Чёртова псина

Му-Му никак не тонула.
В очередной раз швырнув в нее кирпич, Герасим, невнятно мыча, взялся за весла и описал на лодке широкий круг, укоризненно глядя на безмятежно лежащую в центре окружности собачку.
Му-Му меланхолично смотрела в небо и изредка немотивированно шевелила левой задней лапой. Злобно плюнув в воду («Не плюй в колодец...!» — раздался было с небес звучный голос, но глухонемой не обратил на явное знамение никакого внимания), Герасим пошарил на дне лодки и достал багор. Потыкал им в серое мохнатое тельце, лениво бултыхающееся среди палок и веток.
— Ы-ы? — промычал он, что, надо думать, долженствовало означать: «Чертова псина, ну сколько можно?». Му-Му перевернулась на живот и одним глазом вопросительно посмотрела на хозяина.
Запас кирпичей, погруженных в лодку, был исчерпан.
В нарушение всех законов физики, тщедушная собачонка с привязанным к каждой лапе здоровенным куском камня, лихо выгребала по глади озера, и даже не пыталась утонуть. Будь на месте Герасима кто-то другой — хотя бы самый захудалый богослов — он бы непременно задумался и вывел бы для себя ослепительную истину о неисповедимости путей господних и все такое прочее. Но Герасим был простым крестьянином. Задумавшись, он пришел к простому решению — проколоть собаку вилами.
Для этого пришлось грести к берегу.