. Легко рождается — легко умирает, тяжело рождается — тяжело умирает. И день смерти так же не случаен, как и день рождения.
Неслучайно, когда пожилой человек приближается к завершению своей жизни, он часто как бы впадает в детство. Многие старики — те же дети, не замечали?
Также интересно: Владимир Скулачёв: старость — болезнь, которую можно лечить
Четвертый возраст. Как это бывает у французов
— Зачастую мысли о смерти отравляют людям жизнь. Какие место должны занимать они в жизни человека? Как тут не перегнуть палку и не загнать себя тем самым в депрессию? А с другой стороны, не быть слишком легкомысленным?
— Это самый трудный вопрос. Мне кажется, что жизнь — всегда определенный ритм, где чередуются возбуждение и торможение, прилив и отлив, восход и закат, радость и печаль. Такая двойственность человеческой природы — и ответ, и наше спасение. Надо дать проявиться тому и другому, ничего не подавляя… Тютчев сказал: «Мысль изреченная есть ложь». Человек представляет собой гораздо больше, чем его мысли. И тут приходят на память слова, которые произнес мудрый Лис в сказке Сент-Экзюпери «Маленький принц»: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».
Беседовал Владимир Воскресенский
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©
Источник: www.rosbalt.ru/piter/2016/06/06/1520918.html
А что, и в самом деле, нам остается? Надо ли в течение жизни готовиться к смерти? И как вообще надо к ней относиться? Свое мнение об этом высказал Андрей Гнездилов, врач-психиатр, психотерапевт хосписа, специалист по клинической смерти.
— Андрей Владимирович, говорят memento mori — помни о смерти. Помнить, понятное дело, не лишне. Но надо ли в течение жизни готовиться к смерти? Или лучше не думать об этом: по принципу «пока мы живы, смерти нет, а когда она придет, нас уже не будет»?
— Помнить о смерти все-таки нужно. Хотя у каждого это получается по-своему. Часто человек не отдает себе отчета в том, что страхи смерти или грядущих заболеваний проявляются у него на подсознательном уровне, и считает себя мнительным или излишне тревожным. А на самом деле память о смерти возникает в нем помимо его собственной воли.
На мой взгляд, можно доверять природе в том, что размышления о смерти необходимы. Потому что они дают нам ответственность перед жизнью. И наоборот, когда человек забывает о смерти, у него нарушается баланс справедливости. Мы теряемся в догадках: что считать справедливым со стороны судьбы, а что нет, и что именно пытаться перестроить?
Тут весь вопрос в активности и пассивности нашей позиции по отношению к смерти. Что дает нам силу, чтобы противостоять страху перед уходом из этого мира? Осознание того, что запас времени у наc, по сути, очень ограничен.
— Но должен ли человек быть всегда готовым к смерти? Возможно ли это психологически?
— Тут все зависит от темперамента и настроения. Все мы хотим выбросить из головы дурные мысли о смерти. Но они все равно так или иначе появляются у нас в сопровождении соответствующих реакций организма. И конечно, здесь очень большое значение имеют попытки человека понять смысл жизни.
Бессмертие, оказывается, невозможно понять без смерти. И саму жизнь тоже. Смерть важна для самоощущения человека. Она имеет не только негативный характер. Наверно, не было бы такой трагедии в смерти близкого человека или другого любимого существа, если бы не представление о том, что со смертью все умирает. Поэтому так важна, например, вера. Мы знаем, что люди, которые пережили клиническую смерть и видели «свет в конце тоннеля», более духовно глубоки. А те, кто проехались по жизни без особых драм, без поиска смысла жизни и смысла лишений, которым они подвергались, зачастую поверхностны, и сама жизнь для них менее интересна.
