10 мифов о моногамии: Естественная потребность или навязанное правило

ВСЯ НАША КУЛЬТУРА ПОСТРОЕНА НА ИДЕЕ СОЮЗА МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ — настолько крепкой, что даже представители ЛГБТ, стоящие на переднем крае демографических перемен, зачастую неосознанно копируют эту модель отношений.

Но откуда взялось представление о желательности нуклеарной семьи, хотя многим в её рамках рано или поздно становится тесно и скучно? Разбираемся, так ли верны самые распространённые представления о моногамии и аргументы в её пользу.





1. Человек моногамен от природы

Исследования этнографами и антропологами поведения в разных культурах показывают невероятное разнообразие сексуального и брачного поведения у людей. В России до последнего столетия было широко распространено снохачество.

Подростки острова Мангайя с одобрения всего сообщества практикуют промискуитет, а мальчиков обучают удовлетворять партнёрш. На острове Тробриан в Меланезии распространены ритуальные оргии, когда женщины ищут мужчин для секса и в случае отказа угрожают откусить брови.

Индийская народность мурья строит общие спальни для детей и молодёжи, и они там занимаются чем захотят и с кем захотят. У национальности чугач (Аляска) бытует полигинандрия: братья женятся на женщинах-сёстрах из одной семьи, и когда один из них уходит на охоту, остальные остаются при женщине временными мужьями. В Тибете распространены и многомужество, и многожёнство в зависимости от региона и доступа к ресурсам.

Матриархальная народность мосо в Китае выдаёт девушке в 13 лет собственную комнату с отдельным входом, замужество у них в принципе отсутствует, сексуальная жизнь женщины происходит в тайне и является сугубо личным делом. Обычаи мосо сохранились до наших дней, первые упоминания есть у Марко Поло, оказавшегося там в 1265 году.

А Джеймс Кук в 1769-м прибыл на Таити и обнаружил, что местные занимаются сексом публично и рады пригласить поучаствовать моряков из команды Кука. Поэтому разумно предположить, что даже если моногамия — врождённая человеческая черта, культурные традиции её с такой лёгкостью подавляют, что апеллировать к натуральным склонностям бесполезно.





2. Моногамия — дитя морали и достижение цивилизации

Хорошо, пусть моногамия не естественна, но мы ж не дикари какие, а высокоразвитые существа, с лёгкостью способные на нравственные парные отношения, так? Непохоже. Церковь, государство и социальные институты столетиями берегут и насаживают ограничение сексуального поведения, строго наказывают за неисполнение, но людей это не останавливает — неважно, кто вы, и чем за это поплатитесь. Даже если вы американский президент или британский принц.

Католическая церковь выплачивает невероятные суммы сотням пострадавших, потому что высококвалифицированные священники оказались не в состоянии хранить верность левой или правой руке. В современном Китае «третьи девушки» — прослойка престижных профессиональных любовниц для обеспеченных мужчин.

Согласно опросов, четверть россиян называет распространённой причиной разводов измену партнёра — это первое, что людям приходит в голову, и не зря. Когда таблоиды сообщают о расставании очередной звёздной пары, сразу принимают ставки, кто первым «пошёл налево».

Мы считаем, что моногамия — это хорошо, а реальные поступки — плохие, но выясняется, что вести себя «как положено» неспособны все, невзирая на место жительства, возраст и социальное положение.





 

3. Женщины от природы моногамны, а мужчины — нет

Распространённая версия о полигамных мужчинах, которым женщины отдаются ради пропитания и эмоциональной близости, а по сторонам никогда не смотрят, придумана викторианскими джентльменами. Дарвин и другие обладатели достаточных доходов, приличного образования и массы свободного времени внесли неоценимый вклад в развитие естественных наук вообще и изучение происхождения видов в частности.

Однако их объяснения собранного материала грешили когнитивными искажениями, внушёнными воспитанием. На вопрос в формате «Может ли самка человека, этот чистый ангел в кринолине и без собственных доходов, страстно желать физических контактов с разными самцами?» ответ находился, конечно, отрицательный. В представлении джентльменов женщина была рождена для верности, а секс терпела разве что из любви к Родине.

Субъективные факторы восприятия влияют на оценки так сильно, что с XIX века миф только окреп, несмотря на несколько серьёзных возражений. Во-первых, зачем женщинам эти обманщики и как удаётся сохранять близость с тем, кто врёт и изменяет? Во-вторых, чем объяснить существование моногамных гомосексуальных мужских пар? В-третьих и в-главных, с кем изменяют мужчины, если женщине нужен только один партнёр, а остальные ей ну совсем не интересны?

