981
0,2
2013-08-16
Вокзал для троих
Три поколения волгоградской семьи Шпика живут на вокзале. Нет, это не сюжет новой российской драмы, а реальная история жизни нескольких жителей Дзержинского района Волгограда. Эти люди (не бомжи и не беженцы) вынуждены ютиться в технических помещениях железнодорожной станции Гумрак. В их паспортах, в графе прописка, так и написано: «Место жительства: «Вокзал».
Их адрес не дом и не улица
Семья Шпика почти 30 лет живет, встречая и провожая поезда. Деревянный двухэтажный вокзал постройки конца ХIХ века с одной стороны «подрезают» рельса, с другой — подпирает частный сектор.
Каждые пять минут мимо деревянного особняка, выкрашенного в бледно-голубой цвет, проносятся поезда, в небе над ним гудят самолеты: в паре километров от старого вокзала находится аэропорт. Одним словом, цивилизация, вот только вокзальным обитателям до нее так же далеко, как до заграничного курорта, куда уносят волгоградцев пролетающие над их головами самолеты.
— Здесь мы и живем, — встречает нас на перроне Максим Шпика, который вышел на журналистов «Все для Вас» со своим «квартирным» вопросом. — Гостей я зову редко: надоело людям объяснять, почему живу на вокзале, но для вас сделал исключение.
Родители Максима и его старший брат приехали в Волгоград из Саратовской области 30 лет назад. Взрослые устроились работать на железнодорожную станцию, считалось, что им повезло, ведь ведомство обещало работникам служебное жилье.
— Сначала нам предложили пожить в подвале станции, — присоединяется к разговору мать Максима Елена Безручко, — а потом дали «квартиру» на втором этаже вокзала. Квартира, конечно, громко сказано, ни водопровода здесь, ни газа, но тогда нам нужна была хоть какая-то крыша над головой, вот и согласились.
Работодатель обещал Шпика, что вокзал будет временным домом, но вместо обещанной «хрущевки» им, в итоге, предложили прописаться на железнодорожной станции. Так в их паспортах появилась отметка в графе регистрация: «Вокзал, квартира № 1».
Штамп преткновения
В середине прошлого века в трех комнатушках на втором этаже станции Гумрак железнодорожники устроили аппаратную. Потом оборудование вынесли, а в опустевшие помещения поселили людей.
Сегодня, помимо членов семьи Шпика, здесь живет еще 70-летняя пенсионерка — баба Рая. Застать ее дома нам не удалось: обычно на лето ее забирают родственники.
Максим Шпика теперь прописан в соседней от матери квартире № 2. Отец умер, а брат давно перебрался в Уфу, но место регистрации у него прежнее.
— Живем без газа и воды, есть только электричество, — проводит экскурсию по своим 15 квадратным метрам Максим. — У меня две комнаты: спальня и кухня. Три года назад поставил пластиковые окна, сделал ремонт, купил мебель. Стало уютно, но мечта (иметь душ и туалет) так и остается несбыточной.
За все коммунальные неудобства вокзальные жители ежемесячно платят лишь 400 рублей за свет. Их раскидывают на все три квартиры. Деньги не великие, но все же раскошеливаться приходится регулярно. Кстати, уборная у жильцов вокзала — во дворе, летний душ — там же, всего в 15 метрах от порога.
Воду Шпика носят в баклажках из колодца, который стоит на соседней улице: чтобы помыть посуду нужно две бутылки, постирать белье — пять.
— На помывку ездим к родственникам в Советский район, в платную баню каждый день не находишься, — признается парень. — В детстве у меня был комплекс: как рассказать одноклассникам, что я живу на вокзале. Да и сейчас ни девушку пригласить, ни товарищей.
С такой пропиской одни проблемы: при устройстве на работу, в банке, даже в поликлинике.
— Один раз попытался взять кредит, — рассказывает Максим. — Так девушка-специалист, когда увидела прописку, сначала не поверила, потом расхохоталась и понесла показывать мой паспорт всему банку. Все повеселились от души, но кредит мне все-таки не выдали, объяснив, что все это очень сомнительно.
Сына Максима, маленького Сережу, прописывать по месту жительства отца отказались. Мальчику уже исполнилось два года и семь месяцев, подходит его очередь в детский сад, но брать в группу мальчика без регистрации опять же отказываются.