— Вы как-то сказали, что задавали и здоровым, и больным один и тот же вопрос: «Как бы вы хотели умереть?». И как оказалось, люди с разными характерами по-своему создавали сценарий смерти: кто-то хотел умереть так, чтобы никто из окружающих не видел его тела, кто-то считал невозможным для себя спокойно лежать и ждать, когда придет конец, и хотел иметь возможность каким-то образом участвовать в этом процессе. Одни надеялись умереть в окружении родных, другие беспокоились, как они будут выглядеть, когда умрут. Некоторые хотели умереть на восходе или на закате солнца, на берегу моря, в горах и т. д. А надо ли вообще думать об этом? Какой в этом смысл?
— Сам момент смерти пережевывать не имеет смысла. Потому что сколько жизней, столько и вариантов смерти. И тут я с вами согласен — размышлять об этом не надо. Достаточно того, что страх смерти и так уверенно владеет нашими инстинктами.
Человеку свойственно зависеть от мыслей. И если он хозяин своих мыслей, то тогда может сам прервать эту игру. А если позволит себе бояться негативных переживаний такого рода, значит, обстоятельства окажутся сильнее его…
— Еще вы заметили: «Многие хотят умереть во сне, незаметно. Но красивая смерть — это пустая смерть». Почему?
— На вопрос: «Как бы вы хотели умереть?» все отвечают по-разному. Есть декорации, в которых люди хотят выглядеть мужественными, например. Но мне понравился ответ одного монаха, молодого человека, который сказал так: «Мне все равно, при каких обстоятельствах это произойдет. Важно, чтобы в эти минуты я мог молиться, благодарить Бога за то, что он послал мне жизнь, и я увидел ее силу и красоту».
— Вы имеете в виду значимость последней минуты?
— Отчасти да. Эта минута придает дополнительный и очень важный смысл всей предыдущей жизни.
С точки зрения христианства, очень важно умереть в сознании. Перед глазами умирающего проходит вся жизнь, и человеку открывается истина. В конце каждый отдает отчет перед совестью. И она должна быть чиста. Что это значит? Надо отдать по возможности все долги, достойно завершить свои дела. А значит, подготовиться к смерти может только человек, полностью осознающий свой диагноз.
— Еще раз процитирую вас: «Когда человек уходит из жизни, он иногда думает: «Ну, пусть я умираю, но зато мои родные будут здоровы, болезнь оборвется на мне, и я заплачу по счетам за всю семью». И вот, поставив перед собой такую цель, человек получает осмысленный уход из жизни… Но ведь часто воля к жизни, образно говоря, побеждает смерть — при тяжелой болезни, например. Получается, разрешил себе — умер, а не разрешил — еще пожил на этом свете и, может быть, что-то успел сделать для людей…
— Вы сами говорите, что может быть так, а может эдак. Все зависит от сосредоточенности человека — насколько он в свою жизнь впускает жизнь родных и близких. Если они для него стоят дороже собственного существования, то для этого человека действительно будет большим утешением то, что он своим уходом облегчает им жизнь.
— Вы имеете в виду ситуацию, когда человек становится обузой, например, из-за тяжелой болезни и беспомощности?
— Отчасти так. Поскольку очень страшно быть беспомощным. У людей, которые уходят из жизни, часто в душе рождается вопрос: «Что я успел сделать, а что нет?», возникает чувство вины перед жизнью, близкими, самим собой — потому что, как тебе кажется, ты проводил время пусто, вместо того чтобы сделать что-то хорошее. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что не важно, живешь ты или умираешь. Важно, во имя чего ты живешь и во имя чего можешь умереть.
— Пословица говорит: «На миру и смерть красна». А как быть, если человек совершает подвиг на войне… разве внезапная смерть в бою хуже, чем та, когда у тебя есть какое-то время, чтобы подумать о прожитой жизни?
— Фраза «На миру и смерть красна» достаточно емкая. В то же время в молитвах есть еще и такое выражение: «Не дай бог внезапной смерти». Человек, умирающий внезапно, не успевает пережить то, что ему пережить надлежало бы. Поэтому возможностей больше у того, у кого и времени больше. Перед ним в этот момент раскрывается та сторона бытия, которая для нас обычно закрыта и которую мы загоняем в подсознательное.