 

4. Женщины изменяют мужчинам с полигамными альфа-самцами ради лучших генов

Стереотип наоборот: моногамны только мужчины, правда, не все, а только «недостаточно мужественные». Женщины же поголовно — лгуньи, пользующиеся ресурсами верных мужей, чтобы вырастить детей, зачатых от тайных любовников-мачо, которые в свою очередь тоже верностью не отличаются.

Сексистские фантазии о жадных манипуляторшах, высасывающих все соки сразу из нескольких мужчин, очень популярны у травмированных любителей конспирологических теорий, а также агрессивных сторонников антифеминистского движения.

Но лучше обратиться к фактам: в развитых странах около половины детей (в России — каждый третий) рождаются у незамужних матерей без какой-либо опоры паразитирования на верных и заботливых добытчиках. А в семьях, где муж есть и он верит жене, в среднем только 2 % детей оказываются от проезжего молодца. Причём картина опять же разнится в зависимости от культурных особенностей: в Мехико эта цифра составляет 11 %, среди религиозных иудеев — 0,4 %. Не тянет на универсальную модель.





 

5. Для женщин естественна моногамия, поскольку их не очень интересует секс

Правильнее было бы сказать, что женщин не очень-то интересует оставаться беззащитной, лишённой возможности зарабатывать и вынужденной единолично заботиться о детях. Как только женщины получили доступ к образованию, работе, социальной защите, эффективной контрацепции и самостоятельным решениям, оказалось, что секс их очень даже интересует.

Более того, женщинам нужно больше секса, чем мужчинам: им требуется больше времени на достижение оргазма, чем мужчинам, и они способны на множественные оргазмы. Как следует возбуждённая женщина в состоянии повторить сразу после оргазма, причём снова и снова, мужчина же зачастую удовлетворяется одной разрядкой.

Марк Твен в «Письмах с Земли» замечает, что женщина в состоянии укатать любого мужчину и ей всё будет мало, причём способна на это почти всю свою жизнь, в отличие от мужчины, которого и силы покидают через несколько десятков лет, и ежедневное использование ограничено.

Овуляция у женщин скрыта и никак не проявляется внешне, в отличие от животных, мы можем и хотим секса в любой момент менструального цикла, даже в дни, когда возможность зачатия радикально снижается, но партнёр никогда не знает наверняка. У женщины есть клитор — орган, не приспособленный ни для чего больше, кроме получения сексуального удовольствия.

Женщина может даже научиться получать оргазм от стимулирования почти любых частей тела и невероятно разнообразить сексуальное удовольствие. Среди женщин чаще встречается бисексуальность, чем среди мужчин, и женский сексуальный опыт способен быть гораздо шире мужского, включая экстатические переживания мистического характера без специальных практик и психоактивных веществ.

Самка хомо сапиенса — сексуально наиболее одарённое существо на планете, и её интерес к сексу резко падает только тогда, когда под ним подразумевается обслуживание интересов мужчины по требованию и без учёта потребностей женщины.

Но даже в условиях, не способствующих развитию желания, естественная женская сексуальность прорывается наружу. На женщин надевают паранджу и забивают камнями за прелюбодеяние, оставляют без денег, детей и покровительства семьи, миллионам девочек во всём мире до сих пор калечат гениталии с целью снижения либидо.

Неудовлетворённое желание долго классифицировалось как истерия, ведьм сжигали, корсеты, пояса верности и неудобная обувь ограничивала подвижность и возможность сбегать от надзора — и попутно насаживался миф о том, что женщине секс не нужен, она готова предоставлять его только в обмен на разнообразные блага. Однако каким-то образом мы выжили, не утратив желания.

6. Моногамия экономически эффективна: он тащит мамонта, она подметает пещеру

Об эволюционных преимуществах моногамии часто говорят в контексте выхаживания потомства. Когда человек стал прямоходящим и с большой умной головой, рождаться ему пришлось фактически недоразвитым и совершенно несамостоятельным, а затем годами дозревать, повиснув на родительской шее.

Логично предположить, что вынужденная кормить грудью женщина не может добывать достаточно еды для себя, ей требуется кормилец и помощник, а разделение труда — естественное в производственной домашней ячейке и модели «секс в обмен на пищу».

Однако ещё логичнее пойти и посмотреть, как живут племена охотников и собирателей, дожившие в первобытном состоянии до наших дней. Эволюционный биолог Джаред Даймонд показывает на примерах исследований на двух разных континентах — в Парагвае и Танзании: женщины-собирательницы без изнурительного труда обеспечивают себя и детей достаточным количеством еды, причём калорийность её даже выше, чем добыча охотника.

Охотники же приносят мясо не жене и детям, а всей деревне. И правильно делают — в небольших сообществах крайне важны кооперация и возможность положиться на соседей в трудное время. Если охотник всегда приносит добычу для всех, то когда он, скажем, сломает ногу, ни он, ни его семья не останутся без мяса.