«Первый шаг должны сделать сами вокзальные»
Семья Шпика все же надеется получить нормальное жилье. Но если когда-то железнодорожникам давали одну квартиру на семью, то теперь ведомство должно обеспечить квадратными метрами каждого совершеннолетнего члена семьи — а это три квартиры плюс жилье для бабы Раи.
Но сегодня на железной дороге работает лишь мать Максима — и нет никаких оснований раздавать дефицитное жилье не работникам предприятия. Тем более что в Приволжском отделении РЖД откровенно сомневаются в достоверности вокзальной прописки 30-летней давности.
— Каждый год сюда приезжает комиссия, проверяет состояние здания, — продолжает Максим. — И если раньше обещали расселить жильцов, как только будет принято решение о сносе, то в прошлом году вокзал подкрасили, подлатали и постановили, что мы можем жить здесь дальше. Ситуация действительно абсурдная: приватизировать помещение или продать его можно лишь в том случае, если оно жилое. Но вокзал под эту категорию явно не попадает. А что делать в подобных случаях — закон не подсказывает.
И все-таки правозащитники советуют Максиму Шпика и его родным бороться за право на собственный дом.
— Насколько мы понимаем, ни молодой человек, ни его семья официальных писем никуда не писали, все их обращения лишь устные, — говорит представитель аппарата уполномоченного по правам человека в Волгоградской области Юрий Корзеев. — Мы готовы помочь им разобраться в проблеме, но первый шаг должны сделать сами люди, попавшие в столь нестандартную ситуацию. Конечно, можно подтянуть поясок и героически страдать, как это привыкли делать русские люди, но тогда о перспективе отпраздновать новоселье в нормальном доме можно забыть.
Поскольку официальный орган, зарегистрировавший их в помещении станции Гумрак — поселковая администрация Дзержинского района, то и начинать нужно с признания семьи нуждающейся в улучшении жилищных условий. И требовать от администрации района постановки на учет. Не стоит расстраиваться, если администрация даст отрицательный ответ — это тоже результат. На данном этапе мы советуем обратиться к нам.
Конечно, и юристы, и сами вокзальные жители не сомневаются: путь этот не будет простым и быстрым. Но 30 лет жизни на чемоданах приучили их с оптимизмом смотреть в будущее — даже если там, впереди, лишь нескончаемая полоска рельс.
Источник: news.vdv-s.ru
Их адрес не дом и не улица
Семья Шпика почти 30 лет живет, встречая и провожая поезда. Деревянный двухэтажный вокзал постройки конца ХIХ века с одной стороны «подрезают» рельса, с другой — подпирает частный сектор.
Каждые пять минут мимо деревянного особняка, выкрашенного в бледно-голубой цвет, проносятся поезда, в небе над ним гудят самолеты: в паре километров от старого вокзала находится аэропорт. Одним словом, цивилизация, вот только вокзальным обитателям до нее так же далеко, как до заграничного курорта, куда уносят волгоградцев пролетающие над их головами самолеты.
— Здесь мы и живем, — встречает нас на перроне Максим Шпика, который вышел на журналистов «Все для Вас» со своим «квартирным» вопросом. — Гостей я зову редко: надоело людям объяснять, почему живу на вокзале, но для вас сделал исключение.
Родители Максима и его старший брат приехали в Волгоград из Саратовской области 30 лет назад. Взрослые устроились работать на железнодорожную станцию, считалось, что им повезло, ведь ведомство обещало работникам служебное жилье.
— Сначала нам предложили пожить в подвале станции, — присоединяется к разговору мать Максима Елена Безручко, — а потом дали «квартиру» на втором этаже вокзала. Квартира, конечно, громко сказано, ни водопровода здесь, ни газа, но тогда нам нужна была хоть какая-то крыша над головой, вот и согласились.
Работодатель обещал Шпика, что вокзал будет временным домом, но вместо обещанной «хрущевки» им, в итоге, предложили прописаться на железнодорожной станции. Так в их паспортах появилась отметка в графе регистрация: «Вокзал, квартира № 1».
Штамп преткновения
В середине прошлого века в трех комнатушках на втором этаже станции Гумрак железнодорожники устроили аппаратную. Потом оборудование вынесли, а в опустевшие помещения поселили людей.