— Вы заметили, что люди, знающие о своем тяжелом и, может быть, смертельном диагнозе и пытающиеся завершить наиболее важные дела, отдать долги, живут дольше, чем те, от кого скрывают правду. То есть человек мобилизуется, чтобы правильно, как он считает, прожить последние дни, недели, месяцы, в итоге живет дольше, чем тот, кто пребывает в неведении… Так это, получается, все равно борьба со смертью, а не приятие ее как чего-то естественного?
— Человек до последнего будет пытаться выкарабкаться. Это инстинкт самосохранения, самый главный. Он сильнее всех наших рассуждений.
— Еще говорят: «Многие знания — многие печали». Может быть, без знания о страшной правде все-таки лучше? И человеку в такой ситуации нужнее красивая сказка?
— Может быть. Особенно это касается детей и тех взрослых, в душе которых «глупый» ребенок продолжает существовать и активно принимает участие в их жизни.
Человек, который испытал много печали, набирается мудрости. Например, серьезная классическая музыка довольно часто хранит больше каких-то негативных, тяжелых, может быть, героических переживаний, нежели легких, светлых, бездумных.
— В молодости мы кажемся себе бессмертными — вопреки логике. Потом это проходит: мы вдруг понимаем, что законы природы — старения, увядания и смерти — распространяются и на нас тоже. Но разве «бессмертие молодости» не прекрасно? Может быть, такое отношение к жизни и смерти надо поощрять и сохранять в себе?
— Все правильно, но вы, по сути, говорите о «смерти молодости» как о трагедии. А это не так. Осознание молодым человеком быстротечности жизни, конечно, зачастую трагично. Но, с другой стороны, оно помогает искать и находить истинный смысл жизни. А он может быть в очень различных моментах — к примеру, социальной значимости, работе, где человек трудится, не щадя своих сил. Понимание того, что в жизни он хорошо потрудился, дает ему возможность более спокойного приятия смерти.
— Вы, очевидно, говорите о моменте истины, который наступает в конце жизни каждого человека?
— Да, именно о нем.
— Люди подсознательно хотят вернуться в детство, юность — то есть в то время, когда они о смерти просто не думали, лишь боялись ее по-детски. Наверное, в этой тяге тоже есть особый смысл…
— Смерть похожа на роды. Она запрограммирована еще в момент зачатия человека. Своеобразный опыт смерти человек приобретает в момент рождения. На примере этого феномена видно, как разумно устроена жизнь. Как человек рождается, так он и умирает. Легко рождается — легко умирает, тяжело рождается — тяжело умирает. И день смерти так же не случаен, как и день рождения.
Неслучайно, когда пожилой человек приближается к завершению своей жизни, он часто как бы впадает в детство. Многие старики — те же дети, не замечали?
Также интересно: Владимир Скулачёв: старость — болезнь, которую можно лечить
Четвертый возраст. Как это бывает у французов
— Зачастую мысли о смерти отравляют людям жизнь. Какие место должны занимать они в жизни человека? Как тут не перегнуть палку и не загнать себя тем самым в депрессию? А с другой стороны, не быть слишком легкомысленным?
— Это самый трудный вопрос. Мне кажется, что жизнь — всегда определенный ритм, где чередуются возбуждение и торможение, прилив и отлив, восход и закат, радость и печаль. Такая двойственность человеческой природы — и ответ, и наше спасение. Надо дать проявиться тому и другому, ничего не подавляя… Тютчев сказал: «Мысль изреченная есть ложь». Человек представляет собой гораздо больше, чем его мысли. И тут приходят на память слова, которые произнес мудрый Лис в сказке Сент-Экзюпери «Маленький принц»: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».
Беседовал Владимир Воскресенский
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! ©
Источник: www.rosbalt.ru/piter/2016/06/06/1520918.html