Кстати, женщины в исследованных селениях регулярно ходят погулять, но их браки совсем не страдают. Причём предпочитают женщины для адюльтера удачливых охотников, и есть теория, что те охотятся, в том числе чтобы показать свою доблесть и получить интрижку на стороне, а вовсе не ради обеспечения любимой и общей пещеры.





7. Мужчине требуется уверенность в собственном отцовстве

Ценность отцовства появилась сравнительно недавно — при переходе от охоты и собирательства к возделыванию земли. До того (примерно 95 % времени существования человека как вида) люди жили в чудовищной по нашим меркам в нищете и почти без собственности, зато не слишком напрягались. Женщины бушменов кунг-сан из пустыни Калахари и сейчас тратят на поиски еды на всю семью около 15 часов в неделю — два рабочих дня в привычных нам цифрах.

Всё остальное время они спят, ходят в гости в другие деревни, развлекаются, проводят ритуалы и занимаются рукоделием. Зато переход к сельскому хозяйству сделал возможным появление заметных излишков продуктов и начал битву за природные ресурсы. Женская репродуктивная функция тоже превратилась к ресурс, ведь дети — это рабочие руки, и чем больше рук на поле, тем зажиточнее домохозяйство.

Фридрих Энгельс после прочтения классического труда основоположника теории социальной эволюции Льюиса Генри Моргана «Древнее общество, или Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации» написал свой — «Происхождение семьи, частной собственности и государства». По Энгельсу, земледелие породило собственника, возможность оставлять наследство потребовала родного наследника, а репродуктивная функция женщины превратилась в выгодный объект купли-продажи, поэтому женскую сексуальность взяли под контроль и придумали для неё моногамию.

А вот собирателей идея личного отцовства особо не трогала, да и откуда им было знать о тонкостях зачатия и внутриутробного развития? Современные собиратели, которых не коснулись блага среднего образования, очень часто практикуют общее отцовство, когда все мужчины племени заботятся обо всех детях.

Например, исследователь племени кулина Дональд Поллок выяснил, что те верят, будто беременность начинается, когда женщина наберёт достаточно семени, её требуется буквально накачать спермой. Поэтому женщина занимается сексом со всеми, кто ей нравится, в надежде заполучить от каждого какие-нибудь привлекательные качества для своего ребёнка. А мужчины упоминавшихся выше мосо считают собственными детьми только детей сестры.

Для ребёнка такой подход гораздо выгоднее нахождения в моногамной парной семье — о нём всегда кто-нибудь да позаботится, а значит, резко вырастают шансы на выживание. Так что эволюция и выживание человека как вида — на стороне женских неупорядоченных связей и различных моделей распределённого отцовства, а моногамия и требование только одного официального отца — изобретение патриархата.

8. Моногамия — способ для мужчины обеспечить передачу своих генов

Вовсе нет. Если партнёрша бесплодна, у партнёров существует серьёзная генетическая несовместимость или они носители одних и тех же рецессивных генов, способных угробить их потомство, моногамия всё только портит. В мире без генетических анализов гораздо умнее иметь секс с разными женщинами, кто-нибудь из них да родит твоих детей, а кто-то из тех выживет.

Женщине имеет смысл заниматься сексом с разными мужчинами по той же самой причине: если мужчина бесплоден, либо несовместим, либо даёт нежизнеспособное потомство, её собственные гены не передаются потомкам, и к тому же она получает только лишний труд по рождению рано умирающих детей, а в случае невозможности забеременеть и выкормить ребёнка — слишком выматывающие частые менструации.

Малкольм Гладуэлл приводит исследования Беверли Штрассман, объясняющие, как до последних пары сотен лет у регулярно рожающих и кормящих грудью женщин случалось не более сотни менструаций в течение всей жизни.

Сейчас — около 400, другие подсчёты склоняются к 500 (сказывается более раннее наступление первой менструации, раньше она происходила лет в 16, а не 12–13, как сейчас). Даже склочный эффект предменструального синдрома некоторые исследователи объясняют необходимостью отпугнуть партнёра, чтобы расчистить место для других мужчин и прекратить наконец истекание кровью (впрочем, есть и другие версии).

Известный антрополог Хелен Фишер в своих работах подробно объясняет, как человека создали кооперация, сотрудничество и склонность избегать конфликтов внутри сообщества. Фишер — адепт эволюционной моногамии, но на самом деле её выкладки логичнее укладываются в оправданность промискуитета.

К модели социальной мягкости мужчина получил уникальный инструмент борьбы за продвижение собственных генов, а именно большой пенис — самый крупный и толстый (в эрегированном состоянии) среди всех гоминид. У человекообразных обезьян пенис по отношению к размеру тела тем меньше, чем меньше у самок свободного поведения.