Сегодня, помимо членов семьи Шпика, здесь живет еще 70-летняя пенсионерка — баба Рая. Застать ее дома нам не удалось: обычно на лето ее забирают родственники.
Максим Шпика теперь прописан в соседней от матери квартире № 2. Отец умер, а брат давно перебрался в Уфу, но место регистрации у него прежнее.
— Живем без газа и воды, есть только электричество, — проводит экскурсию по своим 15 квадратным метрам Максим. — У меня две комнаты: спальня и кухня. Три года назад поставил пластиковые окна, сделал ремонт, купил мебель. Стало уютно, но мечта (иметь душ и туалет) так и остается несбыточной.
За все коммунальные неудобства вокзальные жители ежемесячно платят лишь 400 рублей за свет. Их раскидывают на все три квартиры. Деньги не великие, но все же раскошеливаться приходится регулярно. Кстати, уборная у жильцов вокзала — во дворе, летний душ — там же, всего в 15 метрах от порога.
Воду Шпика носят в баклажках из колодца, который стоит на соседней улице: чтобы помыть посуду нужно две бутылки, постирать белье — пять.
— На помывку ездим к родственникам в Советский район, в платную баню каждый день не находишься, — признается парень. — В детстве у меня был комплекс: как рассказать одноклассникам, что я живу на вокзале. Да и сейчас ни девушку пригласить, ни товарищей.
С такой пропиской одни проблемы: при устройстве на работу, в банке, даже в поликлинике.
— Один раз попытался взять кредит, — рассказывает Максим. — Так девушка-специалист, когда увидела прописку, сначала не поверила, потом расхохоталась и понесла показывать мой паспорт всему банку. Все повеселились от души, но кредит мне все-таки не выдали, объяснив, что все это очень сомнительно.
Сына Максима, маленького Сережу, прописывать по месту жительства отца отказались. Мальчику уже исполнилось два года и семь месяцев, подходит его очередь в детский сад, но брать в группу мальчика без регистрации опять же отказываются.
«Первый шаг должны сделать сами вокзальные»
Семья Шпика все же надеется получить нормальное жилье. Но если когда-то железнодорожникам давали одну квартиру на семью, то теперь ведомство должно обеспечить квадратными метрами каждого совершеннолетнего члена семьи — а это три квартиры плюс жилье для бабы Раи.
Но сегодня на железной дороге работает лишь мать Максима — и нет никаких оснований раздавать дефицитное жилье не работникам предприятия. Тем более что в Приволжском отделении РЖД откровенно сомневаются в достоверности вокзальной прописки 30-летней давности.
— Каждый год сюда приезжает комиссия, проверяет состояние здания, — продолжает Максим. — И если раньше обещали расселить жильцов, как только будет принято решение о сносе, то в прошлом году вокзал подкрасили, подлатали и постановили, что мы можем жить здесь дальше. Ситуация действительно абсурдная: приватизировать помещение или продать его можно лишь в том случае, если оно жилое. Но вокзал под эту категорию явно не попадает. А что делать в подобных случаях — закон не подсказывает.
И все-таки правозащитники советуют Максиму Шпика и его родным бороться за право на собственный дом.
— Насколько мы понимаем, ни молодой человек, ни его семья официальных писем никуда не писали, все их обращения лишь устные, — говорит представитель аппарата уполномоченного по правам человека в Волгоградской области Юрий Корзеев. — Мы готовы помочь им разобраться в проблеме, но первый шаг должны сделать сами люди, попавшие в столь нестандартную ситуацию. Конечно, можно подтянуть поясок и героически страдать, как это привыкли делать русские люди, но тогда о перспективе отпраздновать новоселье в нормальном доме можно забыть.
Поскольку официальный орган, зарегистрировавший их в помещении станции Гумрак — поселковая администрация Дзержинского района, то и начинать нужно с признания семьи нуждающейся в улучшении жилищных условий. И требовать от администрации района постановки на учет. Не стоит расстраиваться, если администрация даст отрицательный ответ — это тоже результат. На данном этапе мы советуем обратиться к нам.
Конечно, и юристы, и сами вокзальные жители не сомневаются: путь этот не будет простым и быстрым. Но 30 лет жизни на чемоданах приучили их с оптимизмом смотреть в будущее — даже если там, впереди, лишь нескончаемая полоска рельс.
Источник: news.vdv-s.ru
