Ожидательное 

Анна Ефремова 
Израиль 




Нет паролей, молчалив охранник — а чего ты ждал? Фанфар? Объятий? 
С бейджиком «Убит на поле брани» в очередь встаём за благодатью. 
Муть со дна опять подняли черти — это верно, тьма тьмутараканья... 
Жаль, что человек внезапно смертен. Загодя бы знать — обмыли б раны, 
чистое исподнее надели, попрощались, выпили бы водки. 
Может, скажут там: «Поналетели...» и попросят выложить зачётки. 
А в зачётках — неуды сплошные, мы с тобой ведь те ещё студенты: 
много врали, очень много пили и в тени пытались отсидеться. 
Может, нам ещё там скажут: «Тати, натащили к проходной навозу...». 
Или всем воды святой не хватит — будем ртом хватать горячий воздух. 
Очередь, смотри, до горизонта, эка им сегодня привалило... 
Это, может быть, заезд сезонный? Аж вспотел тот справа, белокрылый. 
Пашет, как Ангелина, бедняга, выйти покурить нельзя — конвейер. 
Интересно, это должность — ангел? Или так, примазавшийся к двери? 
Хорошо, хоть номерки не пишут на ладонях… Чинно, благородно. 
Неужели все здесь духом нищи? Глянь, столпотворение у входа. 

Грустно что-то. Мысли, словно насморк, — душат, не дают дышать спокойно. 
Хочется спросить: «За что же нас-то?» — разве мы кричали: «Все по коням!»? 
Разве мы в кого-нибудь стреляли? Разве жгли деревни/книги/души? 
Просто мы на поле брани пали. 

Грустно здесь. И муторно. И душно.