Например, гориллы держат гаремы и гаремовладельцы — огромные и сильные, чтобы отпугивать потенциальных желающих от своих самок, а член у них крошечный и коитус чисто символический. Вдобавок форма головки человеческого члена, по мнению ряда исследователей сексуального поведения, еще и обусловлена задачей «вычерпывать» в процессе сперму предыдущего посетителя влагалища.

Мы привыкли думать, что мужчины от природы мечтают быть у женщины первыми, но вообще-то природа намекает, что хорошо бы каждый день оказываться последним — и неважно, сколько их там до тебя было. Таким образом и конкуренция между разными самцами за репродуктивное воспроизводство сохраняется, и остаётся возможность эффективно поддерживать социальное равновесие.

 





9. Моногамия родителей — единственный способ выживания для потомства

В разговоре «за моногамию» в качестве аргумента можно услышать историю о том, как всё те же самцы обезьян убивают детёнышей, рождённых самкой от другого отца. Но люди тоже убивают, и не только чужих, так что давайте не очернять обезьян. К тому же человекообразные обезьяны — не однородная масса, среди них множество видов с самыми разными сексуальными стратегиями.

Например, только гиббоны моногамны, живут парами, а не большими компаниями, как люди, и крайне редко занимаются сексом — исключительно для размножения. Мелким невезучим гориллам-неудачникам не остаётся вообще ничего, но постаревшего владельца гарема запросто спихнёт более молодой и крепкий, самки скучать по нему не станут. Самцы шимпанзе могут подраться за самку.

Зато бонобо, ближе всех стоящие к человеку на эволюционной лестнице, практикуют матриархат, беспорядочный секс и общее отцовство, единственные среди человекообразных обезьян занимаются сексом лицом к лицу и даже придумали сексуальное взаимодействие между самками. Они трутся гениталиями и так устанавливают мир и любовь в своём обществе — до такой степени, что среди самцов бонобо крайне низкий уровень стресса.

Знаменитый исследователь приматов Франс де Вааль уверяет, что истоки человеческой морали у обезьян искать можно и нужно, но вообще-то эволюции на нравственность наплевать, она просто перебирает новые и новые возможности, а выживают те, кому повезло, и существующая стратегия срабатывает в текущих условиях.

И не забывайте о всё тех же искажениях восприятия. Например, мы расцениваем поведение гиббонов как верность партнёру, но у гиббонов нет сознания и культуры, позволяющих им делать этический выбор в пользу верности, — они просто следуют заложенным в них репродуктивным стратегиям. В то же время «рогоносцы» бонобо никогда не поймут концепцию распущенности, зато уровень смертности самцов у них в два раза ниже, чем у драчливых шимпанзе.

10. Только моногамия обеспечивает такую необходимую эмоциональную близость

Каждый раз, когда мы говорим об антиподах моногамии, в голову приходят беспорядочные связи с малознакомыми людьми, опасность, неизбежное осуждение общества и трагичный финал. Однако наши предки жили на планете с невероятно низкой плотностью человеческого населения и могли за всю жизнь встретить не больше 150 человек.

150 — так называемое число Данбара — описывает максимальное количество дружеских связей, которые человек способен поддерживать одновременно. Кристофер Райан и Касильда Жета в книге «Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времён до наших дней» указывают, что и сейчас племена, численность которых превышает 150 человек, разделяются на два, поскольку жизнь в такой общине требует плотных дружеских взаимодействий.

150 (то есть верхняя граница) кажется большим числом, но, если заниматься сексом с абсолютно всеми из них, с кем пересекаешься по возрасту, симпатии и сексуальной ориентации, это не превысит средних показателей по количеству связей обычного жителя большого города. Более того, в общине можно и спать с разными людьми, и делить с ними воспитание детей, и домашнюю работу, и добывание пищи, что только укрепляет связи и взаимопонимание. Даже современные полиаморы зачастую стремятся к стабильным связям с минимальным количеством участников, а свингеры нередко дружат семьями.  

 

 

9 шокирующих фактов о личной гигиене европейцев в XVIII веке

Странные вещи, которые умеет делать наше тело

    

Стремление к новизне и смене партнёров, так присущее человеку, не отменяет современного идеала глубокой личной связи, обеспечивающей удовлетворение от жизни и моральную поддержку. Нам всем необходимы любовь и близость, но пора признать, что секс — не цена за отношения, не путь к построению семьи, что он может быть ничего не значащим наслаждением или, наоборот, усилить имеющиеся дружеские узы.

Секс — это часть жизни, которую мы можем использовать как хотим или не использовать вовсе. Однако уверенность, что один партнёр автоматически сделает кого-то счастливым и при этом обязан радоваться моногамии и ничего другого не желать, совершенно не реалистична.

 

Автор: Ольга Страховская

 

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление — мы вместе изменяем мир! ©

Источник: www.wonderzine.com/wonderzine/life/sex/219199-one-love-or-not